* * *
- Дорогой, не лучше ли нам будет вернуться? - робко поинтересовалась тетя Петунья спустя несколько часов, но дядя Вернон, похоже, ее не слышал.
Никто не знал, куда именно они едут. Дядя Вернон завез их в чащу леса, вылез из машины, огляделся, потряс головой, сел обратно, и они снова двинулись в путь. То же самое случилось посреди распаханного поля, на подвесном мосту и на верхнем этаже многоярусной автомобильной парковки.
- Папа сошел с ума, да, мам? - грустно спросил Дадли после того, как днем дядя Вернон оставил автомобиль на побережье, запер их в машине, а сам куда-то исчез.
Начался дождь. Огромные капли стучали по крыше машины. Дадли шмыгнул носом.
- Сегодня понедельник, - запричитал он. - Сегодня вечером показывают шоу великого Умберто. Я хочу, чтобы мы остановились где-нибудь, где есть телевизор.
"Значит, сегодня понедельник", - подумал про себя Гарри, вспоминая кое о чем. Если сегодня был понедельник - а в этом Дадли можно было доверять, он всегда знал, какой сегодня день, благодаря телевизионной программе, - значит, завтра, во вторник, Гарри исполнится одиннадцать лет. Конечно, нельзя сказать, что у него были веселые дни рождения, - например, в прошлом году Дурсли подарили ему вешалку для куртки и пару старых носков дяди Вернона. Так что и в этом году от дня рождения ничего особенного ждать не стоило. Но все же не каждую неделю тебе исполняется одиннадцать.
Дядя Вернон вернулся к машине, по лицу его блуждала непонятная улыбка. В руках он держал длинный сверток, и когда тетя Петунья спросила, что это он там купил, он ничего не ответил.
- Я нашел превосходное место! - объявил дядя Вернон. - Пошли! Все вон из машины!
На улице было очень холодно. Дядя Вернон указал пальцем на огромную скалу посреди моря. На вершине скалы приютилась самая убогая хижина, какую только можно было представить. Понятно, что ни о каком телевизоре не могло быть и речи.
- Сегодня вечером обещают шторм! - радостно сообщил дядя Вернон, хлопнув в ладоши. - А этот джентльмен любезно согласился одолжить нам свою лодку.
Дядя Вернон кивнул на семенящего к ним беззубого старика, который злорадно ухмылялся, показывая на старую лодку, прыгающую на серых, отливающих сталью волнах.
- Я уже запасся кое-какой провизией, - произнес дядя Вернон. - Так что теперь - все на борт!
В лодке было еще холоднее, чем на берегу. Ледяные брызги и капли дождя забирались за шиворот, а арктический ветер хлестал в лицо. Казалось, что прошло несколько часов, прежде чем они доплыли до скалы, а там дядя Вернон, поскальзываясь на камнях и с трудом удерживая равновесие, повел их к покосившемуся домику.
Внутри был настоящий кошмар - сильно пахло морскими водорослями, сквозь дыры в деревянных стенах внутрь с воем врывался ветер, а камин был отсыревшим и пустым. Вдобавок ко всему в домике было лишь две комнаты.
Приобретенная дядей Верноном провизия поразила всех - четыре пакетика чипсов и четыре банана. После еды - если это можно было назвать едой - дядя Вернон попытался разжечь огонь с помощью пакетиков из-под чипсов, но те не желали загораться и просто съежились, заполнив комнату едким дымом.
- Надо было забрать из гостиницы все эти письма - вот бы они сейчас пригодились, - весело заметил дядя Вернон.
Дядя пребывал в очень хорошем настроении. Очевидно, он решил, что из-за шторма до них никто не доберется, так что писем больше не будет. Гарри в глубине души был с ним согласен, хотя его эта мысль совершенно не радовала.
Как только стемнело, начался обещанный шторм. Брызги высоких волн стучали в стены домика, а усиливающийся ветер неистово ломился в грязные окна. Тетя Петунья нашла в углу одной из комнат покрытые плесенью одеяла и устроила Дадли постель на изъеденной молью софе. Они с дядей Верноном ушли во вторую комнату, где стояла огромная продавленная кровать, а Гарри пришлось улечься на пол, накрывшись самым тонким и самым рваным одеялом.
