Кн. 3 "Миллениум" содержит заключительные главы романа и Эпилог, из которых читатель узнает о том, как московский журналист Дмитрий Павлов возвратится в XX век, а его родной брат-близнец станет свидетелем событий 3798 года - последней даты, упомянутой великим Нострадамусом. Параллельно развивается сюжет о судьбе прототипа главного героя и его жены Елены Сергеевны, с которых программист Геннадий Галыгин списал исходные данные, преобразованные программой "ЭП-Мастер" в художественные образы нового Мастера и Маргариты.
Симонов Николай
Миллениум
ПРЕДИСЛОВИЕ
Эта история произошла в далеком уже 1999 году, когда команда молодых и талантливых программистов - бывших сотрудников Научно-исследовательского вычислительного центра МГУ имени М.В. Ломоносова: Антон Шлыков, Александр Андреев и Геннадий Галыгин, - приступила к тестированию созданного ими уникального программного комплекса (ПК) для решения литературных творческих задач любой сложности и замены рутинного творчества писателей высокопроизводительным машинным трудом.
В последнем на тот момент варианте их программа называлась "ЭП-Мастер" и работала достаточно стабильно, пока не произошло внутреннее самовозгорание компьютера типа AS/400, на котором она "крутилась". Но наши друзья нашли выход даже из такого сложного положения. Они реанимировали программу и запустили ее в работу в новой операционной среде. Когнитивные способности программы от этого не ухудшились, хотя скорость передачи данных и соответственно скорость вычислений существенно снизились.
Следует заметить, что в технологии компьютерного моделирования литературно-художественного творчества ничего сверхъестественного нет. Например, пользователь вводит в программу, подобную "ЭП-Мастеру", следующие исходные данные: "Кощей Бессмертный похитил у Ивана Царевича Василису Прекрасную. Похищенная красавица полюбила Кощея Бессмертного. Иван Царевич с помощью Бабы Яги убил Кощея Бессмертного. Василиса Прекрасная от огорчения превратилась в болотную жабу, а Баба Яга помолодела, похорошела, разбогатела и вышла замуж за Ивана Царевича. Тут и сказке конец".
После этого, грубо говоря, происходит следующее. Программа-редактор обозначает персонажей переменными и придает численные значения: от -3 до +3 их эмоциональным связям, которые делятся на две группы: любовные и общественные. Таким образом, - 3 означает интенсивную ненависть, а +3 - сильную любовь. В ходе дальнейшего функционирования, программа-ретранслятор следит за наличием в сюжете саспенса, то есть напряженности. В частности, любовь Василисы Прекрасной к Кощею Бессмертному расценивается как увеличение значения напряженности сюжета.
Новые события для биографии своих персонажей программа-адаптер подгружает из виртуальных библиотек. Процесс "творения" продолжается до тех пор, пока при очередном цикле никакие внезапные события и закономерные реконфигурации сюжетной линии не приводят к известным "электронному писателю" вариантам развития фабулы. В этот момент производится численная оценка связности и "интересности" написанного текста. Если программа-редактор признает свой текст недостаточно последовательным или скучным, она меняет отдельные повороты сюжета до тех пор, пока результат редактуры не будет иметь хороших параметров. Сходная процедура (так называемый "метод проб и ошибок") часто лежит в основе процесса обучения или самообучения человека.
Возможно, некоторым литераторам обращение к ПЭВМ с предложением: "Придумай-ка мне что-нибудь интересненькое", - покажется кощунственным; но примирились же они, в конце концов, с заменой гусиного пера стальным, стального пера - авторучкой, авторучки - пишущей машинкой?
ГЛАВА 1
МЕСТЬ КУРГАННОГО ЦАРЯ
Выйдя из здания Вычислительного центра, Галыгин двинулся на поиски какого-нибудь недорогого кафе, в котором подавали бы крепкий молотый кофе. Все заведения, как назло, открывались в 11.00. и только кафе "Лермонтов" на первом этаже бизнес-центра "Муравей" работало с десяти. Симпатичная официантка с восточными чертами лица и черными, как смоль, волосами извиняющим тоном сказала, что кофеварочная машина сломалась, и тогда он заказал себе зеленый чай и яблочный штрудель.
