Красный ящер торжествующе взрыкнул, изогнул шею и вцепился в прерывисто пульсирующее горло своего коричневого двойника. Умирающий монстр забился, его когти заскребли по камням, громадные крылья - изломанные и усеянные дырами с обгорелыми краями - конвульсивно дёрнулись в тщетной попытке развернуться. Бесполезно.
Победитель не успокоился до тех пор, пока под его челюстями не хрустнули шейные позвонки, и пока не прекратились судорожные подёргивания коричневого тела. Отгрызя мёртвому врагу голову, красный зверь поднял заляпанную тёмной кровью морду и снова огляделся и принюхался. Потом он упёрся всеми четырьмя лапами, напрягся и перевернул гигантскую тушу дохлого родственника. Оглядев освободившееся место, красный дракон недовольно заворчал, подумал и начал рвать стальными кривыми когтями коричневое брюхо. Чешуя лопнула, уступая яростному напору, и наружу вывалились синевато-чёрные склизкие парящие внутренности. Не обращая ни малейшего внимания на вонь, чудовище принялось рыться в ещё тёплых потрохах, разбрасывая во все стороны ошмётки разодранной плоти…
- Он ищет - но не найдёт, - продолжал незримый собеседник человека. - Меча у Противопоставленных не было. Мы сделали всё, чтобы они его не получили.
…Дракон вдруг прервал своё занятие и подобрался. Где-то рядом послышались голоса - там шли люди. Дракон - удивительно бесшумно для своих размеров и веса - пополз, стелясь по земле. Но люди услышали: они знали, что за чудовища обитают в этих краях. И один из людей молниеносно выхватил из ножен меч - его лезвие вспыхнуло ослепительным огнём.
Красный дракон утробно зарычал. Он сел на задние лапы, порываясь встать на дыбы, - исполинские когти сжались, дробя в пыль каменные глыбы. Однако монстр не прыгнул: вероятно, он очень хорошо знал, какой клинок выхвачен.
Меч описал полыхающий нестерпимым горячим блеском полукруг, словно очерчивая границу, которую чудовищу не рекомендовалось переступать. Но в своём стремительном движении клинок прошёлся по чудом сохранившимся среди развалин цветам - нежные лепестки вспыхнули и рассыпались невесомым прахом - и зацепил маленькую белую птицу, только-только взлетевшую и приветствующую наконец-то наступающую весну песней. Огненный клубочек до земли не долетел - растаял в воздухе без следа…
Видение медленно меркло.
- Я всё равно не понимаю… - прошептал человек.
- Ты сделал то, что должно было быть сделано, - из темноты проступили контуры женского лица. - Вы просто ещё не доросли до понятий Высшая Справедливость и Высшая Целесообразность.
- Но мне больно! - почти закричал человек прямо в это лицо. - За что? Почему я? Там, над тем городом, были белые облака - круг из белых облаков, словно нимб над головой ангела… И что это за справедливость такая, когда сгорают дети!
В глазах невероятно прекрасной женщины - существа? - мелькнула тень сострадания. Всего лишь тень, и бездонные глаза на красивом неземной красотой лице вновь стали холодно-бесстрастными, как вечный лёд.
- Ты поймёшь - позже, человек. А пока просто смирись и не мучай себя: ты ни в чём не виноват.
Человек помотал головой, прогоняя морок, и потянулся к стоявшей на ночном столике бутылке с виски: если мерещится всякая чертовщина, хорошо помогает добрый глоток спиртного. И тут перед его глазами возникла другая картина - давно уже ему знакомая.
…В узких и раскосых глазёнках на скуластом, поднятом к голубому небу личике на кратчайший миг успевает отразиться блеск вырвавшегося на волю адского огня…
Бывший майор военно-воздушных сил Страны-между-Океанами Клод Изерли ничком рухнул на смятую постель, давясь рвущимся из сердца криком:
- Дети! Дети! Дети!
* * *
- Товарищ Сталин, по данным нашей разведки, американцы произвели успешное испытание нового оружия огромной разрушительной силы. Исходя из предыдущей информации, можно сделать вывод, что речь идёт об атомной бомбе.
Сталин промолчал. О чём он думал? Быть может, о том, что с идей экспорта мировой революции придётся повременить - хотя бы до того времени, когда атомное оружие появится у Советского Союза? Или о том, что ещё неизвестно, насколько эффективным окажется боевое применение этого нового вида оружия? Люди не умеют читать мысли, ведь они - не эски.
