- Полтора десятилетия назад я подрезал только ухо, когда намеревался раскроить ему череп. Нужно заканчивать недоделанную работу, Артус.
* * *
Зингарец настойчиво рекомендовал Конану задействовать команду "Шершня" в своем мероприятии. Варвар всячески противился, мотивируя тем, что информация о Халар Зиме крайне скудна для того, чтобы использовать корабль или его экипаж.
- Я даже не уверен в достоверности сведений, полученных мною от Луциуса, - разводил он руками.
- Конечно, - скалил зубы Артус, - поиски женщины в Пустошах выглядят надуманной байкой. Но, тем не менее, проверить все же надо.
Так или иначе, когда наводнившая город толпа освобожденных рабов стала раздражать мессантийских стражников, пираты покинули трактир и вернулись на "Шершень". Скоро, подняв парус, судно поплыло по течению на юго-восток к берегам Шема, где возле устья мутной реки планировалось высадить Конана с лошадью. Все пришли к соглашению, что киммериец направится вглубь страны искать следы Халар Зима, а "Шершень, пойдет параллельным курсом к месту встречи в бухте близ заставы Шайпур.
Горечь расставания с друзьями улетучилась у варвара после первой мили скачки на добром коне. Безусловно, карьера пирата приучила Конана к морской жизни, но для истинного горца водная стихия всегда оставалась чужеродной средой. И самые теплые воспоминания о мореплавании были связаны исключительно с прекрасной Белит.
После гибели подруги Конан повернулся к океану спиной и начал странствия по земле. Он не знал конечной цели своего путешествия, но не особо о том беспокоился. Море стало пустынным, бездна поглотила все. И хорошее, и плохое исчезло в холодных, темных глубинах. Киммериец сжег "Тигрицу", устроив на ней погребальный костер для Белит, чтобы любимая не мерзла до конца времен в стылой воде.
В его намерение не входило возвращаться опять в море, однако Артус сумел уговорить. Достаточно побродив по суше, Конан надеялся, что воспоминания о том периоде исчезнут. И действительно некоторые из них стерлись, но далеко не все. Случайный скрип палубной доски или пронзительный крик чайки могли в один миг напомнить о потерянной любви.
Хотя боль утраты не спешила покидать его душу, Конан усилием воли боролся с сердечными ранами. Ради Белит. Ведь позволив себе размякнуть, варвар уже никогда бы не стал тем мужчиной, достойным называться ее супругом.
Во время езды по территории Шема, мысли киммерийца перетекли в другое русло, отличное от морских дел. Он сосредоточил чувства и разум на восточном направлении, следуя рассказу толстяка, питавшего слабую надежду спасти свою жизнь. Похоже, Артус поверил другу о его желании закончить с Халар Зимом. Если бы Конан поплыл с пиратами, то, вероятно, тоже убедил бы себя, что это единственная причина найти старого врага.
Такая версия в качестве утешения имела право существовать, только Конан не искал легких путей. Но и месть не являлась предметом поисков варвара. Наставления Коннахта о бессмысленности кровной мести всегда были с ним. А история непрерывных набегов друг на друга Аквилонии и Киммерии, или стычек ваниров с киммерийцами в течение многих поколений - лишний раз подкрепляла слова деда. Убийство Халар Зима несомненно закрыло бы счет между ними, однако кто-то другой мог бы искать ответа у самого Конана, и цикл бы повторился. Хотя варвар не боялся никого из смертных, он не хотел остаток дней ждать неведомых убийц или вступать в поединок с человеком, состоящим даже в самом отдаленном родстве с Халар Зимом.
На ум пришла дочь предводителя налетчиков. "Как же ее звали? Марка?". Киммериец выругался про себя за забывчивость, а потом понял, что не стремился это запомнить. Девчонка была наделена способностями, которые Конан встречал лишь в местах, где люди прибегали к древней магии, направленной во зло. У него засаднила кожа в память о ее шершавом языке.
- Ты предполагала, что наше следующее свидание будет неприятным! - громко рассмеялся Конан. - Кром! Пусть твое пророчество сбудется!
