- Знаю. Парилка большая, зал с бассейном. Здание старое.
- Именно. Есть в нем одна особенность. Подвал сообщается с соседними. Дверцей. Я тот район хорошо знаю. Рос я там. Когда баню делали, все облазил. Так что через подвал сразу на лестницу попадаешь.
- Понятно. Хорошо, конечно. - Сергей крутил в руках чашечку. Его явно что-то мучило.
Александр следил за руками Сергея Васильевича, подмечая старые шрамы от сведенных татуировок.
- Скажите, - неожиданно обратился к Вязникову Сергей, - вы… стрелять умеете?
- Умею, - просто ответил Александр.
- Умеет, умеет, - проворчал Иван Иванович. - Люди надежные. Фраера, конечно. Но для этого дела подойдут. Тем более что мы поговорить идем.
"Ну-ну, фраера, - подначил про себя Вязников Ивана Ивановича. - А кто твоих молодцов давеча всухую сделал?"
- Я понимаю. Но если уж мы идем разговоры тереть, то хочется прояснить вопрос. Настрой должен быть… как бы это вам сказать, ну, будто вы не говорить идете, а убивать. Вам приходилось?
- Приходилось. Все приходилось. Я понимаю, о чем вы говорите. Будет и настрой, и все, что угодно. - Вязников встал. - А вот и ребята.
В двери незаметно вошли остальные мужчины. Возглавлял процессию старший Морозов. Александр коротко представил гостя.
- Сергей Васильевич - партнер Ивана Ивановича. Будет представлять его интересы на переговорах с Денисом Рогожиным.
После того как друзья расположились в креслах и на диване, Сергей изложил свой взгляд на проблему. Особенных возражений и дополнений не последовало.
- Вопрос об оружии, я думаю, не должен никого ставить в тупик?
Ответом было холодное молчание.
- Прекрасно. Тогда сейчас же и приступаем.
Компания как-то быстро, по-деловому собралась, и через минуту несколько машин уже тронулись в сторону города.
На Сумской было довольно шумно. Невдалеке рабочие ломали недавно положенный асфальт, гремели отбойными молотками, что-то кричал бригадир, стараясь перекрыть компрессор.
"Не так уж и плохо, - подумал Александр. - За этим грохотом ни черта не будет слышно с улицы".
Сама баня представляла собой очень старое здание с полуколоннами, портиком и лепниной. Справа и слева его подпирали такие же образцы сталинского ампира.
- Вот сюда и пойдем, - указал кивком на один из домов Иван Иванович.
- Отлично, - отозвался Игорь. - Мы пойдем, отец, а ты снаружи подожди. У дверей покрутись.
- Не учи ученого, - проворчал старик.
- А ребята твои?.. - спросил Сергей у Ивана Ивановича.
- Ребята подъедут, когда мы внутрь войдем. Нечего зря к себе внимание привлекать.
И они нырнули в душную темноту парадного.
Это отдельная песня - питерские подъезды. Черные. Страшные. Таящие в себе массу историй. Запретных, пугающих. Почему-то в таких местах сразу вспоминаются разгул бандитизма, война, блокада. Кровь, трупы, живое человеческое страдание. Кажется, что каждый дом в Петербурге, каждый двор и закоулок вобрали в себя всю ту боль, что изливалась на улицы города на протяжении всей его истории. Вобрали, пропитались ею, как сыростью, и теперь через много-много лет этот страх все еще сочится сквозь слои штукатурки. От этого тайного ужаса любому неподготовленному человеку хочется поскорее проскочить парадное и бежать вверх, к солнцу. Страшная это вещь, питерские подъезды.
Тем временем мужчины спустились в подвал. Иван Иванович отпер дверь. "Откуда что берется?" - подумал Полянский, глядя, как ловко тот орудует ключами
- Теперь куда, Иваныч? - немного удивленно поинтересовался Сергей Васильевич. - Для меня топография подвалов всегда была загадкой.
- Налево, потом направо. Выйдем в коридор и снова налево. А потом так все прямо, прямо, пока в дверцу не упремся.
- Понятно.
