Они вырвались из канала, оставляя позади темную массу кораблей союзного флота, ошвартованных вдоль края терпалы, фонарики которых подмигивали в темноте, словно рой застывших на месте светлячков. Поскольку ветерок по-прежнему поддувал с юга, Барнвельт распорядился распустить паруса, чтобы использовать их с максимальной отдачей, и повернул "Ярс" на север. Укутанный густым туманом, Сунгар начал медленно таять за кормой.
Барнвельт наблюдал, как он растворяется во тьме, со смешанным чувством. Если удача будет улыбаться им и дальше, они благополучно доберутся до Маджбура, после чего поднимутся вверх по Пичиде до Новуресифи, где он окончательно расстанется с сунгарцами.
Иногда ему казалось, что он просто смертельно устал от зеленовато-синих волос и оливковых физиономий, ярких примитивных одежд, звона режущих и колющих предметов и высокопарных речений на ритмичном, гортанном гозаштандоу, сопровождаемых величавыми жестами. Он бросил взгляд туда, где среди незнакомых созвездий пряталась яркая точечка Солнца. До чего же хорошо сейчас, наверно, в Нью-Йорке, с его хитроумной путаницей улиц и путепроводов, уютными уголками для еды, питья и житья, сжатой ироничной речью…
А действительно ли так хорошо? Он вернется в Нью-Йорк, постаревший почти на двадцать пять лет по сравнению с тем, каким он его оставил. И хотя друзья его и родственники, благодаря современной гериатрии, в большинстве своем будут живы и не так уж заметно постареют, все они уже наверняка поразъехались и забыли о нем. Его будет отделять от них целое поколение, и, чтоб опять сориентироваться, что там к чему, понадобится не меньше года. Почти перед самым отлетом он купил шляпу наимоднейшего островерхого фасона. Теперь эта шляпа будет выглядеть таким же анахронизмом, как в его время котелки, которые, не исключено, опять вошли в моду. Только сейчас он понял, почему люди вроде Штайна и Тангалоа, связавшие свой бизнес с межзвездными путешествиями, держатся своей собственной замкнутой кликой.
Да и мать наверняка еще там. И, хоть он и решил все задачи, возложенные на него официально, - раскрыл тайну Сунгара, спас Штайна и выполнил условия контракта с "Виаженс" - его личные проблемы остались при нем. Вернее, он лишь временно избавился от проблемы, связанной с матерью, убравшись от нее за несколько световых лет, но с возвращением все грозило вернуться на круги своя.
Страдал он также и от какого-то странного чувства потери, словно упускал некий данный жизнью шанс. Один из его старых профессоров сказал ему как-то, что молодому человеку следует хоть раз в жизни поддаться романтическому порыву:
Наполни кубок, и в костер весны
Одежды зимние Раскаянья швырни!
Надо, похоже, либо послать к чертям босса, либо примкнуть к радикальному политическому движению. А он тут мнется, уступая благоразумию и осмотрительности!
С другой стороны, предложение Тангалоа забрать с собой на Землю существо совсем другого биологического вида и жить с ним просто-таки вызывало у него ужас. Подобная жизнь окажется слишком сложной, чертовски сложной, чтоб он сумел ее вынести, особенно если мать…
По крайней мере, дал он себе страшную клятву: на сей раз, отношения с экипажем будут строиться с головой. Доброта и приветливость должны основываться на твердости и последовательности, и никакого сюсюканья.
Гизил явился с докладом. Барнвельт спросил:
- Кстати, а это случайно не вы были тем типом в маске, которого я вырубил кружкой в Джазмуриане?
Гизил стыдливо ухмыльнулся:
- Надеялся я, что Ваше Благородство меня не признает, но сие верно. Требовалось мне неразбериху учинить - как самолично видали вы, затеял я свару с осирианином, - чтоб Гавао без помех мог снотворное в напиток ваш подсыпать, да дурья башка себя лекарством своим залечил по ошибке. Чего еще ждать от балхибца тупоумного?
