Юранн отошла к задней части помоста, завешанной портьерами, и, отодвинув одну из них, поманила Рафта за собой. Когда он подошел, она подвела его к небольшому алькову, а потом сунула ему что-то в руку, отступила назад и задернула занавес. Жди, говорила музыка, жди.
Вокруг была кромешная тьма, но Рафт уже знал, что он держит в руках. Свободной рукой он ощупывал этот предмет, пока его пальцы не отскочили от острого, как бритва, металла. Он откинул портьеру, и флейта Юранн предостерегающе взвизгнула. Бархатный занавес снова упал, пряча Рафта от ненужных глаз. Шаги тихо с легким шорохом удалялись, и Рафт понял, что Юранн ушла. Теперь он знал наверняка, зачем она привела его сюда.
Рафт прислонился к стене, губы его шевелились, словно он пробовал на вкус что-то неприятное. Юранн помогла ему, хотя, конечно, у нее была своя цель. Как же теперь было выбраться из замка? Прямо перед собой на занавесе он заметил бледный призрачный свет. Его глаза уже достаточно привыкли к темноте, и теперь он отчетливо видел проступавшую на занавесе мужскую тень с длинным кинжалом в руке. Тень была его собственная. Рафт повернулся, позади него была не стена, а овальная дверь - одна из тех, которые он уже не раз видел. На ее матовой поверхности медленно двигались едва заметные пятна света. Он выбрал самое яркое и накрыл его ладонью и, словно по волшебству, овал двери поднялся и исчез. В то же мгновение Рафта ослепил яркий свет. Держа наготове кинжал Рафт ждал, но в комнате никого не оказалось. Только ослепительно яркий свет и блеск металла. Богатство цветовой гаммы резко контрастировало с мраком оставшейся позади комнаты. Рафта осенило, он прошел обратно и опустил полог. Ткань была темная и совсем не пропускала света. Теперь его убежище было надежно скрыто от глаз Юранн или кого угодно другого.
Довольный собою, Рафт вернулся в комнату, которая, судя по всему, служила Даруму сокровищницей. Если бы Рафт захотел найти в ней золото и бриллианты, его бы постигло разочарование. Впрочем, бриллианты прекрасной шлифовки, со множеством сверкающих граней, здесь были, но они, казалось, занимали такое же место, что и простые кристаллы кварца, которые также используют в ювелирном деле. Еще здесь было много металла, какие-то невероятные сплавы, поверхность которых, подобно пленке бензина на воде, отливала радужным блеском.
Здесь находилось и оружие, пожалуй, его было больше всего. Блестели лезвия, сделанные из превосходной стали, чего и следовало ожидать, потому что в Бразилии добывали и марганец, и бериллий, и хром. Наверняка и в Паитити были месторождения этих элементов. Не обошлось, конечно, без серебра - вдоль стен стояли удивительной формы резные вазы, сияющие серебряным блеском.
Сокровища незнакомой, чужой цивилизации, то, в чем люди-кошки находили красоту, Рафту казались отвратительным. Какой-то предмет из гладких, полированных металлических пластин напомнил ему Бранкузи. Взгляд Рафта вбирал в себя таинственную форму этих сокровищ, удивительные, неповторимые линии изгибов, которые наводили его на разные мысли, но понять в целом принципы, лежащие в основе этого непонятного ему искусства, он не мог.
В основном здесь были собраны предметы прикладного искусства, среди которых было немало трехпалых, с острыми когтями рукавиц, предназначенных для поединков. Рафт взял одну из них, покрытую орнаментом из драгоценных камней, и надел себе на руку. Его пальцы полностью заняли место под когтями. Рафт почувствовал, как ладонь его инстинктивно напряглась и выгнулась. Инкрустированная драгоценными камнями, эта рукавица могла бы с успехом заменить собой кастет. "Интересно, как бы отнеслись к этой идее ее истинные владельцы, - наверное, были бы, самое малое, удивлены", - подумалось Рафту. Сняв рукавицу, он сунул ее в просторный карман своей новой одежды.
