- Гайсты приносят лишь беду. Они пытаются завладеть телом…
- Тем, чего у них нет, верно. И управлять человеческим разумом. Контролировать желания и подавлять волю. Изменять реальность в угоду себе. И удаётся им это потому что…
- Они волшебники! - Гёделе моргнула, удивлённая тем, как легко встала на место недостающая деталь мозаики. - Вернее, бывшие волшебники… Мёртвые, в общем.
И сама поёжилась от того, как это прозвучало. Даже сидя в полутёмной гостиной у камина, она почувствовала, как неприятно закололо меж лопаток, будто бесплотные духи прямо сейчас наблюдали за ними сквозь замёрзшее окно.
- Отнеси на кухню, - Рейнарт кивнул на чашку, и, несмотря на то, что в голове роились десятки вопросов, Гёделе послушно поднялась с места.
Осторожно, шаркая по полу ногами в шерстяных носках, она дошла до порога. Боясь впустить в мир ещё больше брызг, обернулась.
- Ты с ними встречался, ведь так?
По напрягшейся вдруг спине поняла - встреча была не из лучших. Да и разве может быть иначе? "Бывают глупые вопросы, Гёда, не забывай об этом".
- В шкаф можешь не убирать. Поставь на стол и возвращайся.
Но она всё-таки убрала - для порядка. Слила оставшуюся воду в старенькую раковину и замерла, глядя на кран. Страшно представить, что будет, если вместо отдельных брызг вдруг хлынет струя. Девочка видела, что бывает, когда кран срывает, и поток хлещет под страшным напором. Весь дом оказывается залитым водой: гниёт дощатый пол, трескается краска и лохмотьями слезают обои, будто змеиная кожа. И тогда всё приходится отстраивать заново.
Тряхнув головой, Гёделе перевела взгляд на окно. Зимний вечер начинался рано, и переулок уже полностью погрузился во тьму.
Впереди ждал ещё час практики: после пережитых головных болей ей необходимо было тщательно рассчитывать время и ни в коем случае не превышать "нормы".
Зато теперь она видела поток, стоило лишь закрыть глаза и настроиться на нужную "частоту". Рейнарту такой фокус удавался мгновенно и с открытыми глазами, но Гёда тешила себя мыслью, что у неё впереди ещё много лет и тысячи попыток для того, чтобы преуспеть.
А ещё он говорил, что для каждого - поток свой. Кто-то видит ежесекундно меняющийся калейдоскоп, напоминающий радугу, другие представляют частицы в виде пылинок, что хаотично пляшут в солнечном свете… У Гёделе всё было иначе. В самый первый раз, после часов упорного глядения в ничто, она наконец различила мотыльков - совсем крошечных, с крылышками не больше кончика иглы. Голубые, синие, цвета чистейшей бирюзы, они порхали вокруг. Всё, что от неё требовалось, - это заставить их двигаться в едином направлении и ритме.
И тогда они начинали прясть свои невидимые нити, перекраивая реальность. Каждая форма была сродни команде, и каждую из них приходилось отрабатывать на протяжении долгого времени. А затем и всей жизни - до старости. Чтобы не забыть.
- Ты там уснула?
Моргнув, она отвела взгляд от заиндевевших стёкол.
- Нет, уже иду! - на губах промелькнула улыбка.
До тех пор, пока она здесь, все страшные истории остаются лишь сказками. Ведь что может случиться с ней, когда Рейнарт рядом?
IV
Идти с закрытыми глазами было жутко неудобно. Пару раз она спотыкалась, оскальзывалась и буквально повисала на Рейнарте, чтобы не упасть. Только рукав его линялого плаща с кожаной заплаткой на локте дарил ей хоть какое-то чувство безопасности.
Рассеянные мотыльки метались в стылом воздухе, и Гёделе стоило больших усилий уследить за ними. Спустя пару минут заныли виски и пересохло во рту, но девочка упорно шагала туда, куда слетались синие частички шрафта - как бабочки в ночи спешили к горящему ночнику.
