– Только детские книги, – сам не зная зачем, добавил он. – Извините, мне не следовало приходить.
– Если нельзя читать самому, можно учить других. – Мэг улыбнулась. – Читать учат в обычных школах, а вот любить читать может научить далеко не каждый. Хотите попробовать? Оставайтесь.
И Джошуа остался на корабле. Поначалу ему казалось, что он задержится здесь ненадолго. Собственно, вот уже двадцать лет он думал именно так. Его обязанности были просты: когда корабль останавливался на крошечных, богом забытых островах, Джошуа собирал местных ребятишек и старался привить им любовь к чтению. Подбирал самые лучшие, самые добрые книжки. Приставал к стратегам – сначала к Сильвестру, позже к Роберто, требовал, чтобы заказы на детские книги выполнялись неукоснительно.
Он сжился с чувством, что все, что он делает, с точки зрения большинства, ненужно и бессмысленно. Он привык видеть скучающие глаза в классах, слышать вопрос: "И зачем нам это надо?", теряться, пытаясь ответить на этот вопрос. Собственно, ответ-то известен: ни за чем. Просто есть такой чудный мир, и Джошуа может стать проводником. Кому-то этот мир необходим, а кто-то и так проживет, что за шиворот-то тащить?
Но почти на каждом острове, почти в каждой группе находился один, а порой и два ученика, чьи глаза загорались на его лекциях. Поначалу робко, но с каждой книгой смелее и смелее дети продвигались в глубь чудного мира. И вот они, эти редкие, любимые, держали Джошуа на плаву. Ради них он скандалил со стратегами, разыскивал новые книжки, вновь и вновь выслушивал вопрос: "И зачем нам это надо?"
Он помнил их всех, кого нашел за двадцать лет, по именам.
Время продвигалось к одиннадцати, скоро позовут в кают-компанию произносить традиционный тост. Джошуа неторопливо шел по коридорам хранилища. Из-за закрытых дверей доносились самые неожиданные звуки: призраки тоже праздновали Новый год. Что поделать, когда столько книг долго путешествует вместе, призраки заводятся сами собой.
Джошуа принюхался: из-под двери в отдел арабской литературы явственно тянуло дынным кальяном. Как бы не подожгли корабль, подумал Джошуа, но спохватился. Призрачный дым к пожару не приводит, это любой библиотекарь знает. Пора было вернуться в свою каюту, разложить последний в этом году пасьянс, тоже своего рода традиция.
За пасьянсом хорошо перебирать события минувшего года. Кто появился, кто, наоборот, исчез с корабля, он всех их вспомнит за оставшийся час. Их было много, пришедших и ушедших. Главное, чтобы сохранялся баланс и корабль плыл.
Стратег Роберто и Маленький Луис
Да, определенно корабельный хрусталь пал жертвой Роберто. Джошуа, посмеиваясь про себя, тасовал колоду для пасьянса. Многие рядовые библиотекари не могли понять, как эта неуклюжая личность может быть стратегом библиотеки.
Конечно, Роберто, появившийся на корабле восемнадцать лет назад, не всегда был стратегом. Начинал, как и все, – с должности библиотекаря или хранителя, Джошуа уже не помнил за давностью лет. Было как-то сразу понятно, что на корабль Роберто привела одна, но пламенная страсть. Он читал. Мелькал где-то за плечами невнятный развод, раздел имущества, который оставил Роберто буквально без штанов, но подробностей никто не знал, а расспрашивать на корабле было не принято. Все оставили в прошлом какую-то жизнь, чего копаться.
Однако Джошуа услышал однажды от Роберто в минуту откровения, что именно переполнило чашу терпения Робертовой жены настолько, что она подала на развод. Роберто купил новую машину, а застраховать не успел. Пригнал к своему дому – а жили они в центре крупного города – и запарковал под окнами. Пошел позвать жену на машину полюбоваться. И, в общем, пока Роберто ходил за женой, на улице с рельсов сошел трамвай. Впервые за время существования трамваев в этом городе, а может, и во всей стране. И на пути его, разумеется, оказалась новая, совершенно незастрахованная машина Роберто. Жена вышла полюбоваться на груду металлолома, махнула рукой в отчаянии и решила развестись. Джошуа посмеялся над историей, которую Роберто рассказал с неподражаемой иронией, и решил, что это выдумки: трамвай, с рельсов, и прямо в машину – ну и фантазия! Но когда Джошуа узнал Роберто получше, понял, что ничего, кроме правды, в этом повествовании не было.
