Олловейн притянул Эмерелль к себе. Судя по тому, на какой высоте стрела вошла в мачту, ее должны были выпустить с одного из кораблей, с высокого положения. То, что королева наклонилась за веточкой вербы, вероятно, спасло ей жизнь.
- Опустить паланкин! - приказал предводителю кентавров Олловейн.
Оримедес удивленно уставился на него.
- Здесь, посреди толпы? Ты с ума сошел?
Эмерелль тоже сделала попытку вырваться из крепких рук воина. Бабочки взлетели с ее платья, чтобы не оказаться раздавленными между телами. Они плотным облаком окружили правительницу. Это усложнит прицел подлому стрелку! Прошло всего несколько мгновений с тех пор, как стрела угодила в хольда. Однако умелый лучник мог выпустить в полет три стрелы прежде, чем первая найдет свою цель.
И словно в ответ на мысли Олловейна, прямо рядом с ним в одну из скамей для гребцов вонзилась вторая стрела. Она пролетела на расстоянии меньше ладони от них. Наверное, лишь бабочкам они были обязаны тем, что стрелявший промахнулся. Насекомые теперь сотнями вились вокруг королевы.
- Госпожа, ты умрешь, если будешь настаивать на том, чтобы оставаться в паланкине, - спокойно произнес Олловейн.
Теперь, когда он наконец получил возможность действовать, напряжение улетучилось.
- Поцелуй ее! - проревел кто-то из толпы, неверно истолковавший действия Олловейна.
Мастер меча потянул королеву за собой к поручням. Обхватив ее за бедра, он спрыгнул вниз. Крылья мотыльков касались его щек. Он почти ничего не видел.
- Посмотри на мачту! - крикнул он князю кентавров. - Кто-то стреляет в нас!
Олловейн потянул Эмерелль под дно лодки. Здесь они были в безопасности. Вокруг поднялись крики. Вероятно, первые зеваки заметили мертвого хольда.
- Мы должны держать происходящее в тайне. - Эмерелль высвободилась из объятий Олловейна. - Если сейчас начнется паника, то сотни окажутся затоптанными насмерть.
- Ты не должна показываться! - возмутился мастер меча. - До сих пор тебе везло, госпожа, но уже следующий выстрел может тебя убить. Мы не имеем права предоставлять убийце еще одну возможность. Ты должна вернуться во дворец!
- Почему ты думаешь, что меня хочет убить мужчина?
- Мужчина или женщина, сейчас не важно. Единственное, что имеет значение, - это твоя безопасность, госпожа! Ты должна вернуться во дворец!
Олловейн слишком хорошо понимал, почему не хочет говорить о том, что выстрел могла сделать женщина. Он не должен был посвящать в подробности Сильвину!
- Скажи эльфам свиты, чтобы они спешились, и позаботься о том, чтобы мертвого хольда сняли с мачты! - крикнул Олловейн князю кентавров.
Эмерелль выбралась из-под спасительной лодки.
Мастер меча тут же оказался рядом с ней.
- Госпожа, прошу тебя…
Он не увидел блеск стали рядом с королевой. Клинок! Командующий лейб-гвардии оттолкнул юную эльфийку и только тогда заметил, что его одурачила ее отполированная поясная пряжка. Эмерелль положила руку ему на плечо и потянула назад.
- Не забывай, что когда-то я тоже была воительницей, - сказала она. - Среди детей альвов лучник не сможет попасть в меня.
- А если есть и другой убийца? Как я должен защищать тебя здесь от клинка?
Ответ Эмерелль потонул в реве ликования. Несколько кобольдов обнаружили королеву и протолкались к ней. Бабочки вспорхнули с платья и заплясали в воздухе высоко над правительницей. Вскоре Эмерелль оказалась окружена потными телами. Ламассу, огромный крылатый человек-бык из далекого Шурабада, плугом шел сквозь толпу, пытаясь своим громовым голосом перекричать шум и вовлечь Эмерелль в философскую дискуссию о бренности всего сущего.