Под ногами уже не шуршал гравий - только хлюпала весенняя жижа. Видимо, они слишком низко спустились к реке, и Гёделе ощущала, как сырость добирается до пальцев ног. Но отвлекаться на такие мелочи было нельзя: ею уже овладел тот самый азарт, который предзнаменовал что-то новое, доселе не опробованное.
Рейнарт вдруг сбавил шаг, и Гёделе поняла - они уже близко. Над головой раздавался шум, со стороны улицы доносились гудки клаксонов и трамвайные звонки. Пешеходный мост, до которого они добрались, связывал собой Фог-штрат и набережную левого берега, названную в честь генерала ван Хольта, героя войны за независимость. А значит, зашли они довольно далеко.
Перед глазами вдруг встал Петер, замерший у крыльца с портфелем: "Буду ждать в полседьмого!" Ресницы дрогнули, и рой синих мотыльков исчез.
Гёделе остановилась. Под мостом было темно, и громадина его почти физически давила, заставляя свести брови. Или то была досада на саму себя? Из-за того, что потеряла ниточку за миг до успеха.
Перевела взгляд на Рейнарта, но тот лишь пожал плечами и отступил на шаг. Залатанный локоть выскользнул из пальцев, но теперь в его поддержке больше не было необходимости.
- Ищи.
Высунувшаяся из-за пазухи Лива взглянула на неё глазками-бусинками, словно в укоре. Мол, сама виновата, теперь справляйся как можешь.
Глубоко вдохнув, она снова зажмурилась. Мгновения текли медленно, неторопливо, как тёмные воды Хелскё. В ушах зашумело, и под закрытыми веками поплыли багровые пятна. Смешиваясь и перетекая одно в другое, они постепенно уменьшались, превращаясь в искры - уже не безмятежно-голубые, но алые, окрашенные в цвет боли.
Только теперь Гёделе поняла, чем на самом деле Вуаль отличается от поверхности воды. На воде не остаётся следов. Ничто не говорит о том, что минуту назад её потревожили. В то время как на бесплотной завесе остаются грубые рубцы - нечто вроде шрамов, которые бледнеют с годами, но всё же не исчезают насовсем.
Именно такой шрам висел в воздухе прямо перед ней. Стоило сделать несколько шагов, и можно коснуться рукой. Но сделать это девочка не спешила. Сам вид залатанной прорехи вызывал в ней чувство неприятия и неизвестно откуда взявшейся брезгливости. Как чужая кровоточащая рана, на которую даже смотреть без содрогания сложно.
- Они всегда такие…
- Безобразные? - Гёда кивнула. - Бывает хуже. Эта совсем небольшая - такой разрыв может вызвать и один волшебник, не рассчитавший силы.
- Что теперь?
- Теперь вспомни о том, что вся магия приходит с другой стороны. После того как она вернулась к нам полвека назад, некогда прочной завесе всё сложнее сдерживать барьер. Разрывы случаются чаще, потоки шрафта ведут себя нестабильно. Но суть в другом, - он сделал паузу, уверившись, что подопечная помнит прошлые уроки, - всякий раз, когда новый одарённый открывает свою дорогу, она устанавливает с ним связь. Представь невидимую нить, что протягивается между тобой и Источником.
- То есть… То, что мне снится, - это уже не наш мир?
- И да, и нет, - Рейнарт поднял воротник, поморщившись от порыва ветра. - Если я правильно понимаю, ты видишь лестницу между мирами. Лестницу Королей, как её называют…
- В сказках, - едва слышно закончила Гёделе. - У тебя так было?
- Нет. Нить тоже у всякого своя. Кто-то начинает острее чувствовать мир и других людей, кто-то становится проводником для душ, но таких одарённых мало. Большинство не обращают внимания на связь, забывая о существовании Источника, или вовсе обрубают пуповину, отказываясь от дара.
- То есть наверняка ты не знаешь?
- Могу лишь предположить, что при должной концентрации и направленности воли…
- Я смогу ослабить натяжение нити? - предположила она. Этот исход казался единственным возможным, ведь разрывать связь Гёделе не собиралась.
