Эндалы играли на волынках, барабанщики вторили им. В зале царила торжественная атмосфера. Теперь, когда Бьёрн занял достойное место в чертогах Ульрика, пришло время вспомнить великие дела героя и воспеть его легендарную жизнь. Тело короля лежало в Палате целительства, за ним присматривали служители Морра - те, что на прошлой неделе пришли из Брокенвалша, дабы охранять покой повелителя перед похоронами.
Пока атмосферу в Рейкдорфе можно было назвать хоть и напряженной, но не буйной. Каждое племя уважало перемирие, а воинов враждующих племен Эофорт старательно рассадил как можно дальше друг от друга. Для поддержания мира Альвгейр с Белыми волками бдительно присматривали за порядком с боевыми молотами на поясах и пили сильно разбавленное водой вино.
Зигмар сидел на своем троне подле пустого отцовского и присматривал за собравшимися. От стропил эхом отдавался громкий гул разговоров и песен.
Король Марбад рассказал о туманных демонах болот, а потом унберогенские воины возжелали услышать о сражениях, в которых старый король эндалов в молодости бился бок о бок с Бьёрном. Кругар и Алойзис повествовали о последней войне с норсами и о том, как Бьёрн прорвался в самую середину вражеского войска и в поединке срубил голову с плеч военачальнику северян.
У каждого правителя было о чем рассказать. Королева Фрейя поведала о решающем бое против орков из племени Кровавых кинжалов. После этого сражения на целых десять лет восток избавился от нападений зеленокожих. Многие из собравшихся здесь воинов унберогенов принимали участие в той войне, и они принялись стучать по столам рукоятями топоров, вновь переживая ярость сражения.
В заключение рассказа королева Фрейя поведала о постельных подвигах Бьёрна, чем повергла Зигмара в шок. Теперь он понял, что возможность возлечь с королевой азоборнов была наградой за помощь в бою против орков. Интересно, позовет ли его самого Фрейя разделить ложе с ней, дабы склонить на свою сторону, и содрогнулся от этой мысли.
Зигмар заметил непорядок за секунду до стычки. Ютон, с раздвоенной бородой, заплетенными в косицы волосами и со шрамами на лице, самодовольной походкой подошел к игравшим на волынках эндалам.
Он остановился рядом с юношей-музыкантом, который хоть и был намного выше ютона, но годами сильно моложе, еще даже не воин.
- О боги! От этого визга у меня ушные перепонки лопнут! Как будто овцу режут. Почему бы не сыграть что-нибудь нормальное? - взревел ютон, вырвал у юноши волынку и швырнул в очаг.
Волынщики умолкли, несколько эндалов в гневе вскочили на ноги. Сидящие напротив воины-ютоны в ярких безрукавках повскакивали с мест. Альвгейр тут же заметил назревавшую стычку и поспешил туда сквозь толпу.
Ютоны и эндалы сердито мерили друг друга взглядами, а король Марбад кивнул волынщикам, приказывая играть. Вновь полилась музыка.
- Эй, ютон, эта музыка хороша! - воскликнул один из эндалов, вытаскивая из огня обуглившиеся остатки волынки. - Не то что режущая ухо чушь, которая по душе вам.
Наконец маршал Рейка добрался до ютона и развернул его к себе, но тот уже не на шутку разошелся и униматься не желал. Он занес кулак, но Рыцарь-Защитник ожидал нападения и пригнул голову. Удар ютона пришелся по лбу. Альвгейр сделал шаг назад и треснул забияку молотом в живот, отчего тот с резким свистящим вдохом скрючился в три погибели. Тут же появилась пара Белых волков, они подхватили буяна под руки и поволокли прочь.
Остальные ютоны бросились на Альвгейра, нацелив кулаки ему в голову. Маршал блокировал удары и в ответ ткнул рукоятью молота прямо в оскалившуюся физиономию одного ютона, сломал ему нос и выбил зубы. На помощь Альвгейру пришли эндалы, и скоро уже воины вовсю размахивали руками и ногами: прорвалась наружу давно сдерживаемая вражда.