Более того, теперь Джошуа не удивился бы, узнав, что этот трамвай был единственным в городе, да хоть во всей стране. Все равно он нашел бы способ уничтожить машину несчастного Роберто.
Очень скоро старшие заметили, что Роберто умудряется прочесть практически все новые поступления. Он владел четырьмя или пятью языками свободно, а еще на нескольких читал с небольшими затруднениями. Мэг тогда еще была жива. Пожалуй, она первая сказала Сильвестру, что, мол, вот тебе преемник готовится. А потом Мэг умерла, а Сильвестр ушел, не смог без нее. Вроде почти всю жизнь на корабле, привык, но без нее – не смог. Странная была пара. Счастливые, но словно в вечном побеге. Тоже вопрос, что у них в прошлом-то спрятано, да теперь уж кто ответит.
Ну и Сильвестр особо не сомневался, кого вместо себя поставить. И так было ясно, что Роберто стратегом словно родился, а тут еще и Мэг посоветовала.
В общем, по части чтения Роберто не было равных. А вот в обычной жизни редко когда на корабле проходил день без того, чтобы Роберто что-нибудь не поломал. Потравы от него была пропасть. Джошуа усмехнулся, вспомнив, как четвертого июля Роберто уселся в ящик с петардами.
Тереза, главная корабельная повариха, начинала трепетать уже за месяц до дня рождения Роберто. Ее побаивались все – еще бы, ведь она заставила самого Стивена есть манную кашу. Так вот, Тереза задолго до заветного дня серела лицом, которое в обычное время имело цвет качественной нефти. Еще бы ей не сереть: Роберто любил порадовать друзей каким-нибудь затейливым итальянским блюдом – многокомпонентным, ярким и требующим кучу времени на исполнение. Джошуа силился припомнить, было ли это блюдо хотя бы раз приготовлено без приключений. В этом году, например, Роберто почти что преуспел. Он всего-навсего отломал дверцу у любимой духовки Терезы и спалил пару блендеров. В общем, мелочь. Но когда Роберто нес огромный поднос со спагетти по коридору, корабль слегка качнуло, ну и… В общем, спагетти долго отскребали от стен. А еще дольше отмывали и отстирывали Роберто.
И все же Роберто все уважают, несмотря на его недотепистость. Потому что стратег он гениальный. И всегда находится женщина, готовая по-матерински о нем заботиться.
Джошуа задумался над раскладом. Неважнецкий, но должен сойтись. Ну да, Анна, к примеру, над Роберто тряслась, как над неразумным дитятей, только что нос ему не вытирала. А он за ней ходил хвостом. Забавно на них было посмотреть: Анна длинная, тонкая, Роберто ей едва ли до подбородка доставал, смешной, всегда встрепанный, рубашка из брюк выбилась. Александр совсем не ревновал, да и ревновать там было не к чему, разве что свихнувшийся Отелло мог бы Анну в чем-то заподозрить.
Только однажды, незадолго до того как Анна с Александром сошли на своем острове, она проявила строгость. Они тогда около Сан-Себастьяна застряли, денек выдался свободный, решили понырять с аквалангом. То есть Анна с Александром решили, а Роберто тоже пытался увязаться. Мол, научите меня, давно хочу. Так она пришла в несвойственную ей ажитацию и твердо заявила, что в один океан с Роберто не полезет. Роберто даже сделал вид, что обиделся, минут на пятнадцать. А потом опять что-то потерял или разбил и стал Анну на помощь звать. Очень он переживал, когда Анна и Александр ушли с корабля. До сих пор все ждет и надеется, что вернутся. А что, может, и вернутся, подумал Джошуа, машинально перекладывая карты.