- Вы тогда и впрямь собирались убить Сишена?
- О нет, и в мыслях такого не было, хоть и приятно мне было поглядеть, как чудище жуткое от страху трясется!
- Видать, вы здорово недолюбливаете осириан, хоть и работали на одного из них.
- Пришлось, ибо стоило ему раз лапы свои наложить на кормило власти, как обрел он такое могущество над всеми нами благодаря талантам своим пленительным, что ни о чем уже мог не беспокоиться, хоть многие из нас и считали тайком, что безрассудным курсом его плывем мы прямиком к гибели, как и взаправду оказалось. Не выпади ему на костях богини Давии пустышки, прекратив существованье его, понуждал бы он нас противостоять вам до самого последнего человека.
- А что вы хотели сделать с Таджди и мной?
- Похитить, а если б не вышло - жизни лишить. Верю я, что не держите вы на нас зла, ибо делали мы лишь то, что Шиафази приказывал, и уклониться от приказаний оных никак не могли из-за хватки той мысленной, в коей удерживал он нас. Благодаря знакомствам своим на Земле, сразу прознал он про замысел Игора Эштайна Сунгар исследовать и расставил силки свои соответственно.
Дальнейший рассказ Гизила прояснил множество закулисных делишек Кольца янру - организации, в которую входили земляне, осириане и кришняне: как они, еще на Земле, похитили Штайна и подвергли псевдогипнозу; как под именем Визгаша внедрили Гизила в Новуресифи высматривать людей, идущих по следу Штайна, и так далее.
- …Один из главарей Кольца оного - важный чин с корабля того межпланетного - стайшинеханик, так, по-моему… Что там такое?
Бешеный рев из каюты возвестил, что амазонки наконец догадались, как бессовестно их надули.
Два десятиночия спустя "Ярс" вошел в шумную маджбурскую гавань, снесенный по пути с курса хвостом первого в сезоне урагана и дважды уклонившийся от неопознанных флотов на горизонте.
Барнвельт с Тангалоа сошли на берег, волоча под руки Штайна и оставив Гизила на корабле за старшего. В конце плавания Барнвельт уже совсем другими глазами смотрел на экс-пирата, начиная испытывать к нему самое настоящее уважение, несмотря на его типично кришнянские величественные манеры, преступное прошлое и неоднократные попытки его, Барнвельта, убить.
Направились они прямиком в контору Горбоваста, официального агента службы безопасности межпланетных перевозок.
- Боги вы мои! - опешил Горбоваст, которого этот визит настолько выбил из колеи, что заставил даже позабыть об обычной учтивости. - Флот вольного города два дня тому назад прибыл с некой дикой и невероятной сказкою, будто оба вы флот возглавили триумфально супротив Сунгара, а потом, после спора какого-то темного со старою Альванди, увязали ее, словно унху на базаре, угнали корабль сурускандский с экипажем пиратским и как в воду канули. И вот вы и сами тут! Что ж побудило мужа, о честности коего легенды слагают, плащ свой вывернуть по моде столь удивительной?
Барнвельт рассказал уполномоченному о планах королевы перебить пленных сунгарцев.
- О, - поразился Горбоваст, - не зря молва идет, что одним идеалам вы подвластны! А кто сей оборванец в оковах? Запрещается в городе вольном помимо закона силою свободных людей удерживать, пусть даже и землян…
- А это, - пояснил Барнвельт, - тот самый Штайн, за которым мы охотились.
- Никак сам Игор Эштайн!
- Он самый. Кольцо янру его похитило, а осирианин из этого Кольца силой мысленного внушения превратил его в пирата, так что теперь он даже старых друзей не узнает. Шиафази убит, но несколько десятиночий тому назад в Джазмуриане нам повстречался другой осирианин, Сишен. По-моему, он тогда собирался в Маджбур. Вы случайно не в курсе, здесь он или нет?