Пока исполнялся заказ, он, собравшись с мыслями, решил сделать по мобильному телефону два важных звонка: первый - своей даме сердца Елене Сергеевне, второй - Николаю Гавриловичу Терехову - секунданту г-на Павлова. Только он стал набрать номер Елены Сергеевны, как ему позвонила Наина Иннокентьевна. Его супруга сообщала, что она и Витек долетели до Санкт-Петербурга без происшествий, взяли в Пулково такси и в настоящее время стоят в пробке на Лиговском проспекте. По просьбе супруги Галыгин поговорил с закапризничавшим сыном, успокоил его, как мог, и обещал после приезда в Москву сводить его в цирк на Цветном бульваре.
Пообщавшись Витьком, Галыгин набрал номер мобильного телефона Елены Сергеевны, но она не ответила, и тогда он позвонил на домашний телефон. По нему ответили сразу, но это была не Елена Сергеевна, а какая-то другая женщина, которая, попросив его подождать пару минут, передала трубку его даме сердца. Ответив на его приветствие, Елена Сергеевна сказала, что собиралась ему позвонить, но батарея ее мобильника окончательно разрядилась. Объяснила она и причину, по которой трубку домашнего телефона взяла не она, а другая особа:
- Это - Нинка Петрова, моя подруга и землячка. Приехала из Смоленска в Москву по своим делам. Обычно она у меня на Ленинском проспекте останавливалась, но сейчас, как ты понимаешь, многое изменилось. Ты, пожалуйста, не беспокойся. Она сегодня же уедет вечерним поездом.
Узнав имя и фамилию подруги Елены Сергеевны, Галыгин вздрогнул и на всякий случай решил кое-что уточнить.
- Твоя подруга случайным образом не журналистка?
- Журналистка, - удивленным голосом ответила на его вопрос Елена Сергеевна.
- Бывший юный корреспондент "Пионерской правды"? На два года тебя старше? Писала фельетоны? - допытывался Галыгин.
- Совершенно верно. А ты откуда знаешь? - еще больше удивилась Елена Сергеевна.
- Высокая блондинка, грудь - третий или четвертый размер, - продолжал перечислять приметы ее подруги Галыгин.
- Да, стройная, но уже не блондинка, а брюнетка, поскольку перекрасилась. Грудь, как у Памелы Андерсон, это точно. Ты, что с ней знаком? - голос Елены Сергеевны выражал растерянность.
- Меня познакомили с ней заочно, но я не прочь был бы познакомиться с ней непосредственно и услышать, как она поет, - предложил Галыгин.
- Да, поет она замечательно и на гитаре играет неплохо. Но, вот, беда, у нее уже билет на поезд на руках. К тому же я решила отправить с ней Анюту, чтобы она провела зимние каникулы в Смоленске у деда с бабкой, то есть у моих родителей, - объяснила ситуацию Елена Сергеевна.
- Время отправления? - на всякий случай поинтересовался Галыгин.
- Поезд отправится в 16.50 с Белорусского вокзала. Я провожу их и к шести часам вечера вернусь в Строгино. Ты ведь сегодня ко мне приедешь? Правда, приедешь? - взволнованно заговорила она, громко дыша в трубку.
- В шесть не уверен, а в семь вечера я, наверное, приеду. То есть, конечно, приеду, как мы договаривались. Жалко, что подругу твою не застану. Передай ей от меня привет и пожелание счастливого пути. Да, кстати, скажи, что мне, кроме цветов и шампанского, с собой привезти? - в ответ взволнованно заговорил Галыгин, предвкушая страстные объятия и бурные объяснения в любви.
