- Есть одна веселая мыслишка, - расслабленно произнес Карло. - Из-за которой почти радуешься существованию ада. Я расскажу ему об этом, как только там окажусь. Вы верите в ад, Сандос, или бывшие иезуиты слишком искушены для подобной мелодрамы?
- "О нет, здесь ад, и я всегда в аду. Иль думаешь, я, зревший лик Господень, тысячекратным адом не терзаюсь?"
- Мефистофель! - повеселев, воскликнул Карло. - Моя роль - несомненно… хотя внешне, на него смахиваете вы. Знаете, я всегда считал, что Бог совершил тактическую ошибку, любя нас в совокупности, тогда как сатана готов прилагать изощренные старания, соблазняя каждого индивидуально.
Карло улыбнулся, и красота Аполлона преобразилась неотразимой мальчишеской ухмылкой.
- Идея! - радостно объявил он. - Почему бы нам не развлечься? Давайте измерим наши глубины. Даже в таком путешествии величайшим приключением, разумеется, является исследование человеческой души. Я предлагаю сделку: вы можете решать, освобождать нам руна или нет! Мою жажду оперной грандиозности мы противопоставим вашей душевной силе. Интересное состязание, не находите?
Оторвал голову от перегородки, Сандос нацелил на Карло затуманенный лекарствами взгляд.
- Джон, наверно, беспокоится, - произнес он. - Мне потребуется время, чтобы в полной мере обдумать ваше предложение. А пока даю слово не мешать вашим коммерческим планам. Я не соглашаюсь ни на что более, но, возможно, это сгодится в качестве задатка за то, что осталось от моей души?
- Превосходно, - сказал Карло, милостиво улыбаясь. - Очень хорошо, в самом деле.
Они вышли из лазарета, и Эмилио последовал за Карло вдоль изгибающегося коридора и вверх по винтовой корабельной лестнице. У него создалось впечатление шестиугольной планировки; экономя объем, комнаты стыковывались друг с другом, точно соты замечательно роскошного улья: тихие, устланные коврами, прекрасно обставленные. Здесь было по меньшей мере три уровня, расположенных один над другим, и, несомненно, имелись грузовые отсеки, которых он еще не видел.
Огибая последнюю перегородку перед тем, как вступить в центральную общую комнату, Эмилио бросил взгляд на капитанский мостик, увидев множество дисплеев, на которых светились графики и тексты. Он мог слышать гудение вентиляторов и моторов воздушных фильтров, мелодичные всплески, доносящиеся из резервуара с рыбой, предназначенного для аэрации, и едва различимый скрежет роботов, доставлявших шлак к масс-двигателям, которые обеспечивали как ускорение, так и гравитацию. Как и "Стелла Марис", этот корабль базировался на частично опустошенном астероиде, и многое из его основного оборудования было знакомым. Воздухоотходная система включала растительную трубу Уолвертона, размещавшуюся в центральном отсеке. "Богу - "отлично"", - подумал Эмилио. По сию пору с очисткой воздуха лучше справляются растения, чем все придуманное людьми.
Первым делом он оценил общую планировку комнаты и лишь затем посмотрел на шестерых мужчин, которые стояли или сидели, уставившись на Сандоса.
- Ты знал, - произнес он, обращаясь к Дэнни Железному Коню.
Приоткрыв рот, Джозеба Уризарбаррена повернулся к Дэнни. А на лице Шона Фейна проступила гримаса осуждения.
- Грех бездействия, - прокомментировал Сандос, но Дэнни не сказал ничего.
- Ваши скрепы в кладовке, Сандос, - сообщил Карло. - Желаете их получить сейчас?
- После того, как поговорю с Джоном, спасибо. Не покажете, где люк ангара?
- Нико! - распорядился Карло. - Проводи дона Эмилио.
Выступив вперед, Нико повел Сандоса по коридору.