Все же уму непостижимо, как Роберто умудряется столько читать. И ведь не только серьезную литературу, но и всякие детективы – все отслеживает, все заказывает. Некоторые книги навсегда поступают в хранилища, некоторые он берет только на один сезон. Совершенно невозможно понять, как у него голова устроена – столько всего вмещает. Особенно новенькие всегда поражались. Лиз, колючка нежная, говорила, что у Роберто мозги устроены так же, как желудок у шпагоглотателя.
Те, кто на корабле подольше задерживаются – на пару лет, как Анна с Александром, к примеру, или как Стивен с Хосе, – те знают профессиональный секрет Роберто. Этот секрет зовут Маленький Луис. То есть секретов много было – за восемнадцать-то лет: Мальвина, Креольская Принцесса, Кудрявый Айзек… А сейчас Роберто помогает Луис.
Луису всего семнадцать, два года назад он пришел на корабль прислугой "за всё". Палубы драить, на кухне помогать. С маленького островка, откуда даже до Гуама – ближайшего, немногим большего – два часа лету, да еще и не каждый день. Один из лучших учеников Джошуа.
Все свободное время Луис читал. И был верным помощником Роберто. Потому что серьезную-то литературу Роберто и сам мог прочесть и понять, куда ее определить. А что делать с детективами, фантастикой, любовными романами? Ну хорошо, пару-тройку детективчиков Роберто может одолеть под настроение, если время будет. Но их-то сотни.
А Луис читает – что метла метет. Все детективы и приключения подряд. И если глотает толстенную книжку за одну ночь, Роберто точно знает – эта книжка пойдет, ее все будут спрашивать и в конце концов зачитают до дыр. А если Луис вялится, бросает на середине, значит, книга на корабле не нужна.
Но в последнее время у Роберто появились проблемы с Луисом. Собственно, проблемы такого рода рано или поздно случались со всеми Маленькими Секретами Роберто. Мальчик взрослел, становился умнее, читать детективы ему понемногу надоело. Всего пару недель назад или около того Роберто заходил к Джошуа посоветоваться.
– Прямо не знаю, что делать, – сказал стратег, аккуратно стряхивая пепел мимо пепельницы и садясь в кресло, где мирно дремал корабельный кот Экслибрис.
После того как кота ублажили лаской и соленым орешком, которые Экслибрис обожал, Роберто продолжил:
– Луис, наверное, скоро уйдет. И почему они все так стремительно умнеют? – Роберто понял, как странно звучит его вопрос, и смущенно закашлялся.
– Что, устал от детективов, тайком читает серьезные книги? Ну, дело обычное, у меня есть еще ученики на островах… Как думаешь, с месяц еще продержится? А там отправим его на землю, Мальвина теперь профессор, возьмет его на какую-нибудь стипендию…
– Боюсь, и месяца у нас нет. Он мне рассказывал, какого призрака намедни в хранилище видел. Так вот, не просто призрака, а Тень Отца Гамлета. Представляешь? – Роберто многозначительно приподнял брови и загрустил.
Грустить было от чего. Все знали, что призраки в хранилище у каждого – свои. Тереза, к примеру, исключительно целующихся Элизу и Армана видела. Причем оба были афроамериканцы. Луису, по идее, следовало какого-нибудь Фредди Крюгера наблюдать. В крайнем случае Шерлока Холмса. Но это уже предел. Так что тоска в голосе Роберто была вполне понятна.
Джошуа опять задумался над пасьянсом. Ну что ж, за двадцать лет он привык встречать и прощаться. А Луис, может быть, еще вернется, как знать. Библиотекарем или хранителем. Кстати, Томас, тот мальчик с Белиза, уже подрос и давно просит взять его на корабль. Что ж, пришло его время. Пока есть лучшие ученики, корабль будет плыть.
Эсмеральда и хомяк Джонатан
Джошуа отвлекся от пасьянса и задумчиво уставился на искусственный огонь в маленькой печке. Лиз купила ее в каком-то порту. Хотела, чтобы в кабинете был уют.
Конечно, даже представить себе невозможно, что Роберто уйдет когда-нибудь с корабля. А некоторые приходят совсем ненадолго – да вот, даже в этом году было дело.