Рассерженный глупостью бессмысленной потасовки, Зигмар спрыгнул с трона и помчался туда. Готовые к схватке, повставали со своих мест воины. Зигмар проталкивался к своему Защитнику, и его встречали воинственные крики, которые быстро стихали, когда воины понимали, кто их толкнул.
Бой в дальнем конце Большой палаты распространялся подобно ряби на воде, в него вступали воины, которым поначалу не было никакого дела до ссоры. Словно баньши, подлетела к месту схватки королева Фрейя, а между тем талеутены схватились с ютонами, черузены сцепились с пронзительно визжащими азоборнскими воительницами.
Пока оружие достал только Альвгейр. Но клинки могли обнажиться в любой момент. Не раздумывая Зигмар высоко замахнулся Гхал-маразом и прыгнул в самую гущу размахивавших кулаками воинов.
Могучий молот резко взлетел вверх, а потом вниз и опустился на стол, разбив его вдребезги. С оглушительным грохотом Гхал-мараз обрушился на землю, и от этого места пробежала трещина, а мощная волна повалила всех с ног.
Наступила внезапная тишина. Зигмар возвышался среди попадавших воинов.
- Довольно! - крикнул он. - Здесь действуют законы перемирия! Или мне надо размозжить кое-кому черепа, чтобы это дошло до всех?
Никто не ответил, а ближайшие к Зигмару явно устыдились.
- Мы собрались здесь для того, чтобы проводить в последний путь моего отца, воина, который сражался бок о бок с вами в столь многочисленных битвах, что их невозможно перечесть. Он свел вас вместе как воинов чести, и вот как вы поминаете его? Ссорясь, словно зеленокожие?
Зигмар обвел взглядом собравшихся и продолжал:
- В старинных сагах говорится, что на этой земле живут люди, которых боги сделали безумными, именно потому для них одна радость - войны и потому печальны их песни. Доныне мне были непонятны эти слова, но теперь я уразумел их смысл.
Из Зигмара потоком хлынули слова, над ними он не задумывался. Держа перед собой могучий боевой молот, Зигмар мерил шагами отцовскую Большую палату и рассуждал об Империи:
- Что мы за раса? Отчего льем кровь ближнего своего, когда вокруг нас полно врагов, которые с радостью сделают это за нас? Каждый год, защищая наши земли, погибает множество наших воинов, но орды орков и зверолюдей все равно становятся сильнее и сильнее. Если все пойдет по-прежнему, то скоро мы погибнем или окажемся на грани вымирания. Если мы не изменимся, то не заслуживаем и права на жизнь.
Зигмар высоко поднял Гхал-мараз, в свете огня поблескивали руны, испещрявшие могучий боек и рукоять.
- Земля по праву принадлежит нам. Но так будет продолжаться только в том случае, если мы перестанем обращать внимание на наши различия и поймем, что у нас есть одна общая цель - выжить. Разве мы не люди? Разве не хотим одного и того же для наших семей и детей? Ведь все мы смертны, все живем в этом мире, дышим одним воздухом и пожинаем плоды земли.
Король талеутенов Кругар вышел вперед и сказал:
- Зигмар, такова природа людей - сражаться. Так было всегда, и так будет.
- Нет! - воскликнул Зигмар. - Больше не будет.
- Что ты предлагаешь? - спросил король черузенов Алойзис.
- Мы должны стать одним народом! - воскликнул Зигмар. - И сражаться как один. Потому что когда враги угрожают какой-то отдельной стране, значит, они грозят всей земле. Когда один король просит поддержки, все должны прийти к нему на помощь.
- Друг мой, ты мечтатель, - сказал Кругар. - Мы обменялись Клятвами меча с соседями, но зачем сражаться за королей далеких племен?
- Как это зачем?! - воскликнул Зигмар, и голос его громом пролетел по притихшей Большой палате. - Подумайте о том, чего мы сумеем достичь, если объединимся. Чему сможем научиться, если наши земли будут в безопасности. Какие чудеса откроются нам, если ученым и мыслителям не нужно будет заботиться о добыче пропитания и защите и они смогут всецело посвятить себя делу улучшения жизни людей!
- И кто же будет править этим раем? - поинтересовался Алойзис. - Ты?