- По крайней мере, раньше было так. Я, как вы сами понимаете, не частый ходок по подвалам.
- Ну, видимо, опыт у тебя все же большой. - Сергей усмехнулся.
Они шли недолго. Как и в любом другом подвале, здесь было сыро, пахло кошками, то тут, то там виднелись их настороженные тени. Какие-то помещения были забиты досками с навешанными криво амбарными замками. Под потолком тянулись коммуникации, проложенные тут бог знает с какой целью. Доисторические чугунные трубы. Новенькое волокно в аккуратных беленьких кабелях. Шорох воды.
- Осторожно, - сказал Морозов, идущий впереди, огибая торчащую из стены арматуру. - А вот и дверь.
- Пустите-ка. - Иван Иванович вытащил из кармана еще один ключ.
Висячий замок заржавел и поддался не сразу. Пришлось напрячься, чтобы повернуть ключ и разогнуть застывшие дужки.
Дверь отворилась со скрипом битых временем петель.
- Теперь снова прямо.
Этот подвал выглядел несколько иначе. Запах вездесущих котов был слабее, горели лампы дневного света, на каждом закутке стояла нормальная дверь с номером. Здешние хозяева следили за домом. Через несколько метров под потолком потянулись пластиковые трубы, заменившие чугун, покрытый облупившейся масляной краской.
- Сейчас направо. Тут должна быть лестница.
- Нету, Иван Иванович, - глухо прозвучал из-за поворота голос Михаила. - Тупик…
- Тогда дальше. Ошибся немного.
Действительно, за следующим поворотом начинались ступеньки. Откуда-то сверху доносился шум и ругань.
- Что это? - спросил удивленный Морозов.
- Ну, - немного смутился Вязников, - по-моему, это…
- Елки-горелки. Батя! - воскликнул и сразу же осекся Морозов-младший. - Что за фокусы?
- Обычная ситуация, старик выпил, ломится в баню не в то время. Охрана старается его выпроводить. Дед бушует. - Вязников прислушался. - Сейчас начнет корочками ветерана трясти.
- Он же не воевал!
- Ну, это смотря где. В горбачевской кампании он очень активно поучаствовал.
- За это корочки ветерана не дают.
- Не дают, но охрана этого не знает. Им сейчас вообще трудно.
Иван Иванович хмыкнул, как показалось Игорю, одобрительно.
- Пойдемте. Старик долго держать их не будет.
Стараясь не шуметь, команда поднялась по лестнице.
Заходя в баню, младший Морозов успел заметить у распахнутых дверей отца, одетого в нелепую тельняшку, продранную в нескольких местах, и фуражку-бескозырку. Старик прет грудью на одетого в дорогой костюм охранника, позади которого потешаются ребята уже совсем другой наружности, видимо рогожинская охрана. Морозов-старший грамотно оттянул на себя всеобщее внимание.
Усадив на место вскинувшуюся было администраторшу, "мы по приглашению Дениса Ефимовича", мужчины вошли в банный зал. Остро пахнуло хлоркой.
На скамейке сидел со скучающим видом один из быков Рогожина.
Удивленные глаза, рывок в сторону одежды, и хлесткое: "Стоять!" Амбал неожиданно для себя оказался на линии огня сразу нескольких человек. Сергей Васильевич подошел к здоровяку и мягко проговорил с видом завзятого маньяка:
- Дениса Ефимовича Рогожина попросите, будьте так добры. Пусть выйдет. Не хотелось бы нарушать куртуазность поведения и вламываться в баню одетыми. Тем более там, видимо, женщины… Вы понимаете?
- Че? - Бык манерность не оценил.
- Рогожина сюда, бегом! - меняясь на глазах, рявкнул Сергей.
Амбал исчез.
- Может быть, не стоило его отпускать вот так? Все-таки… - неуверенно произнес Вязников.
- Спокойно, - сказал Сергей Васильевич, присаживаясь на край бассейна. - Никто в парилку стволы не берет. Таких параноиков не бывает.
Морозов тем временем покидал всю одежду, которую нашел, в дальний угол зала.
За дверью загрохотало, взвизгнули женщины, что-то опрокинулось.