Эсмеральда появилась на Арубе. Яркая, звенящая на каждом шагу браслетами, серьгами и цепочками на щиколотках. Она подошла к трапу, где Джошуа по традиции поджидал гостей. Ухватила его за пуговицы рубашки длинными, нарощенными до сходства с холодным оружием ногтями:
– Вы должны взять меня с собой! Иначе я погибну!
За двадцать лет Джошуа навидался всякого, так что особо не удивился.
– Вы понимаете, что это не круизное судно? – осторожно спросил он. – Если вам хочется уехать, то вон там сейчас "Карнавал" к отплытию готовится.
– Нет-нет, мне нужен именно ваш корабль! Я видела во сне покойного отца, – тут Эсмеральда, бряцая браслетами, перекрестилась с католической истовостью, – и он сказал мне: "Эсмеральда!" – это мое имя, – и она кокетливо улыбнулась. – "Эсмеральда, ступай на корабль с книгами! Это отвлечет тебя от гнусного скорпиона Джонатана, который пьет твои молодые годы, чтоб ему гореть в огне, чтоб его маму сожрали собаки…"
Джошуа с трудом поспевал за витиеватым нагромождением испанских проклятий. Эсмеральда была хороша: казалось, она возводит из бранных слов собор Гауди. Наконец, припечатав неведомого скорпиона Джонатана финальной замысловатой виньеткой, она иссякла и перевела дух.
– Я хочу отдаться делу! – почти с человеческими интонациями добавила она. – Благородному делу. Я всегда любила читать.
В доказательство она помахала перед носом Джошуа яркой розовой книжкой. На обложке жгучий брюнет с усиками, хищно изогнувшись, швырял на софу кукольную блондинку с осиной талией.
Джошуа растерялся. Эсмеральда явно не читала ничего, кроме любовных романов. Собственно, она их не просто читала, она в них жила. Судя по всему, сейчас она переживает особо драматическую историю. Наверное, вычитанную в розовой книжке и примеренную на себя, как платье.
И вдруг Джошуа посетила шальная идея: а может, это спасение? Библиотекари терпеть не могли дежурить в зале любовных романов. Лиз заявляла, что у нее после дня дежурства сыпь по всему телу и потеря веры в человечество, Анна жаловалась на головную боль, а мужская часть команды уже не раз поднимала вопрос о том, что коль скоро это чтиво женское, то пусть женщины и дежурят. Это вызывало жуткие скандалы в кают-компании, обвинения в сексизме и часто заканчивалось заявлениями типа: "Думаешь, ты тут самый умный, а еще очки надел!" Такие недоразумения повергали Роберто в тоску на пару дней, он грустил и даже почти ничего не ломал. Только Тереза порой выручала, с удовольствием подменяя дежурного на пару часов. Но не больше: все-таки главная повариха, ей людей кормить надо, а не за книжками следить.
– Знаете что, давайте я провожу вас в один из наших читальных залов… – Джошуа говорил осторожно, боясь спугнуть удачу. – Это очень важный зал. Там собраны исключительно книги о любви.
– А что, разве бывают книги о чем-нибудь еще?! Ведите! – И Эсмеральда зацокала каблуками вслед за Джошуа.
В тот день в зале мыкалась Анна. Она оглядывала пестрые стеллажи с доброжелательной неприязнью. Приветливо отвечала на вопросы многочисленных читательниц, помогала советами.
– Анна, я тебе помощницу привел. Надеюсь, Эсмеральде понравится работать в нашем зале.
Новенькая деловито окинула глазами полки и расплылась в улыбке.
– А серия "Ее последняя страсть" у вас тут есть?
Анна кивнула, но в глазах мелькнуло сомнение вперемешку с легкой паникой. Эсмеральда направилась к полкам и тут же затеяла разговор с группой читательниц:
– Девочки, да не берите это! Адольфо ей там изменил, чтобы ему гореть в огне, лучше возьмите "Печальную розу Марокко", это так тонко, так жизненно, прямо как с меня списано, я вас умоляю!
"Девочки" всех возрастов столпились вокруг Эсмеральды. Джошуа хотел было пресечь шум – все-таки читальный зал, но подумал, пусть делают что хотят, лишь бы стеллажи не ломали.
