Убираться мы не намеревались. Я решил немножко расположить к себе эту неприветливую даму. Делать это в открытую, обычными "грубоматериальными" способами - бесполезно. Только раздразню дракона в его логове, а Соколик имеет, как хозяйка, все основания "попросить" нас со своей территории.
Пришлось пофантазировать и найти в Елене хоть какую-нибудь мало-мальски соблазнительную черту. И я нашел, как ни странно! Ее достоинством оказались коленки, маленькие, изящные, точеные. Их она и выставляла напоказ, понимая это.
Я легонько коснулся ее ножек. Нет, не физически! Конечно, не физически! Мне пришлось хорошо постараться, чтобы посыл "секси" не отразился на мне самом. Парни-"эльфы" тут же разобрались, что к чему, и подключились ко мне, с трудом сдерживая улыбки на лицах. Хотел бы я увидеть эту вакханалию их глазами! Жаль, не дано. Лишь очень смутно, смазанно, я ощущал, как их посылы ввинчиваются в ее энергополе.
Джо тем временем сказала, что мы подождем, и без приглашения уселась поодаль, воззрившись якобы на голограмму, а на самом деле наблюдая за нашими безобразиями.
Увы, Елена Соколик оказалась полностью фригидной. Бедняга ее муж… Она не поддалась, а может, даже не почувствовала нашего учетверенного вторжения. Лишь перекинула ногу на ногу, меняя положение и все так же враждебно поглядывая на раскованную "эльфийку".
- Хелен, на твоем месте я был бы поосторожнее с капитаном, - вдруг произнес старик, опустив свою газету и воззрившись на меня. - Козерог, родившийся в год Быка - смесь не для слабонервных…
Я немного удивился. Как это он угадал мой зодиак и год рождения, интересно? Когда я был мальчишкой, мать говорила всем, что я Тигренок (ну, водились когда-то на Земле такие звери). А потом ее подруга, доморощенный астролог наподобие этого деда, убедила Маргарет, что я-де отношусь еще к году Вола - по восточному календарю, ведущему отсчет лет вразрез с общепринятым исчислением. Не сказать, что в результате этих открытий жить мне стало проще или труднее, но нынешний факт налицо: Соколик-старший безошибочно классифицировал мою "астральную принадлежность".
- Папа, я разберусь сама! - отрезала Елена.
- Валяй! - согласился старик и снова погрузился в чтение.
К нашему всеобщему… ну, удовольствием это не назовешь - утешению, на лестнице, ведущей в спальную зону дома, раздался звук шагов.
В гостиную спустился археолог.
Эдуард Ковиньон, долговязый длинноносый мужчина, будь он актером, своим типажом прекрасно подошел бы на роль чудаков-ученых из старинных приключенческих фильмов. Попавшись на удочку стереотипов, я тут же принялся искать в нем признаки рассеянности. Однако археолог был всего лишь оживлен. Странно: быть в столь прекрасном расположении духа после того, как утром чудом избежал смерти… Можно позавидовать не только возможности выспаться, но и стальным нервам этого парня.
- Прошу ко мне, - сказал он, откровенно любуясь Джокондой. - Раз уж вы по мою душу, как говорится!
- И этот - туда же! - услыхал я бурчание ревнивого Чезаре, напрасно изображающего, будто ему на все наплевать: мне уже давно казалось, что он слегка влюблен в свою начальницу.
А вот кабинет археолога оказался вполне пригодным для съемок научно-фантастических фильмов. Вся комната была завалена старыми книгами, на столе красовался громадный микроскоп, какие встретишь еще и не во всякой лаборатории ВПРУ. Были тут колбы, кисти, коробки, инструменты непонятного (мне) предназначения и еще масса всякой, не нужной обывателю, рухляди. От вида всего этого Джоконда едва заметно поморщилась. Кому не известна ее почти патологическая педантичность и тяга к аккуратности? Пожалуй, только неряшливостью и можно было пронять невозмутимую "эльфийку".
- Кажется, я вас где-то видел? - взглянув на меня, спросил археолог.
- Очень даже может быть, - расплывчато откликнулся я.