Да и вообще слабо представляла, что от неё потребуется. Только шагнув навстречу шраму, почувствовала, как возвращается липкий отголосок тревоги, что мучил её ночами. Там, во снах, она стояла на пороге неизведанного мира. Тот мир был наполнен магией до краёв: он был её домом, в то время как здесь она пребывала в гостях. И многим, как рассказывал когда-то Рейнарт, это не нравилось.
Мысленно потянувшись к прорехе, Гёделе едва удержалась, чтобы не отпрянуть. По ощущениям - всё равно что ковырять спёкшуюся корку, пытаясь добраться до не зажившей раны. Но хуже прочего было то, что мимолётная тревога схлынула, и теперь внутри было пусто. Совсем ничего. Ни эха, ни отзвука. Прореха молчала.
- Рейнарт? - негромко позвала она, но ответом стала тишина.
Гёда распахнула глаза и в недоумении уставилась вперёд - туда, где наставник продирался сквозь колючие кусты, зайдя почти по колено в тёмную воду. Бросившись следом, она окликнула его снова.
Шрам прорехи поблёк и растворился в надвигавшихся сумерках.
- Стой там! - Рейнарт резко обернулся, сделав недвусмысленный знак ладонью. - Стой на месте и не подходи ближе.
- Там что-то есть? - девочка вытянула шею, пытаясь разглядеть, что именно волшебник сумел отыскать в подёрнутой тиной заводи.
Ей даже представлять не хотелось, какова на ощупь ледяная мартовская вода. Нервно переступая с ноги на ногу, она наблюдала, как Рейнарт тащил запутавшийся среди корней мешок. Подводный клад он, что ли, откопал, пока она на прореху любовалась?
Любопытство взяло верх, и девочка подошла ближе, стремясь разглядеть, что скрывалось за прелой ветошью. А в следующий миг она уже пятилась назад, зажимая рот ладонью. Где-то над головой, на пешеходном мосту, раздался женский крик.
ГЛАВА 4 ДИТРИХ
I
"Каролина Вебер".
Глядя на вписанное от руки имя среди строк печатного текста, Дитрих чувствовал, как потолок осязаемо давит, и виски сжимает ноющей тяжестью. Не думал он, что тело первой жертвы будет найдено вот так. Да и вообще, берясь за это дело, рассчитывал, что спустя пару дней невредимая девчонка окажется в объятиях любящей семьи. Однако с каждой новой "принцессой", исчезнувшей на улицах Ньив-Дармуна, надежда становилась призрачнее, пока, наконец, эти вечером не была разбита вдребезги.
"Принцесса…" Дитрих усмехнулся. Слышала бы его сейчас Энесс.
Буквы, выведенные синими чернилами, различались по величине и залезали на следующую строку нервным "хвостом", который оставила дрогнувшая рука. Усталость накатила как-то враз, и Дитрих откинулся на спинку кресла.
За окном тоскливо завывал ветер. В щели окна задувал сквозняк, и лампа под потолком не спеша раскачивалась, мигая с равными промежутками.
Он мог позволить себе пять минут. Бесконечно долгих и всё же мимолётных, чтобы перевести дух и собраться с мыслями. А затем… затем следователя ван дер Гасса ждёт очередная бессонная ночь.
Поднявшись из-за письменного стола, он положил перо на стопку бумаг. Медленно перелистал страницы в папке дела. Неосознанным движением потянулся за сигаретой и тихо выругался. Шлотман не терпела табачного дыма в собственном офисе.
Старая ведьма не терпела множество вещей, среди которых были взяточники, пустомели и Дитрих ван дер Гасс. Неудивительно, что на общих собраниях штаба он старался быть тише воды и ниже травы, а с отчётами к Старухе обычно отправлялся Рудо. Уж тот боготворил наставницу со времён Университета, где она преподавала на полставки одновременно со службой в Департаменте. Это потом мефрау Шлотман взлетела по карьерной лестнице, став новой главой ДМБ. К счастью, тех времён Дитрих, пришедший в альма матер позже напарника, уже не застал.
