- Она не участвует в "показухе", - ответил за меня "провокатор" Збигнев.
- Ради такого случая может и прорваться. Как мы их в прошлом году, а?! - Саманта подмигнула мне.
Я обмотал запястья эластичным бинтом. Настроение у ребятишек приподнятое, боевое. Это радует. Я бы тоже так хотел, но исход соревнований почему-то мало меня интересовал. Это всего лишь шоу - шоу эпохи лицедеев, ничего более. Лет десять назад и я относился к этому серьезно, но прошли те годы.
Когда я развернул костюм, все охнули: это было одеяние Анубиса, египетского бога с мордой шакала. В моем случае морду шакала заменял шлем в виде фабрилловой маски, защищающей голову от энергетических воздействий противника. Золоченые "напульсники" с ласкающим ухо "крак!" защелкнулись поверх бинтов на моих руках. Тонкие на вид сапоги защищали ногу от стопы до колена. Золотой передник прикрывал середину тела. Желто-голубой полосатый "воротник" - грудь, шею, лопатки и плечи. Браслеты повыше локтя должны подстраховывать руки: защитное поле "напульсников" действовало только на кисти. Уязвимым местом оставался живот. Но любая защита ослабляла воздействия как извне, так и мои. В то же время на животе у человека не существует энергоузлов, пригодных для генерирования действенных и быстрых боевых посылов. Разве только мне в противники выставят женщину - тогда я еще смог бы посредством "секси" ослабить ее агрессивность по отношению ко мне. Однако уверен: моим соперником назначат мужчину.
- Мне кажется, капитана, сражаться выберут тебя… - шепнула Юнь, и я, надвинув на лоб шлем с мерцающими изумрудными глазами, кивнул.
- Нерон и его балет! - провозгласил Дональд Морлинг из Гаррисберга. Он пугнул нас личиной злодея. - В прошлом году мне достался Франкенштейн, а Григорию Топоркову, лейтенанту из Москвы - Санта-Клаус…
Стадион переливался всеми цветами радуги. Голограммы демонстрировали старые записи выступлений, в центральной части помещения медленно крутился гигантский неоновый шар, вокруг которого нарезал круги белый голубь размером с бронтозавра. Ветка мира в его клюве больше напоминала выдранное в корнем деревцо. Для завершенности здесь не хватало бейсбольных девочек и мальчиков из группы поддержки, которые прыгали бы по периметру поля с боа в руках и скандировали за свои команды. Я вздохнул. Ничего не поделаешь - шоу. Иногда и управленцам хочется поразвлечься…
Три года назад моей жене досталось одеяние Афины Паллады. Мы посмеялись, что это такая шутка жюри. И на единоборство вызвали именно ее. Фанни победила. А когда победила, то воздела кверху свой сверкающий муляжный меч и выдала клич, которому позавидовала бы любая Валькирия.
А мне тогда достался Гладиатор…
Начались спарринги. Выступить должны были по три человека от каждого отдела. При этом жребий, кому выходить на ринг, был слепым: жюри просто оглашало имена или звания, на голографических экранах высвечивался тот человек, которого вызывали. Просмотреть пятнадцатиминутные состязания каждой из двенадцати пар планировалось за три часа (плюс к тому повторы особенно интересных моментов и пара десятиминутных перерывов).
Мы сидели на отдельной трибуне со стороны южного выхода и следили за ходом соревнований. На голопроекции среди зрителей я увидел Аврору Вайтфилд и ее сотрудника - кажется, его звали Брюсом или Барни. Аврора упоминала его имя, но я не стал утруждать себя запоминанием. Значит, ОКИ тоже получила в этом году доступ на шоу. Их приглашали через раз. Авроре, видимо, повезло.
На исходе первого часа вызвали и меня:
- Капитан специального отдела Нью-Йорка - на синее поле! Капитан контрразведотдела Нью-Йорка - на желтое поле!
Я поднялся и нырнул под арку.
Голограммы изобразили Анубиса и Гладиатора. Вот кому на этот раз досталось побыть героем Колизея - контрразведчику Брокгаузу!
- Полубог Анубис против раба Гладиатора! - зазывно пропел комментатор, и трибуны взорвались овациями.
