Раньше Рауль играл по чужим правилам. Выполнял то, чего от него требовал заказчик. Но сейчас ситуация изменилась. Ему предстоит сыграть за самого себя. За собственную жизнь и жизнь женщины, которая лежит в кровати.
Молина не знал, готов ли он к такому и каковы его шансы на успех. Но он четко понял, что сделает все возможное, чтобы выжить.
* * *
Карлос Торрес, заместитель Евы Каррини в охране Борисова был человеком не раздумий, а действия. Не тем, кто говорит, что делать, а тем, кто безоговорочно выполняет приказы. И его это устраивало. Он никогда не рвался в верха, не стремился быть главным, не пытался руководить. Бывший солдат Объединения, а ныне охранник Борисова, частичный боевой модификант не любил лично встречаться с высшим руководством.
Но сейчас Каррини была в отпуске, а Торресу пришлось возглавлять охрану, чему он не был рад.
Раньше лично перед Борисовым отчитывалась Ева. Но сейчас это предстояло сделать ему. Причем принести Геннадию Владимировичу он должен был не самое приятное известие.
Внешность Борисова вызывала у Карлоса противный осадок на душе. Докладывать человеку, выглядящему как подросток в пубертате! Если бы он знал, как глава "Маджестик" выглядел раньше, наверное, уволился бы сразу. Но Торрес проработал здесь всего два года, и девочку в розовом платьице с куклой в руках он не застал.
- Геннадий Владимирович, - начал он, войдя в кабинет Борисова. В голосе Карлоса проскользнули нотки страха, чувствовал он себя здесь явно неуютно. Ему приходилось участвовать в боях, там, как и у любого боевого модификанта, у него отключались чувства и активировались рефлексы. Сражаться Торрес не боялся. А вот встреча с Борисовым вызывала у него мурашки по коже.
- Садись, и обойдемся без формальностей, - сказал Борисов абсолютно спокойно. Без приказного тона и высокомерия. Но Карлоса это даже бесило. Он привык к сухим приказам в армии объединения, и такой тон казался ему неуважительным.
В армии приказ означал, что, посылая на задание, ему доверяют. Здесь же он сам не знал, что кроется за внешне дружелюбным тоном Борисова.
Геннадий Владимирович предпочитал общаться с ближайшим окружением на равных. Он считал, что так добьется большего уважения, а у сотрудников будет меньше причин, чтоб предать его. Но Карлос подобного отношения не понимал и считал, что за дружелюбным тоном шефа кроется какой-то подвох.
Торрес уселся в мягкое кресло напротив Геннадия Владимировича. Здесь не были приняты сиденья - трансформирующиеся шары. Кресла выглядели так же, как и несколько сотен лет назад. Но система подстройки в них стояла, и сидеть в таком было не менее приятно, чем в трансформере.
- Рей Кирк убит, - холодным тоном доложил Карлос.
- И? - Борисов подпер рукой голову. - Много кто в его, так сказать, организации желал ему смерти.
- Камеры зафиксировали, как его казнили работники нашей полиции.
- То есть? - мягкое до сих пор подростковое лицо Борисова сразу же приобрело серьезный вид.
- Судя по картине, заснятой камерами, его убили два сотрудника нашей полиции. Сергей Литенко и Збигнев Борицкий. Они исчезли несколько дней назад, наши поисковые службы их ищут.
- То есть, мафия считает, что я приказал убить их лидера, и будет мстить?
- Аналитики считают, что опасность не в мафии, - ровным военным тоном произнес Торрес. - С мафией можно договориться, да и не рискнут они пойти на такое. Кто-то хочет, чтоб у бандитов был на вас зуб. Некто замышляет покушение, и если оно удастся, во всем обвинят мафию.
- Райз, - сквозь зубы процедил Борисов.
- Еще одно, - Карлос предельно сосредоточился. Говорить это ему было неприятно. - Аналитический отдел считает, что кто бы ни замышлял вас убить, на такое он не пошел бы, не проведя разведку изнутри. Не изучив вас как следует. Они думают, что в ближайшем вашем окружении засел крот. И именно крот будет готовить плацдарм для покушения или же проведет его самостоятельно.
Губы Борисова пробормотали что-то еле слышное, он сморщился, поднял кулак и с силой ударил им по столу. Торрес не выразил никаких эмоций, но в душе от этого ему стало еще более неприятно.
- Проверь всех. Всех! - крикнул Геннадий Владимирович. - Любого, кто имеет доступ в этот бункер. Начиная от ремонтника роботов и заканчивая моими заместителями. Нужно узнать все про каждого. С кем они общаются во время и после работы, где проводят выходные, сколько раз в день посещают туалет. Ясно?
