Крик предупреждения раздался снаружи от одного из конных охранников каравана, и Исана почувствовала свое напряжение. Караван, хотя и не вез очевидных богатств, все-таки был загружен значительным количеством материалов, полезных и ценных.
Он был слишком большой мишенью для бандитов, но здесь всегда оставался шанс, что канимы попробуют захватить продовольствие и припасы, чтобы прокормить своих собственных, несомненно голодных, солдат.
Но паника не началась, и Исана расслабилась, возвращаясь к описи, пока стук копыт приближающейся лошади не достиг фургона и замер.
Исана подняла глаза, слегка хмурясь и сосредоточиваясь на своей связи с Рилл, как вдруг вскочила с того места, где сидела, проливая чернила на последнюю сделанную страницу и нисколько не заботясь об этом. Ее сердце колотилось в совершенно девичьей манере, абсолютно неуместной для кого-либо ее возраста, положения или ответственности, и она вдруг поняла, что нервно теребит свои волосы и оправляет платье.
Потом она с тревогой взглянула на свои испачканные в чернилах пальцы. Она только что обрызгала все вокруг – и, возможно, свое лицо в придачу. Она почувствовала как румянец заливает ее щеки.
Ботинки ударили о землю снаружи, лошадь переступила с ноги на ногу. Кто-то постучал по борту фургона.
Чувствуя себя немного нелепо, Исана отдернула занавеску и вышла из фургона на полуденный солнцепек одного из первых весенних дней в долине Амарант
Мужчина среднего роста ждал ее снаружи, его темные волосы были подстрижены на положенную уставом легиона длину, доспех был простым и поношенным. Одна сторона его лица была грубо вытесана.
Другая – была изуродована шрамами от ожогов, клеймом, которым легион метил трусов, до самой скулы. Он носил простой меч на боку и алый плащ сингуляра Легиона.
Сердце Исаны забилось еще быстрее, и она улыбнулась ему:
– Арарис.
Его лицо озарилось редкой, мимолетной улыбкой, а глаза засветились изнутри.
Внезапное тепло его эмоций затопило Исану, и она почувствовала себя так, словно может взлететь над землёй. Она могла чувствовать его счастье и возбуждение от взгляда на неё, его привязанность и некую сдержанную и подавляемую страсть к ней, от чего, как она знала, её щеки порозовели.
– Исана, – тихо сказал он. Она протянула руку. Он взял её и склонился, касаясь губами её пальцев. Исана чувствовала тепло его дыхания, от которого приятное ощущение разливалось вверх по руке и танцевало в каждой клеточке её тела.
Он выпрямился, глаза его сияли, его пальцы нежно сжимали её кисть.
– Ты выглядишь… – он прищурился, в уголках глаз появились морщинки. – Заляпанной чернилами.
Исана откинула голову назад и рассмеялась.
– И прекрасной, – добавил он. – Я скучал по тебе.
– А я по тебе, – ответила она, накрывая его ладонь своей. – Что ты здесь делаешь? Мы должны были прибыть в Элинарх через два дня.
Улыбка Арариса погасла.
– Я принес тебе сообщение. Мы можем здесь говорить?
Исана огляделась вокруг. Возницы и их помощники сидели за простым обедом в кухонном фургоне, дальше вниз по дороге. Никого не было поблизости.
– Я полагаю, что так.
Арарис кивнул.
– Я послан предупредить тебя, разумеется, помнить о том, что хотя ты можешь быть кровной родственницей Тави, ты никогда ещё не встречалась с Руфусом Сципио. Ты должна принять все меры предосторожности, чтобы не раскрыть его личность.
– Разумеется, – вздохнула Исана. – Я пока ещё не дряхлая старуха. Что ещё?
Арарис какое-то время смотрел на неё, не отрываясь.
Потом сказал:
– Когда он был ребёнком, было справедливо и правильно, что ты должна была принимать решения за него, – он подался вперед, стиснув её пальцы и мягко подчёркивая свои слова. – Он больше не ребёнок.