- Теперь вы молчите, что бы ни случилось, - быстро проговорил Иван Иванович, обращаясь к "гражданским". - Держать ухи востро.
- Какая сука?!
Вслед за этими словами распахнулась дверь в парилку и из нее вывалился всклокоченный Рогожин, укутанный в простыню. Был он слегка нетрезв и небрит, видимо гулял не первый день и в баню завалился поправлять здоровье.
- Чем обязан? - Он немного сбавил тон, явно узнав Иван Ивановича, но, увидев среди вошедших Полянского, приободрился. - Ах, это вы, господин торопыга. Извиниться пришли?
Михаил стоял с каменным лицом.
- Здравствуйте, любезный Денис Ефимович, - подал голос от бассейна Сергей Васильевич. - Давно хотел с вами познакомиться, да все случай не сводил. Вот, пришел засвидетельствовать свое почтение.
- С кем имею честь? - в тон ответил Рогожин, принимая правила игры.
- Сергей Васильевич Иволгин, к вашим услугам.
- Очень рад.
- Взаимно.
- Так что же привело вас, любезный Сергей Васильевич, ко мне? Захотели, может быть, попариться? Или пулю расписать изволите?
- Ну что вы, Денис Ефимович, что вы! Парюсь я в своей бане, а в преферанс играть вы же, как я слышал, изрядно не обучены.
- Да, я как-то все больше в покере силен. Или, допустим, в очко.
Сергей Васильевич двусмысленно хмыкнул. Рогожин понял, что ляпнул глупость и побагровел. Но с собой все-таки справился.
- Так позвольте поинтересоваться, цель вашего визита какова же будет? Вы меня держите в неведении
- Искренне прошу прощения за свою забывчивость, любезный Денис Ефимович. Эта манера сразу переходить к делу столь мне чужда. Вероятно, я становлюсь несовременен. Хотелось, понимаете ли, нанести визит вежливости. И заодно спросить у вас о кое-каком деле.
"Прям светский раут. Высший свет, мать их. Сейчас еще расшаркиваться начнут… - обалдев, подумал Вязников. - Где они так наблатыкались?!"
- Что же интересует вас, уважаемый Сергей Васильевич? Такому приятному человеку все как на духу расскажу.
- Я полагал, что вы догадываетесь о цели моего визита?
- Никоим образом, - развел руками Рогожин. - Право же, удивлен.
- Вот, позвольте представить вам моего друга, Михаила Ивановича Полянского.
- Чрезвычайно счастлив познакомиться, - процедил через зубы Рогожин.
- Так вот, у Михаила Ивановича случилась неприятность. Кто-то, представьте, разгромил его контору, что на углу Невского и Фонтанки. Ужасно досадный случай. Много ценного оборудования уничтожено и, представьте себе, разные ценные бумаги попорчены.
- Ай, ай, ай. Неужели это произошло с таким милым человеком? Как печально.
- Да, да, совершенно согласен с вами, милейший Денис Ефимович. Крайне печально. Тем более что это изрядно сказалось и на моем, лучше сказать, на нашем деле. К которому Михаил Иванович имеет некоторое отношение. Если вы понимаете, что я имею в виду?
- Ну конечно же я понимаю, уважаемый Сергей Васильевич. Очень печально, очень. Я бы даже сказал, тем более печально, раз все сложилось таким досадным образом.
- Более того, некие странные люди угрожали ребенку другого моего друга, Игоря Юрьевича. Это, вы согласитесь, ни в какие ворота уже не лезет.
Рогожин только сокрушенно покивал головой.
- Так вот, любезнейший Денис Ефимович, хотелось бы у вас узнать. - Сергей Васильевич поплескал рукой в бассейне, с сожалением посмотрел на мокрую ладонь. - Поскольку вы человек новый в нашем городе и всех его событий и дел не знаете, могла получиться досадная ошибка. Можно сказать, недоразумение. Не имеете ли вы к этим событиям какого-либо отношения?
- Ну что вы! - Рогожин всплеснул руками. - Милейший Сергей Васильевич, ни я, ни мои люди и слыхом не слыхивали о таком вопиющем безобразии. А уж иметь к этому отношение, боже упаси! Мы ведь люди приличные, закон уважаем.