Ураган крепчал и становился все яростнее, а Гарри не мог заснуть. Он поеживался от холода и переворачивался с боку на бок, стараясь устроиться поудобнее, а в животе у него урчало от голода. Дадли захрапел, но его храп заглушали низкие раскаты грома: началась гроза.
У Дадли были часы со светящимся циферблатом, и когда его жирная рука выскользнула из-под одеяла и повисла над полом, Гарри увидел, что через десять минут ему исполнится одиннадцать лет. Он лежал и смотрел, как бегает по кругу секундная стрелка, приближая его день рождения, и спрашивал себя, вспомнят ли Дурсли об этой дате. Но еще больше его интересовало, где сейчас был тот, кто посылал ему письма.
До начала следующего дня оставалось пять минут. Гарри отчетливо услышал, как снаружи что-то заскрипело. Ему хотелось верить, что крыша домика выдержит атаку дождя и ветра и не провалится внутрь, хотя, возможно, так стало бы теплее - все равно хуже, чем сейчас, быть уже не могло.
Часы Дадли показывали без четырех двенадцать. Гарри подумал, что, когда они вернутся на Тисовую улицу, вполне возможно, в доме будет столько писем, что ему удастся стащить хотя бы одно.
Без трех двенадцать. Снаружи раздался непонятный звук, словно море громко хлестнуло по скале. А еще через минуту до Гарри донесся громкий треск - наверное, это упал в море большой камень.
Еще одна минута, и наступит день его рождения. Тридцать секунд… двадцать… десять… девять… Может, имеет смысл разбудить Дадли, просто для того чтобы его позлить? Три секунды… две… одна…
БУМ!
Хижина задрожала, Гарри резко сел на полу, глядя на дверь. За ней кто-то стоял и громко стучал, требуя, чтобы его впустили. Но кто?
Глава 4. Хранитель ключей
БУМ! - снова раздался грохот.
Дадли вздрогнул и проснулся.
- Где пушка? - с глупым видом спросил он.
Позади них громко хлопнула дверь, отделявшая одну комнату от другой, и появился тяжело дышавший дядя Вернон. В руках у него было ружье - так что теперь стало ясно, что лежало в том длинном пакете, о содержимом которого он никому не рассказал.
- Кто там? - крикнул дядя Вернон. - Предупреждаю, я вооружен!
За дверью все стихло. И вдруг…
ТРАХ!
В дверь ударили с такой силой, что она слетела с петель и с оглушительным треском приземлилась посреди комнаты.
В дверном проеме стоял великан. Его лицо скрывалось за длинными спутанными прядями волос и огромной клочковатой бородой, но зато были видны его глаза, маленькие и блестящие, как черные жуки.
Великан протиснулся в хижину и пригнулся, но голова его все равно касалась потолка - уж слишком он был велик. Он наклонился, поднял дверь и легко поставил ее на место. Грохот урагана, доносившийся снаружи, сразу стал потише. Великан повернулся и внимательно оглядел всех, кто был в хижине.
- Ну чего, может, чайку сделаете, а? Непросто до вас добраться, да… устал я…
Великан шагнул к софе, на которой сидел застывший от страха Дадли.
- Ну-ка подвинься, пузырь, - приказал незнакомец.
Дадли взвизгнул и, соскочив с софы, рванулся к вышедшей из второй комнаты матери и спрятался за нее. Тетя Петунья в свою очередь шагнула за спину дяди Вернона и пугливо пригнулась, словно надеялась, что за мужем ее не будет видно.
- А вот и наш Гарри! - удовлетворенно произнес великан.
Гарри всмотрелся в свирепое, страшное лицо, скрытое волосами, и увидел, что глаза-жуки сузились в улыбке.
- Когда я видел тебя в последний раз, ты совсем маленьким был, - сообщил великан. - А сейчас вон как вырос - и вылитый отец, ну один в один просто. А глаза материны.
Дядя Вернон издал какой-то странный звук, похожий на скрип, и шагнул вперед.