Она забрала с собой меч, выкованный их с отцом совместными усилиями. В те дни клинок казался огромным, подходящим только для руки Корина. Жаль, что сын кузнеца был еще слишком мал, чтобы пустить это оружие в ход. Все могло бы быть по-другому.
Конан нахмурил брови. Как ему хотелось владеть тем мечом. Безусловно, Корин любил сына и видел в нем задатки великого воина. Тем не менее, он, как и покойная жена, желал для мальчика чего-то большего, чем жизнь в огне и крови. Наверное, мирной жизни? Жизни в кузнице?
Не разделяя взгляды отца, обладающий силой и ловкостью юный киммериец тяготел к приключениям, как Коннахт в молодости. Конан с упоением слушал дедовские рассказы, в то время как отец не имел в запасе ни одного. Мальчик чтил обоих, хотя совершенно очевидно Корин и Коннахт принадлежали к разным типам людей. Каждый из них выбрал свой путь, и Конану был по сердцу выбор его неугомонного деда.
"И все же именно мой отец хранил секрет маски" - варвар вдруг пересмотрел мнение о Корине. Да, кузнец не планировал воспитать сына великим воином, но человеком, способным к принятию большой ответственности. Когда Корин сказал, что в нем слишком много огня, то подразумевал не юношеский задор и горячность, а еще не готовность Конана владеть тайной, на которой могла висеть судьба мира.
Однажды лед и пламень смешались бы в Конане. Он доказал бы свою закаленность, как у меча, врученного ему отцом. Тогда кузнец поделился бы с ним секретом маски, столь могущественным и ужасным, что великий киммерийский воин, не раздумывая, последовал бы по стопам Корина. Это, навсегда задержав Конана в киммерийской деревушке, передалось бы от него к сыну, потом к сыну сына и так далее.
Но киммерийские горы отказали Конану в закалке, полученной им через множество опасных приключений в чужих странах. Изначально юноша, скорее всего, не понимал природу зла, таящегося в маске. Но позже он столкнулся с колдуном Ярой и чудовищными деяниями, бывшими для таких людей обыденностью. Халар Зим мог убить Корина лишь как досадную помеху своим амбициям, а кузнец умер в надеждах на предотвращение гибели других.
Такое различие открыло глаза Конана на тщетность мести, чему пытался научить внука старый Коннахт.
- Месть не часть воинских традиций, - втолковывал дед, - а недостойное потакание своим слабостям. Настоящий воин выше, чем эмоциональный человек, слепо бросающийся на источник раздражения. Или ты мститель, или ты воин - третьего не дано.
"И только как воин я могу быть достойным наследия отца" - стиснул зубы киммериец. Халар Зим уничтожил его прошлое, не имея власти над будущем. Одному Конану по силам навредить себя, потворствуя низменным желаниям.
Подведя лошадь к вершине гряды холмов, варвар посмотрел на Красные Пустоши. Название эта бесплодная область, на которой подобно шипам росли скрюченные, черные деревья, получила вовсе не от цвета почвы. Люди прозвали местность так из-за впитанной ею крови.
Где бы там не рыскал Халар Зим, Конан его найдет.
Он надеялся, что земля еще не напилась.
Глава 17
Запершись в каюте отцовского сухопутного корабля, обнаженная Марика стояла на коленях перед трюмо. Теплый, золотистый свет от покачивающихся под потолком масляных ламп ласкал ее алебастровую плоть. Женщина, смотрящая из зеркал могла бы вызвать восхищение у самого искушенного знатока красоты. Многие сочли бы ее совершенством, и она охотно бы с этим согласилась, если б в настоящий момент любовалась своим отражением. Большинство людей использовало зеркала по прямому назначению, а Марика пыталась увидеть в них будущее.
Однако видения не отличались четкостью. Как голоса, нашептывающие ей обрывки фраз, так и смутные тени всегда давали повод для размышлений. Соблазн и туманные намеки вместо полной картины и руководства к действию. Колдунья подмечала каждую мелочь, позволяя удовольствию и страху вторгаться в душу, но никогда не разрешала им возобладать над собой.