Исана почувствовала, как её плечи одеревенели.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, – сказал он тем же мягким тоном, – что он имеет право знать, Исана. Он имеет право знать правду. Он теперь имеет право самостоятельно принимать решения.
Исана резко подняла подбородок, привычные за два десятилетия тревога и осторожность переросли во вспышку ярости и гнева.
– Да? А кто ты такой, чтобы что-то решать?
Лицо Арариса не дрогнуло.
– Его сингуляр, Исана. Его охранник и защитник. Я оберегаю его благополучие и защищаю его жизнь и свободу, ценой моих собственных, если это необходимо. И, на мой взгляд, невежество может оказаться опасным для него. Даже смертельным.
Исана прикусила губу и опустила глаза, не в силах встретиться взглядом со спокойными, немигающими глазами Арариса, окунуться в его непрерывную, крепкую любовь, остро ощущая его заботу о ней, его уважение, и его абсолютную искренность.
Он тронул её подбородок кончиками пальцев, заставив посмотреть на него.
– Исана, – сказал он. – Он твой сын. Тебе пора сказать ему. Он должен услышать это от тебя, – он покачал головой. – Но если ты не можешь или не хочешь – я сделаю это за тебя.
Исана чуть вздрогнула при этих его словах, как если бы они не были сказаны спокойным, ровным тоном.
– Уже дошло до этого? В самом деле?
– Да.
Простой ответ не оставлял абсолютно никакого места для сомнений. Исана снова прикусила губу.
– Он… поймёт ли он? Почему я должна была так поступить? Врать ему… – она покачала головой. – Он так быстро вырос, Арарис.
– Он поймёт, – тихо сказал он. – Или не поймет. Так или иначе, он заслуживает того, чтобы знать. Он должен знать.
Исана вздрогнула, и без её просьбы Арарис шагнул вперед, обняв её.
Она с благодарностью прижалась к нему, закрыв глаза. Его броня была тёплой от нежных лучей солнца, и он ощущался, как нечто устойчивое, неподвижное, словно упрямый камень в несущемся потоке. Да он и был таким.
Он всегда был рядом с ней, рядом с Тави, всегда присматривал за ними, помогал им, защищал их, его присутствие и его надёжность были чем-то настолько привычным, что она едва ли задумывалась над этим больше, чем надо ли трогать огонь, чтобы удостовериться, что он горячий, или воду, чтобы убедиться, что она влажная.
Всё же, это была пугающая мысль. Рассказать Тави правду, после того, как она столько лет скрывала ее от него. Ото всех.
– Я не хочу говорить ему, – тихо сказала она.
Арарис кивнул, молча и неподвижно.
– Но ты прав.
Он снова кивнул.
– Я ему скажу.
Глава 1
– Моя задница болит, – сказал Антиллар Максимус, Трибун Вспомогательных войск Первого Алеранского.
– Моя задница болит, сэр, – поправил его Тави.
– Хэй. Святая истина.
Тави усмехнулся, лежа ничком, и пристально вгляделся поверх желто-коричневой зимней травы в долину под ними.
– Только представь, если бы тебе пришлось идти сюда, а не ехать.
– Спасибо, нет, сэр, – ответил Макс. – Я слишком занят, представляя, как решил однажды несколько раз сходить в бани в Академии, чтобы иметь возможность практиковаться в магии земли с богатыми и красивыми городскими девушками, сэр, а не разъезжать в глуши, ища возможности подраться с большими, страшными монстрами.
Они оба лежали в траве, и голос Макса стал едва-едва громче шепота, за все то время пока они дразнили друг друга. До тех пор пока им не удалось подняться и рассмотреть вражеские силы, марширующие через живописную долину внизу, будучи достаточно далеко над ними, чтобы не быть замеченными. Вероятно.
– Я насчитал четыре тысячи, – пробормотал Тави через мгновение. – А ты?
– Сорок две сотни, – незамедлительно ответил Макс.