В этот момент дверь парилки заскрипела, приоткрылась и оттуда высунулась… Полянскому, совершенно обалдевшему от происходящего, показалось, что из дверей высунула морду огромная крыса. Но нет. Просто человек, решивший выяснить, что же происходит в зале, имел внешность, крайне напоминающую вышеупомянутого грызуна. Маленькие черные глазки, крупные зубы и приоткрытый рот…
- И, конечно же, мы никогда не стали бы обижать такого приятного во всех отношениях человека, как Михаил Иванович. Тем более что он помогает таким уважаемым людям, как вы, Сергей Васильевич, и вы, Иван Иванович. - Рогожин снял воображаемую шляпу, сделал шаг назад и ногой захлопнул дверь, едва не прищемив крысоподобного. - Полагаю, что на этом наша беседа может быть завершена. Испытываю, господа, крайнее неудобство, появляясь пред вами неглиже. Позвольте удалиться?
- Никоим образом не смеем задерживать вас, - отозвался Сергей Васильевич, вставая. - Позвольте откланяться, уважаемый Денис Ефимович.
Рогожин улыбнулся.
Сергей Васильевич вместе с остальными вышел из зала.
- Теперь на выход и в машину, быстро, - сказал Иван Иванович.
Мужчины кинулись по лестнице мимо обалдевшей охраны. Удивленное "Эээ!" осталось позади.
На улице тем временем было неспокойно. Друг напротив друга стояли две группы, человек по десять в каждой. Мордобой грозил начаться в любой момент. Вожаки держали разговор в центре предполагаемого поля боя.
- Чего, братва, деда обижаем? Че, больше некого, да?
- А он тебе что, папашка? Или ты тут крайний за бомжей вступаться?
Рядышком, прислонившись спиной к стенке, охал старший Морозов, изображая жертву бандитского произвола.
- А если и папашка, то что?
- Что-то нищеват у тебя старикан. Может, голодом его моришь? Деньжат нет?
- Побольше, чем у тебя. Ты на себя посмотри, пипетка…
- Сам ты пипетка! Ты под кем ходишь?
- Я…
- Мальчики! - рявкнул Иван Иванович. - По машинам. И старика заберите.
- Ясно. - Главарь, тот, что вступился за деда, махнул своим. Группа моментально рассосалась. Взревели моторы. Через полминуты перед дверями бани остались только удивленные рогожинцы.
- Вот лажа, - сплюнул главарь.
Тем временем в автомобиле младший Морозов отчитывал отца:
- Тебе что, больше всех надо?! Ты не мог с ребятами походить спокойно? Приключений захотелось? Ты обо мне подумал?
- Подумал, - спокойно ответил дед. - Потому и пошел. Ты еще скажи, что не пригодился.
- Пригодился, - нехотя ответил Игорь.
- К тому же мал еще отца учить. На кой черт я еще нужен, если не могу решения принимать? Это мое дело, мое право поступать так, а не иначе!
- Право-право! - передразнил его младший Морозов. - А если бы они тебя хлопнули?! Тогда что? Тебе много не надо, в твоем возрасте!
- Ах, так! - Старший Морозов отодрал приклеенную бороду. - Я в своем возрасте кого хочешь в бараний рог скручу! А ты…
- Тихо, - прервал начинающийся было скандал Иван Иванович. - Сейчас есть более важные дела.
Старик надулся, но замолчал.
- Что скажешь, Сережа? - Иван Иванович повернулся с переднего кресла к Иволгину.
- Врет. Причем грубо. Но к сведению принял. Теперь или в течение десяти дней он предпримет какие-то действия, сколь угодно жесткие, либо действительно постарается отыграть назад. Тем более что мы дали ему такую возможность.
- Тогда что же, ждать? - спросил Вязников.
- Ждать. Но очень настороженно… - Ответил Иволгин.
- Хорошо. Ладно, ребята, вы поезжайте, а мне надо Эрика забрать. У него там курсы в школе. Тормозни на углу, я пересяду.
