Не все переселенцы прибывают на Землю Лишних по необходимости, случайности либо зову души. Есть и те, кто идёт по заданию, о котором не должен знать Орден. Их ждёт море и... три миллиона человек
Горохов Александр Викторович
Точка перехода
Москва, кафе "У Гоги", 14 сентября 1999 года, 13:25
Вербовщика обложили очень грамотно. К его приходу для разговора с клиентом оставался свободен единственный столик по соседству с моим. На момент его явления я допивал молочный коктейль, лениво потягивая его через трубочку. А дождавшись собеседника моей жертвы, вынул мобильник и обиженно пропел в трубку:
- Счастье моё, ну когда же ты закончишь свою боевую раскраску?.. Хорошо, жду. А то я уже скоро с голода помру.
Студенточка юридического факультета ВИИЯ, трудящаяся у меня по полдня в качестве стажёра юротдела, явилась лишь минут через двадцать, когда за соседним столиком вовсю шло обсуждение нелёгкого положения дел в фирме клиента.
Наташа выглядела на все сто, и я невольно залюбовался ею: в офис она являлась в строгом костюме, а сейчас нарядилась в обтягивающие брюки и не мене плотно сидящий свитерок, выгодно подчёркивающий стройную фигурку и довольно крупную грудь. При моих 185 сантиметрах она была ниже меня всего сантиметров на пять. Причём, без высоких каблуков.
- Ну, наконец-то! - прижал я к себе стажёрку, сегодня играющую роль моей возлюбленной, и провёл ладонью по её спине.
Ого! А девочка-то оказывается - огонь! Как она отреагировала на эту ни к чему не обязывающую ласку! На работе ни я к ней никак не относился, ни она меня не воспринимала как нечто достойное внимания...
Мы, сделав заказ, негромко, чтобы у меня была возможность слышать разговор за соседним столиком, щебетали обо всяких пустяках, постепенно переходя на всё более и более фривольные темы. И когда я дал девушке заранее обусловленный сигнал о том, что пора сворачиваться (за соседним столиком уже договорились, и разговор шёл к завершению), Наташа абсолютно профессионально изобразила на лице испуг:
- О, господи! У меня же через полчаса лабораторная!
Она быстро подскочила, суетливо собрала выложенные на стол вещи в дамскую сумочку и, чмокая губами воздух, уже собралась бежать.
- Нет, так не пойдёт! - совершенно искренне возмутился я и шагнул ей навстречу в проходе между столами.
Наташа снова очутилась в моих объятиях, и я постарался, чтобы в этот она была прижата ко мне всем телом. Поцелуй пришлось прервать, чтобы дать ей уйти. Но перед этим, касаясь её уха губами, я прошептал:
- Сегодня после десяти жду тебя в моей квартире.
- Да! - прошептала она и куснула мне мочку уха.
Меня ещё несколько минут потряхивало от пережитых эмоций, но пришлось взять себя в руки, поскольку клиент "выпасаемого" вербовщика уже уходил.
Дождавшись, пока он скроется за дверью, я пересел за соседний столик.
- Простите меня великодушно, но я невольно стал слушателем вашего разговора.
- Хм, а мне показалось, что вы были всецело поглощены своей прекрасной - без каких-либо преувеличений - дамой...
- Увы, но столь интересная тема не могла не привлечь моего внимания даже в ситуации, когда его объектом должна была всецело быть женщина, сумевшая мне запасть в душу.
Я достал свою визитку и протянул её вербовщику.
- Хотел бы встретиться с вами при более располагающих для столь серьёзной темы обстоятельствах. Увы, но сейчас я немного не в форме: эта женщина умеет довести мужчину до невменяемого состояния!
И ведь, что характерно, мне даже врать не пришлось! Хотя весь этот разговор, к которому я шёл больше трёх лет, был просто спектаклем.