Наконец Олловейну удалось расставить юных эльфов свиты вокруг королевы. Толпа немного расступилась. И в этот краткий миг с королевой произошло странное превращение. Вдруг она стала уязвимой, как дитя.
Шум вокруг стих. Перед Эмерелль образовался проход. Рыбаки, приезжие торговцы и мудрецы стояли в молчаливом удивлении. Казалось, все боялись слишком напирать на эту хрупкую женщину.
Теперь стало легче продвигаться вперед. Королева то и дело останавливалась, чтобы пожать кому-то руку сквозь заграждение из стражников или переброситься с кем-нибудь парой слов. Они пересекли парк, где маги заставляли плясать в воздухе фигурки из цветочных лепестков.
Олловейн не удостоил взглядом красоту заклинания. Он раздраженно осматривал густые ряды деревьев, выискивая очередного притаившегося лучника. Спуск к гавани мучительно затягивался. Эмерелль же, напротив, была довольна. Она любила, когда ею восхищались, эльфийка излучала обаяние, которому не могли противостоять даже быкоголовые минотавры, хотя последние славились своей мрачной религиозностью и не терпели улыбок, не говоря уже о громких звуках.
Правительница целой и невредимой достигла причала, где стояла пришвартованная "Лунная тень". Даже Олловейн, который был близок к Эмерелль, как никто другой из свиты, почувствовал себя охваченным аурой королевы. Было ли это колдовством? Или истинным лицом повелительницы, открывшимся так, вдруг? Он не мог сказать…
Почетный караул из экипажа либурны образовал коридор, когда на борт взошла владычица. На главной палубе вдоль накрытого праздничного стола стояли самые влиятельные князья Альвенмарка. Все места были заняты. Олловейн изучал гордые лица. Большинство присутствующих были эльфами. Они представляли народы морей и равнин, далеких островов и ледяных пустынь Снайвамарка.
Вельможи, даже Шахондин из Аркадии, склонились перед Эмерелль, когда та взошла на корабль. Некоторые благородные иронично улыбались, чтобы отчасти лишить пафоса старинный жест почтительности. Однако никто из них не отваживался в открытую бросить вызов Эмерелль, не поклонившись.
Бабочки снова опустились на одежду королевы. Купание в толпе не лишило Эмерелль величественности. Она ровным шагом поднялась на кормовое возвышение, где ее могли видеть все гости.
К Олловейну подошла молодая эльфийка. Йильвина. Олловейн назначил ее командиром на "Лунной тени".
- Все в порядке? - тихо спросила она.
- Нет, - проворчал мастер меча. - А что, похоже? Что ты предприняла для безопасности королевы?
- На борту семьдесят два вооруженных воина. "Вороньи гнезда" заняты арбалетчиками. На кормовом возвышении стоят мои самые надежные бойцы. Все они вооружены башенными щитами, как ты и приказывал. И если дойдет до худшего, то подготовлены различные пути бегства.
Олловейн немного расслабился. Вместе с Йильвиной он сражался во многих боях. Даже во время резни в Анискансе, когда их окружали превосходящие по численности отряды варваров, она сохраняла хладнокровие. Мастер меча проверил, как расставлены стражи, и удовлетворенно кивнул. Воины на кормовом возвышении надели старомодные доспехи из отполированной бронзы. Роскошные плюмажи развевались на серебряных шлемах. У воинов были большие овальные щиты с чудесными картинами. Для стороннего наблюдателя в них не таилось никакой угрозы, они могли казаться частью роскошной праздничной обстановки, древней, как сам эльфийский народ. И тем не менее щиты могли в мгновение ока превратиться в деревянную стену, выдвинувшуюся между королевой и врагом.
Олловейн коротко кивнул.
- Хорошая работа, Йильвина. Но пошли кого-нибудь к фок-мачте. Арбалетчики должны следить за "Дыханием моря". Возможно, на одной из его мачт скрывается лучник.