- Если лишь я понимаю, как этого достичь, то почему бы и нет? - вскричал Зигмар. - В любом случае правитель Империи должен быть мудрым, справедливым и сильным властелином, которого будут поддерживать воины и короли племен. Они все будут верны ему, а взамен получат поддержку целой державы.
- И ты в самом деле полагаешь, что этого можно достичь? - поинтересовался Алойзис.
- Я считаю, что это необходимо, - кивнул Зигмар, сжимая Гхал-мараз. - Мы сами должны позаботиться о своей судьбе. Мы должны объединиться и вместе бороться за существование, это единственный выход. Этот могучий боевой молот дал мне верховный король гномов. Грозное оружие принадлежало его предкам, и я клянусь силой Гхал-мараза в том, что достигну желаемого в течение моей жизни!
Холодный ветер пролетел по Большой палате, и грубый звучный голос сказал с сильным акцентом:
- Неплохо сказано, человече, только Гхал-мараз - нечто большее, чем просто оружие. Я думал, что ты понял это, когда получил молот.
Зигмар улыбнулся и повернулся к квадратному приземистому существу, появившемуся в раскрытых дверях. Отблески пламени плясали на сияющей броне, столь великолепной, что при виде ее у каждого воина перехватило дыхание. Мерцающий нагрудник украшали золотые и серебряные молоты с молниями, а короткие ноги воина защищала наипрекраснейшая броня.
Лицо его скрывал шлем в виде стилизованного изображения божества гномов. Шагнув в палату, воин снял его.
Почти все его лицо закрывала густая борода и заплетенные в косицы волосы. В древних глазах светилась неведомая людям мудрость, и Зигмар опустил Гхал-мараз и встал на одно колено.
- Король Курган Железнобородый, - приветствовал он новоприбывшего, - добро пожаловать в Рейкдорф!
Взгляды всех собравшихся устремились к верховному королю. Он прошествовал к возвышению, где сидели Зигмар и Эофорт. Быстро разлетелась весть о прибытии повелителя гномов, и, чтобы выслушать его, собрались все воины.
Из кузницы пришел мастер Аларик и приветствовал своего короля как давнего друга, и они кратко переговорили на своем языке.
С королем пришли могучие гномы в выполненных с удивительным мастерством доспехах из металла, которые сияли ярче полированного серебра и ослепительно вспыхивали в свете факелов. Каждый был вооружен топором, который могли бы поднять лишь самые мощные воины унберогенов. Глаза гномов казались серьезными и злыми. Ни один человек не отваживался заговорить с ними, ибо гномы казались сверхъестественными существами, к которым опасно даже приближаться.
Король Курган ответил на приветствие Зигмара и прошел сквозь толпу к возвышению; собравшиеся расступались перед ним, словно воды перед кораблем.
- Человече, ты помнишь день, когда я дал тебе молот? - спросил верховный король.
- Очень хорошо, мой король, - ответил Зигмар, следуя за Железнобородым.
- А мне кажется, что забыл, - пророкотал Курган. - Иначе бы ты сохранил в памяти то, что Гхал-мараз сам тебя выбрал. Мальчик, в тот день я увидел в тебе нечто особенное. Не заставляй меня пожалеть о том, что я передал тебе фамильное сокровище.
Король Курган обратился к собравшимся воинам с вопросом:
- Думаю, всем известно, как у этого юноши появился Гхал-мараз?
Никто не решался ответить королю, пока Вольфгарт не крикнул:
- Мы слышали эту историю от других, но почему бы тебе самому не рассказать ее нам, король Курган?
- Верно, - кивнул гном, - может, и расскажу. Похоже на то, что кое-кому нужно напомнить, что это значит - обладать родовым оружием гномов. Только сперва я выпил бы пива. Долгой была дорога с гор.
Мастер Аларик быстренько налил Кургану кружку. Король сделал большой глоток и благодарно кивнул, перед тем как поставить кружку на подлокотник трона Бьёрна.
- Так вот, людишки, - начал Курган, - внимайте как следует. Никогда больше из уст гнома вы эту историю не услышите, ибо речь тут пойдет о моем позоре.