Оживлённый в дневные часы коридор встретил его приглушённым светом. Некоторые двери уже заперты, включая отделы материального обеспечения и лицензирования. Завидовать было не в правилах Дитриха, но всё же клеркам жилось вольготно по сравнению с криминалистами и агентами противодействия, которые вмешивались лишь в самых крайних случаях - когда Вуаль подвергалась необратимым изменениям или не лицензированному волшебнику удавалось вызвать Парадокс. На практике подобное случалось редко.
В офисе Шлотман горел свет, падая ярко-жёлтыми полосками из-под тонких перекладин жалюзи. Старый шрам на затылке заныл при одной только мысли о каменном лице Старухи, которое ему придётся лицезреть спустя мгновение. Но даже несмотря на это, Дитрих вошёл в кабинет по-хозяйски, без стука. Прошло то время, когда он показывал страх в открытую, пусть даже старая бестия была во сто крат хуже, чем те, с кем ему приходилось иметь дело прежде.
Долговязый Филипп - секретарь Её Превосходительства - сидел на привычном месте в углу, строча что-то на печатной машинке с бешеной скоростью. В узкой жилетке и очках-половинках он напоминал Дитриху диковинное насекомое навроде богомола, однако при всей дотошности был малым неплохим. Не болтал почём зря. Должно быть, за этот талант Старуха его и заграбастала костлявыми пальцами.
- Опоздал, - бросив взгляд поверх узких стёкол, тут же ответил Фил на ещё не заданный вопрос. - Мефрау Шлотман отбыла пятнадцать минут назад на встречу в Министерстве.
Та малая часть Дитриха, что ещё была в состоянии радоваться, вздохнула с облегчением. До завтра всё может измениться и не факт, что отчёт останется прежним. Однако он свою обязанность выполнит и информацию в руки начальства передаст.
- Тогда оставлю у тебя это. Думаю, разберёшься, что нужно делать.
Папка шлёпнулась на гладко отполированный стол, потревожив бумаги, и Филипп поморщился:
- Подвижки в деле?
- Не те, на которые мы рассчитывали, - Дитрих остановился у двери. - У нас первый труп, Фил. И прямо сейчас я отправляюсь на допрос. Бесполезный, в общем-то, но соблюсти формальности мы с Рудо обязаны.
- Что ж… Это весьма удручающе, - имевший тягу к пафосному слогу секретарь огорчился почти искренне. - Родственникам уже сообщили?
- С ними разбирается полиция.
Разделение обязанностей - так это у них называлось. Полицаям доставалась лёгкая часть работы, с которой они справлялись без участия волшебников. Кто-то был доволен положением вещей, другие - до сих пор оставались сторонниками сегрегации и непринятия магии. И это несмотря на то, что минули годы с последних митингов и локальных революций, а большинство научилось принимать таких, как Дитрих, и работать с ними рука об руку.
Взять хотя бы Филиппа. Отсутствие дара отнюдь не мешало ему исполнять обязанности. И таких служащих в Департаменте магической безопасности больше половины. Финансовые и административные работники, клерки и диспетчеры - все вместе составляли единый механизм, заставляя шестерёнки госаппарата вращаться исправно изо дня в день. Для того, чтобы граждане столицы могли спать спокойно и не опасаться за свои жизни.
Покинув кабинет, Дитрих оттянул ворот рубашки, ослабив галстук.
Прямо сейчас шестерни скрежетали, угрожая в любой момент замереть и вызвать панику, которая захлестнёт город, если не задавить её в зародыше. А значит, проблема заключалась в них. Именно они делали что-то неправильно, не справлялись с задачей. Не видели то, что должны были.
Дитрих дал бы руку на отсечение, если бы это позволило ему прозреть. Если бы после этого всё осталось позади.
Меж тем, позади остались лишь уютные офисы. Коридор, по которому он шагал, уже не навевал благих мыслей. Допросы здесь проводили иначе и в совершенно другой обстановке, нежели в полицейских участках, и была она неприятной по-своему.