- Я лично позабочусь об этом. - Эльфийка повернулась на каблуках и поспешила на бак.
Эмерелль начала торжественную речь, в которой отрекалась от своих притязаний на трон. Она стояла у парапета кормового возвышения и глядела на князей.
- …прошел долгий лунный цикл, и бремя власти тяжким грузом лежит на моих плечах.
Королеве удалось сделать так, что пустые ритуальные фразы из ее уст звучали искренне. Но Олловейн точно знал, что она никогда не откажется от власти. Он прошел к ступеням, ведущим на кормовое возвышение. Лучше быть рядом с Эмерелль, пока не закончится эта ночь.
- Смотрите, без короны предстала я перед вами. А теперь скажите мне: кто из нас должен в будущем нести бремя правления?
На миг воцарилась тишина. Затем Халландан - князь Рейлимее, белого города у моря, - выступил из рядов знати.
- Я называю достойной Лебединой диадемы Эмерелль. В ней сочетаются мудрость и добро. Пусть она правит нами.
Порыв свежего ветра заставил трепетать княжеские знамена, висевшие вдоль поручней. Эмерелль открыла рот… Казалось, она растерялась.
Олловейн бросился по лестнице на кормовое возвышение. Но королева уже взяла себя в руки.
- Князья Альвенмарка, неужели же не найдется никого, кто пожелал бы взять на себя бремя ответственности вместо меня?
Мастер меча взглянул на Шахондина, однако правитель Аркадии хранил молчание.
- Значит, если никто другой не желает трона, присягните мне на верность, - продолжала Эмерелль. - Титул - это всего лишь слово. Корона - пустая безделушка. Но вы - плоть моей власти. Без вас нет королевства.
Князья стали по одному выходить вперед, опускаться на колени перед Эмерелль, принося клятву верности. Олловейн застыл за спиной своей королевы. И жалел, что не может прочесть мысли князей. Их лица были словно маски. Никакого волнения. Конечно, большинство были по-настоящему преданы Эмерелль. Но по меньшей мере один желал ей смерти. Быть может, Алатайя, княгиня Ланголлиона, давно уже находившаяся в состоянии ссоры с Эмерелль, поскольку якобы посвятила себя темным сторонам магии и слишком сильно жаждала сокрытых на Голове Альва сокровищ? Или тихий Элеборн, беловолосый водяной, повелитель Королевства под волнами? Или все же Шахондин? Или, наконец, кто-то, не имеющий громкого имени, питающий неприязнь к королеве и решивший отомстить? Олловейну захотелось, чтобы эта ночь поскорее закончилась.
Молодая эльфийка в белоснежном платье поднялась на кормовое возвышение. На голубой бархатной подушке она несла корону Альвенмарка. Диадема была изготовлена из белого золота и сотни бриллиантовых осколков и имела форму лебедя, поднимающегося из морских вод к солнцу. Стилизованная голова была вытянута далеко вперед, а крылья заворачивались назад, образуя широкий обруч.
Эмерелль приняла корону. На протяжении одного удара сердца держала драгоценное украшение над головой, чтобы каждый на борту мог увидеть это. А затем надела диадему. Настал миг торжественной тишины.
- Займите место за моим столом, благородные князья: и будьте моими гостями в эту ночь чудес.
Словно по тайному знаку, со всех княжеских башен в ночное небо взметнулись фонтаны света. Громкое ликование пронеслось вдоль набережной. У Альвенмарка вновь была королева.
Эмерелль опустилась на тронное кресло. Она казалась очень уставшей. Мастер меча увидел, что ее правая рука дрожит. Он подошел к трону и слегка склонился к королеве.
- С тобой все в порядке, госпожа?
- Тропы альвов, - прошептала Эмерелль. - Что-то потянулось к ним. Невидимая сеть между мирами сотряслась. Кто-то воспользовался силой камня альвов, чтобы сплести новые нити.