- Слушаюсь, - произнес Карлос и ровной, почти строевой походкой покинул кабинет.
Торресу Борисов доверял. Такие люди, как он, прошедшие службу в войсках Объединения, не предают. Больше Геннадий Владимирович доверял только шефу своей охраны - Еве Каррини.
* * *
Юргену Саммерсу было больше сотни лет. Даже больше сто пятидесяти. Он был одним из первых людей, кому сделали модификацию остановки старения.
Обычно люди его возраста, да и младше, уже получили вдоволь от жизни. Некоторые закрывались в себе, уходили в Новый Ватикан, храм Пустоты или принимали какую-то другую религию. Другие посвящали себя искусству. Третьи пытались вспомнить молодость и, сделав себе соответствующую внешность, вели себя как двадцатилетние. Среди долгожителей встречалось много экстремалов с синдромом пассивного суицида. Людям надоедало жить. Они искали несуществующие смыслы жизни и находили их. Кто в чем.
По Саммерсу нельзя было сказать, что он один из старейших людей во всех мирах. Разве что огромный опыт мог выдать возраст детектива. Те, кто впервые узнавали о долголетии Юргена, обычно удивлялись. По поведению и характеру он полностью соответствовал своей внешности тридцати-тридцатипятилетнего мужчины. Он мог удачно пошутить, любил после работы выпить пива с коллегами, рассказывая анекдоты или обсуждая новости спорта, приударить за новенькой молоденькой сотрудницей, у которой глаза лезли на лоб и отваливалась челюсть, когда она узнавала, сколько Саммерсу лет.
Вполне обычный человек, как и все другие. И только когда дело доходило до работы, в нем чувствовался огромнейший опыт и самоотдача. Возможно, именно благодаря службе Юрген оставался молодым душой и разумом, а не только телом.
Ему не раз предлагали повышение до начальника отдела, а то и до личного консультанта Кроуссена по вопросам борьбы с преступностью. Но Саммерс отказывался. Денег он за свою жизнь скопил достаточно. Не целое состояние, как у богачей, но на жизнь хватит. Тем более, он не любил разнообразной показушности, наподобие дорогого мобиля, жилья в престижном районе и бесполезных эстетических модификаций. А кабинетная работа, скорее всего, поспособствовала бы приходу той самой моральной старости, от которой страдали множество его сверстников.
В личной жизни Саммерсу не везло. Он трижды был женат. После последнего неудачного брака Юрген решил, что личная жизнь - не для него, и искоренил сексуальное влечение на генетическом уровне, о чем ни разу не пожалел.
С легкой руки Поля Люмьера Саммерс получил прозвище "Скала". За непоколебимость и внешнее спокойствие. Никто из знакомых не мог вспомнить, когда Юрген последний раз злился или нервничал. Он мог быть веселым, дружелюбным или задумчивым. Но злым и агрессивным - никогда. Даже к подозреваемым он относился со спокойствием и даже с уважением.
Прозвища Люмьера приставали ко многим. Некоторых коллеги называли исключительно по этим кличкам. Но обозвать скалой Саммерса не рисковал никто, даже сам Люмьер. Не из страха, а из уважения.
Сейчас он сидел в гражданском мобиле напротив здания, где располагался офис антихакеров, и, казалось, пребывал в глубоком раздумье или даже медитации. Глаза были закрыты, на лице не дрожал ни один мускул. Со стороны могло бы показаться, что Юрген спит.
Само здание напоминало нацеленный вверх наконечник стрелы. Узкая не то пирамида, не то конус. Грани на здании были, но почти незаметные. На кончике этой стрелы развевался зелёно-белый корпоративный флаг.
Саммерс согласился с Кроуссеном, что выставлять оцепление здесь бесполезно. Если антихакеров решил взломать Макс, то он найдет и способ проникнуть в здание, и способ его взломать.
Лучше ждать. Сидеть в засаде. А когда проникатель явится - поймать с поличным. Даже если он нашел способ обхода блокировки антихакерских способностей, на взлом нужно время. Иногда пять минут, иногда десять, а то и до пятнадцати. В это время проникатель слит с системой через "Тело" и попросту не воспринимает внешний мир. Только поток кода, льющийся через его сознание. Именно тогда биохакер беззащитен и беспомощен.
- А что, если Войтовичу слили дезинформацию? - спросила сидящая рядом Бергер. - Отвлекающий маневр. Пока мы сидим тут, взлом происходит в другом месте.
- Если бы они хотели отвлечь нас - выбрали бы ложную цель попроще, - не открывая глаза, ответил Юрген.
В душе он немного остерегался работать с Бергер. Все-таки во многом она была его противоположностью. Например, Августа могла вспылить, иногда была жесткой, даже жестокой. Как-то она прострелила подозреваемому обе ноги с целью получения информации. Дело раскрыли, но тогда Бергер грозило увольнение, которому смогло воспрепятствовать только вмешательство Кроуссена.
