- Я знаю! - резко оборвал Агамар-Шаргхагх-Дарахш. Чуть мотнул огромными крылами, и его тело вмиг оказалось над несчастным демоненком, что все это время спокойно наблюдал за сородичами, решающими его прискорбную судьбу. - Поэтому, я не дам тебе имени, а нареку лишь жалким прозвищем… Слушай меня, отродье! Слушай и запоминай! Твое прозвище… Наргх! Запомни его, в переводе с языка Древних оно означает "падший"! - грозно прорычал Темный Падишах, и все присутствующие гулко загомонили. Чуть переждав, он громогласно изрек. - А теперь - приступим!
Все поспешно подняли свои тяжелые тела с удобных тронов и приблизились к пиктограмме. Демоны, возвышаясь над малышом, как неприступные скалы, окружили ритуальный рисунок. Уродливые губы Агамар-Шаргхагх-Дарахша стали небрежно шевелиться, изрыгая непонятные звуки. Гарок-Харотеп-Коген, продолжая буравить измученного отпрыска задумчивым взглядом, чуть громче повторил текст. Губы хвостатого Падишаха тоже зашевелились в такт произносимым словам.
Через мгновение все архидемоны, включая скалящегося и, видимо, ужасно довольного происходящими событиями Храхи-Агама, один за другим начали монотонно произносить этот кажущийся несуразным неопытному исчадью текст. При этом они медленно возводили руки-лапы над головами и также медленно в такт опускали.
Воздух завибрировал и начал нагреваться. Сыны преисподней, находящиеся за пределами пиктограммы не чувствовали этого, но малыш ощутил сразу. С каждым мгновеньем невидимые тиски сжимали его все сильнее и сильнее. Пространство вокруг медленно твердело, словно превращаясь в стекло.
Неожиданно что-то грубо толкнуло отпрыска, в горле защипало, тело обвеяло горячим ветерком.
Темные Падишахи и архидемоны неутомимо повторяли заклинание, и Наргх начал ощущать стремительно нарастающую боль, что кипятком растекалась по всему телу. Заклятие сковало его, он теперь не мог и пошевелиться.
Пыль поднялась столбом и завихрилась, вокруг образовалась густая пелена черноты. Внезапно тело Наргха пронзила молния боли, и он, не выдержав столь тяжелого натиска невидимой силы, неистово зарычал, тщетно пытаясь освободиться от незримых пут. Но пошевелиться по-прежнему не удавалось. Зажатый в магический кулак, демон мог лишь жалобно рычать.
Внезапно пиктограмма всполохнула жарким пламенем. Огненные языки бешено поскакали по полу, образуя сплетения замысловатых узоров. Одновременно блеснула ослепительная вспышка, колющей болью пронзая привыкшие к темноте глаза демонов, и мрачный замок впервые за многие столетия наполнился ярким, почти солнечным светом.
Через мгновение все погасло. На месте пиктограммы, намекая на скорое увядание, вяло дергались желтые язычки пламени, тонкими струйками поднимался и растворялся во мраке дымок. "Испорченного" демона, так досаждавшего всем собравшимся здесь правильным сынам преисподней, больше не было в Бездне. Он отправился в мир людей.
Глава 3
Наргх оказался на опушке какого-то леса. Яркий солнечный свет нещадно ударил по глазам, заставив их излиться потоками слез. Не ведающие дневных лучей, демонические глаза готовы были лопнуть, как переполненные жидкостью сосуды. На мгновение малышу даже померещилось, что в лицо ему прыснул пожирающий все на своем пути жидкий огонь.
Все тело окатило горячей волной парализующей боли, его словно облили бурлящим кипятком. Наргху казалось, что его разорвали на части, а потом снова склеили.
Да… переход между мирами - отнюдь не самый приятный процесс для демона, тем более, если его тело молодо и окончательно не сформировано. В тот миг, когда тело "перешагивает" через барьер миров, его в буквальном смысле разрывает на миллионы мельчайших частиц. Это длится долю секунды, и потом тело снова собирается в единое целое. Ощущения же, полученные при этом, оставляют желать лучшего. Впрочем, все зависит от опыта самого демона, совершающего перемещения. Чем чаще он "перепрыгивает" через барьер миров, тем боль становится слабее. Гарок-Харотеп-Коген, к примеру, вовсе не страдает при перемещении, ведь его тело к этому привыкло.