- Под палубой у нас полная команда гребцов, госпожа. Одно слово - и обрубят канаты. - Олловейн указал на обе башни, обозначавшие выход из гавани. - Меньше чем через полчаса мы будем в открытом море - если ты того пожелаешь.
Эмерелль лишь устало покачала головой.
- Я королева. Я не могу просто взять и убежать. И уж тем более - если не знаю, от чего бегу. Я должна защищать народы Альвенмарка. Однако приятно знать, что "Лунная тень" готова к отплытию. - Она подозвала молодую эльфийку, которая принесла корону. Девушка, немного растерянная, стояла у поручней на главной палубе. - Составь мне компанию, малышка. Как тебя зовут?
- Санселла, моя королева.
- А кто назначил тебя для выполнения этого задания?
Эльфийка указала на гостей, которые уже сели за стол.
- Халландан, князь Рейлимее, мой отец, - гордо произнесла она.
- Я помню, что видела тебя еще совсем крохой. И знала тебя раньше, в прежних жизнях. Ты всегда была очень храброй, Санселла. В твоей груди бьется сердце героя.
Молодая девушка покраснела. Она подняла взгляд на королеву, открыла рот, но не смогла ничего произнести.
- О чем ты хотела спросить меня?
- Ты можешь рассказать мне, какой я была раньше?
Эмерелль пристально посмотрела на нее.
- Ты же знаешь, что это опасно! Если я расскажу, кем ты была, то может статься, что разорвется пелена, скрывающая от тебя твои прошлые жизни, и воспоминания вернутся в мгновение ока. И они будут не только хорошими.
Санселла казалась подавленной.
- Вот и отец так говорит.
- Но кое-что, думаю, я могу тебе рассказать. Во время Тролльских войн ты практически спасла мне жизнь. Олловейн, мой мастер меча, перебежал тебе дорогу. У него очень большой опыт по спасению моей жизни. - Эмерелль примирительно улыбнулась. - Очень большой.
Олловейн пристально посмотрел на девушку. Санселла? Имя было для него чужим, но лицо почему-то казалось знакомым. Он помнил молодую воительницу, которую швырнули в пропасть, когда тролли в последний раз штурмовали Шалин Фалах. Не возродилась ли та воительница в этой девушке? Он еще помнил страх смерти в глазах юной эльфийки, потерявшей опору на мосту. Хорошо, что в этот мир возвращаются без воспоминаний!
- Госпожа! - из-за стола поднялся Шахондин. - Я подготовил особенный подарок в качестве развлечения для всех нас. Примешь ли ты его, Эмерелль?
- А ты на моем месте принял бы его?
Князь Аркадии поджал губы.
- Вечер обеднеет на одно незабываемое впечатление, если ты откажешься.
Рука Олловейна опустилась на рукоять меча. Что это значит? Он невольно перевел взгляд на мачты "Дыхания моря".
- Всем здесь известно мое любопытство, - тоном, каким ведут светскую беседу, произнесла Эмерелль. - Так удиви же меня!
Мастер меча подивился мужеству королевы. Она знала об опасности, но, тем не менее, делала хорошую мину при плохой игре. Если бы она отказалась от подарка Шахондина, для всех присутствующих стало бы очевидно, что она боится князя Аркадии. Это послужило бы сигналом для недовольных! А может быть, это действительно просто подарок? Жесты такого рода в порядке вещей.
- Внизу, на причале, ждет моя внучка, Линдвин, - произнес Шахондин, и в его голосе послышался скрытый упрек. - Твои стражники не позволили ей взойти на корабль. Несмотря на юный возраст, она достигла невероятного мастерства в искусстве магии. Никто в Аркадии не может соперничать с ней.
- Это говорит в пользу дарования твоей внучки или же против способностей волшебников в твоем роду? - вставил Халландан из Рейлимее, его поддержал довольный смех остальных.
