* * *
Дроуланд. Окрестности Синта
Элл Торн бежал… Бежал, как никогда в жизни не бегал. Бежал прочь от того кошмара, что остался позади, в Синте. Атака Тьмы была стремительной и беспощадной. Обороняющихся просто смели. Его родного города не стало в одночасье. Он был единственным, кто выжил… кроме этого мерзавца Телгарна. Его первый советник оказался предателем и пытался убить его. Кинжал Телгарна скользнул по доспеху Торна и нанес неглубокую рану. Вспыхнула короткая и яростная схватка на мечах. Торн был в шаге от победы, когда в дверях появился пустотник… Выбив собою окно, шалл Синта бежал. Да какой он теперь шалл? Шалл без города…
Ветки деревьев, словно тоже вдруг предавшие того, с кем много лет прожили в мире и согласии, нещадно хлестали его по лицу. Дыхание становилось все более частым и затрудненным, а рана в боку наливалась тупой болью. Но Торн не останавливался, ибо смерть от потери крови была ничем, по сравнению с оставшимся позади… Дикий, почти животный ужас гнал его вперед. Даже рану свою он не мог толком залечить, не говоря уже о том, чтобы левитировать или воспользоваться пространственным коридором хотя бы в пределах зоны блокады – магической энергии практически не осталось. Часть ушла на бой, а вторую поглотило нечто…
Нет! Не думать об этом! Иначе страх парализует окончательно. Бежать и надеяться… на что? Даже если он доберется до границы зоны блокады, все равно ему не хватит энергии на магическое перемещение… "Только бы женщины успели спастись! Только бы успели!" – повторял он про себя, как заклинание. Заклинание, увы, не имевшее магической силы.
Большая поляна… На ее дальнем краю, какие-то знакомые фигуры. Сердце дроу радостно встрепенулось: женщины! Женщины Синта. Они помогут ему и, добравшись до границы зоны блокады, заберут его с собой.
– Эй, подождите! – этот крик вырвался у Торна раньше, чем он подумал о том, каким образом ему удалось их догнать, если они вышли на несколько часов раньше него.
Фигуры обернулись и посмотрели на Торна. Одна из них сделала шаг вперед. Талиса! Его единственная любовь, смысл его жизни, она была здесь!
– Талиса! – выкрикнул он, задыхаясь.
– Я здесь, милый! Иди ко мне.
Казалось, к нему пришло второе дыхание, и Торн бросился вперед, забыв о ране и усталости. Вот она, рядом! Только лицо какое-то бледное… Переживала, наверное… И глаза… Торна мгновенно затянуло в их темную глубину. Он не видел ничего, кроме этих глаз и милого дорогого лица…
– Теперь все будет хорошо, любимый! – тихо произнесла Талиса. – Ты в безопасности.
Она шагнула к нему и чуть раздвинула губы в улыбке… "Нет! – завопило что-то маленькое и перепуганное в глубине его естества. – Беги отсюда!" Но было поздно – Элл Торн был уже не властен над своим телом. Оставайся у него хоть малая толика магической энергии, он бы еще мог побороться с гипнотическим взглядом этого существа, выглядевшего как Талиса. Но сейчас он был обречен.
– Все будет хорошо, – еще раз прошептала она, обнажая длинные и острые клыки.
* * *
Ардер. Окрестности Даль-Тименора
Корн не знал, сколько он пробыл без сознания, но, очевидно, недолго, так как бой еще продолжался. Снизу доносился звон оружия и предсмертные крики эльфов. Нежить же, если и умирала, то умирала молча. За окном носились какие-то тени, но лучникам пока удавалось держать их на расстоянии. Корн повернулся к Эммелии. Супруга все еще не пришла в себя. Он поднялся с пола и, поморщившись от боли во всем теле, подошел к жене. На этот раз целительная магия далась ему труднее, чем после первой атаки – верный признак того, что силы его подходят к концу.
– Что происходит, Корн? – простонала Эммелия. – Кто нас атакует?
– Тень из твоих предсказаний, дорогая. Нежить.
– Здесь?! У столицы?!
– Очевидно, они открыли постоянный портал из Серых Пределов. Ладно, ты побудь здесь, наберись сил, а я должен помочь бойцам.
Эммелии очень хотелось попросить его не уходить, остаться с ней, но она понимала, что не может позволить себе последовать этому эгоистичному желанию, и только молча кивнула в ответ.
В следующий миг стих звон оружия на первом этаже. Очевидно, защитники пали. Корну очень бы хотелось надеяться на обратное, но он был реалистом и понимал, что силы слишком неравны.