- Два катера, Сандос! - крикнул Карло, пока выравнивалось давление воздуха между жилыми отсеками и похожим на пещеру ангаром. - У обоих топливная экономичность и дальность полета намного лучше, чем у катера, который так подвел вас в первой миссии. И один из моих - беспилотник, которым можно управлять дистанционно. Учусь на ошибках моих предшественников! Команда "Джордано Бруно" не окажется в ловушке на поверхности Ракхата!
Когда Нико открыл люк, раздался шипящий вздох.
- Perfavore, - спросил Сандос, - un momento solo, si? - Через коридор Нико посмотрел на Карло, спрашивая разрешения. И оно было даровано - царственным кивком.
Шагнув в сторону, Нико придержал для Сандоса дверцу. Тот ступил внутрь, и тяжелая стальная дверь захлопнулась за ним - с металлическим лязгом, который мог бы напугать, если б Сандос не был накачан лекарствами по самую макушку. Пробираясь мимо катеров, Сандос задержался, чтобы проверить крепления и грузовые люки. Все было в порядке. Даже кожухи на раструбах моторов были чистыми. Потом он увидел Джона. Кандотти сидел на неровном полу, сразу за беспилотным катером, привалившись спиной к неаккуратно загерметизированной перегородке.
Серый, точно каменное нутро астероида, из которого состоял корпус "Бруно", Джон вскинул глаза, когда Эмилио, нырнув под фюзеляжем катера, остановился перед ним.
- О боже, - страдальчески простонал Джон. - А я как раз подумал, что хуже быть уже не может!..
- Поверь знающему человеку, - возразил Эмилио. - Хуже может быть всегда.
- Эмилио, клянусь: я не знал! - сказал Джон плача. - То есть мне было известно, что в лазарете Карло кого-то держит, но кого и почему - я не знал… Надо было попытаться… О господи…
- Все в порядке, Джон. Ты все равно ничего не смог бы сделать.
Даже в нынешнем своем состоянии Эмилио знал, что сделать и что сказать.
- Вот так будет лучше, - произнес он, опустившись рядом с Кандотти на колени и запястьями притянув его голову к своей груди. - Так удобнее плакать, - сказал Эмилио, хотя сам не чувствовал ничего.
"Странно, - вяло думал он, пока Джон всхлипывал. - Это ведь как раз то, чего я хотел все те месяцы, прежде чем Джина…"
- Я не мог молиться, - слабым голосом сообщил Джон.
- Все в порядке, Джон.
- Я сел тут, возле люка, чтобы не наделать грязи и не испачкать катера, - сказал Джон, шмыгая носом и пытаясь взять себя в руки. - Карло велел Нико выпустить из отсека воздух, если сам не вернется через десять минут! Я не мог молиться. Я думал о малиновом креме. - Он фыркнул и усмехнулся мокрыми губами, вытирая глаза. - Насмотрелся фильмов про космос.
- Знаю. Все в порядке.
Хотя у Эмилио болели руки, он позволял Джону цепляться за него и с отстраненным интересом осознал, что боль выносить легче, потому что его не волнует, долго ли она будет длиться на этот раз. "Полезный урок", - подумал Эмилио, через голову Джона глядя на наружные люки ангара. Пыли на них не было, а значит, их недавно открывали.
- Идем, - сказал он. - Вернемся внутрь. Сможешь встать?
- Угу. Конечно.
Самостоятельно поднявшись на ноги, Джон вытер лицо, но тут же привалился к герметичной каменной стене, выглядя даже более расхлябанным, чем обычно. - Пойдем, - произнес он спустя минуту.
Когда они подошли к люку, который вел в жилые отсеки, Эмилио жестом попросил Джона постучать по нему.
- Не уступай им, Джон, - сказал Эмилио, пока они ждали, чтобы их выпустили.
Сперва Джон, похоже, не понял, но затем кивнул и выпрямился.
- Слова нужны, чтобы изворачиваться, - тихо произнес Эмилио Сандос, больше не видя Джона. - Не уступай этим ублюдкам.
Дверь открыл не Нико, а Шон Фейн, выглядевший точно гнев Господний. Молча приняв Джона на свое попечение, Шон повел его к верхним каютам. Карло нигде не было видно. Железный Конь тоже ушел, но откуда-то снизу смутно доносился голос Джозебы, требовательный и настойчивый.