Телосложением мы с Брокгаузом друг от друга почти не отличались. Он тоже был средней комплекции, так же, как и я, широк в плечах и узок в талии, настолько же увертлив при внешней негибкости. Мы были одного роста, одного возраста, одного звания, и даже почти тезками: я - Риккардо, он - Ричард.
- Ричи! Ричи! - скандировали на трибунах. Явно не мне: я не переваривал, когда меня называли Ричи - какая-то кошачья кличка, по-моему…
В одежде Брокгауза преобладали синие тона - синий плащ, синий шлем. На голограмме мы смотрелись отлично: в моем костюме больше желтого и золотого на фоне большой синей "запятой" Круга Для Поединков, размеченного по принципу Инь-Ян; в костюме контрразведчика больше синего. Мы были словно "глазки" противоположных энергий внутри каждого из полей.
С точки зрения истории - символичное состязание…
Я поймал взглядом лежащие у краев круга шесты. Что ж, можно сказать, что спецотдел проиграл: я слабо дерусь на шестах. Хотелось бы знать: это подстроено? Впрочем, протестовать было уже поздно…
Снова грянула музыка. Несколько мгновений мы изучали друг друга. По своему внутреннему кодексу я никогда не нападал первым.
Сделав какие-то выводы, Гладиатор бросается на Анубиса.
Я прыгаю навстречу, изворачиваюсь в воздухе и, еще не успев коснуться ногами земли, целю пальцами в болевую точку у него на шее. Брокгауз уклоняется. Мы катимся по настилу: теперь я - по желтому полю, он - по синему.
Подскакивая, контрразведчик хватает шест. Все, мой шанс упущен…
И тут окружающая действительность начинает менять свои очертания. В первое мгновение мне кажется, что сменились виртуальные декорации. Но нет. Вместе с ними сменяется и мой противник. Да и со мной происходит что-то не то…
…Мы с наголо обритым парнем скрещиваем оружие под скучным мелким дождем. Трава похожа на водоросли, ноги не скользят лишь потому, что за свою жизнь мы приноровились бегать по ней. Невдалеке - стена монастыря, чуть дальше - храмы, храмы, часовни, еще монастыри… Я вижу это краем глаза и я знаю, что это за монастыри… Но сейчас - лишь бой. Передо мной - мой противник в бою и мой друг в жизни. Квай Шух. Я обнажен по пояс, длинные мокрые волосы хлещут меня по спине, одна прядь прилипла ко лбу и щеке, и я отбрасываю ее привычным жестом.
В моих руках - не шест, а посох с металлическим набалдашником.
Я счастлив. Бой - это моя жизнь. Я создан для него. И мой друг Квай - тоже. Я почти не касаюсь земли, все мое тело живет сейчас в полете, каждая мышца, каждая клеточка движутся в гармонии с этим полетом. Мы с Кваем смеемся, для нас это развлечение. Нас не видит никто.
Посохи сливаются в два вибрирующих круга.
Вдруг я вспоминаю сон. Мой сон, где меня всегда убивает желтый всадник с зелеными змеями в волосах. Всего лишь мгновенье - и мое оружие вылетает у меня из рук, я падаю на спину. Шест Квая со свистом останавливается и уже целит в мое лицо.
Я перекувыркиваюсь чуть вправо и назад. Вскакиваю на ноги.
Время ускоряется. Посох врезается в землю точно в том месте, где была моя голова. Значит, Квай понял, что я увернусь.
Поднять оружие! Главное - взять оружие, отпугнув противника. Я ощущаю в себе зверя, который хочет победить, достичь своей цели. Из моей глотки вырывается утробное рычание.
Квай Шух оседает и отскакивает в сторону, а в глазах его - ужас. Я хватаю свой посох, сбиваю друга с ног обычной подсечкой, и он валится навзничь.
- А-а-а! - кричит он, даже не сопротивляясь.
Я останавливаю острие своего посоха, чуть коснувшись кожи на его горле, над яремной впадиной.
…И вдруг откуда-то прорывается оглушительный рев. Я вскакиваю с одного колена, озираюсь…
Мы с Кваем бежим к монастырю. Он бормочет одно и то же:
- Ты не должен был этого уметь! Это под силу иерархам - не нам!