Они проговорили еще несколько минут. Проговорили бы, наверное, и дольше, как Галыгин заметил, что его опять вызывает Наина Иннокентьевна. Завершив разговор с Еленой Сергеевной нежной фразой: "Au revoir, ma chere!", - Галыгин со злостью принял вызов своей супруги. Она все еще стояла в пробке, жаловалась на скверную питерскую погоду и укоряла его за то, что он не отговорил ее от поездки и тому подобное.
Молча, выслушал незаслуженные упреки, он добрейшим-добрейшим голосом пожелал Наине Иннокентьевне беречь свое драгоценное здоровье и на всякий случай предупредил ее о том, что ночью допоздна просидит в Интернете, чтобы до начала Нового года успеть апгрейдить на домашнем компьютере все программы и закачать нужные утилиты и драйверы. Кого Галыгин этой ночью собирался "апгрейдить" и что "закачивать" на самом деле - ежу понятно. Между тем, для Наины Иннокентьевны, несведущей в компьютерных делах, это предупреждение означало буквально следующее: "Не смей звонить на домашний телефон, чтобы не обрывать связь с Интернетом. Пользуйся услугами сотовой связи".
Тем временем официантка принесла его заказ. Галыгин спросил, как ее зовут и откуда она родом, подозревая в ней приезжего гастарбайтера. Так оно и оказалось. Девушку звали Юлдуз; по национальности она была узбечка; в Москву приехала три недели тому назад из Ташкента. Поговорив с официанткой и сразу же расплатившись за заказ, Галыгин выпил полчашки чая, спокойно покурил и набрал номер мобильного телефона г-на Терехова. Галыгин уже догадался, кто он такой и, когда тот ответил на его звонок, поинтересовался, как идут дела на кафедре археологии и как поживает его сестра Анюта.
- Простите, разве мы знакомы? - удивился г-н Терехов.
- Мы встречались в одной компании, когда я еще трудился в Вычислительном центре МГУ, - соврал Галыгин.
- Что-то я по голосу вас опознать не могу, но если мы встретимся, я обязательно вас узнаю. У меня хорошая зрительная память, - немного растерянным голосом произнес г-н Терехов.
- Вы доцента Кравцова не помните? - продолжал наступление Галыгин.
- Николая Васильевича? Царствие ему небесное. Как же, конечно помню, - обрадовано заговорил г-н Терехов.
- Я его внучатый племянник. Только, вот, на похоронах его, к сожалению, не присутствовал, поскольку в это время по приглашению IBM находился в Армонке на стажировке. Я, знаете ли, по компьютерным наукам немного шарю, - на этот раз Галыгин говорил чистейшую правду, то есть, конечно, не всю правду, а частично, поскольку в родственных отношениях с покойным Кравцовым не состоял и даты его смерти не ведал.
- Завидую, - сказал г-н Терехов и тут же перешел к делу: Мне бы надо сегодня с вашим секундантом встретиться. Желательно днем. Куда бы я мог подъехать?
- Мой офис находится в районе Речного вокзала на Смольной улице. Тут рядышком есть бизнес-центр "Муравей", а в нем приличная кафешка, где вы могли бы переговорить с моими секундантами, - назвал место встречи Галыгин.
В том, что его друзья-коллеги: Шлыков и Андреев, - не откажут ему в просьбе, он не сомневался.
- Далековато, конечно, но я постараюсь приехать, например, в ваш обеденный перерыв. Два часа после полудня вас устроит? - спросил г-н Терехов.
- Вполне, - подтвердил Галыгин.
Допив свой чай и съев на удивление вкусный яблочный штрудель, Галыгин поспешил в Вычислительный центр. Когда он вошел в кабинет, его друзья-коллеги - Шлыков и Андреев - встретили его аплодисментами и тут же вручили ему в распечатанном виде очередную новеллу "ЭП-Мастера", с которой он ознакомился еще утром, правда, в "кухонном" варианте.
Ему хватило 20 минут, чтобы прочитать текст, который программа "ЭП-Мастер" сочиняла не более шести часов. Если бы подобное произведение сочинял обыкновенный homo-writer, то есть человек-писатель, то ему, наверное, понадобилось пять-шесть дней, а то и более. Зачем, спрашивается, утруждать людей так называемыми "муками творчества", зачастую сопряженными с нездоровым образом жизни и нервными срывами, если специализированная компьютерная программа может сделать ту же самую работу, но гораздо быстрее?