– Забаррикадировать дверь! – приказал он двоим охранникам, обнажившим мечи.
Охранники как раз успели выполнить его распоряжение, просунув в ручку двери ножку тяжеленного кресла, стоявшего в холле, когда на нее снаружи обрушился мощный удар. Однако, и сама прочнейшая таломитовая дверь, и ножка кресла выдержали эту атаку. Впрочем, уже в следующую секунду раздался грохот, и на месте двери возникло облако дыма. Против магии Серых Пределов она не устояла.
Из облака еще не осевшей пыли и дыма в холл ринулись три твари, напоминающие волков, только умерших пару месяцев назад. Их разлагающиеся тела, кое-где еще покрытые шкурой, источали чудовищное зловоние. Но нервы у эльфов были крепкие. Первого из мертвых волков сразила стрела успевшего развернуться лучника, второго зарубил мечом один из охранников, а третьего сжег магией Корн. Но мечник ненадолго пережил убитую им тварь: из темноты за дверью вылетела стрела мрака и угодила прямо ему в грудь. Он умер практически мгновенно, ибо полный концентрированной Тьмы Серых Пределов магический "подарочек" лича немедленно омертвил все ткани организма, которых коснулся, равно как и соседние.
Корн быстро поставил магический щит. На него ушли все остатки его энергии, но выбора не было: без щита все находившиеся в холле были обречены – личи просто расстреляли бы их своей магией, не допустив даже попытки сопротивления. Но атака началась сразу с двух сторон. Нечто ворвалось в окно и одновременно из коридора появилась призрачная, словно сотканная из тумана, фигура.
Корн и один из лучников среагировали мгновенно, но только на появившегося призрака, так как атака со стороны окна последовала чуть позже… Всего на секунду, но это все решило. Лучник развернулся и выпустил стрелу в того, кто появился в дверях, а Корн в него же выпустил огненный шар. Но ни та, ни другая атака успеха не принесли – туманной фигуры уже не было на том месте, где она возникла. Зато, воспользовавшись переключением внимания лучника на другую цель, в окне возникла черная тень и атаковала его. Эммелия, лежавшая в углу комнаты, видела эту атаку, но помешать ей не могла – не было магических сил. У нее вырвался предупреждающий возглас, но он запоздал. Эльфийка могла лишь бессильно наблюдать, как черная тень обволакивает не успевшего развернуться лучника, высасывая из него жизнь. Второй лучник, оборонявший дальнее окно, выпустил в тень зачарованную стрелу: она развоплотилась, но свое дело уже сделала. В окне, оставшемся без присмотра, появилась огромная летучая мышь. Она опустилась на подоконник, уклонилась от стрелы и начала менять облик.
В этот момент тварь была особенно уязвима, но воспользоваться этим Корну и его охранникам не позволили. Туманная фигура метнулась к оставшемуся в живых мечнику, на ходу обретая материальность. Тот попытался ударить ее мечом, но не простому эльфу тягаться в скорости реакции с высшим вампиром. Тот утек в сторону и своим уже обретшим материальность клинком отсек кисть руки эльфу. В следующий момент он обхватил его сзади, приставив к горлу кинжал:
– Ни с места, а то я вскрою ему аорту! – резко выкрикнул вампир.
– Не жалейте меня, милорд! – простонал эльф. – Сожгите его!
Так Корн и поступил, но для всех в холле его секундная заминка обошлась очень дорого: вампир, державший мечника, окончательно обрел материальность и швырнул свой живой щит прямо на адепта, а тот, кто сидел на подоконнике, успел поменять облик. Пламя охватило падающего на Корна эльфа, и адепту пришлось метнуться в сторону, чтобы избежать столкновения с ним. Что же до последнего оставшегося в живых лучника, то пока его внимание отвлекал второй вампир, уже через его окно в холл проникла еще одна черная тень. Против двух противников эльф продержался всего несколько секунд, и меч вампира пронзил его сердце.
Корн поставил на свое сознание ментальный блок для противодействия гипнотическому взгляду врага, выхватил меч и повернулся к первому из двух проникших в комнату вампиров, намереваясь подороже продать свою жизнь, и вдруг замер в изумлении: лицо вампира было удивительно знакомым…
– Не может быть… – прошептал он, вглядываясь в черты его лица.
– Отец?! – в то же мгновение раздался потрясенный возглас Эммелии.
Ровэн Бланнард улыбнулся:
– Узнали, родственнички! Приятно сознавать, что здесь меня еще помнят!