- Нет, но можно сие вызнать. Пройдемте в палаты синдика верховного это недалеко, только улицу перейти.
Верховный синдик, с которым они последний раз виделись в Рулинди, поприветствовал их с еще большим изумлением, чем Горбоваст. Когда ему объяснили ситуацию, он послал за своим начальником полиции, а тот, в свою очередь, за кем-то из своих подчиненных, который сказал, что да, означенный Сишен действительно остановился в гостинице "Рунар" и может быть доставлен в течение часа.
- Только не пугайте его, - предупредил Барнвельт. - У него очень ранимая душа. Просто скажите, что с ним хотят повидаться старые друзья.
- Кхе-гм, - напомнил о себе верховный синдик. - Хоть и не в привычках моих с неприятностей беседы начинать, служба моя понуждает меня поднять вопросы определенные.
Он порылся в столе:
- Имеется у меня посланье от президента сурускандского с мольбою о помощи в возвращенье корабля его похищенного.
Барнвельт отмел вопрос с "Ярсом" легкомысленным взмахом руки:
- Да получит он назад свой корабль. А пока я заплачу ему за аренду. У вас есть бланк платежного поручения?
Немало поломав голову над диковинным типографским документом, имевшим весьма мало общего с земными, Барнвельт в конце концов выписал республике Сурусканд чек на "Талун и Фосг" на сумму пятьсот кардов.
- Я уверен, что президент должным образом оценит ваше… гм… довольно лихое решенье вопроса означенного, - заверил верховный синдик. Есть тут у меня еще одно посланье, касающееся вас, зер. Прибыло оно не далее как утром нынешним почтою дипломатической - от Заккомира бад-Гуршмани, хранителя трона королевы Альванди. После преамбулы положенной пишет он: "С самого возвращенья нашего в Рулинди обречен я на смерть ужасную, а именно: избран я был лотереей подставной первым консортом принцессы Зеи, дабы сочетаться с нею браком в день коронованья ее, сифта месяца десятого дня". (То есть, как видно из вон того календаря, через шесть дней). "Известно вам, господин синдик, что за участь ожидает в конце года того, на кого честь сия выпала. И Зея не радостней меня известие сие восприняла, да только беспомощные марионетки мы в когтях властительных опекунши моей, поелику все равно сохранит она все ниточки правящие в своих кулаках, даже опосля того, как от престола отречется номинально. Однако ж есть тот, кто спасти нас в силах, - землянин могущественный, что путешествует под псевдонимом "Сньол из Плешча". Это, насколько я понимаю, про вас, зер?
- Верно, - со вздохом согласился Барнвельт. Верховный синдик сделал умоляющее движение:
- Не бойтесь признать сей факт в уединенье наших покоев, ибо мы с Горбовастом просвещенные люди, кои всеми силами борются супротив предубежденья к землянам, что многие испытывают. Средь друзей наших добрых немало землян, ибо следующие взгляды мы исповедуем: потому лишь только, что грубияны отдельные с надменностью ведут себя неподобающей, похваляясь превосходством всего в мире своем ужасном, нельзя всю расу достойную проклинать столь люто.
Однако же вернемся к канве беседы нашей. Цитирую дальше: "Не ведал я, что герой сей землянином является, покуда Зея не рассказала мне о том после освобожденья моего с Сунгара, хоть и подозревал я нечто подобное раньше. А теперь и самое главное. Он землянин, а также и Зея - факт, что долго хранил я как секрет придворный. Не отпрыск она королевы Альванди, коя бесплодна, яко скала харгайнская, но приблуда земная, у работорговцев добытая и выданная за дочь королевскую, кою с малых лет обучили выдавать себя за уроженку нашей планеты. Не один лишь закон квирибский в ежегодном убиенье консортов повинен. Дело тут больше в самой королеве, что уж пять лет правленья своего яйцо животворное снести не в силах.