До автобусной остановки Эрик шел с приятелями. Они шумной толпой пробирались между торопящимися взрослыми, словно два параллельных мира, соприкасаясь, проникают один в другой, проходят насквозь, но не видят, не замечают и даже иногда не знают о существовании друг друга. Редкий взрослый обращает взгляд на свое прошлое, глупое слегка, смешливое, озабоченное несерьезными, но такими важными проблемами. Дети и взрослые существуют отдельно друг от друга, требуется особое усилие, чтобы участвовать в той, другой жизни. Часто взрослым для этого не хватает ресурсов, к которым относится время, терпение, силы душевные и физические. У многих не хватает этих сил даже на то, чтобы увидеть жизнь собственных детей. Это норма. Так живет большинство, образующее норму. Поэтому всегда странно и бросается в глаза, когда кто-то из одного мира пытается наладить контакт с миром другим.
- Привет, малой. - Толстый, с коротким ежиком волос, кожаная куртка. - Ты, что ли, будешь Саши Вязникова сын?
Эрик остановился, неожиданно ощутив, как вокруг него образовалось кольцо пустоты. Дети настороженно разошлись в стороны. Их мир не слишком жаловал то грубое вторжение, которым сопровождался внезапный или наигранный интерес. Виновный в этом происшествии сразу же становился изгоем, хотя бы на время. Только Петька, наоборот, поближе пододвинулся к Эрику. Как бы то ни было, а друзья всегда должны оставаться друзьями.
- Тебя Эриком звать, - продолжал толстяк, присаживаясь на корточки. - Так?
- Ну, - не совсем вежливо отозвался Эрик.
- Вот! - обрадовался взрослый. - Меня твой папа послал. У вас дома гости приехали. Подарки привезли. Саша так мне и говорит: привези-ка, Боря, сюда Эрика. А я старый друг твоего папы.
- А почему я вас раньше не видел?
- Ну, мы просто не встречались. Я работал далеко. На Севере. Золото искал. Я тебе много чего расскажу. Поехали.
Эрик не тронулся с места. Дома все последнее время царила странная, крайне тревожная атмосфера, и в то, что сейчас там неожиданно случился некий праздник, даже связанный с приездом гостей, как-то не верилось.
- Вон моя машина. - Веселый толстяк махнул рукой в сторону трассы, там, забравшись колесами на тротуар, стояла хрестоматийно черная БМВ. - Прокатимся с ветерком! Пошли.
- А почему папа сам не приехал? - спросил Эрик и незаметно ткнул Петьку локтем. Тот насторожился.
- А он занят там. Всякими делами. Ну, гости приехали, и все такое. Короче, говорит: сгоняй, Боря, за Эриком. Прокати на тачке. Поехали, давай уже…
- Нет, папа должен приехать сам. Он меня на остановке ждет. - Эрик снова ткнул Петьку. Тот с равнодушным видом отошел от друга и начал пробираться за спины одноклассников. - Остановка тут недалеко. Я все-таки его там подожду… Спасибо.
- Вот чудик, - всплеснул руками толстяк. Его улыбка сделалась натянутой. - Я ж тебе говорю, папка тебя поел… тьфу, блин, меня послал твой батя. Пошли, давай уже. Пора ехать. Блин. Что, я тебя уговаривать буду?
Эрик видел, как Петька, на бегу сбрасывая рюкзак, мешающий бежать, несется за угол, туда, где на автобусной остановке наверняка ждет его отец.
- Нет, не поеду. Спасибо. - Эрик сделал шаг назад. Толстяк неуверенно посмотрел на бэмер. Оттуда высунулся человек с тонкими вытянутыми чертами лица, узкие губы складывались в гримасу, приоткрывая крупные неряшливые передние зубы.
- Боря, бери пацана и валим. Чего ты му-му за яйца тянешь? Бегом!
- Она сука, - раздался над ухом Бори молодой голос.
- Че? - удивленно повернулся толстяк.
- Му-му сука была, у нее яиц не было, - внятно проговорил оказавшийся неожиданно близко Эрик, а потом внизу живота взорвалось болью.