Несмотря на все свои жалобы, рослый антилланец был обучен наблюдению ничуть не хуже Тави. На самом деле, Тави доверял оценке своего друга больше собственной.
Тави нахмурился, размышляя.
– Думаю одна когорта для охраны лагеря…
– …и еще по одной для разведки впереди и позади их строя, – продолжил мысль Макс.
– Кровавые вороны, – выдохнул Тави. – Целый легион.
Макс издал мрачный звук согласия.
– Похоже на то.
Тави почувствовал, как холодные, мелкие мурашки забегали вокруг его желудка.
В долине под ними, армия канимов уверенно маршировала через заросли сухой травы. Волкоголовые воины двигались со спокойной целеустремленностью, добрых три тысячи из них рассредоточились в свободном, подковообразном порядке вокруг ядра из сплоченных, закованных в тяжелую броню отрядов, марширующих плотным строем.
Три тысячи суетящихся рейдеров не могли спровоцировать Тави на какое-либо нападение. Новобранцы канимов, с минимальной воинской дисциплиной, рейдеры были опасны только своей численностью и огромными размерами и силой.
Рядовые канимы были ростом от семи до восьми футов, и передвигались в своей обычной манере – полуприсев. Стоя прямо, они были бы еще на фут выше, скорость и сила кроющиеся в их худощавых телах внушали ужас.
Тем не менее, канимская армия занимала сейчас большую часть территории города Церес, и Калар мог позволить себе потерять три тысячи их отбросов. Ядро из дисциплинированных войск марширующих в центре строя – члены элитной канимской касты Воинов, вот что вытащило Тави из укреплений.
Тысяча этих закаленных, дисциплинированных, в высшей степени опасных солдат представляла десятую часть от общей численности канимской тяжелой пехоты. Во всех своих столкновениях с канимами, Первый Алеранский убил сравнительно небольшое число представителей касты Воинов. Канимские потери почти целиком состояли из рейдеров.
Насаг, лидер канимских сил, никогда не использовал свои лучшие войска, за исключением одной, невероятно точно рассчитанной атаки, и подавляющее большинство потерь алеранцев было на руках канимской касты Воинов.
Эрен докладывал о тысяче Воинов, совершавших переход, что предоставляло благоприятную возможность нанести серьезный ущерб войскам Насага. Тысячи не было достаточно, чтобы быть непобедимой, но более чем достаточно, чтобы представлять значительную угрозу для элитного корпуса вражеских войск.
Как только Тави узнал, через какую местность они двигались, он немедленно приказал своим самым мобильным и опасным подразделениям занять поле.
Канимские Воины шли прямо в смертельную ловушку.
Эта долина отличалась отвесными стенами и сетью мелких ручьев, бежавших через нее, обеспечивая водой буйный рост трав, которым еще только предстояло превратиться в пышное море зелени в ближайшие несколько недель.
Но в данный момент, это был ящик десяти миль длиной и в милю шириной, наполненный трутом и тысячью лучших Воинов Насага.
Рыцари Огня Первого Алеранского уже стояли на позициях, вместе с гораздо более многочисленными Рыцарями Воздуха. По сигналу Тави, Рыцари Огня заставят долину пылать, в то время как Рыцари Воздуха используют своих фурий, чтобы вызвать шторм и направить стремительный вал огня и ярости на врагов.
Вороны Битвы стояли у края долины, готовые послать обратный огонь и блокируя единственный выход, тогда как кавалерия Макса занимала противоположную сторону в готовности обрушиться и сокрушить любого канима, которому удастся избежать сожжения.
Что объясняло почему второй легион, марширующий бок о бок с группой канимов, был проблемой.
Они были алеранцами.
Свыше четырех тысяч алеранцев при полных регалиях Легиона шли рядом с наиболее опасным врагом в истории Империи под знаменами, которые не принадлежали ни одному из великих городов Алеры. Хуже того, они двигались идеальным строем.