Демоненок обессилено рухнул на землю, судорожно корчась от боли. Он лежал на опаленной траве в центре такого же узора, что был нарисован на полу в Башне Ушедших. Вместе с ним в мир людей перенеслась и пиктограмма изгнания-вызова демонов. Но тут она была не нарисована кровью, а аккуратно выжжена пламенем прямо на земле.
Вообще архидемоны и Темные Падишахи хотели переместить Наргха в человеческий город, желательно в самый его центр. Но результат получился не такой, как ожидалось. Видимо, Гарок-Харотеп-Коген что-то сильно напутал (он хоть и любил посещать Альтеру и знал тамошнюю местность, но географ из него был не аховый). Но, может быть, и заклинание не верно сработало, все-таки оно по природе своей нестабильно и вполне могло выбросить изгоняемого не совсем туда, куда изначально планировалось.
Через некоторое время боль стихла. Тело малыша, так недавно появившееся на свет и уже успевшее покрыться рубцами, постепенно оживало. Наргх начал ощущать окружающий мир.
Первое, что он почувствовал - прохладный ветерок. Климат мира людей все же заметно отличается от климата его родного мира. Все-таки Бездна - место не из холодных. Это, прежде всего, удушающая жара, горячая пыль дующего почти со всех сторон ветра и копоть, жирным слоем оседающая на легких.
Но Наргху холодно не было. Демонам по природе не свойственно чувствовать колкость мороза или удушливость зноя. Они могут ощутить прохладу или потепление, но вряд ли способны замерзнуть во льдах или пережариться на солнце.
Наргх приподнялся, медленно встал на ноги и прищурено огляделся. Его глаза уже более-менее начали привыкать к чужеродному свету, да и солнце на время прикрылось небольшим облачком.
Демон находился на опушке леса, на небольшом пригорке посреди огромного океана зелени. Неописуемая красота открывалась его непривычному к подобным пейзажам взору: необъятное множество молодых дубов, кленов и осин, лениво колышущихся под слабыми дуновениями ветерка. Правда, Наргх пока еще не мог в полной мере насладиться этой красотой. Ему как демону милее тьма Бездны.
Издали доносились мелодичные щебетанья птиц - пернатые зверьки словно переговаривались друг с другом на непонятном языке. По нежно голубому полотну неба лениво ползло несколько бесформенных облаков. В общем, стоял разгар лета, и все вокруг излучало спокойствие и душевную умиротворенность.
Демоненок еще какое-то время простоял на месте, привыкая к столь необыкновенному окружению, но потом все же решил двинуться в путь. Он отлично понимал, что в том, чтобы стоять на месте и неизвестно чего ждать, не было никакого смысла.
Куда идти, Наргх не имел ни малейшего представления. Он вообще плохо понимал, где находится. Конечно, он помнил разговоры демонов о том, что его отправят в мир людей, что ему там будет очень тяжело. Помнил их смех, когда они, видимо, представляли его там. И малыш прекрасно знал, как выглядят люди, но вокруг их почему-то не было.
Вокруг вообще не было ничего хоть мало-мальски ему знакомого. Впрочем, это не удивительно… Природой в сознание демона вложены первичные знания о мире. Их можно даже назвать своего рода инстинктами. Но эти знания о демоническом мире, а не о человеческом. Будучи даже недоразвитым порождением Бездны, Наргх вполне смог бы сориентироваться в преисподней, но не на Альтере. Для него все здесь казалось чужим и даже диким.
Еще немного поразмыслив, Наргх спустился с пригорка и отправился вглубь леса. Демон искренне надеялся на то, что, может быть, ему удастся кого-нибудь повстречать. Ведь это же человеческий мир, и в нем должны находиться люди. Но мысль о том, что люди в лесу обычно не живут, ему в голову не приходила.
Прошло два дня. Все это время измученный и еще больше оголодавший демоненок бродил по лесу. Но, увы. Встретить ему так никого и не удалось.