Глаза Эммелии наполнились слезами:
– Но как?! Почему?!
– Ты помнишь ту лесную прогулку, Эммелия? Ту самую, на которую мы с твоей матерью отправились после празднования шестнадцатого дня рождения Аллерии?
– Конечно помню! Этот день стал кошмаром для нас!
– В тот день в лесу охотились двое высших вампиров. Обычно они предпочитают более легкие жертвы, чем эльфы-адепты, но эти, по-видимому, скучали. Им хотелось риска… – Ровэн мрачно усмехнулся. – Что же, они его получили! Мне удалось убить вампиршу, но и твоя мать погибла… А схватка с тем вампиром сложилась для меня неудачно. Это был древний носферату… Древний и чрезвычайно могущественный. Я проиграл и стал таким как он. Так вот, теперь я думаю, что зря тогда сопротивлялся. Ночь всегда была для меня дороже, чем день. А теперь я – повелитель ночи.
– И хочешь распространить вечную ночь везде? – резко спросил Корн.
– Именно. А чем это, собственно, плохо? Ночь – это свобода. Свобода от условностей, ограничений и обязательств…
– Но ты сражаешься под знаменами повелителя Серых Пределов, – возразил Корн. – Это не очень-то вяжется с твоими речами о свободе.
– Почему нет? Я сражаюсь за власть для себя и себе подобных. За возможность, охотиться и путешествовать когда и куда я захочу. А вот вы сражаетесь за какие-то абстрактные идеи и какое-то мифическое светлое будущее. Это ли не глупо?
– Мы сражаемся за жизнь, – твердо сказала Эммелия. – для себя и своего мира.
– Ваш мир все равно обречен, – отмахнулся Ровэн. – Как и Пандемониум. Моего Повелителя невозможно остановить. Я предлагаю вам встать на сторону победителей, и тогда я сделаю вас такими как я. Это всяко лучше, чем то, что вы получите в противном случае – существование зомби или, если повезет, лича. Это лучше даже чем то, что у вас есть сейчас. Подумайте хорошо. Дважды я не предлагаю. С другими бы я и разговаривать не стал, но вы, как-никак, родная кровь… Что скажешь, Эммелия?
Ровэн пристально смотрел на дочь, и Корн готов был поклясться, что в холодных, бесстрастных глазах вампира блеснуло на миг что-то похожее на надежду. Эммелия тоже подняла печальный взгляд на Ровэна и тихо произнесла:
– Прости, отец!
В глазах вампира вспыхнуло уже вполне явное разочарование, а Корн вдруг понял, что на уме у его супруги… как понял он и то, что никоим образом не сумеет ей помешать исполнить задуманное.
Эльфийку внезапно охватило пламя, яростное, стремительное, всепожирающее. Такое пламя не погасить ни водой, ни магией. Но Ровэн, все-таки, попытался. Его лицо исказилось и он накинул на живой костер, в который превратилась его дочь, "одеяло Тьмы", которое навалилась на огонь, пытаясь подавить его, но безуспешно: огонь погас только тогда, когда сделал свое дело – превратил тело Эммелии Бланнард в пепел, не подлежащий восстановлению никакими некромантическими методами. Эммелия сделала свой выбор, предпочтя смерть в огне, существованию в качестве кровожадной нежити.
Пока Ровэн потерянным взглядом смотрел на кучку пепла, оставшуюся от его дочери, Корн решил использовать свой единственный шанс на спасение. Способностями к трансформе обладают многие существа во множестве миров: те же вампиры, инферы, многие адепты самых различных рас. Есть даже существа, в принципе, не обладающие особыми магическими талантами, но способные менять свой облик. Яркий пример тому – ликантропы. У всех процессы превращения происходят по-разному, но почти ни у кого – мгновенно. Исключение составляют инферы, но на то они и высшая раса… Что же касается Корна Деланналя, то для него трансформаторика, иначе говоря, магия превращений, была излюбленным хобби всю его сознательную жизнь. Процесс изменения своего облика он за все годы занятий этой магией довел до совершенства и добился практической мгновенности превращения. Этот момент стал для него главным экзаменом в жизни, когда он должен был проявить все, чему научился. И экзамен этот Корн сдал на "отлично".
Он молниеносно перевоплотился в сокола и прянул в воздух. Заложив крутой вираж, он метнулся к окну. Вираж был нелишним, так как Корн помнил о личе, наносившем магические удары из коридора, но пока так и не показавшемся на глаза. И в результате маневр этот спас ему жизнь, так как стрела мрака, пущенная некромантом, прошла мимо. Некоторая растерянность, охватившая находящуюся в холле нежить после самосожжения Эммелии, также сработала на него, и Корну удалось вылететь в окно. Сокол понесся по направлению к Даль-Тименору.