Сегодня часть увиденного понравилась Марике. Призрачное изображение соответствовало ее замысловатой татуировке. Тайные знаки бежали от плеча к плечу, вокруг шеи, за ушами и даже вдоль лба у корней волос высокой прически. Некоторые из символов ей были знакомы издавна, хотя большинство пришлось выискивать в древних манускриптах, которые считались навсегда утерянными. Она приказала мастерам росписи нанести их на тело в строгом порядке, после чего воины отца убили всех татуировщиков, чтобы те уже никогда не смогли повторить свою работу.
После подобной трансформации сила Марики существенно возросла. Будучи умной женщиной, она понимала, что теперь начертанные на коже письмена давно исчезнувших жрецов-владык Ахерона вполне способны воплотить в жизнь навязчивую идею Халар Зима. Нет, она сделала это не из алчности или жажды власти, не собираясь применять колдовство ради противостояния с отцом. Марика желала, чтобы он стал зависим от нее, если все его усилия не принесут плодов. Когда ей удастся на равных конкурировать с маской в могуществе, Халар Зим забудет про магический артефакт.
"И не будет нуждаться ни в ком, кроме меня" - колдунья улыбнулась своим мыслям, но ее улыбка не отобразилась в зеркале. Вместо этого гладкая поверхность демонстрировала темную линию с рваными краями, тянущуюся вдоль груди. Сначала удивившись полному отсутствию болевых ощущений, Марика вспомнила, что зеркала иногда отражают лишь возможный итог событий будущего.
Тонкий палец скользнул по линии, и изображение стерлось, исчезнув без следа от легкого прикосновения. Это удовлетворило колдунью, теперь в зеркале уже действительно сияла ее улыбка. Упиваясь собственным могуществом, Марика откинулась назад в тихом смехе. Тут ей на глаза попался некий предмет, и она медленно, словно сонная змея, повернулась к нему.
Сухопутный корабль, покоившийся на спинах восьми слонов, мягко покачивался при движении. Многие полагали, что Халар Зим велел создать колоссальное транспортное средство, в качестве символа своей власти, и были не далеки от истины. Кроме того, завоеватель желал, чтобы исполнились неясные пророчества, число которых, наверное, превосходило количество звезд на небосводе. У Марики судно ассоциировалось со слоном, поддерживающим, согласно верованиям разных народов, землю. А значит, ее отец может стать хозяином этого мира и даже более того.
Шелковые занавески на стенах разошлись при качке и открыли взгляду женщины почти забытый ею трофей. Когда-то давно в киммерийской деревне она взяла приз у полумертвого кузнеца и его глупого, дикого ребенка. Марика не думала о них долгие годы, однако сейчас вдруг вспомнила соленый и острый вкус на конце своего языка. В тот момент голос предостерегал юную колдунью от подобного поступка. Тем не менее, она с вызовом облизала щеку мальчишки. Это случилась прежде, чем Марика узнала, что потусторонние голоса не являются лишь посмертными бормотаниями матери.
Женщина плавно встала с колен и приблизилась к месту, где висел меч. Но еще до того, как рука колдуньи коснулась прохладного металл, ее пальцы обожгло, будто крапивой. Осмотрев руку и не найдя никаких следов ожога, она снова потянулась к клинку, чтобы уже не испытать какого-либо дискомфорта.
Марика не собиралась проверять остроту лезвия. Грубая поделка, хотя киммерийцы, скорее всего, гордились своим искусством ковки. И все же эта сталь за много лет не потускнела и не покрылась пятнами ржавчины. Клинок выглядел так, словно варварская деревня была разрушена минувшим днем, или он только вчера родился из кузнечного горна.
Она не спрашивала себя, почему забрала меч. Отец, если и заметил оружие, то не приставал с расспросами о нем. Конечно, ведь ему посчастливилось найти последний фрагмент Маски Ахерона! Во время кражи меча дочерью, Халар Зим грелся в лучах славы своего величайшего триумфа. "Который быстро утратил лоск, в отличие от меча".