Галыгин повеселел, многозначительно прокашлялся и объявил своим друзьям-коллегам о том, что желает сделать "важное официальное заявление". Антон Шлыков и Александр Андреев, переглянулись, улыбнулись, отложили свои дела, и подошли к его рабочему столу. Они без какой-либо тени сомнения были уверены в том, что их друг и, безусловно, гениальный программист, хочет сообщить им о том, что подал заявку на патент по поводу изобретения самой оптимальной операционной системы из всех существующих, но вместо этого они услышали от него то, чего ожидали меньше всего.
- Ребята, я женюсь! - заявил Галыгин.
- Как?! Ты же женат?! - удивились они.
- Есть один нюанс, - сказал он и поднял два указательных пальца над головой.
- Тебе Наина наставила рога? Ты кому-то наставил рога? - расшифровал его жест Антон Шлыков.
- Я наставил рога! И за это муж-рогоносец вызывает меня на дуэль. Вызов я принял и прошу вас быть моими секундантами! - объявил Галыгин.
- Уж не соседу ли своему ты удружил? - опять догадался Шлыков.
- Ему, родному. Но я не собираюсь уходить от ответственности. Я сделал Елене Сергеевне предложение, и оно было принято. Наши чувства взаимны, и я полагаю, что по этой причине дуэль не состоится. Или состоится, но я, лично, выстрелю в воздух. Думаю, что и мой оппонент поступит таким же образом, - размечтался Галыгин.
- Что-то я не уверен в том, чтобы твой сосед добровольно отдал тебе свою жену, не потрепав тебе перед этим нервы или не сделав тебе во лбу аккуратную такую дырочку диаметром 9 мм, - засомневался Шлыков.
- А я думаю, что все обойдется без кровопролития, правда, кто от предстоящего развода выиграет - это еще вопрос, - выразил свое мнение Александр Андреев и рассказал весьма поучительный анекдот:
"Встречаются два английских джентльмена, один другого спрашивает: - Сэр, Вы были в такое-то время на таких-то "водах"? Второй достаёт из пиджака записную книжечку, быстро листает её, всматривается и отвечает: - Да, был… Первый опять спрашивает: - А Вы познакомились там с миссис такой-то? Второй быстро листает книжечку и отвечает: - Да, познакомился… Первый: - А Вы вступили в интимную связь с ней? Второй опять быстро листает книжечку: - Да, вступил… Первый: - Так вот, я её муж и мне это не нравится! Второй, быстро полистав, говорит: - Мне тоже не понравилось…"
Антон Шлыков расхохотался, а Геннадий Галыгин, напротив, помрачнел и задумался над вечным вопросом: "Если жена изменяет мужу, всегда ли в этом виноват муж?"
- Кого г-н Павлов определил себе в секунданты? Есть ли у тебя его телефон? - спросил Шлыков, перестав смеяться и придав лицу серьезное выражение.
- Секундант приедет через пару часов. Его зовут Николай Гаврилович. Я назначил ему встречу в кафе "Лермонтов" в известном вам "Муравейнике", - сообщил Галыгин и нервно поежился, так как до него снова дошло, что стреляться все-таки придется.
- Ничего, не дрейфуй. Как-нибудь разберемся! - обнадежил его Андреев и похлопал его по плечу, а Шлыков поднял настроение, вспомнив подходящий анекдот про поручика Ржевского: "Скажите, поручик. Вы когда-нибудь стрелялись на дуэли из-за бабы? - Из-за дерева бывало-с, но из-за бабы не помню".
До встречи с секундантом оставалось чуть меньше часа. Посему ненадолго прервемся, чтобы познакомить читателя с продолжением новеллы "ЭП-Мастера", посвященной странствиям главного героя в неведомые времена по бескрайним просторам Северного Забайкалья.