Здесь были и карты, выполненные на металлических листах и вставленные в драгоценные рамки. Они были, безусловно, интересны, но слишком тяжелы, чтобы их можно было унести с собой. Одна из них, по всей видимости, была картой Паитити. Понять все знаки и обозначения Рафт не смог, но он нашел замок Паррора и пропасть с низвергающимся в нее водопадом. Отыскав на карте реку, взгляд Рафта проследовал по ней до самого истока, это место на карте было отмечено крошечным кольцом из циркона, а внутри кольца были начертаны какие-то таинственные знаки. Неужели это тот самый Сад Харна, в который сейчас направлялся Паррор со своим пленником, Крэддоком? На другой карте, выполненной из тонких металлических пластин, которые крепились на петлях, был изображен план самого замка. Рафт внимательно и долго изучал эту карту, пытаясь отыскать по ней выход. Сделать это было не так просто, не определившись с собственным местонахождением. После того как он сориентировался, дело пошло быстрее.
Наконец, удовлетворенно кивая головой, он отошел от карты. Теперь, кажется, он знал, как ему выбраться отсюда. До его слуха вновь донеслась настойчивая мелодия Юранн. Рафт бросился к двери - никого. Но пронзительная настораживающая песнь продолжала звучать, и Рафт пошел дальше, как вдруг его внимание привлек знакомый ему предмет на одной из полок. Это был небольшой, но прекрасной работы револьвер, с рукояткой, украшенной перламутром. Рядом лежали патроны, и Рафт ссыпал их себе в карман, взяв револьвер и увидев выбитые на рукоятке инициалы - ТДФ. Томас да Фонсека, пилот, чей самолет разбился в Паитити. Это было его оружие.
Конечно, это был не увесистый, мощный кольт Рафта, но все же лучше, чем один кинжал. Рафт откинул барабан и, увидев, что тот пустой, ловко, со знанием дела, зарядил оружие. Через минуту он переступил порог и остановился. Не снимая руки с портьеры, он выжидал.
Музыка Юранн изменилась, она стала плавной и приятной. И все-таки в ней слышались отголоски угрозы и тихий злобный шепот вероломства.
- Паррор скрылся от меня, Юранн, - раздался негромкий голос царя. - В его замке был еще один чужак, я обнаружил его следы. Они оба исчезли.
Песня без слов вопрошала.
- Они, конечно, еще в Паитити. Я выставил стражу на выходе к невидимой дороге, и Паррор не приблизится к Пламени, пока на это не будет моей воли. Только мне неизвестно, где он сейчас.
В нежно звучащих струнах таилась ненависть.
Дарум вздохнул.
- Я был готов, - готов ко всему, что могло произойти. Я даже думал, что Паррор может уйти из Паитити по невидимой дороге, и был готов преследовать его и там, но что мне делать теперь, когда он исчез вместе с чужаком, где мне искать его?
Рафт задумчиво потер подбородок. Он-то знал, куда направлялся Паррор. Сказать царю? Но будет ли от этого польза?
Юранн играла совсем тихо, и глухие звуки волынки навевали дремоту.
- Да, - проговорил царь, - так было и так будет всегда, Юранн, и мир не войдет в нашу обитель. Здесь только наша любовь.
Усни, говорила музыка. Усни, мой любимый, мой царь. Усни, сладких снов, усни - и не просыпайся, но Дарум не чувствовал опасности. Дыхание его стало таким тихим, и спокойным, что стоящий за портьерой Рафт почувствовал, как и его окутывают нежные объятия сна. Музыка Юранн околдовывала. "Злое колдовство", - гневно подумал Рафт, и энергично встряхнул головой.
Вскоре рука Юранн скользнула за портьеру и дотронулась до Рафта, вызывая его наружу. Яркий свет упал на ее лицо, вернее, на то, что должно было быть лицом. Девушка быстро опустила вуаль, и Рафт увидел, как ее взгляд остановился на царской сокровищнице. Юранн молчала. Потом она нерешительно дотронулась до револьвера, покачала головой, выхватила кинжал, который Рафт прятал в складках своей одежды, и сунула ему в руку, подталкивая его вперед, на помост.