Ее отец сосредоточился на реконструкции маски по двум причинам. Изначально им владела навязчивая идея, внушенная женой Маливой - матерью Марики. Супруга, разбирающаяся в тайнах ахеронской магии, утверждала, что собранная из кусков маска наделит нового владельца неслыханной мощью. Под его началом будут легионы восставших мертвецов, которые вновь установят на земле господство Ахерона.
Когда-то варвары, сходные обликом с киммерийцами, разрушили до основания темную империю и раздробили маску. Они повергали памятники и сжигали библиотеки, чтобы само название "Ахерон" кануло в небытие. Неискушенные в колдовстве дикари приложили массу усилий по уничтожению магических артефактов. И кто знает, продлись их деятельность еще несколько лет, то, возможно, извели бы все до единого.
Малива собрала достаточно древних манускриптов, копии которых сейчас находились в трюме сухопутного корабля, а оригиналы в хранилище Хор Калба. Будь она прагматичным и дотошным магом, то осознала бы, что успех дела зависит не только от сбора частей маски. Или все-таки поняла, но просто не успела рассказать об этом мужу. Маливу сожгли заживо как ахеронскую ведьму, а Халар Зим поклялся собрать маску и вернуть любимою из мира мертвых.
Марика хорошо помнила глубокую печаль отца, когда полностью восстановленная маска оказалась бездейственной. Молодая колдунья вычитала из драгоценных материнских книг, что для пробуждения древней магии требуется кровь. Скоро множество поселений подверглось жестокому террору, поскольку Халар Зим надеялся купанием маски в человеческой крови повторно ее оживить. Он искал носителей ахеронской крови, обещая потом их воскресить, но все было напрасно.
Часто, сидя на троне, Халар Зим пытался добиться у сжимаемой в ладонях маски ответа, почему та над ним поглумилась. Тогда же до Марики, издали наблюдавшей за отцом, впервые донесся шепот призраков. Это подтолкнуло ее на занятие вещами, способными окончательно испортить души, без того уже бывшие чернее ночи, и свести с ума людей, кто лишь краем уха слышал о них. Она целыми днями изучала пожелтевшие свитки в поисках ключа к разгадке и, в конце концов, нашла.
Да, кровь оживила бы маску, но не любая, а исключительно прямого потомка последнего короля-жреца Ахерона! Правда, такая новость поначалу не произвела впечатления на отчаявшегося отца, однако через неделю Халар Зим взял себя в руки. Распустив до лучших времен большую часть армии, он начал почти безнадежные поиски наследника владыки исчезнувшей империи…
- Марика, ты мне нужна! Эти тупицы опять меня подвели!
Настойчивость в отцовском голосе заставляла сердце биться учащенно. Марика кинулась бы на зов немедленно, но не хотела представать обнаженной перед свитой. Надев высокие до колен алого цвета сапожки, колдунья выбрала плащ с капюшоном и застежкой на шее. Шелковая подкладка плотного шерстяного плаща приятно холодила ее кожу. В завершение туалета за правым голенищем нашел место короткий кинжал.
Уже на выходе из каюты она еще раз глянула в трюмо, чтобы восхиться собой, затем поймала искаженное отражение в киммерийском лезвии. Колдунья сдернула меч со стены и, держа клинок наподобие посоха, двинулась на главную палубу сухопутного корабля.
Ее отец, высокий и грозный, нависал над двумя униженными, полуголыми мужчинами. Пятна крови отмечали места, где люди цеплялись за доски, а бледный ручеек мочи передавал всю глубину человеческого ужаса.
Халар Зим повернулся к дочери, его глаза горели злобой.
- Они говорят, что не могут найти девчонку, хотя прежде убеждали меня в своей компетентности. И что в итоге?
Марика подошла к отцу. Из-под полы плаща выскользнула вторая рука и легла на рукоять меча. Если кто-то заметил открывшуюся наготу, то не подал виду, даже ублюдок Ремо, который не один год тайно пускал слюни вслед госпоже.