Я говорю, что время, как вода
течет меж пальцев на песок остывший,
и сквозь песок уходит в никуда…
И если Лета - все-таки река,
что разделяет два столь разных мира,
ее поток - теряется в веках.
Но есть река, что не имеет дна,
чьи берега теченья не стесняют…
Приходит срок - в ней тонут имена.
Ее вода прозрачна и темна,
и все она собою заполняет
и между строк и в музыке слышна.
И дважды в эту реку не войти,
и нет пути к таинственным истокам,
где Время спит, свернувшись в плотный кокон
У Вечности на каменной груди.
М. Катыс
I
Наступила дождливая и прохладная осень. Впереди была морозная и снежная зима. Для колонистов, привыкших к мягкому морскому климату, это должно было стать серьезным испытанием. Теплой зимней одежды и обуви практически не было ни у кого. У тунгусов-оленеводов удалось выменять войлок, из которого женщины пошили две пары сотен зимних сапог.
Из шкур убитых оленей, волков и медведей шились теплые шапки и куртки, но на всех меховых и кожаных изделий не хватало, поэтому Павлов обратился к Толемей-хану с просьбой наведаться на Красные Камни в гости к орландам и договориться о покупке большой партии зимней одежды и обуви. В ответ Толемей-хан рассмеялся и сказал, что на деньги орланды ничего не меняют, а только на оружие, холсты, шерстяные и шелковые ткани и ювелирные изделия.
Павлов вспомнил про изящные золотые украшения и шелковые платья девушек из гарема и провел с ними собрание на тему: "Лучше встретить суровую зиму в теплой одежде, но без украшений, чем с украшениями, но с голым афедроном". Девушки поняли его правильно и добровольно внесли в общественный обменный фонд свои шелковые платья, золотые кольца, браслеты, серьги и диадемы.
В один из холодных осенних дней, когда дважды выпадал снег, Толемей-хан в сопровождении Следопыта, Комаки, Марины, Алексхана и двадцати гребцов отправился на плоскодонной купеческой ладье на Красные Камни с неофициальным визитом. За трое суток они добрались до цели и были встречены с присущим орландам гостеприимством.
От своих охотников и воинов-разведчиков орланды уже знали о том, что на реке Шакти поселились люди, умеющие строить большие дома, обрабатывать камни, выделывать глинную посуду и формовать кирпичи. Неуловимые разведчицы-профи (Агафья и Ольга) заприметили женщин необыкновенной красоты и рослых и статных мужчин. Но больше всего их поразил вид их предводителя в блистающих золотом доспехах, который проводил занятия по строевой подготовке с молодыми юношами. Орланды решили за новыми соседями еще какое-то время понаблюдать, не привлекая к себе внимание, и уже затем делать выводы насчет того, как себя с ними вести.
Толемей-хан без утайки рассказал Верховному вождю Гонорию о печальных обстоятельствах, вынудивших старшего сына императора джурджени Тезей-хана, его друзей и слуг покинуть родину и искать себе новое пристанище. Он представил ему жену принца Марину и их приемного сына Алексхана и преподнес богатые подарки. Гонорий растрогался и велел разместить послов и сопровождающих их лиц на территории резиденции в жарко натопленных балаганах.
Вечером состоялся праздничный ужин, на который Гонорий пригласил всех старейшин родов и Верховного жреца Колывана. Утром следующего дня переговоры были продолжены. На этот раз их главной темой был бартерный обмен. На третий день посольство отправилось в обратный путь, увозя с собой сто двадцать комплектов мужской и женской зимней одежды, - не очень новой, но и не слишком поношенной.
Когда в конце месяца хешван (ноябрь) застыли реки и закружились метели, колонистам стало совсем плохо. Запасы продовольствия, привезенные и заготовленные летом и осенью, таяли на глазах; и без того скудный рацион питания сократился до минимума. Резко выросло количество больных простудными заболеваниями. Толемей-хан выбивался из сил, стараясь им хоть чем-нибудь помочь.