Скрепы ждали Эмилио на столе, за которым Нико обедал вместе с квадратным, тучным типом, чья массивная туша находилась в замечательном контрасте с его цветочной, будто нанесенной импрессионистом расцветкой: бледно-желтые, цвета нарцисса, волосы, спадавшие на розовую кожу, и глаза, голубые, как гиацинт.
Сев за стол, Сандос придвинул скрепы к себе и всунул в них кисти, одну за другой.
- Франц Вандерхелст, - молвил толстяк, как бы представляясь. - Пилот.
- Эмилио Сандос, - ответил его сосед по столу. - Рекрут.
Положив руки на колени, он оглядел огромного молодого человека, сидевшего рядом с Францем.
- А вы - Нико, - опознал Сандос, - но мы не были официально представлены.
- Эмилио Сандос - Никколо д'Анджели, - услужливо произнес Франц с набитым ртом. - Он говорит мало, но… chizz e un brav'scugnizz'… ты хороший паренек, не так ли, Нико? Si un brav' scugnizz', eh, Nico?
Прежде чем ответить, Нико промокнул рот платком, стараясь не задеть нос, выглядевший слишком бледным.
- Brav' scugnizz', - послушно подтвердил он, серьезно глядя на них ясными карими глазами. Его голова была несоразмерно мала для человека с такими габаритами.
- Как нос, Нико? - без тени угрозы спросил Сандос. - Все еще болит?
Но Нико, похоже, напряженно думал о чем-то другом, поэтому Сандос повернулся к Францу.
- В последнюю нашу встречу, вы, насколько помню, помогали Нико выбивать из меня дурь.
- Вы чуть не влезли в навигационную программу, - резонно заметил Франц, загружая в рот новую порцию. - Мы с Нико делали свою работу. Вы обиделись?
- Нисколько, - любезно известил Сандос. - Судя по вашему акценту, вы из… Йоханнесбурга?
Франц наклонил голову: угадал!
- А судя по имени, вы не католик.
Проглотив кусок, Вандерхелст состроил оскорбленную мину.
- Голландский агностик-протестант - это совсем не то, что агностик-католик, имейте в виду.
Сандос кивнул, принимая высказывание без комментариев. Откинувшись на спинку кресла, он огляделся.
- Все самое лучшее, - заверил Франц, проследив за взглядом Сандоса. - Каждый прибор, каждый предмет оборудования сияет, протертый от пыли и аккуратно уложенный или надлежащим образом используемый, с гордостью отметил Франц. "Джордано Бруно" - отлично обустроенный корабль. И гостеприимный к тому же - Франц поднял почти невидимые желтые брови, а заодно и бутылку "Пино Гриджо". Сандос пожал плечами: почему нет?
- Стаканы над раковиной, на второй полке, - сказал Франц, возвращаясь к еде. - Если голодны, перекусите. Тут богатый выбор. Босс обеспечивает отличный стол.
Сандос встал и направился к камбузу. Франц слышал, как он поднимает крышки кастрюль и открывает камеры хранения продуктов, оценивая выбор, который и впрямь изумлял. Через несколько минут Сандос вернулся со стаканом в одной механизированной руке и тарелкой куриного каччиаторе в другой.
- Вы здорово управляетесь с этим штуковинами, - произнес Франц, указывая вилкой на скрепы.
- Да. Требуется практика, - бесстрастно откликнулся Сандос. Плеснув себе немного вина, он отпил глоток, после чего принялся за тушеную курицу.
- Очень вкусно, - сказал спустя какое-то время.
- Нико приготовил, - сообщил Франц. - У Нико много талантов.
Нико просиял.
- Я люблю готовить, - объявил он. - Bucatini al dente, жареный scamorza, pizza Margherita, омлет с баклажанами…
- Я думал, вы не едите мяса, - сказал Франц, пока Сандос жевал курицу.
Сандос посмотрел на свою тарелку.
- Я буду проклят, - заметил он мягко. - Руки страшно болят, но мне и на это плевать. Чем меня накачали?