Два года назад Тави ни за что бы не понял, насколько на самом деле трудным был этот маневр, кажущийся таким простым. Достижение такого размеренного движения требовало впечатляющей дисциплины и свидетельствовало о пугающей компетентности того, кто готовил эти войска.
– Создай мне линзу, пожалуйста, – попросил Тави тихо.
Рослый антилланец немного приподнялся, склонившись над Тави, и поместил руки по обе стороны от его лица, растопырив пальцы.
Воздух между ладоней Макса сгустился, и вдруг войска под ними, казалось бы, скачком приблизились на сотни ярдов, когда фурия Макса искривила воздух, приближая взгляд Тави.
– Это не каларанские знамена, – пробормотал Тави после нескольких секунд.
Макс скептически фыркнул.
– Может Калар не хочет быть открыто связан с ними.
– Он уже без предупреждения напал на своих соседей, похитил нескольких членов семей равных ему Верховных Лордов, и убил десятки и сотни граждан руками своих ручных маньяков, – отметил Тави. – Ты правда считаешь, что он будет беспокоиться о сокрытии своих связей с канимами в данной ситуации?
– Если так ставить вопрос, – сказал Макс. – Нет.
Тави слабо фыркнул, выдыхая.
– Обрати внимание на их снаряжение.
Макс поместил поднятые руки перед своим лицом. Мгновение спустя он заговорил:
– Оно старое. Я хочу сказать, все выглядит хорошо сохранившимся, но этот дизайн брони вышел из употребления годы назад. Есть много недостающих частей. Наголенники из других комплектов, копья нестандартной длины, и тому подобное.
Макс хмыкнул.
– Никогда прежде не видел таких знамен. Коричневый и зеленый? Кто использует коричневый и зеленый для знамен? Они должны быть заметны. Вот в чем их задача.
– Именно, – сказал Тави тихо, глядя на продвижение вражеской колонны.
– Они почти на позиции, – сказал Макс, опуская руки. – Как только их передовые соединения пересекут то старое русло, у них не останется никакой возможности вовремя отступить.
– Я вижу это, – сказал Тави.
Макс кивнул и замолчал на минуту. Тави наблюдал, как дисциплинированный, но частично экипированный легион уверенно марширует в ногу с гораздо более многочисленными канимами.
– Сэр, – сказал Макс, – они на позиции. Время подать сигнал Крассусу, сэр.
– Это не имеет смысла, Макс, – сказал Тави. – Это может быть только легион добровольцев с оккупированных территорий. Почему они решили сражаться бок о бок с армией захватчиков?
– Кто знает? Быть может, Насаг принуждает их к этому. Удерживает их семьи под арестом или еще что.
– Нет, – отозвался Тави. – Насаг слишком умен для этого. Ты не отбираешь у человека дом и семью, требуя, чтобы он служил и повиновался тебе, а затем вкладываешь ему в руки оружие и даешь четыре тысячи друзей, таких же злых и хорошо вооруженных, как и он.
– Сэр, – сказал Макс, – чем дольше мы откладываем атаку, тем большая часть авангарда канимов будет в состоянии добраться до Воронов Битвы в устье долины.
– Почему? – спрашивал Тави, ни к кому не обращаясь. – Почему они там?
Голос Макса приобрел оттенок нетерпения.
– Капитан, сейчас это чисто академический вопрос. Должен ли я приказать начать атаку?
Тави смотрел на долину перед собой. Сражаться с канимами это одно. Ему уже приходилось делать это. Он уважал их достаточно, чтобы сожалеть о необходимости убивать, хотя знал насколько мало реального выбора было в этом вопросе. Это была война. Если алеранцы не будут убивать канимов, канимы немедленно убьют алеранцев, и это было именно так просто, как звучало.
Если не считать того, что маршировавший внизу легион состоял не из канимов. Там были алеранцы. Люди, которых Тави клялся охранять и защищать.
Но они также были врагами. Два года научили его, что какой бы опытной ни была армия, или каким бы одаренным ни был командир, итог войны всегда сводится к одной неизменной константе: смерти.