- Я требую, чтобы вы немедленно покинули этот дом, сэр! - заявил он. - Вы взломали дверь и вторглись в чужие владения!
- Да заткнись ты, Дурсль!
Великан протянул руку и, выдернув ружье из рук дяди Вернона, с легкостью завязал его в узел, словно оно было резиновое, а потом швырнул его в угол.
Дядя Вернон пискнул, как мышь, которой наступили на хвост.
- Да… Гарри, - произнес великан, поворачиваясь спиной к Дурслям. - С днем рождения тебя, вот. Я тут тебе принес кой-чего… Может, там помялось слегка, я… э-э… сел на эту штуку по дороге… но вкус-то от этого не испортился, да?
Великан запустил руку во внутренний карман черной куртки и извлек оттуда немного помятую коробку. Гарри взял ее дрожащими от волнения руками и поспешно открыл, хотя пальцы плохо слушались его. Внутри был большой липкий шоколадный торт, на котором зеленым кремом было написано: "С днем рождения, Гарри!"
Гарри посмотрел на великана. Он хотел поблагодарить его за подарок, но слова благодарности потерялись по пути ко рту, и вместо этого он сказал совсем другое:
- Вы кто?
Великан хохотнул.
- А ведь точно, я и забыл представиться. Рубеус Хагрид, смотритель и хранитель ключей Хогвартса.
Он протянул огромную ладонь и, обхватив руку Гарри, энергично потряс ее.
- Ну так чего там с чаем? - спросил он, потирая руки. - Я… э-э… и от чего-нибудь покрепче не отказался бы, если… э-э… у вас есть.
Взгляд великана упал на пустой камин, в котором тоскливо лежали сморщенные пакетики из-под чипсов. Великан презрительно фыркнул и нагнулся над камином - никто не видел, что он там делает, но когда через секунду великан отодвинулся, в камине полыхал яркий огонь. Мерцающий свет залил сырую хижину, и Гарри сразу почувствовал себя так, словно залез в горячую ванну.
Гигант сел обратно на софу, прогнувшуюся под его весом, и начал опорожнять карманы, которых в его куртке было великое множество. На софе появились медный чайник, мятая упаковка сосисок, чайник для заварки, кочерга, несколько кружек с выщербленными краями и бутылка с какой-то янтарной жидкостью, к которой он приложился, прежде чем приступить к работе. Вскоре хижина наполнилась запахом жарящихся сосисок, весело шипящих на огне. Никто не двинулся с места и не сказал ни слова, пока великан готовил еду, но как только он снял с кочерги шесть нанизанных на нее сосисок - жирных, сочных, чуть подгоревших сосисок, - Дадли беспокойно завертелся.
- Что бы он ни предложил, Дадли, я запрещаю тебе это брать, - резко произнес дядя Вернон.
Великан мрачно усмехнулся.
- Да ты чего разволновался-то, Дурсль? - насмешливо спросил он. - Да мне б и в голову не пришло его кормить - вон он у тебя жирный-то какой.
Он протянул сосиски Гарри, который был так голоден, что проглотил их в мгновение ока, думая о том, что в жизни не ел ничего вкуснее. Но даже наслаждаясь сосисками, он не сводил глаз с великана. И наконец решился задать вопрос, который, кроме него, кажется, никто задавать не собирался.
- Извините, но я до сих пор не знаю, кто вы такой, - вежливо произнес Гарри.
Великан сделал глоток чая и вытер рукой блестевшие от жира губы.
- Зови меня Хагрид, - просто ответил он. - Меня так все зовут. А вообще я ж тебе уже вроде все про себя рассказал - я хранитель ключей в Хогвартсе. Ты, конечно, знаешь, что это за штука такая, Хогвартс?
- Э-э-э… Вообще-то нет, - робко выдавил из себя Гарри.
У Хагрида был такой вид, словно его обдали холодной водой.
- Извините, - быстро сказал Гарри.