Рафт не двинулся с места, и глаза под вуалью выжидающе смотрели на него. Он медленно и выразительно покачал головой.
- Нет, - прошептал он, переводя дыхание, - даже если бы это спасло мне жизнь, я бы не смог этого сделать.
Рука Юранн поднялась и угрожающе застыла над струнами, но немая сцена длилась не долго. Увидев, что решение Рафта твердо, она издала страшный, похожий на рев зверя, невыносимый звук и, выхватив из его рук кинжал, бросилась к спящему царю так стремительно, что ее одежды взвились в воздухе. Она склонилась над спящим телом и разорвала шелковую накидку на его груди. Дарум шевельнулся, и что-то пробормотал сквозь сон. Юранн замахнулась. Реакция Рафта, хотя и бессознательная, была мгновенной. Он прыгнул вперед еще до того, как успел заметить, что на обнаженной груди царя блеснуло что-то небольшое и прямоугольное на серебряной цепочке. Предмет этот источал свет, который дрожал и бился, пульсируя в ритме самой жизни.
Амулет!
Времени рассматривать его, задавать себе вопросы и сомневаться у Рафта не было. Он чувствовал какую-то внутреннюю уверенность, которая не требовала от него никаких доказательств. Видеть это подрагивающее сияние и не узнать его, было невозможно. Рафт схватил амулет, но сделал это так резко, что цепочка на груди Дарума лопнула. Не раздумывая, он перехватил руку Юранн занесенную для удара. Она зарычала и, изогнувшись, как лук, принялась из последних сил, отчаянно, бороться за свое оружие. Потеряв равновесие, они оба упали возле дивана, но продолжали молчаливую схватку. На полу хрустнула арфа, лопнула и пронзительно зазвенела струна.
Полусонный Дарум приподнялся на диване, вглядываясь в едва различимые, катающиеся по полу фигуры. Совершенно неожиданно для Рафта, Юранн отпустила кинжал, отскочила назад, наклонилась и схватила арфу. Ее пальцы пробежали по струнам, и струны грубо задрожали и забили тревогу.
Опасность! Проснись! Враги!
От оглушительного, настойчивого звука дрожали стены. Царь, с трудом поднявшись на ноги, тряс головой и что-то бессвязно бормотал. Луч света из сокровищницы бил ему прямо в глаза, и поэтому Рафт казался ему лишь тенью на фоне ослепительного и грозного блеска оружия.
Музыка визжала и плакала. Издалека донесся топот бегущих ног. Выругавшись про себя, Рафт стремительно повернулся и бросился к двери, через которую он еще совсем недавно вошел сюда. Он молился, чтобы она не оказалась закрытой. Откинув портьеру и увидев открытый проем, он бросился туда. В глазах сумасшедшего Властителя он был убийцей, а значит, оставалось ему только одно - бежать, и немедленно. Вряд ли царь станет выслушивать его объяснения, тем более, если в них будет звучать имя Юранн.
Рафт цепко удерживал в памяти план замка, помня карту, он понимал, что один неверный поворот, и он потеряется. Вот здесь, напрягал память Рафт, должен быть боковой коридор. Не замедляя шага, он свернул в сторону. Отдаленные голоса преследователей подстегивали его не хуже хлыста. Помня об опасности, Рафт еще крепче сжал в руке револьвер. Теперь он мог пригодится ему больше, чем кинжал. Да, только сейчас Рафт осознал все коварство плана Юранн, она хотела смерти Дарума, а подставить под удар собиралась чужака. Ну что ж, вполне по-человечески. Да и по-кошачьи тоже. Он остановился перед овальной дверью, гадая, что ожидает его снаружи. Рафт чувствовал, что он на правильном пути, но за дверью могли оказаться солдаты.
Интуиция его не обманула, действительно за дверью стояли охранники, за матовым стеклом вырисовывались их тени. Рафт бесшумно повернулся и побежал в обратную сторону, понимая, что с пути он уже сбился. Надежда найти другой выход была слабой, наобум он свернул в какой-то переход, по одной стороне которого тянулся ряд окон. Мельком взглянув в окно, он обнаружил, что смотрит не на Пропасть Доирады, а на реку, которая в этом месте изгибалась и, пройдя через арочный свод, исчезала под замком.