- Это разновидность квелла, - ответил из-за его спины Дэнни Железный Конь.
Бесшумно обогнул стол, он встал за спиной Нико, напротив Сандоса. Франц - весьма довольный - переводил взгляд с одного лица на другое, словно зритель на Уимблдоне.
- Его применяют при подавлении тюремных бунтов, - сказал Железный Конь. - Когнитивные способности не затрагиваются. Эмоции сглаживаются.
- Твоя идея? - спросил Сандос.
- Идея Карло, но я его не отговаривал.
Дэнни и самого будто накачали квеллом - если судить по эмоциям, которые он проявлял; Франц уже начал разочаровываться.
- Занятное снадобье, - прокомментировал Сандос. Подняв нож, он лениво проверил его острие, затем глянул на тарелку. - После тех массовых избиений запах мяса вызывал у меня тошноту, но сейчас…
Пожав плечами, Сандос оторвал взгляд от лезвия и посмотрел на Железного Коня.
- Полагаю, я мог бы вырезать и съесть твое сердце, - сказал он с легким удивлением, - если бы надеялся, что это подарит мне десять минут с моей семьей.
Железный Конь остался бесстрастным.
- Не поможет, - откликнулся он.
Франц улыбался.
- Нет. Поэтому принимаю создавшуюся ситуацию.
- На это я и надеялся, - произнес Железный Конь и направился к выходу.
- Дэнни? - позвал Сандос, когда Железный Конь уже был в проеме.
Если бы перегородки не пропитали полимером, сделавшим их стойкими к разрывам, нож вонзился бы глубоко; вместо этого он, ударившись рядом с лицом Дэнни, отскочил от стены и с лязгом упал на пол.
- Поразительно, как возрождаются прежние навыки, когда в них возникает нужда, - холодно улыбнулся Сандос. - Мне бы хотелось увидеть, как подрастает один ребенок, - произнес он будничным голосом. - Мистер Вандерхелст, сколько продолжается полет?
Осознав, что перестал дышать, Франц сдвинул в кресле свою тушу.
- Почти четыре недели.
- Никогда не понимал, почему время сжимается. Дети меняются очень быстро, особенно если их отцы путешествуют на околосветовых скоростях… Зачем, Дэнни? Средства и впрямь очень скверные. Могу я узнать о целях, которые их оправдывают?
- Скажи ему, - устало бросил Шон Фейн, вступая в общую комнату после того, как благополучно доставил Кандотти в его каюту. - Бог знает, какой сегодня на этом корыте день, но это должен быть День искупления - по какому-нибудь из календарей. Рабби сказал бы тебе, Дэнни, что мало просить прощения у Господа. Ты должен извиниться перед человеком, которому причинил зло.
Дэнни не откликнулся, и тогда Шон рявкнул:
- Скажи ему, черт возьми, ради Иисуса и блага своей жалкой души!
Не отрывая спины от перегородки, Дэниел Железный Конь заговорил, и его глухой голос вполне гармонировал с его словами:
- Отмена поражения в правах, наложенного на Общество Иисуса; все иски и контр-иски прекращаются или отзываются из суда. Позиция влияния, благодаря которой программы контроля над рождаемостью и политическая деятельность в интересах бедных будут проводиться по всей сфере влияния Церкви. Передача Ватикану от каморры свидетельств, устанавливающих личности священников, коррумпированных организованной преступностью, дабы Церковь очистилась от людей, подрывающих моральный авторитет Рима. Возможность для Общества Иисуса вернуться на Ракхат и продолжить там Божий труд.
Он помедлил, а затем назвал причину, которая действительно имела значение:
- Спасение души.
- Моей? - с отстраненной веселостью спросил Сандос. - Что ж, отец Железный Конь, я восхищен - если не вашими методами, то амбициями.
- Они не стали бы убивать Джона, - сказал Дэнни. - Это был блеф.
- В самом деле?
Задумчиво скривив рот, Сандос пожал плечами.
- Меня похитили и за месяц дважды избили до бесчувствия, - заметил он. - Боюсь, я склонен принимать угрозы Карло всерьез.