- Уметь что? - спрашиваю я. - Что уметь, Квай?!
- Ты был невиданным чудовищем! Страшным чудовищем, с серой шерстью. Я думал, ты меня разорвешь!
- Не говори об этом никому. Я должен разобраться сам!
В его глазах - страх и непонимание…
…Виртуальные храмы исчезли, наваждение спало. Я - это я. В шлеме с мордой Анубиса, на синем поле ринга. Поднялся на ноги и Дик Брокгауз - Гладиатор в перекосившемся плаще. Его я только что едва не проткнул шестом…
Капитан КРО протягивает мне руку, а я все еще не могу поверить, что мы на стадионе Управления.
Я дошел до своих, рухнул на скамью и сжал разламывающуюся от боли голову в ладонях. Юнь, Саманта, Збигнев, бросившиеся было обнимать меня, отступили.
- Капитана? - настороженно спросила мисс Вэй. - Вы плоха?!
- Дайте воды, - попросил я.
Саманта сунула мне в руку бутылку.
- Ди, ты просто… просто прелесть что! - говорила она. - Если я в тебя влюблюсь, ты сам будешь в этом виноват! - и мисс Уэмп запечатлела прочувствованный поцелуй на моем шлеме. - Ты слишком сексуален в виде волка!
- Смотри, смотри повтор! - перебил ее щебет Збигнев, указывая на голограмму. - Кр-р-расота!
Я с трудом поднял голову. Замедляя действие, голопроектор транслировал наш с Брокгаузом спарринг в повторе. Судя по времени, длился он всего одиннадцать минут с самого начала.
"O my god!" - подумал я, увидев над трибунами свою увеличенную во много раз золотисто-смуглую фигуру.
Боюсь, даже на пике своих возможностей я не сумел бы двигаться с такой сумасшедшей скоростью, как там. Траектория, по которой летело в меня острие шеста, не оставляла сомнений: если бы я промедлил, победа капитана КРО была бы несомненной. И останавливаться, как Квай Шух в моем наваждении, Брокгауз не собирался. Я сам избавил себя от фиаско.
Дальше скорость повтора снова увеличилась. Далее - чрезвычайно замедленно: мой шест метит в его горло. Здесь это легко уловить даже самому желторотому новичку. Но… Я прекрасно оцениваю свои умения и могу поклясться: либо острие не достало бы его яремной впадины, либо капитана КРО уже везли бы в реанимацию. Остановиться так, как я сумел в видении, мне было не под силу.
Я не на шутку испугался того, что со мною происходит. Наваждения, бред - это еще ничего, если случается только с тобой. Но если ты выходишь из-под контроля собственного разума во время коммуникации с другими людьми, это опасно. Пока этого не заметил никто, все приписали мои действия поразительному мастерству капитана Калиостро. Однако я не самодур. Что будет дальше?
А еще я очень хотел бы знать, кто таков Квай Шух и кто такие "иерархи", которые умеют принимать обличье неких чудовищ. В той галлюцинации мой обритый соперник сказал, что я сумел сделать это, но я не видел себя со стороны, да и голограмма не выявила никаких чудес. Просто я двигался с запредельной скоростью - и все. Хотя само по себе это уже наводит на странные мысли. Нет у меня таких навыков! Тем более - с шестом!
Головная боль унялась лишь к оглашению результатов соревнований. Мы заняли второе место. Первое (как и следовало ожидать после реверса жюри еще в первой части шоу) присудили ВО, третье - разведке. Полиция удостоилась утешительного приза в виде диплома.
- …К своим коллегам я буду относиться как к братьям. Я не позволю, чтобы религиозные, национальные, расовые, политические или социальные мотивы помешали мне исполнить свой долг по отношению к пациенту… - с улыбкой прочел свою "мантру" доктор Эйсмолл, похлопывая по плечу возмущенного Пита.