В их "квадратной комнате", погружённой в полумрак, уже находились Рудо со стажёром - недавним выпускником, чьего имени он до сих пор не запомнил: простого "Эй, ты!" бывало достаточно, чтобы привлечь его внимание.
Вот и сейчас, отправив парня с каким-то поручением, Рудо повернулся к нему. Угол рта привычно дрогнул.
- Думал начинать без тебя. Наши свидетели заждались - думаю, девочке пора быть дома в такой час. К тому же, держать их дольше положенного не в наших интересах.
Остановившись у зеркала Гайзеля - одностороннего стекла с тончайшим алюминиевым напылением, - он скрестил на груди руки. Комната допросов была ярко освещена, благодаря чему создавался непроницаемый эффект. Посреди неё сидели двое. Рейнарт ван Адденс и Гёделе де Мас.
На скулах Дитриха заиграли желваки.
- Не хочешь повидаться с давним другом? - насмешку в голосе Моритса он проглотил молча.
- Нет, - качнул он головой. - Мы с ним не друзья. Да и вряд ли когда-то были.
С Рейнартом они не виделись восемь лет - с тех пор, как жизнь младшего следователя ван дер Гасса полетела под откос. И пусть до того они неплохо работали в паре, где ван Адденс выступал консультантом, вспоминать о прошлых временах до сих пор было горько.
- Будет лучше, если пойдёшь ты, - не глядя на Рудо, он продолжал рассматривать девочку сквозь затенённое стекло.
Бледная, растрёпанная, сидит на высоком стуле, словно тощая птаха на жёрдочке. Но при этом молчит - лишь зубы стискивает. Держится и впрямь хорошо, учитывая то, что ей пришлось сегодня увидеть.
Кулаки непроизвольно сжались, и Дитрих поймал себя на мысли, что настало время пересечь черту. Ту самую, которую он давал обещание никогда не переходить.
- Представляю, как ван Адденс мне обрадуется, - несмотря на благодушный тон, лицо Рудо в полумраке приняло почти зловещие черты. Об их соперничестве в Университете Дитрих был наслышан, хоть и не вдавался в подробности.
Оба были одарёнными волшебниками и оба желали добиться большего, произведя впечатление на наставницу Шлотман. Вот только после выпуска пошли разными путями - и, должно быть, к лучшему.
- Переживёт.
О чувствах Рейнарта Дитрих заботился в последнюю очередь - как раз потому, что хорошо его знал. Другое дело - девочка.
- Что будем делать с ней? - проследив за взглядом напарника, Моритс посерьёзнел. - Не зарегистрирована, не включена в базу и едва обучена простейшим формам… Но провалиться мне на месте! Если бы не видел своими глазами, не поверил бы, что и это возможно в тринадцать лет!
- Она… не такая, как все, - Дитрих наконец позволил себе высказать мысли вслух. - И, разумеется, мы занесём её в реестр, когда всё закончится.
- А до тех пор? Предлагаешь оставить её без присмотра?
- Предлагаешь поместить её под колпак и проводить эксперименты? - скривился Дитрих.
- Всё лучше, чем оставить под началом ван Адденса. Если слух об одарённом ребёнке дойдёт до Шлотман раньше чем…
- Я с этим разберусь. Оформи их, как полагается. И запиши разговор.
- Не останешься послушать? - вопрос Моритса настиг его уже в дверях, и Дитрих не нашёл ничего лучше как ответить:
- Мне ещё нужно успеть кое-куда сегодня. И чем скорее, тем будет лучше, - "для всех" добавил он уже мысленно.
Напарник кивнул после недолгой паузы и поднял шляпу в знак прощания.
- Удачи, Дит.
- И тебе, Рудо.
Пальто, сдёрнутое с вешалки в гардеробе, он накинул, уже сбегая по ступеням. Двухэтажное здание из красного кирпича, возведённое в начале столетия, осталось за спиной. Притормозив такси, он назвал адрес, не замешкавшись ни на миг. Так легко, словно последних восьми лет не было вовсе.