Хозяин кабинета, потирая руки, предложил нам сесть и первым оседлал стул, словно закрывшись от нас его спинкой. Своей жилистостью и явной неприхотливостью ученый напомнил мне алтайскую березу. Отец часто возил меня в те края, питая непреодолимую и необъяснимую тягу к горам Тибета и Алтая. И там, в глухой тайге, я частенько видел эти белоствольные деревца, растущие прямо из базальтовых глыб. Как им удавалось выжить - не представляю, но факт остается фактом: южная и юго-восточная часть материка Евразия оказалась территорией, которая выстояла и сохранилась в смертоносном дыхании Завершающей войны. Отец говорил, что это из-за гор и из-за особой энергетики, свойственной этим местам.
- Мы с неофициальным визитом, господин Ковиньон, - тихо заговорила Бароччи. - Просто хотим задать вам несколько вопросов…
Ее голос, почему-то приобретший вдруг странные нотки, был не просто тих, но и слаб. Я почувствовал, что никуда уже не стремлюсь. Вот так бы сидеть тут вечно и слушать, как говорит Джоконда. А говорила она, если вслушаться, всякую ерунду: о том, что всегда интересовалась историей древних цивилизаций, о нелегком труде археологов, о последних открытиях. Я сонно моргнул и едва сдержал сладкую зевоту. У меня было ощущение, что кто-то невидимый мягко касается кожи моей головы, делая релакс-массаж.
- Но теперь я все-таки поговорю о том, ради чего мы побеспокоили вас, синьор Ковиньон, - Джо ласково улыбнулась, тронула руку Эдуарда, и тот совершенно обмяк в своем "седле". - Вы везли с собой багаж, господин профессор. Это, если не ошибаюсь, были камни из Египта?
Тон хозяина кабинета был теперь вялым, ритм речи - замедленным, с придыханием, как и у Бароччи:
- Вы, леди, хорошо осведомлены… Только эти камни не из Египта… И не совсем камни…
- Тогда что же это такое?
Она слегка, с доверительным видом, склонилась к нему, и взгляд археолога застрял в разрезе ее белоснежной блузки. Я даже прозрел, и тут же сон отпустил меня: Джо незаметно, без лишних манипуляций, достигла того, на чем "сломались" мы с "эльфами", обрабатывая Елену Соколик. Гм! Значит, не только древностями интересуемся, господин профессор? Уж совместить понятие "древность" с умопомрачительной ложбинкой между упругими полушариями груди Джоконды мог бы только полный кретин или законченный импотент. Импотентом хозяин кабинета, судя по всему, не был. Кретином, вроде, тоже…
- Это не совсем камни… а скорее бетонные глыбы… искусственного происхождения, - продолжал монотонно вещать Ковиньон, и Джоконда, не делая резких движений, медленно распрямилась. - Они доставлены на Землю моими помощниками. Но… они были созданы в Египте, совершенно верно…
Джоконда осталась спокойна. Может быть, это у меня что-то не в порядке со слухом? Археолог сказал, что эти камни доставили на Землю откуда-то извне, что они искусственного происхождения, но что создали их египтяне. Это что, так и должно быть?
Марчелло зевнул, Чезаре развернул конфету, а Витторио (спасибо, хоть воздержавшийся от поедания своих дурацких орехов!) отобрал у него эту конфету на полпути ко рту и съел сам. Уж им-то и дела не было до каких-то камней. Кажется, они давно утеряли нить беседы.
- В Нью-Йорке их продатировали с максимальной точностью. С максимальной - на уровне возможностей нынешних технологий, разумеется… - ученый, кажется, входил в раж и "просыпался"; а быть может, его чрезвычайное оживление и было следствием "эльфийского" гипноза. - День и год в сопровождающих документах, конечно, не указан. Но этим камням около пятнадцати тысяч лет.
Он снова выдержал паузу, и снова никто не взорвался аплодисментами. Думаю, в душе своей археолог поразился нашему вопиющему невежеству.