Лучи солнца, к которым демонические глаза почти что привыкли, охотно пробивались сквозь пышные кроны деревьев и ласково касались Наргха. Сухие листья шуршали под его ногами-лапами, колючие ветки ежевичных кустов неприятно оцарапывали бока и бедра.
И тут вдруг какое-то необычное чувство овладело демоном - что-то непонятное ожило внутри и резво закопошилось. Малыш всем нутром ощутил, что где-то неподалеку есть что-то живое, что-то, излучающее невидимую энергию…
Демон принюхался - чувство усилилось. И Наргх понял, что в нем проснулось кое-что особенное и, безусловно, очень полезное, а именно - обоняние. Но это обоняние не похоже на человеческое или звериное. Нос человека улавливает запахи, источаемые людьми, животными, растениями или какими-то ни было предметами. Демоны же чувствуют только жизнь, или, вернее, - запах жизни существа. Подобно человеческому обонянию, демоническое тоже различает оттенки запахов, то есть у разных живых существ они отнюдь не одинаковы. Одни - резкие и смердящие, другие - нежные и приятные. Все зависит от существа и его характера. Как правило, у созданий злобных и недовольных запах жизни противный, когда как у добродушных и приветливых - он, наоборот, приятный и даже ласковый.
Как и все другие качества, нюх у порождения тьмы развивается и совершенствуется по ходу жизни. Пройдут годы, и Наргх начнет различать разные тона запахов, по ним будет виден не только характер, но мысли и намерения существа.
Наргх огляделся по сторонам. Людей вокруг по-прежнему не наблюдалось. Еще раз принюхавшись, он почувствовал то же самое - запах чей-то жизни, легкий и чуть пряный. Демон завертелся, как волчок. Он никак не мог понять, что же он такое учуял.
Где-то поблизости хрюкнуло, и из-за ежевичного куста показалась уродливая морда. Демон ошарашено глянул на существо и от неожиданности чуть отшатнулся. Наконец-то! Наконец-то в этом диком мире он повстречал хоть что-то живое!
Существо шагнуло вперед, представ перед демоном во всей красе. Это был здоровенный лесной кабан. Его мускулистое тело покрывала черная щетина, из пасти угрожающе выступали желтоватые клыки.
Хряк еще раз злобно хрюкнул, яро гребнув задними копытами. На сухие листья позади него посыпались черные комья земли. Мелкие пуговки глаз животного налились кровью, а мышцы напряглись. Было ясно - зверь готовился к схватке.
Обычно дикие звери (да и вообще все животные) чувствовали присутствие исчадья преисподней на довольно таки приличном расстоянии и, гонимые плеткой природного инстинкта, поспешно разбегались, поэтому Наргху и не удавалось все это время разыскать ничего живого. Но этот дикий кабан, а точнее свинья - исключение. Неподалеку от рокового места притаились ее недавно родившиеся и еще не окрепшие поросята, и она, не смотря на природный инстинкт самосохранения, будет защищать их до последнего вздоха.
- Ты кто? - полюбопытствовал Наргх, продолжая удивленно взирать на незнакомое существо. Он подозревал, что наконец-то повстречавшееся ему живое создание не разумно и говорить не может, но рискнуть все же решил.
Дикая свинья громко прохрипела, еще интенсивнее гребнув задними копытами, но нападать пока не решалась. Наргх с любопытством начал изучать животное, немного передвинувшись вперед. Свинья еще громче захрюкала и попятилась. Все-таки как ни крути, а демон вызывал у нее жуткий страх.
Наргх замер. Что-то пока еще необъяснимое щелкнуло в голове, предупреждая, что ближе к этому созданию подходить не стоит. Но это был не дикий зов страха, отнюдь. В Наргхе просыпалось нечто иное - не ведомое человеку, но знакомое почти каждому демону - Чувство Нападения, некий внутренний голос, что предупреждает об опасности. Оно проявляется за несколько мгновений до еще не свершившегося несчастного случая, и демон к этому времени уже готов к отражению или атаке.