…На лице Вождя Обращённых не дрогнул ни один мускул, когда он выслушал официальное сообщение Гарри Трумэна об успешном испытании нового оружия - это уже не было для него новостью. И только вечером он коротко бросил внимательно его слушавшим:
- Надо поторопить Курчатова…
…В ответ на яростные нападки и обвинения "в низкопоклонстве и пресмыкании перед буржуазной наукой" (речь шла о ядерной физике), Курчатов резко заявил:
- Вам нужна бомба или идеология?
Никаких репрессивных последствий столь крамольное высказывание не повлекло (а советским аналогом генерала Гровса был не кто иной, как сам Лаврентий Палыч Берия). Красному Дракону была нужна Бомба - в первую очередь! - а не какая-то там идеология. И Обращённые прекрасно понимали, что от Курчатова во многом зависит, будет эта бомба сделана или нет.
* * *
- А не считаешь ли ты, Мудрая, что владение Мечом Демонов может подвигнуть Страну-между-Океанами на необратимые деяния? Народ этой страны ничуть не лучше иных племён Мира Третьей, и так же - а может быть, и в большей степени, - подвержен всем болезням взросления, через которые неминуемо проходят все Юные Расы.
- Да, этот клинок оказывает воздействие на владеющих им. Однако Захваченная страна скоро выкует свой собственный Меч - они уже поняли, насколько он важен.
- Обращённые получат Меч Демонов? - удивился Грольф. - Но это же…
- …неизбежно. Мир Третьей планеты идёт по техническому пути развития, а не по магическому (точнее, Путь один, только он бывает прямым и окольным). Что такое Меч Демонов в этом Мире - набор деталей и кнопка, которую может нажать кто угодно, и совершенствования разума не требуется - ведь бомба не заклятье. В техногенных Мирах контактирующие и обменивающиеся знаниями народы - а иногда и не контактирующие - создают те же самые приспособления. Появившись в форме устройства, Меч станет известен и другим достаточно развитым в техническом отношении странам этого Мира. Как ни парадоксально, но это пойдёт на пользу: войну начинают с целью победить, а не погибнуть. Взаимоуничтожение - это слишком изощрённый способ самоубийства, детей Третьей спасёт от этого шага обыкновенный инстинкт самосохранения, свойственный всему живому. Хотя с огнём они наиграются вдоволь, и за этим нам придётся следить.
А жители Страны-между-Океанам, - Селиана чуть помедлила, - да, они всё больше походят на избалованного всеобщим восхищением способного ребёнка: такое случалось и у нас до Великой Трансмутации, когда эски были ещё людьми. Тогда матери воспитывали детей за краткий срок отмеренного матерям бытия. И зачастую животный инстинкт материнства, не управляемый в должной мере незрелым сознанием, заставлял их считать своего дитятю верхом совершенства, которому всё дозволено: отнимать у других детей игрушки…
- …и конфеты… - подсказал Янтарноголубой Маг.
- …и даже кусок хлеба. Становясь подростком и набираясь сил, такой ребёнок претендует на роль общепризнанного лидера, на своё исключительное право диктовать всем другим, какую одежду им носить, как причёсывать волосы и в какие игры играть. В случае же несогласия сверстников с его диктатом избалованный - а такое имя очень скоро обретёт народ Страны-между-Океанами - может не задумываясь пустить в ход кулаки.
- Если будет уверен в том, что не получит сдачи, - мысленно проронил Грольф.
- Совершенно верно, - согласилась Глава Синклита. - После Большой войны появилась надежда на Исцеление народа Захваченной, а Меч Демонов удержит и Красного Дракона, и Избалованных от нападения друг на друга. Но, повторяю, следить за Миром Третьей планеты системы Жёлтой звезды теперь придётся вдвойне внимательно - ещё и потому, что оживились Технодети: они ведь отслеживают немагические Миры очень тщательно. И для них обретение обитателями Третьей Меча Демонов - это свидетельство того, что эта планета скоро может выйти на галактические тропы. Хорошо ещё, что Несущие Зло пока не проявились снова в этой области Познаваемой Вселенной.
Ни Грольф, ни Валькирии его действовавших у Третьей боевых семёрок, ни даже сама Верховная Мудрая ещё не знали о спящих Абсолютным Сном в развалинах Лабиринтов Коконах - ведь добросовестно опекавшая Руины Торис не сообщала ничего тревожного.