Собравшиеся в молчаливом нетерпении готовились выслушать удивительный рассказ. Даже у Зигмара, который знал историю молота Гхал-мараз лучше кого бы то ни было, дух захватило от волнения, ведь он и не мечтал, что король гномов поведает о своем спасении перед представителями людских племен.
- Это случилось словно вчера, - начал Курган. - Ведь для меня такой промежуток времени словно мгновение ока, и я, к сожалению, все прекрасно помню. Мы с родней шли лесом к Серым горам, чтобы навестить клан Каменносердных - один из великих южных кланов. Они отлично управляются с камнем, только уж очень жадные до золота. Любят его больше всех гномов, а это о чем-то да говорит, уж поверьте мне. Так вот, треклятые зеленокожие напали на наш след, когда мы переправлялись через реку. Их отряд возглавлял громадный черный орк по имени Ваграз Пробивающий Головы. Коварный, словно ласка, он выждал, пока мы расположимся на ночлег и выпьем пива. Только тогда орки напали на нас. Черные стрелы вонзились моему родичу Треки прямо в горло. Его белая борода сделалась багровой, как закат, - никогда мне этого не забыть. Гоблины безжалостно изрубили нашу стражу, а ведь этих гномов я знал дольше, чем двойная жизнь вашего самого древнего старца. Они искалечили наших лошадей. Зеленокожие погубили моих друзей и родичей, и я, помнится, подумал, что день выдался воистину черный, - уж лучше бы они нас всех сразу убили, а не брали нескольких в плен. Они захапали наше золото и сокровища, а также оружие. Точно выдался черный день, и я отлично помню, как подумал: "Курган, если тебе удастся выпутаться из этой переделки…" Но я забегаю вперед, да и во рту у меня пересохло со всей этой историей…
Король гномов опять отхлебнул пива, а его восхищенные слушатели замерли, завороженные голосом Кургана.
- Итак, нас привязали к воткнутым в землю шестам, и мы сделались посмешищем орков. Нам оставалось только разорвать путы и умереть с честью. Но даже в этом нам было отказано, потому что нас связали нашей собственной веревкой, то есть хорошей гномьей веревкой, которую не могу порвать даже я. Вокруг нас на нашем богатстве, будто короли, восседали орки с Вагразом во главе. Они пили выдержанное пятьсот лет пиво, цена которому целая армия в золоте, и пировали, пожирая наших друзей. Я старался изо всех сил, но никак не мог справиться с веревками. Я посмотрел большому черному орку прямо в глаза, и мне не стыдно признать: был он ужасно страшный. В его глазах, красных, словно огонь в слабо горящем горне, пылало столько зла и ненависти, столько лютости… Он задумал поиздеваться над нами. Решил забавы ради одного за другим расчленять моих друзей и родичей у меня на глазах. Он хотел, чтобы я упрашивал его, только гномы никого никогда не молят, а проклятых орков подавно! Тогда я поклялся, что непременно увижу, как эта тварь до утра подохнет!
Послышались удивленные возгласы, вызванные неожиданным поворотом в повествовании Кургана, и Зигмар вдруг заметил, что тоже ахнул. Все собравшиеся в Большой палате воины завороженно стояли, слегка подавшись вперед, чтобы лучше слышать рассказ короля.
- Смелые слова, человечки, весьма смелые. Когда моего старого советника Снорри поволокли к огню, признаюсь, я подумал, что время моей жизни на этом свете истекло и скоро мне предстоит присоединиться к предкам. Но этому не суждено было случиться.