- Вы хотите сказать, что в двенадцатом тысячелетии до эпохи РБ люди в долине Нила умели не просто отливать бетон, но и зачем-то (и как-то!) перебрасывать его на другие планеты Местной Галактики? - Джоконда неторопливо прикурила, да и я ощутил свербящее желание затянуться сигареткой.
- Не знаю, - сокрушенно вздохнул Ковиньон, - еще не знаю. Мне известно лишь то, что два обломка, которые я привез из института - это нечто вроде фрагментов плит, выполняющих функцию "дверей", заслона между коридорами. Им самое место внутри храма или пирамиды. Но там, где их обнаружили, они валялись под открытым небом. И знаете, где их обнаружили? - он победно сверкнул глазами. - На XNW-3540 и XNZ-3641 в Каприкорнусе!
- На Блуждающих? - не выдержал я. - Но это ведь мертвые миры!
- Мертвее не бывает, - поддакнул обрадованный моей реакцией ученый. - Мертвее нашей Луны! Абсолютно безжизненные! И до отказа заполненные залежами этого… - он полуигриво подмигнул Джоконде, - запрещенного… Ну, вы поняли…
Он намекал на атомий - вещество, которое официально на Земле считалось несуществующим, а на Клеомеде из-за его испытаний рождались дети-мутанты, и инкубаторы были бессильны очистить генетический материал. Насколько я знал, ОКИ (Организация Космических Исследований) потихоньку продолжала заниматься изучением атомия. И Аврора Вайтфилд, моя знакомая по "WOW", была одной из тех, кто к этому причастен.
Самое огорчительное заключается в том, что сейчас у нас нет полномочий для его допроса. И даже если Джоконда вновь применит свои чары, Ковиньон впоследствии сможет спокойно отречься от своих слов, да еще и дискредитировать пси-агентов. Нет, "эльфийка" не будет рисковать репутацией. И без того наша сегодняшняя психо-энергетическая атака на эту семейку была избыточной. Заметят - могут и нажаловаться нашему начальству. А оно нам нужно? Тут надо быть осторожнее, когда без санкций, без ордера. Пока мы лишь гости на чужой территории…
- Вы могли бы вкратце просветить нас, какую информацию несли те кам… плиты? - Джоконда аккуратненько "нащупывала дно", стараясь показать свою неосведомленность и заинтересованность одновременно. Игра в "учителя и ученика", словом.
- О, конечно! - Ковиньон вскочил, схватил со стола пухлую папку и, теряя листы ("Нет, нет, не подбирайте, не стоит! Потом!") извлек из нее несколько стереографий. Мы увидели снимки тех плит, испещренных иероглифами.
- Пиктография, - заметил археолог, водя пальцем, темным от въевшейся пыли, по "строчкам", сверху вниз. - Древнейшее письмо. Здесь написано следующее: "Малек проглочен будет рыбой, а рыбу хищник схватит тут же, акула хищника погубит и будет съедена людьми. Их, в свою очередь, отправят на корм малькам и крупным рыбам"… Поразительно, правда?
- Ах! Ах! Белиссимо! Сигнорси! Аморэ а прима виста! - услышал я приглушенное передразнивание от Чезаре, но Ковиньон был так увлечен своими каменьями и вниманием роскошной женщины, что ничего не услышал. - Скажите, а вот эта закорючка - это и есть человек?
- Нет, вот человек, - показал ему археолог, ткнув желтоватым ногтем в изображение.
- Ага! - в нос пропел Чезаре и продемонстрировал снимок Марчелло и Витторио со словами на итальянском: - Кто бы мог подумать! Белиссимо! Ах! Ах!
- А вот эту фразу можно перевести примерно так: "Премалое в финале причинно-следственной цепи станет превеликим". Это ведь логическое продолжение предыдущего постулата!
- Продолжение? - я не увидел никакой связи между перечислением субъектов пищевой цепочки и неким подобием архаичного видения теории относительности о причинах и следствиях.
- Разумеется! Ведь посмотрите сами: после смерти людей отправят "на корм малькам и крупным рыбам"! А? Каково?!