* * *
Белые змейки метельной позёмки с сухим шорохом скользили по вылизанным ветром до остроты лезвия ножа слежавшимся сугробам плотного снега. На сторожевых вышках мёрзли завернувшиеся в бараньи тулупы часовые, избегая касаться голой рукой автоматных стволов - вмиг лишишься лоскута кожи.
Голубые лезвия прожекторных лучей полосовали контрольно-следовую полосу, сооружённую по всем правилам пограничной службы. Её изредка нарушали звери, и каждый такой случай тут же сопровождался соответствующей реакцией охраны - лучше сто раз поднять ложную тревогу, чем прозевать одну настоящую.
Жители окрестных городов и сёл не задавались ненужным вопросом: а что же такое скрывается за рядами колючей проволоки - военный завод, воинская часть или очередной остров необъятного ГУЛАГа? В Стране Советов давно излечились от вредного для здоровья любопытства - мало ли запретных зон в огромной державе?
Древний русский городок Саров, сложившийся вокруг святого центра - Саровской пустыни, сменил имя. Арзамас-16 стал другим центром - центром по созданию советского атомного оружия, имевшим даже свою собственную систему ПВО.
В просторных залах, залитых мертвенным светом матовых ламп, работа шла круглосуточно. Меры секретности были приняты чрезвычайные (даже по меркам Советского Союза). Контакты с внешним миром для работающих в Арзамасе-16 свели до минимума - вплоть до того, что для не выезжающих в отпуск с территории сверхсекретного объекта, а отдыхающих здесь же работников предусмотрели материальное вознаграждение. Небывалое дело для зажатой в "ежовые рукавицы" страны, где привычным и наиболее эффективным методом считалось исключительно принуждение.
Исследования в области физики атомного ядра в СССР начались ещё в 1922 году, когда в Петрограде был создан Радиевый институт. В начале тридцатых английский физик Чедвик открыл нейтроны - инструмент для исследования ядра, и в Физико-техническом институте Иоффе организовал лабораторию ядерной физики, фактическим руководителем которой стал Игорь Курчатов. Один из "отцов" русской атомной бомбы Юлий Харитон в 1939 и 1940 годах, задолго до получения какой-либо разведывательной информации по разработке бомбы на Западе, вместе с Зельдовичем провел ряд расчетов по разветвлённой цепной реакции деления урана в реакторе, выяснил условия возникновения ядерного взрыва и получил оценки его огромной разрушительной мощи.
И в сороковом, и в сорок первом, и в сорок втором году советские физики били тревогу, взывали ко всем самым высоким инстанциям, - вплоть до самого Сталина - настаивая на немедленном развёртывании работ над ядерным оружием. Но все их призывы остались гласом вопиющего в пустыне: блокировка Хранителей действовала безотказно. И только в марте 1943-го на окраине Москвы начала создаваться "Лаборатория номер два", институт Академии наук, не имевший к этой Академии ни малейшего отношения. Возглавил работу над урановой проблемой Курчатов, он же привлёк к участию в ней весь цвет науки Советского Союза - всех ведущих физиков страны.
В сорок четвёртом году запускается первый циклотрон, с помощью которого был получен новый химический элемент - плутоний. Но по-настоящему горячка началась в сорок пятом, после слов Трумэна об испытании нового оружия, после невзначай оброненной Сталиным фразы: "Надо поторопить Курчатова" и после того, как два японских города сгорели вместе с их обитателями. Демонстрация оказалась очень убедительной, а Запрет эсков был снят, пока у лихих генералов Страны-между-Океанами не закружились головы от осознания невиданной мощи, попавшей к ним в руки. Тогда-то, в августе 1945-го, Сталин назначает куратором советской ядерной программы Лаврентия Берию. Машина завертелась - уж кто-то, а Лаврентий Палыч очень хорошо знал, как решать проблемы - в чём бы они ни выражались. Главным научным руководителем остался Игорь Курчатов.
Распоряжения Вождя были жёстки и лаконичны. "К вам одно требование: дайте нам атомное оружие как можно скорее" (Курчатову в Кремле в августе 1945-го, вскоре после возвращения из Потсдама). "Найти и разведать" (геологам, осмелившимся утверждать, что в СССР урана нет).
В сорок шестом году в "Лаборатории номер два" заработал первый в Советском Союзе исследовательский ядерный реактор, и уже строились заводы для производства и выделения плутония. Создавалась и прочая необходимая инфраструктура совершенно новой отрасли науки и техники - атомной. И шли потоком и обрабатывались аналитиками ценнейшие разведывательные данные со всего мира.