- Извините?! - рявкнул Хагрид и повернулся к Дурслям, которые спрятались в тень. - Это им надо извиняться! Я… э-э… знал, что ты наших писем не получил, но чтобы ты вообще про Хогвартс не слышал? Не любопытный ты, выходит, коль ни разу не спросил, где родители твои всему научились…
- Научились чему? - непонимающе переспросил Гарри.
- ЧЕМУ?! - прогрохотал Хагрид, вскакивая на ноги. - Ну-ка погоди, разберемся сейчас!
Казалось, разъяренный великан стал еще больше и заполнил собой всю хижину. Дурсли съежились от страха у дальней стены.
- Вы мне тут чего хотите сказать? - прорычал он, обращаясь к Дурслям. - Что этот мальчик - этот мальчик! - ничегошеньки и не знает о том, что… Ничего не знает ВООБЩЕ?
Гарри решил, что великан зашел слишком далеко. В конце концов он ходил в школу и не так уж плохо учился.
- Кое-что я знаю, - заявил он. - Математику, например, и всякие другие вещи.
Но Хагрид просто отмахнулся от него.
- Я ж не об этом… а о том, что ты о нашем мире ничего не знаешь. О твоем мире. О моем мире. О мире твоих родителей.
- Каком мире? - непонимающе переспросил Гарри.
У Хагрида был такой вид, словно он вот-вот взорвется.
- ДУРСЛЬ! - прогремел он.
Дядя Вернон, побледневший от ужаса, что-то неразборчиво прошептал. Хагрид отвернулся от него и посмотрел на Гарри полубезумным взглядом.
- Но ты же знаешь про своих родителей… ну, кто они были? - с надеждой спросил он. - Да точно знаешь, не можешь ты не знать… к тому же они не абы кто были, а люди известные. И ты… э-э… знаменитость.
- Что? - Гарри не верил своим ушам. - Разве мои мама и папа… разве они были известными людьми?
- Значит, ты не знаешь… Ничегошеньки не знаешь… - Хагрид дергал себя за бороду, глядя на Гарри изумленным взором.
- Ты чего, не знаешь даже, кто ты такой есть? - наконец спросил он.
Дядя Вернон внезапно обрел дар речи.
- Прекратите! - скомандовал он. - Прекратите немедленно, сэр! Я запрещаю вам что-либо рассказывать мальчику!
Хагрид посмотрел на него с такой яростью, что даже куда более храбрый человек, чем дядя Вернон, сжался бы под этим взглядом. А когда Хагрид заговорил, то казалось, что он делает ударение на каждом слоге.
- Вы что, никогда ему ничего не говорили, да? Никогда не говорили, что в том письме было, которое Дамблдор написал? Я ж сам там был, у дома вашего, этими вот глазами видел, как Дамблдор письмо в одеяло положил! А вы, выходит, за столько лет ему так и не рассказали ничего, прятали все от него, да?
- Прятали от меня что? - поспешно поинтересовался Гарри.
- ПРЕКРАТИТЕ! Я ВАМ ЗАПРЕЩАЮ! - нервно заверещал дядя Вернон.
Тетя Петунья глубоко вдохнула воздух с таким видом, словно ужасно боялась того, что последует за этими словами.
- Эй, вы, пустые головы, сходите вон проветритесь, может, полегчает, - посоветовал им Хагрид, поворачиваясь к Гарри. - Короче так, Гарри, ты волшебник, понял?
В доме воцарилась мертвая тишина, нарушаемая лишь отдаленным шумом моря и приглушенным свистом ветра.
- Я кто? - Гарри почувствовал, что у него отвисла нижняя челюсть.
- Ну, ясное дело кто - волшебник ты. - Хагрид сел обратно на софу, которая протяжно застонала и просела еще ниже. - И еще какой! А будешь еще лучше… когда немного… э-э… подучишься, да. Кем ты еще мог быть, с такими-то родителями? И вообще пора тебе письмо свое прочитать.
Гарри протянул руку и наконец-то, после стольких ожиданий, в ней оказался желтоватый конверт, на котором изумрудными чернилами было написано, что данное письмо адресовано мистеру Поттеру, который живет в хижине, расположенной на скале посреди моря, и спит на полу. Гарри вскрыл конверт, вытащил письмо и прочитал:
ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА "ХОГВАРТС"
Директор: Альбус Дамблдор
(Кавалер ордена Мерлина I степени,
Великий волш., Верх. чародей, Президент
Международной конфед. магов)
Дорогой мистер Поттер!
Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства "Хогвартс". Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов.
Занятия начинаются 1 сентября. Ждем вашу сову не позднее 31 июля.
Искренне Ваша,
Минерва МакГонагалл,
заместитель директора
Гарри показалось, что у него в голове устроили фейерверк. Вопросы, один ярче и жарче другого, взлетали в воздух и падали вниз, а Гарри все никак не мог решить, какой задать первым. Прошло несколько минут, прежде чем он неуверенно выдавил из себя:
- Что это значит: они ждут мою сову?
- Клянусь Горгоной, ты мне напомнил кое о чем, - произнес Хагрид, хлопнув себя по лбу так сильно, что этим ударом вполне мог бы сбить с ног лошадь. А затем запустил руку в карман куртки и вытащил оттуда сову - настоящую, живую и немного взъерошенную, - а также длинное перо и свиток пергамента. Хагрид начал писать, высунув язык, а Гарри внимательно читал написанное:
Дорогой мистер Дамблдор!
Передал Гарри его письмо. Завтра еду с ним, чтобы купить все необходимое. Погода ужасная. Надеюсь, с вами все в порядке.
Хагрид
Хагрид скатал свиток, сунул его сове в клюв, подошел к двери и вышвырнул птицу туда, где бушевал ураган. Затем вернулся и сел обратно на софу. При этом вид у него был такой, словно сделал он что-то совершенно обычное, например поговорил по телефону.
Гарри вдруг понял, что сидит с открытым ртом, и быстро захлопнул его.
- Так на чем мы с тобой остановились? - спросил Хагрид.
В этот момент из тени вышел дядя Вернон. Лицо его все еще было пепельно-серым от страха, но на нем отчетливо читалась злость.
- Он никуда не поедет, - сказал дядя Вернон.
Хагрид хмыкнул.
- Знаешь, хотел бы я посмотреть, как такой храбрый магл, как ты, его остановит…
- Кто? - с интересом переспросил Гарри.
- Магл, - пояснил Хагрид. - Так мы называем всех неволшебников - маглы. Да, не повезло тебе… ну, в том плане, что хуже маглов, чем эти, я в жизни не видал.
- Когда мы взяли его в свой дом, мы поклялись, что положим конец всей этой ерунде, - упрямо продолжил дядя Вернон, - что мы вытравим и выбьем из него всю эту чушь! Тоже мне волшебник!
- Так вы знали? - недоверчиво спросил Гарри. - Вы знали, что я… что я волшебник?
- Знали ли мы?! - внезапно взвизгнула тетя Петунья. - Знали ли мы? Да, конечно, знали! Как мы могли не знать, когда мы знали, кем была моя чертова сестрица! О, она в свое время тоже получила такое письмо и исчезла, уехала в эту школу и каждое лето на каникулы приезжала домой, и ее карманы были полны лягушачьей икры, а сама она все время превращала чайные чашки в крыс. Я была единственной, кто знал ей цену, - она была чудовищем, настоящим чудовищем! Но не для наших родителей, они-то с ней сюсюкались - Лили то, Лили это! Они гордились, что в их семье есть своя ведьма!
Она замолчала, чтобы перевести дыхание, и после глубокого вдоха разразилась не менее длинной и гневной тирадой. Казалось, что эти слова копились в ней много лет, и все эти годы она хотела их выкрикнуть, но сдерживалась, и только теперь позволила себе выплеснуть их наружу.
- А потом в школе она встретила этого Поттера, и они уехали вместе и поженились, и у них родился ты. И конечно же я знала, что ты будешь такой же, такой же странный, такой же… ненормальный! А потом она, видите ли, взорвалась, а тебя подсунули нам!
Гарри побледнел как полотно. Какое-то время он не мог произнести ни слова, но потом дар речи снова вернулся.
- Взорвалась? - спросил он. - Вы же говорили, что мои родители погибли в автокатастрофе!