А сейчас, когда опасность грозила Стражински, Августа тем более была способна на шаги, выходящие далеко за грани полномочий детектива "Ассаж". И Саммерс этого откровенно побаивался.
Августа была умной, у неё была прекрасно развита интуиция. Но в то же время ради раскрытия преступления она могла пойти на многое. А сейчас - на все. И Юргену это было не по душе.
Слежка за офисом антихакеров велась не только снаружи, но и изнутри. Джо Варела был внедрен в организацию под видом молодого антихакера на стажировке. Способности у него были, и подобное не вызвало подозрений.
Питер Руссо заменил одного из работающих здесь техников. Сейчас он был подключен к системе безопасности здания и видел буквально каждый его сантиметр.
Адам Грин, успевший вернуть свою изначальную внешность, контролировал второй вход в здание.
Антихакеров, кроме высшего руководства, решили не оповещать. Целью стояло поймать Макса, а не предупредить проникновение. Саммерс понимал, что этим он серьезно рискует. Ведь если взлом состоится, данные обо всех потенциальных антихакерах окажутся в руках непонятно кого. Но он посчитал, что игра стоит свеч. Когда начнется проникновение, антихакеры в любом случае должны его почувствовать и не дать произойти. Даже если Макс нашел какую-то систему противодействия антихакерам, Юрген был нацелен поймать его.
Августа не находила себе места. Она то выходила из мобиля, то возвращалась. Постоянно курила трубку. Не верилось ей, что проникатель, пусть даже Макс, сунется сюда. В место, кишащее людьми, способными противодействовать взлому.
Бергер, на ходу раскуривая трубку, в очередной раз вышла из мобиля. Розовый снег коснулся её волос и плеч. Она посмотрела на вход в стреловидное здание. Сморщилась.
Вместо того чтобы предпринимать какие-то шаги по поиску Стражински, она сидела здесь. Даже если удастся поймать Макса, не факт, что он знает, где держат Кристофера. Правда, других зацепок у Августы не было и поймать проникателя - единственное, что могло привести к Стражински.
Сигнал на интерфейс Августы поступил, когда она докурила трубку и собиралась вернуться в мобиль.
Вызов шел от Стражински.
"Кристофер?" - ответила она, уже успев обрадоваться.
"Нет. Не Кристофер", - ответил ей чужой мыслепоток. Холодный и жесткий, как будто принадлежащий не человеку.
"Что вы сделали с Кристофером?" - лицо Бергер моментально превратилось в гримасу страха.
"Ничего. Только подключился к его интерфейсу, чтобы поговорить с тобой. Если бы Стражински был мертв, его интерфейс нельзя было бы использовать. Ты же знаешь", - ответил неизвестный.
"Что вам нужно? Деньги?"
"Небольшая услуга. Взгляни направо".
Августа повернулась, рассматривая проносящиеся по магнитной трассе мобили, дома, огни иллюминаций.
"Видишь высокого человека в коричневой куртке?" - спросил неизвестный.
Бергер увидела его. Высоченного громилу за два метра ростом с короткими волосами и улыбчивым лицом. Но улыбка была какой-то неестественной. Будто приклеенной. Словно тот человек впервые в жизни попытался улыбнуться и у него это не выходило. Это напоминало сцену из классического фильма о Терминаторе, когда робот пытался изобразить нечто подобное.
"Его нужно провести в здание", - прозвучал в голове Августы холодный мыслепоток.
"В какое здание?"
"Знаешь в какое. Не притворяйся".
"Но напарник заметит мое исчезновение".
"Сделай так, чтоб не заметил. Свяжешься со мной через интерфейс Стражински, когда тот человек будет на шестом этаже офиса антихакеров. Сделаешь все как надо - мы вернем Кристофера".
Мыслепоток оборвался.
И без того бледное лицо Августы моментально обрело цвет патрийского снега. Вертикальные зрачки лихорадочно забегали в поисках того, кто мог за ней следить. Она вслушивалась, всматривалась, принюхивалась, но не находила ничего подозрительного. Мобили, люди, здания, снег. Все как обычно.
Чтоб следить, не нужно было находиться рядом. Достаточно камеры. Но Августа все равно искала.
Она уже поняла, кем, а точнее, чем является тот громила, которого ей приказали провести в здание. Контейнером. Искусственной оболочкой, имитирующей действия человека. Такими пользовались в основном контрабандисты, провозя запрещенные предметы из мира в мир.
А внутри его, конечно же, находилось "Тело". Какого-то бедолагу с прочищенными мозгами врастили внутрь контейнера. И чтобы спасти Стражински, Августе предстояло доставить инструмент взлома в здание.