Курган подошел к Зигмару и дружески ткнул его кулаком в кольчужной рукавице:
- И вот, когда зеленокожие уже собирались замучить старого Снорри, в воздухе засвистели стрелы. Человечьи. Я даже не понял, что произошло, но потом увидел вот этого молодца, который обрушился на орочий лагерь во главе отряда тощих, разукрашенных краской юнцов, вопящих и улюлюкающих, словно дикари. Сначала мне показалось, что мы все еще не выбрались из передряги и вместо орков нас прикончат и ограбят эти молодчики, но потом они принялись убивать зеленокожих и сражались с яростью, достойной Бронеломов. Прежде я ничего подобно не видал. Чтобы люди столь мужественно и смело бились с орками! Потом этот вот парень прыгнул в самую гущу зеленокожих, колол их и рубил маленьким бронзовым мечом. Чистое безумие, подумал тогда я, но он все-таки не просто выжил, а поубивал уйму орков. Знаете ли, меня нелегко удивить, но молодой Зигмар бился так, словно за ним наблюдали души всех его предков. Он даже выдернул из земли кол, к которому был привязан старый Боррис, а я своими глазами видел, как вбивали этот кол целых три орка. По ходу дела кое-кого из наших уже освободили и мне путы тоже перерезали, потому я обратился к молодому Зигмару и сказал, что без особого вспоможения все его воины погибнут. Видите ли, у нас с собой было кое-какое магическое оружие, и я точно знал, где его искать.
Курган умолк и виновато переглянулся с Зигмаром.
- Ну, не совсем точно, но вроде того. Я знал, что оружие Ваграз наверняка собрал у себя в шатре, чтобы оно никому другому не досталось, ведь даже орки умеют распознавать хорошее оружие. В тот миг Зигмар сражался как раз с этим черным чудовищем, они наносили друг другу удары, только бронзовый клинок Зигмара проигрывал по сравнению с топором и доспехами Ваграза. Не знаю, какие чары применяют шаманы орков, но их темные заклятия весьма сильны. Топор орка светился черным огнем, а на самом Вагразе не было даже царапины.
Вспоминая бой с громадным орком, Зигмар содрогнулся. Ни один из наносимых ударов не попадал в цель, а лезвие топора монстра то и дело пролетало всего в волоске от него. Даже спустя шесть лет он все еще порой просыпался в холодном поту, ибо отчаянная схватка никак не могла стереться из его памяти.
- Так вот, я помчался к шатру главаря в поисках моего старого друга, Гхал-мараза. Но там было слишком много всего навалено. Свои доспехи я нашел, но никак не мог отыскать что-нибудь достойное взамен бронзового меча, от которого совсем не было проку. А люди Зигмара между тем ежесекундно гибли; я слышал, как чудище смеется над ним, а черные орки собираются всех нас прикончить. И тут я нашел Гхал-мараз. Я ругал орков всеми известными гномам проклятиями, когда моя рука неожиданно сомкнулась на холодном железе. Едва коснувшись, я тотчас понял, что это он, и вытащил молот из груды.
Зигмар протянул гному могучий Гхал-мараз, и Курган взял его и провел рукой по всей длине молота. Руны сверкали и переливались: то ли на них играл свет факелов, то ли их пробудило прикосновение одного из расы творцов. Зажглись и глаза короля Кургана, и он улыбнулся:
- Я взял Гхал-мараз и уже готов был ринуться в битву, несмотря на то что валился с ног от боли и усталости, но ведь гном никогда не отлеживается во время сражения. Потому что предки спросят с него, когда он попадет на тот свет. Но стоило мне взмахнуть молотом, как я сразу понял, что не мне предстоит идти с ним в бой. Знаете, в Гхал-маразе заключена древняя даже для нас, гномов, сила, и он сам знает, кто понесет его в битву. По правде говоря, я думаю, что он всегда был твоим боевым молотом, Зигмар, даже до твоего рождения. Мне кажется, что он ждал тебя много долгих одиноких столетий. Ждал, когда ты будешь готов овладеть им. Так что вместо того, чтобы броситься в бой, я кинул Гхал-мараз Зигмару, который оборонялся от Ваграза, стремящегося срубить его молодую голову. Если бы Зигмар не поймал молот или на пути встретился топор орка… Но теперь силы стали равны, с Ваграза вмиг слетела спесь, он принялся трепать языком, рычать и скрежетать клыками. Но юного Зигмара не одурачишь. Он видит, что тварь волнуется, и набрасывается на него с Гхал-маразом. И потихоньку добивает орка, пока тот не падает на колени, весь израненный.
Зигмар улыбнулся, вспоминая охватившее его чувство выполненного долга, когда он замахнулся великим боевым молотом, готовясь сразить врага.
- Помнишь, что ты тогда сказал? - спросил Курган.
- "И это все, на что ты способен?"