– Зато наверняка – засада. Не следует считать врагов глупее себя. Ты умеешь говорить на языке кого-нибудь из разбойных племен?
– Не очень.
– Я умею, – пошатываясь, через силу улыбнулся Эрнульф. – И думаю, что не стоит тащиться лесом. Поедем по-наглому, по дороге – это ведь алеманы, сброд, а не какое-то единое племя. Они плохо знают друг друга.
– И в самом деле! – обрадовался Юний. – Хорошее предложение, парень! Пожалуй, мы так и поступим. Только вот, похожи ли мы на германцев?
– Похожи, похожи, – отмахнулся Эрнульф. – Там кого только нет, и почти все щеголяют в награбленных тряпках. Главное – помалкивайте, когда я буду говорить.
Пройдя вдоль неширокого ручья, путники выбрались на дорогу и спустя некоторое время догнали небольшой пеший отряд – человек десять. Их вооружение и одежда представляли собой странную смесь римских и варварских деталей: римские кавалерийские мечи-спаты здесь соседствовали с германскими скрамасаксами и секирами, туники с меховыми куртками, фрамеи с пилумами. Одни лишь шлемы были чисто римскими, правда, имелись они далеко не у всех.
Догнали… Рысь положил руку на рукоять гладиуса, готовый вытащить его в любой момент.
Подбоченясь, Эрнульф что-то громко крикнул – и, о чудо! – варвары разом засмеялись и расступились, освобождая путь.
Кто-то что-то спросил. Эрнульф ответил и помахал рукой. То же самое проделал и Юний.
– Ну, – спросил он юношу, когда отряд алеманов остался далеко позади, – что они говорили?
– Спрашивали, как там квады? Я сказал, что все хорошо – жгут себе потихоньку селение.
– А с чего был такой смех?
– А, – юноша улыбнулся, – они приняли нас за сигамбров, я не стал их разубеждать. Сказал, что спешу к своим – боюсь, что на всех не хватит девок.
– Что ж, вполне удачно прошли, – оценил Юний. – Молодец, парень. Надеюсь, так будет и дальше. Знать бы только – куда именно мы движемся.
– А какая разница? – Эрнульф поморщился и усмехнулся. – Назад-то все равно не поедешь – слишком уж подозрительно.
– Резонно, – согласился Рысь. – Ты вообще – как?
– Да ничего, только иногда перед глазами все кружится.
– Держись, держись, парень…
Они обогнали и следующий отряд, и еще один, а вот на третьем не повезло – во-первых, их заставили спешиться, так как и варвары были все пешие, а во-вторых, какой-то подозрительного вида толстяк с рыжей засаленной бородой после беседы с Эрнульфом вдруг схватился за меч…
– Уходим! – Ударив толстяка ногой в пах, Юний вскочил на коня и, подхватив Эрнульфа, обернулся к Арминию. – Скачем через луг, быстро!
Кони взяли в галоп, и Юний, крепко придерживая раненого, молил богов – лишь бы лошади не споткнулись. Позади, сбоку, повсюду, завывая и улюлюкая, бежали толпой алеманы, отсекая беглецов к укрепленной вилле, с которой летели стрелы. Правильно действовали, твари, – зажимали меж двух огней.
Вот она вилла… знакомая… да это же вилла Кальвизия! Ну да, именно к ней они и выехали.
– Не стреляйте, – уворачиваясь от очередной стрелы, как мог громко закричал Рысь. – Legio – patria nostra!
Неожиданно на стене он увидел Виниция, и тот, узнав всадников, радостно завопил, замахал руками. Пропуская всадников, на миг приоткрылись ворота. И тут же захлопнулись перед носом врагов. Те завыли в бессильной злобе и под градом стрел побежали прочь.
– Ну наконец-то дома, – спешиваясь, Рысь облегченно перевел дух. – Рад снова видеть тебя, дружище Кальвизий. И тебя, старина Флакс.