Москва, Алтуфьевское шоссе, квартира Николая Колесова, 15 сентября 1999 года, 7:30
Блаженно улыбающаяся Наташа, на которой была одета только моя рубашка, сидела на кухонном диванчике, обхватив обеими руками крошечную кофейную чашку.
- Отдай! - засмеялся я, отбирая давно опустевшую посудинку.
- У меня сил нет, чтобы её поставить, - прошептала девушка. - Ты просто монстр какой-то!
- На себя посмотри! - хмыкнул я счастливо. - Хорошо, хоть пару часов дала поспать... На занятия поедешь?
- Не-е-ет! И тебя на работу не пущу! Они без тебя не пропадут, а я - пропаду... Отнеси меня на руках в спальню, - протянула она руки. - Я чуть сознание от счастья не потеряла, когда ты вчера меня в постель нёс...
И попытка поехать на работу, утонула в океане ласки. Мы даже спали, так и не разомкнув объятий.
Москва, Алтуфьевское шоссе, квартира Николая Колесова, 18 сентября 1999 года, 14:05
Бухгалтер, выполняющая обязанности кадровика, протянула свою зелёную папочку с аккуратной наклейкой посредине "Кадровые вопросы", где сиротливо лежало четыре листочка. Так, назначить временно исполняющим обязанности старшего кладовщика на время отпуска штатного сотрудника... Подписываем. В связи с производственной необходимостью направить в командировку с такого-то по такое-то... Подписываем.
- А это что?
- Заявление об увольнении по собственному желанию стажёра Алёшиной.
- Как по собственному желанию? Почему?
- Мы не имеем права задавать такие вопросы...
- Пришлите ко мне Алёшину. Немедленно.
Бухгалтер пожала плечами, и через пару минут в кабинет вошла Наталья.
- Наташа, это что такое? - показал я ей листок, на котором была её подпись.
- Заявление об увольнении по собственному желанию...
- Но почему? Я тебя чем-то обидел?
- Нет.
- Тогда в чём дело?
Девушка неожиданно выпрямилась и её лицо закаменело.
- У каждого человека есть свои принципы, - негромко, но твёрдо заговорила она. - Одним из главных моих принципов является - не спать со своими начальниками. Я его нарушила. Поэтому я здесь работать больше не буду.
Я разорвал заявление на несколько частей, скомкал обрывки и выбросил их в мусорку.
- Ты всё поняла?
- Тогда я уйду без увольнения!
И я запил.
Нет, на работе я появлялся абсолютно трезвый, хотя и с трясущимися по утрам руками. И пахал, как зверь, выматывая и себя, и сотрудников. Но каждый вечер, придя домой, выключал телефон, садился в кресло перед невключенным телевизоров и тупо напивался до беспамятства. Чтобы по звонку будильника проснуться, на автомате доехать до офиса, досидеть до восьми вечера, когда уходят даже самый закоренелые трудоголики, и уехать напиваться в опостылевшем кресле... Чаще всего я и засыпал в этом кресле, но когда сил хватало дойти до постели, я никогда не ложился спать в той комнате, где мы были с Натальей.
В один из этих кошмарных вечеров меня вывел из забытья звонок в дверь.
- Да пошли вы все! - буркнул я в сердцах и снова уронил голову на грудь. А потом вдруг почувствовал, что кто-то касается моей руку.
Кое-как разлепив залитые водкой глаза, я вдруг увидел её. Осунувшаяся и как-то посеревшая, Наташа сидела на полу перед креслом и гладила мою руку.
- Зачем ты пришла?
Мой язык заплетался, но я постарался задать вопрос внятно.
- Прости меня. Я думала, что смогу без тебя жить.
И девушка, уткнувшись лбом в мою коленку, разрыдалась. А я пьяно бормотал какие-то успокаивающие глупости и гладил её по мокрым от дождя волосам.