Злосчастный Дэнни выдавил:
- Прости, Сандос.
- Твои извинения мне не нужны, - тихо произнес Сандос. - За отпущением грехов обратись к священнику.
Испытывая отвращение, Шон ушел на камбуз. Когда он вернулся к столу, прихватив с собой стакан и бутылку вина, Дэнии все еще стоял на прежнем месте, уныло уставившись на Сандоса.
- А как насчет Кандотти? - раздраженно спросил Шон у Железного Коня.
Глубоко вздохнув, Дэнни направился к выходу, но прежде поднял нож, положив его перед Сандосом.
По мнению Франца, этот жест требовал изрядного мужества. После нескольких недель, проведенных в постели, пуэрториканца пошатывало, к тому же у него искалечены руки, а потому было сложно отличить неточность от намеренного промаха, но у Франца создалось впечатление, что Сандос мог пригвоздить Дэнни к стене, если б захотел. У Карла в качестве гарантии имелся Кандотти, но этому индейцу оставалось надеяться лишь на себя…
- Что ж, нравится нам это или нет, но мы здесь, - произнес Шон, наливая себе порцию. Выпив ее одним глотком, он серьезными голубыми глазами посмотрел на Сандоса. - Готов спорить: ничто во всей Божьей вселенной не уязвит этого парня сильнее, чем твое прощение. Для него это как кость в горле.
- Что ж, - сухо молвил Сандос, подражая акценту Шона, - стоит подумать.
Франц потешался от души.
- В карты играете? - спросил он у Сандоса.
- Я не хотел бы злоупотреблять своим преимуществом, - промурлыкал тот, вовсе не взволнованный этой драмой. Поднявшись, он понес свои тарелки на камбуз. - Мне много раз говорили, что голландские протестанты не сильны в игре.
- Мы и в спиртном не сильны, - заметил Франц, наливая еще по порции каждому, кроме Нико, который не пил, потому что сестры не велели ему этого делать.
- Верно подмечено, - произнес Сандос, вернувшись к столу. - Покер?
- Все лучше, чем чертова scopa, - пробурчал Шон.
- Сыграем, Нико? - спросил Франц, потянувшись за потертой колодой, которая всегда лежала на столе.
- Буду просто смотреть, - учтиво ответил Нико.
- Знаю, Нико, - произнес Франц терпеливо. - Это я из вежливости. Все в порядке. Ты не обязан играть.
- Если это не слишком хлопотно, я хотел бы сперва отправить сообщение на Землю, - сказал Сандос.
- Радио сразу за этим люком, слева от вас, - откликнулся Франц. - Там все настроено. Просто запишите сообщение и нажмите "отправить". Крикните, если понадобится помощь.
- Черта с два, - пробормотал Шон, когда Сандос вышел.
Усевшись перед аппаратурой связи, Сандос некоторое время раздумывал, что сказать. "Меня снова поимели", - пришло на ум, но его послание прибудет, когда Селестина еще не повзрослеет, и Сандос отверг эту фразу как слишком вульгарную.
В конце концов он подобрал семь слов.
- Взят насильно, - произнес он. - Думаю о вас. Слушайте сердцем.
19
Инброкар
2047, земное время
- Я не допущу этого, - бушевал посол, щелкая когтями и расхаживая из одного конца внутреннего двора посольства в другой. Вскинув уши, Ма Гурах Ваадаи остановился перед своей женой, вызывая ее на спор. - Скорее выйду в отставку, чем отдам свою дочь этому зверю. Как смеет он просить у меня ребенка?
- Мой господин, Хлавин Китери не просил у нас Сакинджу, - успокаивающе сказала госпожа Суукмел Чирот у Ваадаи, грациозно вскинув изящную руку, и исполненным нежной красоты жестом поправила простую шелковую шапку. - Его приглашение было просто…
- Он трус, - рыкнул Ма, отпрянув от нее. - Он перебил всю свою семью…
- Может быть, да, - промурлыкала Суукмел, пока он шагал прочь, - а может, нет.