Мне было сомнительно. Египтяне могли и не подразумевать этого. Кроме всего прочего, это могло быть некой бездумной компиляцией каких-нибудь более древних "шаманских" заклинаний. Бессмыслицей, другим словом…
- Синьор, а не поступало ли вам каких-либо угроз, маскирующихся под предостережения? - не вдаваясь в подробности, продолжала Джоконда. - Именно в связи с этими плитами, с их перевозкой?
- Не смешите меня, леди! Разве это тайна? Я не повез бы их общим рейсом, содержись в этом материале хоть малейшая предпосылка для секретности! - отфыркался Ковиньон, с юмором глядя на недалекую служаку-вояку.
- То есть, о плитах знали многие? А о том, что они привезены с Блуждающих?
- Мы не делали большой тайны и из этого. Кроме того, мы собираемся опубликовать информацию в общий доступ… На днях…
- В Главном Компьютере?
- Разумеется. И в СМИ.
- Благодарим вас, господин профессор… - Джоконда поднялась с места. - Надеемся, что вы успешно продвинетесь в исследовании этих реликвий. За сим позвольте откланяться.
Усаживаясь в прожаренный солнцем микроавтобус (Чез сразу же врубил кондишен на полную мощность), я посмотрел на "эльфийку".
- Что скажешь, Джо? - как и тетя, я был высокого мнения об ее дедуктивных способностях. И не только дедуктивных. - Думаешь, дело в камнях?
- Да. Думаю. Но связать пока не получается. Поживем - увидим!
- Мудро! - откликнулся Чезаре, сдирая перчатки и швыряя их в "молекулярку". - Вот только какого хрена его аспирантов понесло на Блуждающие, скажите вы мне, дураку?
Джоконда кончиками пальцев потерла веки и сказала только:
- Поехали, Чез!
Ломброни беспрекословно подчинился. Нет, я чую: к Джоконде этот парень неравнодушен! Держу пари!
- Интересно, - заметил я без адресации, - откуда тот дед узнал, что я капитан? На лбу у меня это не написано, представляться я не представлялся, а на камзоле моем нашивок нет…
Марчелло хмыкнул, но ничего не сказал. А Виттрио с удвоенной энергией хрустел орешками.
4. Чрезвычайная ситуация в Вашингтоне
Сан-Франциско, вилла генерала Калиостро, ночь с 4 на 5 августа 999 года
По возвращении в тетино поместье мы ждали приезда моего отца, Фреда Калиостро. Однако он позвонил и, попросив прощения у свояченицы, пообещал быть к вечеру воскресенья. То есть, мы сможем увидеться с ним лишь завтра… Если сможем.
К слову сказать, Фред Калиостро руководил еще одной ветвью "Черных эльфов", не столь привилегированных, как "квартет" Бароччи, и работающих в Европе почти независимо от своей основательницы, генерала Калиостро.
Мои сомнения по поводу нашей встречи с отцом оправдались: вылететь нам с Джокондой пришлось уже ночью. Бароччи приехала к тетушке после полуночи, когда все гости разъехались, а Маргарет удалилась в спальню. Ко мне же сон предательски не шел. Мы сидели с тетей и Тревором на кухне, судача в семейном кругу. На генерала снизошло вдохновение, и она вспомнила, что я - ее племянник, а не просто капитан нью-йоркского спецотдела, и что со мной тоже можно поговорить по душам. В последний раз такое было, когда мне стукнуло шестнадцать. Видимо, из-за тяжелого дня мы все устали и пороняли свои маски…
- Синьора Калиостро, - внезапно, как раз тогда, когда мы с Тревором глубокомысленно выясняли, кто он - дворецкий или мажордом - раздался за моей спиной голос Джоконды, - у меня новости. Маргарита Зейдельман найдена в своем кабинете. Мертвой. Ее обнаружила охрана.
Я не поверил ушам.
- А Жилайтис? - как ни в чем не бывало уточнила тетя.
- Жилайтис лежал на обследовании в клинике "Санта-Моника" в Нью-Йорке и не покидал ее пределов двое суток. В момент совершения попытки уничтожить самолет "Нью-Йорк - Сан-Франциско" он находился под капельницей: ему сделали полное переливание крови, чистку плазмы и лимфы. Это засвидетельствовано врачами клиники документально.