Весной 1946-го будущий директор ядерного центра Павел Зернов и будущий научный руководитель того же центра Юлий Харитон прибыли в Саров и решили: первая секретная атомная лаборатория будет построена в этом глухом городишке. Госбезопасность быстро и привычно оттяпала у Нижегородской области и Мордовской АССР двести квадратных вёрст земли и столь же стремительно создала здесь закрытую зону с закрытым городом.
Однако порядков, существовавших в многочисленных "шарагах", в Арзамасе-16 не было. Обращённые (и Берия в том числе) чутьём поняли, что в деле создания сверхоружия палку перегибать не стоит. А если не выйдет - расстрелять всегда успеем.
Вариант бомбы был выбран самый простой, - правда, и самый дорогой, - советская "РДС-1" ("Россия делает сама") почти точно копировала американского плутониевого "Толстяка", раздавившего своей грузной тушей Нагасаки. Красный Дракон, не отыскав Меча в кишках Коричневого, поскрёб по заокеанским сусекам - и наскрёб. Секретные службы СССР выполнили свою задачу с блеском (не без помощи извне), и важнейшая и тщательно хранимая американцами тайна государственного значения уплыла к самому опасному врагу. Зачем, спрашивается, изобретать велосипед, когда можно…
Но узнать, как сделать - это ещё полдела. Нужны были люди, способные это сделать, - и такие люди в Захваченной стране были. И эти люди, выковывая Дракону Меч Демонов, свято верили в то, что они спасают свою страну.
* * *
29 августа 1949 года на полигоне под Семипалатинском, в спецказемате командного пункта, в десяти километрах от будущего эпицентра взрыва, доложили: "Рубильник цепи подрыва "изделия" замкнут!". Секунды обратного отсчёта капали, словно капли воды в старинной китайской пытке: "Семь - кап…, шесть - кап…, пять - кап…" - приговорённые, говорят, сходили с ума от этого монотонного капания. Нервы у людей были напряжены так, что казалось - не выдержит бетон перекрытий убежища, растрескается и рассыплется струйками песка. В успехе вообще-то не сомневались, но червячок точил - все прекрасно понимали, что будет, если бомба не сработает: вот тогда-то уж враз припомнят и науку, и идеологию…
Точно при счёте "ноль" вспыхнуло зарево, и из земли выперло красную полусферу, похожую на восходящее солнце. Первенец (на Западе получивший имя "Джо-1" - Иосиф) появился на свет и завопил, заявляя о своём рождении. Царившее в подземном бункере напряжение лопнуло - Берия бросился обнимать Харитона и Курчатова.
Решётчатая металлическая башня, на верхней площадке которой был установлен заряд, попросту испарилась. На месте взрыва осталась гигантская воронка, точнее не воронка даже, а плоское тарелкообразное углубление, широкое и пологое, дно которого сплошь покрывал спёкшийся иссиня-чёрный шлак. Заранее расставленные на определённом удалении от эпицентра образцы военной техники (танки, пушки, самолёты, корабельные конструкции) перекорёжило так, как не привидится и в кошмарном сне; специально выстроенные здания и сооружения смело и разметало до состояния "восстановлению не подлежит".
Известие о том, что Советы успешно испытали свою атомную бомбу (неоспоримые доказательства этого были получены с помощью "летающей лаборатории" на борту самолёта "Б-29" и в результате специальной разведывательно-исследовательской операции под кодовым названием "Вермонт"), ошеломили Вашингтон. "Что же нам теперь делать?" - растерянно спросил Гарри Трумэн.
С 6 августа 1945 года (дата первого боевого применения американского ядерного оружия) до 29 августа 1949 года (дата первого испытания оружия советского) прошло больше четырёх лет. Все эти четыре с лишним года Америка монопольно владела Мечом Демонов, а через пару лет после Хиросимы располагала уже десятками (если не сотнями) готовых к использованию атомных бомб, обеспеченных средствами доставки - тяжёлыми бомбардировщиками.
Уже появилось на свет НАТО, уже прозвучала знаменитая речь Уинстона Черчилля в Фултоне, призывавшего мир к крестовому походу против коммунизма, уже началась "холодная война". Территорию Советского Союза окольцевал плотный пояс военных баз, с которых "Бэ-двадцать девятые" могли достичь любой точки Захваченной страны. Существовали и соответствующие стратегические планы: например, план "Дропшот" - удар шестью атомными бомбами по Ленинграду и восемью - по Москве. Однако планы так и остались только на бумаге - самолёты не взлетели.