В том, что это был не пьяный бред, я убедился утром, обнаружив голову вздрагивающей во сне Наташи на своём плече. Но ещё долго лежал неподвижно, боясь потревожить её сон. А когда она всё же проснулась, я задал вопрос, ответ на который, сколько ни ломал голову, я так и не мог найти:
- Как ты сюда попала?
- Ты не открыл, когда я звонила в дверь, хотя с улицы было видно, что у тебя горит свет. Я каждый вечер ездила через пол-Москвы, чтобы посмотреть на твои окна! А вчера сдалась. Но ты мне не открыл, и я попросила Ивана Андреевича приехать с ключами, чтобы проверить, не случилось ли что-нибудь с тобой.
- Хорошо, что ты пришла этой ночью. Уже сегодня вечером ты бы опоздала ...
- Что-то должно было произойти? - насторожилась Наташа.
- Нет. Просто уже было бы поздно.
Мы долго-долго лежали, прижавшись друг к другу, а в моей голове всё вертелась фраза, которую девушка едва слышно прошептала мне в ответ:
- Господи, какое счастье, что я успела одуматься!
А ещё я был жутко благодарен Деду за то, что он поверил ей.
Трасса Уфа-Белорецк, где-то между поворотом на Межгорье и Белорецком, 5 июля 1996 года, 14:30
Старики - они, зачастую, как дети малые! Вот и этот: что-то не понравилось в Камазе, в котором он проезжал мимо, пока я... гм... в кустики ходил, и вот уже чуть ли не под колёса мне кидается, подняв руку. Подвези, мол. Да жалко, что ли?
- Садитесь, дедуля! - распахнул я дверцу своего "Дакара" перед крепким пенсионером, одетым в гимнастёрку старого образца с планкой потрёпанных наградных ленточек.
Но дед закочевряжился:
- А по пути ли мне с тобой, внучок?
Стариковские глаза смотрели с насмешкой, но такая сталь в них светилась, что мурашки между лопаток пробежали.
- Мне-то аж до Миасса пылить. Так что подвезу, куда захотите, если вас устраивает мой "кадиллак".
Про "кадиллак" я, разумеется, загнул. Всего лишь "марторелли". Не слышали про такую марку? Я тоже не слышал, пока на выставке в Москве не увидел это чудо вражеской техники, в которое превратился банальный советский "бобик". Увидел и свихнулся: хочу такой! А когда домой приехал, всем друзьям уши прожужжал про пластиковую крышу, про кресла, куда более удобные, чем в новой "Волге", про стасильный итальянский дизель с турбонаддувом, про "кенгурятник" и лебёдку, про багажник на крыше...
Поскольку наши автозаводчане только-только запустили совместное с "Ивеко" производство грузовиков, их представители частенько в Италию наведывались. Ну, и пришлось пообещать им энную сумму за содействие в приобретении у фирмы "Марторелли" модернизированного российского УАЗа модификации UAZ-Dakar. Сидели они тогда без зарплаты. От слова "вообще". А платил им завод фантиками с официальным названием "талоны" и народным прозвищем "юрики" по имени директора завода. Поэтому мужики землю рыли, чтобы мою блажь исполнить. И вот в середине января этого, 1996 года, выкатился я из ворот автозаводского отдела сбыта на новенькой машинке с итальянскими надписями на решётке радиатора, капоте и заднем борте, к коему была прикручена "зубастая" внедорожная запаска. Разумеется, остальные колёса в такую же резину "обуты" были, потому на наваливший за ночь и нерасчищенный поутру снег я и внимания не обратил.
На меня, правда, особого внимания тоже никто не обращал: подумаешь, нашёлся чудик, который штатные колёса на импортные переставил да машину иностранными надписями размалевал. Ладно бы понятными английскими, а то ещё и итальянскими. Удивлялись только на заправке, когда я к колонке с дизтопливом подъезжал вместо привычной для всех "уазистов" с А-76. Кое-кто даже пальцем у виска крутить пытался: мол, парень решил устроить себе сексуальные игры с промывкой карбюратора и топливной системы.