Поведала мне принцесса, что вызнала натуру сего псевдо-Сньола еще во время побега их совместного, и сочла, что и он суть ее вызнал. И посему более всего уязвлена она непоследовательностью чувств, кои он ей выказывает…"
Синдик поднял взгляд от письма.
- Полагаю, что известно вам, о чем тут речь, зер? Далее: "Раз уж землянин он, с наибольшей вероятностью направит он стопы свои в Новуресифи, поближе к сотоварищам своим. А посему заклинаем мы вас со всем пылом, на который способны, не пропустить появленья его. А паче чаянья проскользнет в Новуресифи он помимо вниманья вашего, попытайтесь весточку подать ему прямиком в крепость землянскую. Ибо так спасти вы можете не одну лишь жизнь мою ничтожную, но и счастье принцессы моей властительной.
Должен прибавить я, что королеве Альванди тоже известна Сньола сущность истинная, а посему еще пуще возжелала она заполучить его консортом для дочери своей, ибо скорей допустит она правленье чужеземное в Квирибе, нежели принципы свои матриархальные под угрозу поставит. Не сумевши удержать его, сочла она меня следующим по выгоде - выбор, что счел бы я наичестнейшим, если б зрелище топора взметнувшегося не занимало все помыслы мои. А поелику Зея - к коей питаю я лишь привязанность братскую - никак таким, как я, оплодотворена быть не может, полагаю я, что задумала Альванди еще одним младенцем бесхозным разжиться, чтоб династию свою дутую не прервать".
- Вот и все, - объявил синдик. - Как вы теперь поступите - самим вам решать. Заклинаю лишь об одном: коли задумаете повернуться к миру сему спиною, никому означенных тайн не раскрывайте, ибо гибельными последствиями сие чревато!
- Мыслится мне, что знаю я теперь, кто Зея на самом деле, - задумчиво проговорил Горбоваст.
- Кто? - резко повернулся к нему Барнвельт.
- Слыхали ль вы про миссионера земного, что веру исповедует весьма невнятную, Мирзу Фатаха? Супругу коего погубили, а дочку с собой утащили разбойники в год Биштара?
Синдик согласно закивал головой:
- Зея и возрастом подходит, и породою, хоть, по сведеньям моим, продали ребенка в Дюре, где и помер он вскорости. А где сейчас Мирза Фатах?
- Не так давно был в Мише, - откликнулся Горбоваст. - Так дело складывается, генерал Сньол, что способны учинить вы весьма волнительное семьи воссоединенье!
- Посмотрим, - уклончиво ответил Барнвельт, хотя мозг его уже гудел, как перегруженный трансформатор. - Лично я сторонник того, чтоб родители поменьше маячили у молодых на горизонте.
- Если хочешь проверить, - вмешался Тангалоа, - скажи Зее: "Шума фарси, фарх мизанад?"
- А что это такое?
- Это "Говорите ли вы по-персидски?", на фарси. Я ведь жил в Иране. Но вряд ли тебе представится такая возможность, поскольку я просто не могу себе вообразить, как ты увидишься с шейлой до отлета.
Барнвельт все еще тренировался в произношении этой фразы, когда появился Сишен. Осирианин, похожий на двуногого динозавра ростом с человека, едва бросив взгляд на Барнвельта, сразу скакнул к нему тем же манером, как в свое время на Тангалоа в номере джазмурианской гостиницы.
- Эй! - вякнул Барнвельт, тщетно пытаясь вырваться из объятий рептилии.
- О дражайший спаситель мой! - умильно шипел осирианин. - Какое счастье увидеть вас снова! Ни на единую минуту не устаю я возносить благодарности вам с той самой поры, как расстались мы в Джазмуриане! Я люблю вас!
- Давайте не будем это так афишировать, - проговорил Барнвельт, не без труда отцепляясь от восторженного чудища. - Если действительно хотите оказать мне услугу, то тут есть один землянин под осирийским псевдогипнозом, который напрочь забыл про свою жизнь на Земле и убежден, что он пират сунгарский. Можете прочистить ему мозги?