Шахондин слегка побледнел, но попытался подавить гнев.
- Судите сами, когда увидите, что подвластно Линдвин.
Эмерелль подала знак Йильвине, занявшей свой пост у сходней. На борт поднялась эльфийка в черных и серебряных одеждах. Волнистые черные волосы спадали на плечи. Бледная кожа была раскрашена бандагом. Темные змеи увивали руки, на лбу красовалась голова кобры. Высокие скулы подчеркивали узкое лицо Линдвин. Ее глаза были светло-зелеными, пронизанными золотыми искорками. Узкие губы свидетельствовали о целеустремленности и ожесточенности. Интересно, какие жертвы пришлось принести эльфийке, чтобы в таком юном возрасте считаться мастерицей магических искусств, спросил себя Олловейн. Может быть, она сродни ему? Он вспомнил о цене, которую заплатил за то, чтобы стать мастером меча Альвенмарка.
Линдвин склонилась перед королевой в до миллиметра выверенном поклоне.
- Благодарю тебя, госпожа. Позволение представить перед твоими очами свидетельство моего умения очень почетно для меня.
- Благодари меня после того, как удастся твое выступление, Линдвин. Я знала лучших чародеев эпохи и не стану унижать память о них, аплодируя тебе, если твое мастерство не произведет на меня впечатления.
Рука Олловейна по-прежнему лежала на рукояти меча. Он не был уверен в том, что Шахондин привел сюда свою внучку без всякой задней мысли.
Казалось, Линдвин не задели неласковые слова владычицы. С уверенностью, граничившей с высокомерием, она начала свою работу. Волшебница прошептала слово силы, и перед ней зажглась в воздухе искра, размером едва ли больше светлячка. Один скупой жест - и искорка заплясала. На фоне ночного неба она обозначила очертания птицы. Все быстрее и быстрее кружилась она, выделяя отдельные контуры и делая изображение все более и более пластичным. Вскоре уже было проработано оперение; затем последовал длинный изогнутый клюв. Птица раздулась, стала размером с лошадь. Она расправила крылья, словно для того, чтобы опробовать силу взмаха. И летающая искорка продолжала добавлять оживающей картине новые контуры - то углубляла оранжевый цвет жаркого оперения, то добавляла светящуюся точку красным глазам. Внезапно от пламенной фигуры повеяло жаром. Из рядов князей послышался почтительный шепот.
Властным жестом Линдвин приказала птице подняться выше к небу, чтобы оградить гостей Эмерелль от жаркого дыхания огненного фантома.
Олловейн запрокинул голову. Волшебное изображение еще раз изменилось. Теперь это уже не было рисунком, казалось, птица пробудилась к жизни и восстала против воли юной волшебницы. Никогда прежде не доводилось видеть мастеру меча, чтобы из искорки света создавалось что-то живое. Произведение волшебного искусства полностью захватило его, и на миг он позабыл о своей тревоге об Эмерелль.
- Прочь, в море! - приказала Линдвин.
Огненная птица издала резкий, пронзительный вскрик, а затем понеслась к башням на входе в гавань. Этой ночью они тоже были окутаны слабым бело-голубым светом. Олловейну они казались одинокими стражами на границе тьмы. По ту сторону башен не было видно даже звезд. Тучи поглощали их свет.
Едва оставив башни позади, птица исчезла из виду.
Похоже, Линдвин растерялась. Она сделала нерешительный жест рукой и стала не отрываясь глядеть в темноту. Один из князей захлопал в ладоши, затем к аплодисментам присоединился второй, третий. Но большинство глядели на вход в гавань. Казалось, все чего-то ждут. Это не могло быть концом представления Линдвин!
И действительно - прямо над водой зажглись искры света. Сначала одинокие, но через несколько мгновений их стало несколько дюжин. А затем первые светящиеся точки по отвесной дуге стали подниматься в небо. При этом некоторые разбивались и падали в море. Однако большинство взлетали выше и выше.