Особо болтать было некогда – алеманы вот-вот могли пойти на штурм, и на вилле деятельно готовились к схватке. Кроме Кальвизия и его людей, сюда пришли жители дальних вилл – Теренция и Гретиария – те, кого успел предупредить Виниций. Слуги спешно укрепляли камнями стены, часть людей тащила поближе к воротам бочки с мелкими камушками для пращей, рядом на костре кипятили большой чан воды – лить на головы осаждавшим.
– Вряд ли они сунутся сейчас, – обернувшись к Юнию, тихо сказал Кальвизий. – В деревне найдется и более доступная добыча.
– А что, жители Гретарка разбойников не поддерживают? – удивился Рысь.
Ветеран покачал головой:
– Конечно же нет, ведь алеманы грабят всех подряд. Похоже, местные закрепились в корчме – многие усадьбы уже сожжены. Да ты сам видел.
– Видел, – кивнул Юний. – Как долго мы сможем продержаться?
– Боюсь, что недолго. – Кальвизий нахмурился. – Если ночью они нападут с разных сторон, вряд ли мы продержимся до утра – больно уж этих разбойников много.
– Надо немедленно послать гонца в Могонциак!
– Послали уже. Туда отправился мой старший сын Феликс, да помогут ему боги!
Вслед за ветераном Юний поднялся на смотровую башню. Со всех сторон тянулись к небу черные клубы дыма, которые и так должен был заметить гарнизон ближайшей крепости – так что на помощь легионеров можно было надеяться и безо всякого гонца. Кальвизий явно перестраховался, посылая сына. А может, просто хотел его уберечь. Хотя бы одного, старшего. Наследника.
Уже начинало смеркаться, а врагов в ближайшей видимости не наблюдалось. Скорее всего, они сейчас вовсю грабили деревню или какую-нибудь менее укрепленную виллу – того же Октавия или Манлия. Где-то на севере, из-за леса, вдруг показался густой белый дым – видно, жгли сырую солому. Подавали кому-то знак?
– Это Лициний, сосед, – всмотревшись, пояснил Кальвизий. – Алеманы перекрыли дорогу. Видно, не хотят, чтобы кто-то ушел. Что ж, будем биться. Надеюсь, помощь все же придет.
Юний внимательно осмотрел территорию виллы, по которой озабоченно бегали ее защитники.
– Я бы на твоем месте поставил больше людей на заднем дворе, за садом, – предложил он. – Что-то не нравятся мне во-он те кусточки. Там что, пустошь?
– Овраг.
– Тогда – тем более.
– Ну, вот и займись, – улыбнулся Кальвизий. – Жаль, у меня не так уж много людей. Но десяток выделю.
Рысь кивнул, прикидывая, как лучше расставить воинов. В его распоряжении находились местные и двое своих – от Эрнульфа сейчас, конечно, было мало толку. Ограда, тянувшаяся вокруг заднего двора и сада, тоже каменная, все же оказалась гораздо ниже той, что непосредственно опоясывала господский дом, таким образом, составляя второй рубеж обороны. Между внешней и внутренней оградами, кроме смородиновых кустов и яблонь, располагались два длинных строения – амбары или конюшни, одно каменное, а другое из крепких толстых бревен, причем, кажется, недостроенное.
– Это что? – спросил Рысь одного из воинов.
– Новая конюшня, – пояснил тот. – Скоро мы ее закончим – осталось лишь покрыть крышу.
Юний задумчиво оглядел строение, прикинув расстояние до ограды, и тут же распорядился:
– Беги к хозяину, спроси – не жалко будет разрушить сруб?
Воин убежал, а Рысь продолжил обход, расставляя защитников виллы в соответствии с зародившимся у него планом. Нет, они не спрятались за оградой, через которую ничего не стоило перебраться даже и вооруженным людям, всего лишь обладающим некоторой ловкостью и привычкой. Юний расположил воинов в саду, за деревьями, а непосредственно у самой ограды велел разложить хворост, полив его смолой и оливковым маслом. Также по его приказу часть дротиков воткнули между деревьями, направив наконечниками к стене. Хорошо было бы вкопать и заостренные колья, но на это уже совсем не оставалось времени – на виллу навалилась ночь, желтоглазая союзница разбойного люда.