С топливом и вправду пришлось напрячься: слышал я, что не любят иностранные моторы продукцию наших нефтезаводов. А потом подсмотрел у местных бандитов, нагнавших себе подержанных японских джипов, что они ездят заправляться на станцию "Миасс-2". Оказывается, тепловозное топливо не только железнодорожная техника прекрасно переваривает, но и капризные "японцы" жрут с удовольствием. И хотя Витторио Марторелли свои турбодизели во время гонки "Париж-Дакар" даже на африканском типа-топливе гонял, да только стрёмно как-то было: хоть я и не бедствую на торговле ураловскими автозапчастями, но всё равно опасался влететь на нехилые денежки из-за возможного ремонта движка фирмы "Пежо". Да и машина надёжнее служит, если к ней по-хорошему относишься...
Москва, кафе "У Гоги", 2 октября 1999 года, 13:30
Вербовщик позвонил накануне, и сегодня мы втроём сидели в знакомом кафе. Третьей была Наташа, на присутствии которой я настоял, хотя ей и нужно было на занятия. От сегодняшнего разговора, как я решил для себя, зависело, будет ли она доучиваться, или забросит учёбу. Расставаться больше ни я, ни она не хотели, но, в отличие от девушки, мои планы отменить было нельзя. Даже если бы это стоило мне разбитого сердца и сломленной психики.
По поводу психики я уже получил вчера здоровенный нагоняй от Деда. Именно так, с большой буквы, теперь называли Ивана Андреевича все, начиная с меня, включая сотрудников фирмы и заканчивая чинами в "конторе". А Наталья, придя вечером из университета (пардон, название ВИИЯ сохранилось лишь в обиходе лиц, связанных какими-либо отношениями с заведением, а называлось оно теперь Военный университет), пожаловалась, что её вызывал к себе зам руководителя факультета по воспитательной работе для "беседы по душам", в ходе которой уговаривал менее болезненно относиться к различным житейским неурядицам, поскольку это может очень навредить её будущей служебной деятельности.
Какой характер носит служебная деятельность Натальиных коллег после выпуска, я прекрасно знал. И подозревал, что после получения диплома военного юриста она вполне могла оказаться на другом конце Земли. Хорошо ещё - если под своим именем и при официальном статусе. В общем, всё вполне могло обернуться, как в песне: дан приказ ему на запад, ей - в другую сторону.
Судя по довольному виду вербовщика, я понял, что усилия "конторы" по "созданию трудностей" для моей фирмы в виде блокирования кредитных линий, судебных исков со стороны партнёров и налоговых проверок не прошли даром. Обладатели подобных проблем и были основными источниками наживы для большинства вербовщиков "высокого полёта", бравших просто грабительские отступные за "решение проблем" подобных мне "жирных" клиентов.
- Я навёл справки о вас и вашей фирме, Николай Валерьевич.
- А я о вас и вашей фирме, Олег Константинович, - парировал я.
- Да, я в курсе, - хмыкнул вербовщик.
Ещё бы он не был в курсе! Для того, чтобы он внимание к себе обнаружил, специально нанимали самую непрофессиональную команду частных сыщиков, которую сумели разыскать даже не в столице, а в забитой глубинке...
- Но это лишь говорит о том, что вы пытаетесь подойти к делу достаточно серьёзно. И, как я понимаю, не против того, чтобы воспользоваться моими услугами. Тем более, в скором времени у вашего бизнеса должны возникнуть довольно крупные неприятности.
Олег Константинович сделал паузу, но я вовсе не горел желанием заполнить её возмущёнными репликами о том, как у меня всё прекрасно, а любые проблемы я решаю одним щелчком пальцев.
- И то, что вы не возражаете против такой постановки вопроса, только подтверждает сложившееся у меня мнение о том, что вы - достаточно умный человек. Не каждому бывшему прапорщику, начинавшему свой бизнес в глухой провинции, удаётся развить его до достаточно серьёзного уровня после переезда в Москву. При том, что этот прапорщик - не только без высшего, но и вообще без какого-либо специального образования.