– Так вы остаетесь? – спросил он.
– Да-да, конечно, остаюсь. Там, на причале, мой чемодан и клетка с Джонатаном…
– Скорпионом? – Джошуа не хотел разводить на корабле скорпионов.
– Нет, что вы. Это мой хомяк, я назвала его в честь Джонатана, когда он меня еще любил, но потом он стал ядовитый скорпион, чтоб ему гореть…
Эсмеральда самозабвенно выводила сложносоставные рулады ругательств. Читательницы уважительно примолкли и только иногда кивали в знак согласия. Анна стояла разинув рот и замерев, как завороженная. Наконец Эсмеральда выдала сокрушительную коду. Дамы разразились аплодисментами. "Si! Si!" – доносилось со всех сторон.
Анна показывала Эсмеральде корабль, и в результате новенькая оказалась за одним столом с нею, а значит, и с Джошуа. Вообще-то, кто где сидит в столовой, никто никогда не регламентировал, все компании возникали спонтанно. За столом Джошуа вот уже восемнадцать лет обедает Роберто, последние пять лет – Стивен и Хосе, уже почти год – Анна и Александр. А Боб и Лиз появились вместе с Феликсом и Софи всего на пару месяцев раньше, чем Эсмеральда.
Феликс, краснобай и большой женолюб, немедленно разговорился с новенькой. На корабле никогда не спрашивали о прошлом, но охотно слушали, если человек сам хотел поделиться. Эсмеральда делилась своим прошлым куда более щедро, чем от нее ожидали.
Она рассказала романтическую историю своей последней любви с Джонатаном – еще до его эволюции в скорпиона. Там было все, что полагается: секс на пустынном пляже (старомодный Роберто застенчиво отвел глаза), розы – корзинами (Анна воздела палец и с дурашливой укоризной повернулась к Александру) и даже ванна с шампанским (О! – воскликнула Лиз, глядя почему-то на Феликса). Правда, Эсмеральда честно добавила, что шампанского на целую ванну не хватило, его было едва ли по щиколотку в небольшом тазике.
– Но я плескалась, я так плескалась!.. – Ее глаза затуманились от нахлынувших воспоминаний.
– Но что же случилось потом? – Даже абсолютно неромантичную Софи, похоже, захватила история чужой любви.
– А потом он предал меня! Предал! И я не прощу ему этого! И я удалилась от мира, чтобы он страдал! Страдал без меня! Потому что он, конечно же, страдает, я точно знаю, иначе зачем я здесь?.. Я прощу его только на смертном одре. Если вообще прощу. – У Эсмеральды были очень долгосрочные планы.
– Он что, переспал с кем-нибудь, что ли? – Лиз задала вопрос в лоб, покосилась на окружающих, состроила забавную рожицу.
– Ну уж нет! Тогда бы я его просто убила! Он наплевал мне в душу!
После этого изложение Эсмеральды стало совершенно невразумительным. Впоследствии Анна, Лиз и Софи – мужчин это, по понятным причинам, заинтересовало меньше – попытались сверить показания. Анна была уверена, что скорпион Джонатан украл у Эсмеральды Библию, Софи думала, что он танцевал на вечеринке с лучшей подругой Эсмеральды, а Лиз утверждала, что он сбежал от Эсмеральды и стал пиратом. Сошлись на том, что ежели кому хочется самозабвенно страдать, то это его святое право.
"У Эсмеральды был хомяк, он от любви совсем обмяк". Именно такими словами начиналась песенка, которую написали Александр и Феликс. И исполнили под одобрительный шум публики на очередном импровизированном концерте.
Эсмеральда назвала хомяка Джонатаном, в честь любимого, и страшно гордилась своей изобретательностью. А также свободомыслием: в христианстве использование человеческих имен для некрещеных тварей не приветствуется. Был ли польщен любимый мужчина, осталось неизвестно.
Впечатлительная Анна даже побледнела, когда поняла, что хомяка сделали залогом такого глубокого чувства. У хомяка-то век недолог, всем известно. Язвительная Лиз высказалась более прямодушно: "Ну вот, хомяк сдохнет от морской болезни, а нас всех заставят носить траур".