- Здесь нет их вины, отец, - натянуто улыбнулась колдунья. - Мы знаем, что след холоден уже два десятилетия.
- Но они продвинулись так далеко…
- А теперь появилось то, что им мешает, - женщина обратилась к Ремо: - Спускай трап.
Подчиненный отца недовольно заворчал, однако подчинился. Охранники поспешили вниз перед хозяйкой, и погонщикам слонов пришлось успокаивать животных, взволнованных топотом ног по дереву. Марика спускалась легко и грациозно, словно плывя над настилом. Мрачный Халар Зим шел чуть сзади. Вдруг примерно на полпути он остановился и, сложив на груди руки, приготовился наблюдать свысока, как дочь применит на практике свои способности.
Еще не ступив на твердую почву, Марика почуяла присутствие магии. Она давно считала, что, относясь к науке чародейства более ответственно, превзошла покойную мать. Слишком резкая оценка? Возможно, но, тщательно изучив колдовские манускрипты, дочь отчетливо видела все совершенные матерью ошибки в их толковании. Если бы Малива была не настолько небрежна, то сумела бы другими путями предоставить Халар Зиму вожделенную им власть. И в таком случае отпала бы надобность пускаться сейчас в тяжелые скитания.
Меч с силой вошел в землю, и Марика облокотилась на него. Хотя вокруг не было видно явных признаков злых чар, однако Красные Пустоши таили в себе немало колдовских ловушек, куда попадали беспечные глупцы, пренебрегшие элементарными мерами предосторожности. Сама по себе киммерийская сталь не являлась гарантией безопасности, но колдунья могла наложить на нее заклятие, что, скорее всего, оказалось бы неприятным сюрпризом для другого мага.
Женщина села на корточки, разрешив распахнуться полам плаща. Легкий ветерок остудил ее тело. Она медленно провела в воздухе рукой с растопыренными пальцами, затем потерла их друг о друга, будто перебирая невидимую пряжу. Почти сразу Марика почувствовала вибрацию, и тут же в голове начали шептать голоса.
Как всегда, фразы отличались раздражающей неразборчивостью, правда, ни в одной не слышалось предупреждения о надвигающейся опасности. Но колдунья воспринимала это больше в качестве доказательства наличия поблизости магии. Ведь только для дурака, не замечающего разные нюансы, голоса явились бы лишь подтверждением его силы.
Марика вцепилась левой рукой в навершие меча.
- У нее есть защитники, отец. Могущественные покровители, которые тебе противостоят.
- Мне нельзя бросить вызов, девочка, - Халар Зим поднял лицо к небесам. - Слишком долго твоя мать ждала воскрешения. Мы не можем позволить себе никаких дальнейших задержек.
- И их больше не будет, отец.
Снова поиграв пальцами, Марика столкнулась с множеством потоков чужеродной энергии. Некоторые, самые многочисленные, напоминали смерчи, создающие водовороты на поверхности стоячих водоемов, и казались наиболее мощными. Женщина нашла в них определенную привлекательность. Они вращались возле нее в безумном танце, стараясь помешать колдунье выбрать нужное направление.
И там же присутствовали еле уловимые, тонкие нити, похожие на остатки сна после пробуждения. Эти пытались уклониться от протянутой руки, и при мимолетном контакте, скорчившись, безвольно опадали. После "гибели" от них распространялся тошнотворный аромат тлена. Только крепкий захват рукояти меча позволил почувствовавшей дурноту женщине сохранить равновесие.
Преодолев, наконец, головокружение, Марика недобро усмехнулась: "Если хотите играть, давайте поиграем".
- Мы справимся с ними, отец.
- Что ты сказала, дитя мое?
- Ее покровители - болваны. Помогая той, что ты ищешь, защитники помогают также другим. Если бы путь был закрыт для всех, то нам пришлось бы выступить в роли собачьей своры, воющей под их стенами, - Марика подняла с земли горсть пыли: - Ну, а раз они не препятствуют людям искать к ним дорогу, значит и мы дойдем до цели.