Вдали, за поросшей мхом равниной, виднелись неясные очертания исполинского леса, который вполне мог его укрыть, если повезет добраться до него. Далеко внизу несла свои воды река, и если Рафт окажется в ней, то слишком быстрое течение снесет его дальше - в бездну. Все слишком быстро, но только не в Паитити, где метаболические изменения всего живого невероятно ускорены. Несмотря на мощное течение, воды текли так плавно и медленно, что Рафту казалось, будто он смотрит сверху на клубящийся поток облаков. Он сунул револьвер в карман с хитроумно закрывающимся клапаном, который прилегал к ткани так плотно, что карман вполне мог оказаться водонепроницаемым. "Это было бы очень кстати", - подумал юноша и быстро огляделся. Похоже, что рядом никого не было, но крики преследователей становились все громче и отчетливее. Решение надо было принимать сейчас. Он поднялся на подоконник и спрыгнул вниз.
10. Сад кошмаров
Об одном Рафт успел забыть, но еще более удивительно было то, что он вспомнил об этом, пока падал вниз. Скорость свободного падения постоянна, на нее оказывает некоторое влияние трение о воздух, но оно ничтожно мало, когда свободно падающим предметом оказывается мужчина весом в сто шестьдесят фунтов.
Под воздействием излучения, которое пронизывало все Паитити, скорость обмена веществ в организме Рафта необычайно ускорилась, иначе говоря, здесь он жил значительно быстрее, чем в своем мире. Он мог видеть, как огромные каменные глыбы, сорвавшись с высоких утесов, плавно, точно пух, опускались вниз. Рафт даже не осознавал, что падает, это больше было похоже на плавный спуск в лифте, и он был настолько поражен этим, что поначалу даже не понял, что происходит, а когда понял, то сделать уже ничего не мог.
Медленно поворачиваясь вокруг своей оси, он плавно опускался вниз. Мимо него неторопливо проплывали стены замка, и в любое мгновение кто-нибудь мог выйти на балкон и увидеть его. Даже обыкновенное копье становилось сейчас смертельно опасным. Проследить полет Рафта было совсем несложно: он был практически неподвижной мишенью, и брошенное с достаточной силой копье пронзило бы его насквозь. Еще никогда в жизни он не чувствовал себя таким беспомощным и беззащитным. Он словно висел между небом и землей. Сонмы вопросов, сомнений, страхов пронеслись у него в голове, прежде чем мучительно медленное падение окончилось и его тело ударилось о водный поток.
Масса тела оставалась прежней, и Рафт стал погружаться в пучину. При нормальных условиях он мог задержать дыхание, пока не выплыл бы на поверхность. Но здесь он дышал намного быстрее, чем обычно, - в десятки раз быстрее, - и возникла новая опасность. Для того чтобы всплыть наверх в этой воде, ему, возможно, потребуется минут пять!
Однако ускоренный метаболизм помог, и Рафту удалось развернуть в воде свое тело таким образом, что оно начало всплывать само. Медленные, вязкие воды обволакивали его, как смола жучка. Он был словно муха, угодившая в патоку. Но эта муха в конце концов выбралась на поверхность. В обычном мире поток увлек бы его вниз и выбросил в пропасть, но разбуженное время боролось с медленным напором воды, и Рафт старался изо всех сил потому, что успокаиваться и отдыхать было еще рано. Брайан не был уверен, что ему удастся пересечь равнину и выйти к лесу незамеченным. Озираясь по сторонам, он искал глазами место, где можно было бы спрятаться.
На краю отмели плотной стеной рос тростник, и вода здесь была мутная и илистая. Рафт отыскал полый стебель, осмотрел его и воспользовался старой, как мир, хитростью, то есть просто залег на дно, крепко ухватившись за донные камни. Теперь все зависело только от его выдержки и сообразительности преследователей. Юноша дышал через тростинку, ставшую единственным каналом, который связывал его сейчас с жизнью.