* * *
* * *
Параноидальные теории существовали всегда. Когда-то люди боялись демонов, чертей, колдунов и ведьм, проживающих среди них и мечтающих извести человечество. Потом, с развитием науки, начали побаиваться негласного присутствия на Земле инопланетян. Будто те готовят заговор для порабощения человечества. С открытием проходов в параллельные миры главной теорией параноиков стали иномиряне.
Мол, не могло быть человечество единственным в мультивселенной. В других мирах обязательно есть живые существа. Причем разумные. Почему бы им не найти проход к людям? Почему бы не наблюдать за нами? Если это так, то какие у них намерения?
Теории существовали самые разнообразные. Религиозная, говорящая, что все измерения вместе являются единым разумным существом с божественной сущностью. Теория отражения - считающая, что где-то среди миров находится точно такая же Земля-Патрия с точно такими же людьми. Теория изначального мира - будто все измерения пошли от одной-единственной вселенной.
Кто-то боялся потенциально существующих иномирян, кто-то, наоборот, ждал встречи с ними как с возможными друзьями. Создавалось множество книг и фильмов о возможном контакте с существами других миров. Кто-то объявил Айзека Азимова пророком, а его роман "Сами боги" - святым писанием.
Но существование иномирян, как и инопланетян в свое время, оставалось не доказанным и не опровергнутым.
Парень, которого когда-то звали Вильгельм, шел по одной из заснеженных улиц Каллисто. На то, что он одет в шорты и футболку, никто не обращал внимания. Ведь модификации позволяли контролировать ощущение холода и жары. Ставь соответствующее изменение - и ходи весь год хоть голышом или наоборот - в зимнем пальто.
Он свернул в одно из неприметных куполообразных зданий, где, судя по вывеске, находился клуб отдыха.
Если алмунийский "Восток" был клубом в старом смысле слова, то этот представлял новейшее поколение. Неприметное помещение внутри и люди, лежащие в подобиях коконов, подключенные через порты к коммуникатору.
Сейчас они не здесь. Эти люди развлекаются в ночном клубе. Слушают выступления певцов-симулякров, отплясывают на виртуальном танцполе, пьют виртуальные спиртные напитки, которые им приносят виртуальные официанты, знакомятся друг с другом в виртуальном пространстве, принимают легализированные программные наркотики, которые по требованию подгружаются в их мозг. Подобное заведение стоило хозяину намного меньше, чем настоящий клуб наподобие "Востока". Хоть коконы псевдореальности стоили недешево, но все же дешевле, чем куча аппаратуры, БАРы-официанты и охранники, постоянные закупки спиртного и еды. Да и виртуальный клуб позволял создавать невозможные в реальности пространства, которые нравились здешним посетителям.
Вильгельм миновал зал, прошел в небольшую комнатку, где, подключенный к биокомпьютеру, сидел техник-управляющий.
Парень послал сигнал из интерфейса, техник открыл глаза, почесал свой массивный подбородок, отключил биопорт.
Вильгельм мягко кивнул вместо приветствия.
- Ты быстро, - поднимаясь с кресла-шара, сказал техник.
- Ученый начал догадываться. Пришлось убить его.
- Ты правильно сделал, - усмехнулся техник.
- Но Радшар, за ним придут и другие. Он не последний. Рано или поздно люди поймут…
- Не успеют, - перебил Вильгельма техник. - "Волшебство" уже понемногу расползается по их мирам. Легализации пока что нет, но это лишь дело времени. Скоро операция вступит в финальную стадию.
- Если нам не помешает Шагари и его приспешники.
- Мы слишком долго здесь. Мы научились говорить как люди, думать как люди, вести себя как люди. После сотен лет подготовки операция не может сорваться сейчас. Шагари слаб, у него мало сподвижников. Он не сможет нам навредить.
- Но ведь мы выпустили "Волшебство" раньше времени не просто так. Значит, мы боимся, что можем проиграть, - взглянув на Радшара пронзительным взглядом, сказал Вильгельм.
- Сверху посчитали, что люди уже готовы, - спокойно ответил техник.
- Но до созревания еще лет пятьдесят. Через это время не придется поводить стимуляцию с помощью того, что мы называем "Волшебство". Мы можем нарушить нужные связи…
- Видишь тех людей в коконах? - перебив мальчика, Радшар указал в сторону зала. - Я в небольших дозах подкидываю им "Волшебство". Их разум дозревает очень быстро. Система работает. Значит, скоро мы совершим задуманное. Зачем нам ждать еще пятьдесят лет, если мы можем совершить задуманное сейчас?
- Но Шагари! - вскрикнул Вильгельм.