Дикая свинья хрипло хрюкала. Она уже успела вырыть небольшую яму и набросать позади себя горку земли. Чуть переждав, животное угрожающе фыркнуло, глаза гневно сверкнули, и свирепый зверь, всем своим видом излучая жажду убийства, ринулся на демона.
Наргх, не успев в сложившейся ситуации ничего предпринять, принял удар всем корпусом. Легкое тело отлетело, как тряпичная кукла и, с треском шмякнувшись о ствол векового дуба, медленно сползло на землю. Демон взревел от жуткой боли, что молнией пронзила позвоночник и поясницу. Повредив спину, он на мгновение потерял способность шевелить ногами. Наргх тщетно пытался встать, его руки лихорадочно дергались, загребая сухие листья и ветки.
Тем временем дикая свинья готовилась ко второй атаке. Она, продолжая неистово хрюкать и яростно грести копытами, глядела на него бешенными кроваво-красными глазами, похожими на две переспевшие вишни. В ее примитивном сознании родилась новая цель - убить врага, чего бы ей это ни стоило. Это нужно сделать для защиты потомства.
Кое-как сумев подняться, Наргх изумленно взглянул на только что атаковавшее его животное, в голове промелькнул лишь один вопрос: "За что?". Ведь он не сделал ничего плохого этому существу! Тогда почему же оно так злобно себя повело? В глубинах его сознания воспрянул от затянувшегося сна гнев, но не тот, что присущ демонам, а иной, дающий живому существу способность защищать свою шкуру.
Через мгновенье дикая свинья с диким хрипом снова устремилась к демону. Но на этот раз Наргх не стал испытывать волю судьбы. Собрав еще имеющиеся остатки сил, он весь напрягся и бросился к ней на встречу, угрожающе выставив перед собой когтистые руки-лапы.
Они врезались друг в друга, подобно грозовым тучам. Свинья дико завизжала - демон рефлекторно дернул рукой и оцарапал пол рыла - недлинные, но зато очень острые когти оставили довольно глубокие порезы.
Они с шумом повалились на землю, вздымая пыль и вороша сухие листья. Заключенные в смертоносные объятия, демон и свинья перекатывались из стороны в сторону, словно двое дерущихся борцов.
Свинья, еще больше озверев от боли, яростно била рылом и кусалась, орошая окружающие стволы и ветки деревьев багровой кровью. Демон дико рычал и царапался, вырывая красные куски из тела животного. Через мгновение из левой руки-лапы малыша хлынула кровь - свинье все же удалось прокусить толстую кожу.
Все перемешалось в этом адском танце битвы: листья, земля, багровая и почти черная кровь, куски окровавленного мяса. Морда, шея и бока свиньи превратились в сплошное изрезанное месиво. Из рваной раны демона сочилась живительная жидкость, убывание которой стремительно уносило и так почти истощенные силы.
Создавалось впечатление, что этот кошмар нарисовал сумасшедший художник - облил холст темно-красной краской и искромсал ножом.
И вот бой приблизился к кульминационному моменту. Движения соперников утратили ловкость и внезапность. Свинья, брызжа красными струями во все стороны, в бессилии рухнула на землю. Из изуродованного рыла едва слышно хрипело. Демон, обессилевший, грязный и весь обрызганный собственной и чужой кровью, свалился в двух локтях от поверженного врага. Он тяжело дышал и почти не шевелился.
Через час свинья погибла от потери крови, а демон, все же по природе являющийся очень выносливым существом, постепенно пришел в себя. Но силы его иссякли. Наргх не мог даже встать.
Туша свиньи лежала в запекшейся крови. По ней уже ползали черные точки - мухи скоро учуяли свежий труп и поспешили на пир.
Молодой демон, снедаемый бесконечным голодом, подполз к изуродованной свинье и с какой-то хилой жалостью поглядел на нее. Совсем недавно этот кусок мяса был животным, и он, демон из Бездны, убил его. Странное чувство вины овладело Наргхом, терзая и иссушая в исступленном рвении его и без того измученную душу. В то же время он был уверен, что если бы он не совершил того, о чем сейчас жалеет, то животное убило бы его самого. Он понимал это, и теперь уже ничего поделать не мог. Наргх вспомнил слова Храхи-Агама: "Ты демон. Ты должен так делать". И им овладело уныние, ведь проклятый архидемон был прав.