- Попытаюсь. Найдется ли тут помещенье свободное?
Когда рептилия увела Штайна, Барнвельт справился о судьбе "Шамбора". Однако крошечный контрабандистский парусник с бермудским вооружением, похоже, канул в никуда. Барнвельт подозревал, что бунтовщики попросту опрокинулись или каким-то иным образом потерпели крушение, не справившись с незнакомой оснасткой. По крайней мере, это снимало все возможные проблемы с Межпланетным Советом.
Полчаса спустя Штайн вошел в кабинет синдика, тряся головой и потирая свой щетинистый скальп. Он крепко стиснул руки Барнвельту с Тангалоа.
- Господи, - пробурчал он, - до чего ж хорошо опять стать нормальным! Отвратно чувствовать, как часть твоих мозгов прекрасно сознает, что творится, но ни черта не можешь с этим поделать! Вы, парни, молодцы, просто молодцы. Даже я сам лучше бы не управился. Ну чего, когда отваливаем?
Русский акцент Штайна был таким же жутким, как и прежде.
- Не знаю, как там вы оба, - сказал Барнвельт, - но лично я собираюсь вернуться в Рулинди вместе со своими пиратами.
- Что?! - взревел Штайн. - Не болтай глупостей! Ты вернешься на Землю вместе с нами…
- Не вернусь!
- Погоди, погодите вы оба! - встрял Тангалоа. - Сейчас я с ним разберусь, Игорь. Послушай, приятель, не принимай всю эту бучу вокруг Зеи с Заккомиром слишком серьезно. Пленку мы всю отсняли. Приключений тоже получили по горло. Вернувшись на Землю, можешь плевать в потолок и почивать на лаврах…
- Нет, - отрезал Барнвельт. - Во-первых, на Земле живет моя мать, а во-вторых, я собираюсь выручить Зею.
- Да другую в момент подцепишь!
- Только не такую, какую хочу.
- Ну хорошо, если ты ее действительно выручишь, возьмешь ее на Землю следующим рейсом?
- Не думаю. Я уже почти окончательно решил попытать счастья здесь, на Кришне.
Штайн уже давно возбужденно метался по кабинету синдика, стиснув кулачищи от необходимости сдерживать эмоции. Наконец он взорвался:
- У тебя что, совсем мозги набекрень съехали?! Как это "Игорь Штайн Лимитед" без тебя обойдется? Где я еще такого писателя для своих статей найду? Я вдвое увеличиваю тебе зарплату! Ты не можешь взять вот так и уйти!
- Простите, конечно, но о том, какой я ценный работник, вы могли подумать и раньше.
Штайн бессильно разразился потоком русской матерщины.
- Кхе-гм, Дирк, - подал голос Тангалоа. - Ты, наверное, в курсе, что все эти земные авантюристы, которые болтаются по задворкам космоса и якшаются с обитателями отсталых планет, - в большинстве своем всякая шушера, которая никак не способна реализовать себя дома, среди равных. А там они выезжают за счет более проработанной земной культуры, для формирования которой сами и палец о палец не ударили…
- Ладно-ладно! Эту лекцию я тоже уже слышал. Считай меня шушерой, если тебе угодно, но здесь я, по крайней мере, человек, а не нытик с эдиповым комплексом!
- И все же это не жизнь для человека с интеллектуальными…
- И вот еще что: хоть мы и разбабахали банду Шиафази, Сунгар-то по-прежнему в руках кришнян, так что проблема с янру как была, так и остается. А поскольку Альванди просто-таки фанатичная…
- Гинерхистка?
- Спасибо, - гинерхистка, то она наверняка станет и дальше изготавливать и продавать эту дрянь. Шиафази не устраивал ее вовсе не потому, что продавал янру межзвездным контрабандистам, а потому, что вздумал прибрать к рукам всю торговлю целиком.
- Ну и что? Наше дело - передать эту информацию, куда следует. Остальное за Всемирной Федерацией и Межпланетным Советом.