- Вылетайте, - без лишних расспросов решила тетя.
* * *
Нью-Йорк - Арлингтон - Вашингтон, 5 августа 999 года
Наш самолет коснулся шасси посадочной полосы аэропорта Мемори в 9.25 по нью-йоркскому времени. Джоконда, безмятежно проспавшая - в отличие от меня - все шесть с лишним часов перелета, столь же безмятежно проснулась и надела свой неизменный пиджак. Ночь была безжалостно проглочена той самой Гринвичской поправкой…
Чезаре Ломброни, Марчелло Спинотти и Витторио Малареда, громко и с повизгиванием зевая, плелись за нами к трапу. Им не было никакого дела до пассажиров, шарахавшихся от производимых ими звуков.
"Идеальное преступление", - всплыла в памяти фразочка из литературы Наследства; тогда особо популярным жанром был детектив. Сейчас книги об убийствах относили к жанру фантастики и не слишком приветствовались управленческой цензурой - разумеется, если это не было оправдано целостностью художественного замысла писателя. Мне подумалось, не возвращаются ли прежние времена, сигналом к которым стало вчерашнее без пяти минут падение самолета и убийство старухи-магната…
- Может, у Жилайтиса есть брат-близнец? - усмехнувшись, спросил я Джоконду, которая расчесывала свои роскошные черные волосы в поданном специально для нас флайере.
- У Жилайтиса нет братьев-близнецов, - с полной серьезностью ответствовала она, не замечая или не желая замечать моей иронии. - Но даже если бы и был, у близнецов всегда различаются отпечатки пальцев и уж тем более - рисунок сетчатки…
- Гм… Логично… Что ты думаешь?
- Мне пока не о чем думать. Нет почвы… - Джоконда принялась подкрашиваться, расслабленная, словно сытая кошка. - Поживем - увидим.
Не исключено, что в голове у нее такой же порядок, какой она проповедует вокруг себя. Все разложено по полочкам, блестит и сияет. Когда нужно - включается, когда не надо - отключается. Как "спящий режим" у роботов. Господь сотворил для утехи своей души чрезвычайно привлекательную голограмму во плоти, хвала ему, Главному Конструктору! Голограмму… голограмму…
- Джо! А как насчет фикшен-голограммы?
- Голограммы - где? В больнице или в самолете? - задала каверзный вопрос Джоконда.
- В самолете.
- Голограмма не прошла бы контроля при регистрации. Это основное. Не говоря уж о том, чтобы излучать эмоции, брать в заложники детей и отражать "харизму" "щитом"… - Джоконда продолжила наводить красоту - хотя куда уж больше?
- О'кей, глупость сказал, признаю… О больнице не спрашиваю: переливание крови и чистка плазмы голограмме исключены…
"Эльфийка" не ответила.
Да уж. Я считал себя не самым плохим специалистом в области создания подобных штучек, а потому со всей ответственностью могу поручиться: создать "глюка" с подобными характеристиками под силу только Богу. И одно из таких созданий сидит в данную минуту рядом со мной…
В Вашингтон (точнее, в Арлингтон) мы прилетели к 9.53 утра. Я уже всерьез подумывал обратиться в какую-нибудь клинику и поставить себе обезболивающую инъекцию: голова раскалывалась не то что на куски - на микропикселы…
Особняк Маргариты Зейдельман располагается в низине. Капитолийский холм, где, согласно истории, в прежнем тысячелетии находилось правительство Америки, ныне был громадным музеем под открытым небом. В выходные и по пятницам сюда совершают паломничество тысячи туристов со всех уголков Земли, а также гости с планет Содружества. То, что осталось от Белого дома и тогдашнего Пентагона после Завершающей (ныне Пентагон - название было решено сохранить - находится в предместьях Нью-Йорка и надежно защищен оптико-энергетическим куполом), посещается людьми, как римский Колизей, вечные египетские пирамиды и Стена плача в Иерусалиме.