Но еще одно чувство неимоверно билось в измученном демоне - голод, и оно было гораздо сильнее жалости. Природные инстинкты и измученный разум толкнули Наргха на то, чтобы утолить его. И он сдался. Съел всю тушу.
И каким же вкусным и сочным оказалось свежее мясо! Какое же это блаженство - чувствовать сытость! Впервые за все время голод покинул Наргха, дав ему возможность ощутить жизнь по-новому.
Через некоторое время Наргх покинул место стычки и отправился дальше. Теперь он чувствовал себя гораздо лучше. Силы возвращались, да и регенерация после сытного пиршества отлично справлялась со своей обязанностью - недавно полученные раны быстро затягивались.
То и дело в голову приходили мысли о недавнем событии. Демон постоянно размышлял о том, правильно ли он поступил с тем животным или нет. Тогда, в горячке схватки, им овладела жуткая, просто дикая свирепость, но сейчас, когда песнь битвы стихла, на случившееся можно посмотреть с двух сторон. Понятное дело, что он - исчадье тьмы и убивать - это его призвание. Но мириться с этим демон, как и прежде, не желал.
После долгих раздумий Наргх окончательно решил, что убийство свиньи было своего рода защитой, и по-другому поступить он попросту не мог. В конце концов, демон перестал винить себя и в том, что с неизгладимым удовольствием поглотил убиенного зверя. Как бы там ни было, но съел он не человека, а всего лишь дикое животное - примитивное и неразумное создание, на коих, возможно, люди и сами охотятся.
Но наверняка Наргх, конечно же, не знал - убивают люди животных или нет. Да и откуда ж ему знать? Он демон, пришелец из мира боли и отчаяния. Он вообще не представлял, в чем состоит быт, и как выглядит образ жизни людей. А самое главное, малыш никак не мог сообразить, почему архидемоны и Темные Падишахи выбрали в виде самого худшего наказания изгнание на Альтеру. Да, здесь все было чуждым и непонятным, но не настолько, чтобы невозможно было бы здесь находиться.
Пока он не готов был этого понять…
Спустя половину дня пути Наргх снова проголодался, но это был далеко не тот голод, что мучил его с рождения, а совершенно иной, даже на толику не способный сравниться с теми муками, что не так давно удосужилось пережить молодому отпрыску.
Следующий день выдался пасмурным. Дождь лил с таким усердием, что казалось, будто там, на небе, кто-то опрокинул огромное корыто с водой, и вся эта высвободившаяся масса бесконечно мокрой пеленой свалилась на изжаренные летним солнцем земли Альтеры.
Впрочем, дождь сослужил Наргху не дурную службу. Он смыл всю грязь и вонь, и демон стал выглядеть симпатичнее и лучше… лучше для демона, но не для человека.
Через полтора дня путешествие изгнанника внезапно окончилось.
Заметив странное возвышение земли, похожее на свернувшегося калачиком исполинского зверя, Наргх остановился и внимательно его оглядел. И вскоре понял, что странноватый пригорок являлся обычной пещерой. Ясно это стало не сразу, ибо вход в нее наглухо зарос травой и кустарником.
Очистив от поросли вход, демон с неизгладимым любопытством заглянул внутрь. Оттуда повеяло сыростью и прохладой. Наргх принюхался - запаха жизни не чувствовалось, значит, пещера необитаема… Хотя, возможно, тот, кто жил в ней, убежал, как только ощутил приближение адского отпрыска.
Наргх шагнул внутрь. Ход тянулся куда-то вниз, вглубь. Не потратив на раздумье ни секунды, демон прошел дальше. В пещере было темно, но это ничуть не смущало молодого исчадья Бездны, а, наоборот, радовало, ведь уставшие от солнечного света глаза вновь узрели приятную тьму.
Пройдя коридор до конца, Наргх оказался в небольшой пещерной комнате. Здесь царили покой и мрак. А ведь именно этого так не хватало молодому демону.