Кажется, это был отрывок из Присяги Врачей…
"ХАМЕЛЕОН"
(6 часть)
1. Мутант с Клеомеда
Нью-Йорк, Лаборатория ВПРУ, ноябрь 1000 года
- Ди! Хочешь увидеть такое, чего еще никогда не видел?! - голос принадлежал Тьерри Шеллу, нашему непревзойденному эксперту и моему хорошему приятелю.
Возиться с линзой и с регулировкой звука не хотелось: свой ретранслятор я бросил в ящик стола. А разворачивать изображение на полкабинета было бы с моей стороны некорректно.
Судя по голосу, Тьер был чрезвычайно оживлен, что очень нехарактерно для такого циника, каким становишься после пары десятков лет на службе в лаборатории ВПРУ. В мою сторону тут же начали оглядываться сидящие неподалеку сотрудники.
- Что там? - я нарочно понизил тон в надежде, что медик поймет и поступит так же.
Но напрасно: Шелл орал по-прежнему:
- Приходи. Тебе - покажу!
Судя по всему, он там еще и поддатый. Для их ведомства это не было таким уж грехом: попробуй-ка с его повозиться на трезвую голову со всякими микробами, вирусами, прочей инфекцией.
Саманта смотрела на меня с любопытством, но я сделал вид, что не замечаю ее немых вопросов. После того случая с переменой руководства мои подчиненные в течение уже полутора лет едва ли не молились на капитана Калиостро. А Пит - так тот вообще позволял себе величать меня "папашей Диком". И чем он после этого отличается от подхалимки Заносси Такака?
Я выехал в лабораторию. Это было недалеко от Управления, однако чтобы добраться до нее, нужно было прилично покружить по серпантину нью-йоркских дорог. Кроме того, ее помещения располагались под землей: над ними был сооружен тот самый госпиталь "Санта-Моника".
Кстати, расследование убийства Зейдельман и покушения на самолет окончательно зашло в тупик спустя пару месяцев после соревнований, приуроченных ко Дню ВПРУ. Пит и Рут отделались объяснительными и с облегчением вздохнули…
…Внизу меня остановили. Едва я предъявил свое удостоверение, мне тотчас выделили сопровождающего в виде андроида-лаборанта.
Тощий, долговязый, с серым лицом, Тьер с нетерпением дожидался моего появления. Я не ошибся: от него попахивало виски. Граммами этак двумястами. Может, и большим количеством, высчитывать промили алкоголя в соотношении с его кровью не возьмусь: эти медики умеют одновременно принимать в себя чертову уйму горячительных напитков и твердо стоять на ногах.
- Надень вот это. Мало ли что, - и доктор Шелл небрежно бросил мне респиратор.
При этом сам он был в виде весьма расхристанном и далеком от стерильности.
Мне всегда было любопытно: неужели за тысячу лет существования цивилизованного человечества наука не смогла выдумать более действенных методов обеззараживания, чем ультрафиолетовая лампа, в народе называемая "кварцем"? Все коридоры и комнаты просто провоняли ее мерзким запахом. Да и от Тьера, сколько его помню, всегда попахивало этой гадостью. Хотя, конечно, это было необходимой мерой предосторожности - лаборатория находилась так глубоко под землей, что солнечные лучи, убивающие хотя бы часть всякой дряни, с которой приходилось сталкиваться нашим экспертам, просто не могли просочиться сюда и сделать свое светлое дело.
- Тьер, скажи мне одну вещь, - обратился я к нему, чтобы не было скучно в молчании вышагивать по мрачным коридорам лабораторного подземелья, - ты бухаешь со страху, со скуки или чтоб тебя ни одна болячка не взяла?
Эксперт шмыгнул грушевидным носом, а потом иронично посмотрел на меня:
- Ты, Калиостро, тетку свою меньше слушай. Лучше курить бросай, оно-то как раз вреднее будет.
- А по-моему - один черт, - я пожал плечами.
Интересно, откуда он знает, что моя тетушка вечно сокрушается по его поводу? Мол, капитан Шелл, светлая голова, умница - и ведь сопьется.
- Знаешь, Ди, каждый снимает напряжение как может. Так что не ищи соринки в чужих глазах. Из своих бревна выковыривай!
- О'кей, молчу, травись на здоровье. Тут, кстати, курить можно?
- Нет.