– За ним! – приказал Ровэн вампирам и черным теням. – Доставить его ко мне живым или хотя бы пригодным для перерождения.
Вся летающая нежить устремилась в погоню.
– Гейд! – позвал Ровэн.
Лич материализовался рядом с ним.
– Следи за ними. Если они будут упускать его, сбей магией. Зомби – это, конечно, не то, что мне нужно, но выбор у нас невелик.
Некромант молча кивнул и растворился в воздухе.
* * *
Дроуланд. Большой Треугольник
Лонгар Темный, закрыв глаза, стоял на холме, окруженном неисчислимыми полчищами его армий. Приближенные молча стояли вокруг. Все прекрасно знали: когда астральная сущность повелителя странствует по миру, его лучше не отвлекать, иначе, в лучшем случае, это закончится распылением того, кто это сделает, а о худшем – лучше даже и не думать.
Лонгар Темный занимался магической разведкой. В этих местах, где все было просто напичкано охранными заклинаниями дроу – одной из самых искушенных в магии рас во Множестве Миров, он не мог никому из своих слуг доверить эту задачу. Даже он, знавший о дроу почти все, порой сталкивался с некоторыми трудностями, обходя хитроумные сторожевые маячки, поставленные адептами его родной расы… Его бывшей родной расы. Бесплотная и незримая, его астральная сущность проникла внутрь защитного барьера Большого Треугольника.
Большой Треугольник представлял собой систему из трех крепостей, окружающих столицу Дроуланда – Ларантел. Крепости эти были расположены особым образом – в местах наибольшего скопления магической энергии. Они представляли собой внешний рубеж маги-обороны Дроуланда, систему накопителей энергии, а не просто збмки, которые армии завоевателей могут легко обойти, оставив лишь заградительный отряд для блокировки гарнизона. Их надо брать, причем обязательно.
Армия нежити приблизилась к одной из вершин Большого Треугольника – крепости Невенгал. Взятие ее представляло собой непростую задачку для любого врага, но не для Лонгара Темного. Он знал магию дроу как свои пять пальцев, а разведка, совершенная только что его астральной сущностью, позволила ему найти слабое место в их обороне. Подобно крепостной башне, сшивающей между собой два участка стены, Невенгал являлся таким связующим элементом для магического щита Дроуланда. Если удастся нарушить целостность этого стыка, в защитном поле образуется брешь, через которую Облачность Серых Пределов сможет проникнуть внутрь Дроуланда.
Вот-вот наступит ночь, и можно будет приступить к штурму крепости. А пока надо было подготовить Хаонию к первому в ее коротком еще существовании серьезному боевому крещению. Падение Синта даже с натяжкой нельзя рассматривать в качестве такового – уж больно легкой была эта задача для его творения. Интересно, как себя проявил второй образец этого создания, отданный им в распоряжение Ровэна и Танта? Но до падения Невенгала связываться с ними не стуит – в конце концов, время терпит.
Лонгар отделился от остальных и активировал дейму – артефакт, содержащий в себе микроизмерение. Именно в нем он держал эту тварь бульшую часть времени, так как на воле она представляла серьезную угрозу не только для врага, но и для его армии. Хаония зашевелилась – гигантская аморфная тварь, похожая чем-то на осьминога, но при этом имеющая дополнительные мощные придатки, с помощью которых она, в случае необходимости, могла довольно быстро передвигаться по земле. Она постоянно меняла форму: в ее мерзкой студенистой плоти появлялись и исчезали жуткие пасти с огромными клыками, клювы, когтистые лапы… Лонгар усмехнулся: он не зря потратил время, чтобы превратить свое создание в квинтэссенцию кошмаров обитателей Множества Миров. Она гнала перед собой волну дикого ужаса, перед которой мало кто мог устоять. Но главное достоинство Хаонии было в другом: она представляла собой почти абсолютный поглотитель магии. Именно это ее свойство должно было пригодиться Лонгару для взлома магических стен Большого Треугольника.
Лонгар начал плести вокруг Хаонии тончайшую вязь заклинаний, призванных ограничить свободу чудовища узкими рамками задачи, которую наметил для нее повелитель Серых Пределов. Когда с подготовительной процедурой было покончено, небо над пока свободной от Облачности территорией внутри Большого Треугольника уже пылало закатным багрянцем, а значит, существовать Невенгалу осталось считанные часы.