- А вот в этом вы, уважаемый Олег Константинович, глубоко ошибаетесь. Ещё год назад я с отличием закончил заочное отделение Автомобилестроительного института...
- Хм... Простите...
- Ничего страшного. Я этот факт стараюсь не афишировать. Приятно, знаете ли, бывает поставить на место некоторых клиентов, надеющихся обвести вокруг пальца безграмотного бывшего "куска"... Но давайте всё-таки ближе к делу. Я-то часть вашего разговора во время предыдущего нашего... э... свидания слышал, а вот моя подруга до сих пор остаётся в неведении относительно того, что вы предлагаете людям. Не могли бы вы повторить ваш рассказ. И не только для неё: боюсь, будучи увлечённым более приятным разговором, я мог что-то либо не понять, либо неправильно понять.
Честно говоря, я сам мог бы прочесть лекцию Константинычу о Новом Мире и жизни в нём, но мне нужно было, чтобы Наталья услышала это именно от него. Да и каждый новый рассказ, как бы ни зубрили информацию, всегда привносит в общую картину новые детали. А Наташе, ещё когда мы собирались на встречу, я строго-настрого наказал: любым, даже самым фантастическим фактам, которые выложит вербовщик, следует верить. Потому что это не выдумки сбежавшего на волю клиента психушки, а сущая правда. Но всё равно нужно было видеть выражение лица девушки, слушавшей рассказ!
Воспользовавшись тем, что Наталья отлучилась "припудрить носик", Олег Константинович задал вопрос, казавшийся ему очень важным:
- Вы знаете, где учится ваша подруга?
Я спокойно кивнул.
- И вас не смущает то, в какие структуры распределяются выпускники этого учебного заведения?
- Ничуть. Если вы наводили справки обо мне, то должны прекрасно знать, где я служил. Пусть далёкие от реалий экзальтированные интеллигенты округляют от ужаса глаза при каждом упоминании об этих структурах. А я уже давно привык к их соседству и ненавязчивому вниманию. Одним источником внимания больше, одним меньше... Насколько мне известно, кусок Вашей жизни тоже отдан чему-то подобному... Кроме того это должно произойти только после окончания учёбы, которого, если мы с Вами согласуем сроки перехода, может и не случиться.
Со сроками мы тоже более или менее определились: чтобы не потонуть в суете переселенческого бума, сделать это решили... в ночь на Рождество. А вот во всём остальном я, с серьёзным видом выслушав советы и записав адреса, предпочёл оставить решение за собой.
Московская область, радиоцентр ВМФ РФ, 5 июля 1999 года, 12:30
Всё, последний пеленг на пакетную передачу радиограммы с подводной лодки взят, теперь можно будет передохнуть перед очередным экзаменом.
Ровно три года назад всё началось. Минута в минуту, если учитывать разницу в часовых поясах. Я, тогда обычный предприниматель, торгующий автозапчастями, подобрал на трассе Уфа - Белорецк странного дедка, незадолго до этого виденного мной в проехавшем мимо "Камазе". В результате всего произошедшего потом я превратился в строжайше засекреченный объект, готовящийся к глубокой заброске. Уже почти три года готовящийся! Но строго в свободное от основной деятельности время, поскольку я теперь - крупный официальный дилер запчастей для "Уралов", работающий на всю Россию, ближнее и дальнее зарубежье. Да и самими уральскими машинками мы не брезгуем торговать. Спасибо "конторе", подмогли с клиентурой! А Иван Андреевич Данилов, тот самый дед, которого я подсадил на трассе - мой заместитель по безопасности.
Переезд из Миасса в Москву залегендировали как вступление в права наследства дальней-дальней родственницы, оставившей мне по завещанию свою "трёшку" в Алтуфьево (потом пришлось выплачивать её стоимость из прибылей предприятия).