Он не знал, что происходит на поверхности, но и его никто не видел. Конечно, люди-кошки и здесь могли его найти, но так у него был хоть какой-то шанс спастись. Рафт вспомнил о разнице в психологии кошек и обезьян. Его преследователи скорее всего подумали, что он, потомок обезьян, выберет для спасения что-нибудь связанное с полетом или с прыжками, и станут искать его в лесу. Сами же они были слишком привередливыми, чтобы прятаться в грязной воде, если были другие пути к бегству, и от Рафта, возможно, ожидали того же. И если он все правильно рассчитал, то все произойдет именно так.
Рафт закрыл глаза и сосредоточенно дышал, это было не так легко. Амулет - поможет ли он ему сейчас? В нем заключена искра Пламени, часть невероятного источника энергии по имени Курупури. И еще похоже, что амулет обладал неким свойством, способным замедлять метаболическую скорость. Рафту больше подошло бы обратное, если бы амулет ускорял метаболизм, но надеяться на это не приходилось. Возможно, амулет был каким-то образом связан с самим Пламенем и посредством индукции заряжался от него, если только он не был замкнутой в себе системой, подобно мельчайшей частице радия. Если бы метаболизм Рафта сейчас замедлился, то он превратился бы в живую статую, окруженную кольцом врагов, которые двигаются вокруг со скоростью молнии.
Как бы там ни было, амулет лежал в закрытом кармане, и достать его оттуда, не испортив револьвер да Фонсеки, было невозможно. "Ну что ж, с амулетом придется подождать", - подумал Рафт. Ничего другого, кроме как затаиться и ждать, ему не оставалось, и Рафт терпеливо ждал. Холодная вода сковала все его тело, притупила чувства, но он заставлял себя ждать дальше и дальше. Сознание едва теплилось, и Брайану уже казалось, что он плывет в пустоте, где нет ни звуков, ни цвета. Все, что существовало в данный момент, так это медленное, студенистое течение. Ждать, пока стемнеет, он не мог, да и чувство времени подсказывало ему, что ночь наступит лишь через несколько недель.
"Да, - подумал Рафт, - в мире, где обмен веществ происходит так стремительно, есть свои неудобства". Рафт был уверен, что Дарум не успел настичь Паррора. Этот бородатый честолюбец, забрав с собой Крэддока, направился в Харн, к самому истоку реки. Что там такого, в Саду Харна? Рафт не имел об этом ни малейшего представления, но он помнил, как была испугана Джанисса! А напугать ее, как подозревал Рафт, было делом не из легких. Его мысли опять вернулись к этой странной девушке с черной каймой вокруг глаз и тигровыми волосами.
Неожиданно для себя Рафт вспомнил рассказ Бальзака "Страсть в пустыне", и вскоре он понял, что вызвало эту ассоциацию. Любовь мужчины к львице, кажется, так? Или к леопарду. Но не к ягуару, это точно. Откуда ягуарам взяться в Сахаре! Джанисса? В ней было много от кошки, но ничуть не меньше и от человека. Дитя чужого мира, но не животное, не дикий зверь. Рафт поймал себя на том, что думает о ней.
"Боже ты мой! - подумал он. - Это что же получается, неужели я влюбился в нее? Я ведь и видел-то ее всего дважды. Ну и дела! Нет, быть этого не может. Так, экзотика, ничего серьезного. Вот выберусь отсюда и лет этак через пять, возможно, повстречаю девушку из Пеории и женюсь на ней". Мысли о женитьбе заставили его вспомнить о том невероятном положении, в которое он попал. Рафт усмехнулся про себя. "Можно предположить, - подумал он, - что чисто биологически этот союз возможен, хотя такого еще никогда не случалось".
И уж конечно, он не хотел бы, чтобы по ночам его жена выходила на задний дворик, садилась у ограды и выла на луну. Но все равно, окончательно прогнать эту мысль от себя он не мог. Союз двух биологических видов, да, такого за всю историю биологии еще не было! Он мысленно перевел проблему на уровень генетики, и размышления о генах и хромосомах помогли ему скоротать еще немного времени. В конце концов он решил, что все это глупости, и наконец рискнул осторожно поднять голову над водой, на всякий случай готовясь встать.