Мы вошли в святая святых лаборатории - операционный зал. Это была огромная комната цилиндрической формы, в середине которой находился еще один прозрачный цилиндр - лифт с вакуумной прослойкой. С верхних ярусов здания ассистирующие "синты" обычно доставляли на нем инструменты, медикаменты и аппаратуру.
Тьер подавил отрыжку, икнул и шумно выдохнул в мою сторону. Я развеял воздух вокруг себя, потом вошел.
У "разделочного стола", как его с особым медицинским юмором называли коллеги Шелла, находилась Лиза Вертинская в своей обычной бирюзовой блузе с эмблемой чаши и змеи на плече и в бирюзовых же штанах. Проволока огненно-рыжих волос, забранных в хвост, сейчас покоилась под полупрозрачной шапочкой-"беретом". Остальное закрывала маска и очки.
На прозекторском столе (лучше уж я буду называть его так, как привык) лежал вскрытый труп непонятного существа, с виду напоминающего человека с полутора головами и зачатком третьей руки, торчащей из ключицы чуть правее посмертного разреза. На том месте, где у нормальных людей начинается ухо, у мутанта выпирало еще одно лицо с бельмами на незакрытых глазах. Другое ухо было на месте, широкое и приплюснутое.
- Что это? - спросил я, натягивая предусмотрительно подсунутые мне Тьером перчатки.
- Подарочек с Клеомеда, - эксперт почесал макушку под "береткой". - Ради него я тебя и позвал. Вообще, по Конвенции, мы не имели права его потрошить. Но обстоятельства перетягивают чашу весов. Не зная, с чем бороться, не узнаешь, как бороться. Логично?
- Более чем, - я наклонился над трупом, утыканным какими-то стержнями, трубками, зажимами и прочей медицинской утварью.
- Ну вот, наши Арбитры посовещались и выдали разрешение. Так сказать, в "обстановке строжайшей секретности". Но как я мог тебе-то не сказать? - он окинул меня взглядом, который мне показался зловещим.
- Так что или кто это?
- Я же сказал: житель планеты Клеомед. Если поточнее, города Свэа, в переводе - "Грязи". Там много лечебных грязей потому что.
- Да? - я с недоверием разглядывал изуродованное мутацией тело. - Что-то ему они не очень помогли… И какого он возраста… был?..
- Я бы сказал, лет сорока - сорока трех…
- Умер от естественных причин?
- Куда уж естественней! У них сороковник - глубокая старость. Знаешь, в палеолите и неолите у нас ведь так же было!..
- Тьер, уволь меня от выслушивания твоих исторических лекций! - я заслонился от него ладонью и уловил одобряющий взгляд Вертинской. Исторические лекции Шелла у любого слушателя могли вызвать истерическую реакцию. Уж простите за невольный каламбур.
- Нет проблем! - без возражений согласился эксперт. - Этого парня нам прислали утром в замороженном виде. Да парень это, парень, можешь не проверять…
Я с невинным видом развел руками, хотя именно это и собирался сделать - заглянуть под простыню, чтобы проверить, может ли вообще у такого существа быть пол.
- У них этим поражено девяносто девять процентов населения. Были еще более или менее уцелевшие - на том острове, что затонул, прости меня господи - но и они уже ассимилировались с населением после миграции на континент… Более тридцати лет прошло все-таки. Все из-за этого треклятого атомия, которым у них там промышляют… Инкубаторы не справляются. Это же просто машины, тупые машины. Ты им дай программу - они выполнят. А какую программу в них закладывать, если неизвестно, как эта гадость действует на живой организм?! И ведь эти чертовы ублюдки не дают изучить! Да и наши хороши - вместо того, чтобы исследовать проблему, предпочли от нее отречься этим дурацким законом!
Тьер во хмелю был истинным бунтарем. Сравнить его с Тьером трезвым - небо и земля.
- Кхе… - он кашлянул в кулак и слегка угомонился. - Да и наша, якобы всесильная, ОПКР за всеми уследить не может. Ты сводки наших тамошних коллег читал? Нет? А я читал. На Клеомеде начали размножаться по старинке.
- Это как? - я не поверил своим ушам.