Более четырех тысяч алеранцев должны были умереть, и умереть страшно, хотя их вообще не должно было быть там. Тави не мог позволить, чтобы такая заманчивая цель, как уязвимая колонна канимских Воинов, ушла от него, даже если единственным способом заполучить их будет уничтожение вместе с ними странного легиона, кем бы они ни были.
Его долг был ясен.
Четыре тысячи алеранцев. Он должен убить более четырех тысяч соотечественников алеранцев.
– Кровавые вороны, – прошептал он.
Тави поборол внезапное желание бросить все, когда поднял руку и начал подавать сигнал, который будет двигаться вдоль линии легионеров, приказывая его людям начать атаку.
Но прежде чем он успел поднять руку, чтобы подать сигнал, Тави почувствовал странное, безосновательное слабое ощущение шока и удивления. Он на мгновение задумался над этим, прежде чем понял, что эмоции принадлежали не ему. Он чувствовал их, очень смутно, исходящими из другого источника неподалеку, и Тави завертел вокруг головой во внезапной панике.
Вражеский разведчик носил свободную одежду из простой домотканки, намеренно вымазанной землей и растительными соками. Он был массивным человеком, невысоким, но с гротескно развитыми плечами и шеей, которая была буквально толще основания его черепа.
Несмотря на рваную одежду, он носил подлинные сапоги легионера, и хотя кожа его пояса кричала о возрасте, настоящий гладий висел на его бедре, и не было ничего старого или рваного в коротком, могучем изогнутом охотничьем луке в его руках. Он показался из высокой травы и кустарника на гребне холма не дальше десяти футов от них.
Тави подобрал под себя ноги и выхватил из-за пояса нож, посылая тяжелое лезвие в полет практически прямо из ножен. Не было времени перехватывать нож должным образом, вставать для броска или прицеливания.
Нож кувыркался в воздухе, и Тави отметил, что даже если он ударит точно, вместо того, чтобы просто плашмя шлепнутся о плечо вражеского разведчика, он не причинит ничего серьезней царапины.
Но это не был точный бросок. Разведчик выпустил стрелу, наложенную на тетиву лука, непроизвольно сделав выстрел, но отпрянул от вращающегося ножа, и его стрела пролетела мимо.
Тави бросился следом за ножом, пригнув голову, и заехал закованным в броню плечом в живот разведчику. Сотрясение от удара неприятно отдалось в его плече и шее, а разведчик издал болезненно звучащий хрип и упал.
Тави нагнулся над разведчиком, схватил мужчину за домотканую тунику обеими руками и ударил головой в шлеме разведчику в лицо. Тави ощутил сотрясение от удара через сталь, и услышал, как нос разведчика сломался с чавкающим хрустом.
Разведчик в ответ поднял крепкую как сталь руку и сдавил Тави горло. Тави чувствовал, что фурия увеличивает силу хватки разведчика, и понимал, что если он не сделает что-нибудь, заклинатель фурий земли сломает ему шею.
Тави нанёс своим бронированным коленом жестокий удар, угодивший разведчику между ног, и, на один миг, сила в этой смертельной руке дрогнула. Тави снова врезал шлемом разведчику по лицу, потом ещё раз, и мужчина обмяк, повалившись на землю.
Весь бой занял три или четыре секунды.
Тави отошёл от мужчины, его горло горело.
Ему было трудно дышать ртом, и он испугался, что вражеский разведчик повредил ему трахею, но через несколько секунд он был в состоянии сделать глубокий вдох.
Макс выхватил свой меч и уже разворачивался, но реакция Тави оказалась быстрее, и лицо высокого антилланца побледнело.
– Кровавые вороны, – прохрипел он. – Капитан?
– Я в порядке, – задыхаясь, выдавил Тави. – Они видели? Могли они слышать что-либо?
Макс поднялся с колен и медленно осмотрелся, затем снова упал в траву.