– Хозяин сказал, что, если надо, конюшню можно разрушить, – доложил вернувшийся воин.
– Долго же ты ходил! – усмехнулся Рысь. – За это время можно уже было дойти и до Августы Треверов.
– Меня задержал хозяин, – посланец немного смутился, – он приказал всем таскать к передней ограде камни, вот я и…
– Ясно, не оправдывайся, – махнув рукой, Юний обернулся и, подозвав Арминия, задержал проходящего мимо верзилу с пышной огненно-рыжей шевелюрой. – Пойдешь вот с этим парнем… как тебя зовут?
– Теодульф.
– С Теодульфом. Сила вам пригодится. Пойдете в конюшню, сделаете следующее… – Рысь быстро объяснил воинам, чем им следует без промедления заняться, после чего напутственно похлопал каждого по плечу.
– Запомните главное, – напоследок предупредил он. – Без моего сигнала ничего не предпринимать, хотя бы весь сад заполнился вдруг разбойниками.
– Не беспокойся, патрон, – улыбнувшись, заверил Арминий. – Сладим.
Проводив их глазами, Юний обошел сад, проверяя затаившихся за деревьями и кустами воинов, каждый из которых кроме топора и дротика – мечей было мало – держал наготове еще и смолистый факел, и тлеющий трут.
– Зажжете, как я скажу, – лично каждого предупредил Рысь. Впрочем, не так уж и много воинов у него было.
Ущербная луна покачивалась над крышей виллы, холодно желтели звезды. Налетевший откуда ни возьмись ветер принес запах пожаров и крови. Эта ночь была последней для грабежа – вот-вот должны были подойти войска, и вожди алеманов наверняка понимали это. Как и то, что грабить деревню совсем не так выгодно, как богатую виллу, а вилла Кальвизия, к сожалению, выглядела куда представительнее других. Если кто-то в деревне еще оказывал сопротивление, если удерживали врагов Октавий и Манлий, если их еще не спалили, то разбойничьи вожаки должны были все ж таки определиться с главной целью. Хотя, может быть, они уже выбрали Гретарк или виллу Октавия? Вряд ли… Довольствоваться синицей в руке – это не для свободных варваров! Все или ничего – так будет вернее.
Как умный и образованный человек, проживший в провинциях немалое время, Рысь прекрасно представлял себе психологию германцев, по его наблюдениям мало чем отличавшуюся от галльской. Если имеется поблизости красивая и богатая вилла, если к тому же она еще и хорошо укреплена – именно она станет главной целью свободных воинов. Ведь если налет удастся – добыча окажется велика, ну а если нет – тогда и смерть будет выглядеть гораздо достойней.
– Может, они все же решили не тратить на нас силы?
Юний оглянулся – Эрнульф. Парень подошел со спатой в руке и пращой у пояса.
– Ты сможешь биться? – тихо спросил его Рысь.
– Да… – юноша улыбнулся. – По крайней мере – пращой.
– Оставь ее и спрячь в ножны меч. Найдется для тебя и более нужное дело. Там, ближе к дому, конюшня. Встанешь рядом и будешь передавать мои приказы. Запомни – я покручу над головой факелом – тогда громко крикнешь, чтоб начинали.
– Кому крикнуть?
– Тем, кто ждет на конюшне. Впрочем, какая разница? Главное – кричи громче. Думаю, здесь очень скоро будет довольно шумно.
– Патрон, ты все же полагаешь, что разбойники нападут? А может быть, они уже ушли за реку, испугавшись тяжелой поступи легионов?
– Каким образом легионы смогут действовать ночью? – усмехнулся Юний. – Нет, до утра у варваров еще есть время. Вполне достаточное, чтобы взять на копье эту прекрасную виллу! Поэтому будь готов, друг мой. Поверь мне – здесь совсем скоро начнется хорошая заварушка.
– Эй, вы там! – послышался чей-то звонкий крик. – Позовите господина Юния.
– Да слышу, слышу, не глухой, – недовольно обернулся Рысь. – Это ты, Виниций?
– Я! Отец зовет вас на пир!
– Что?! – Изумлению Юния не было предела. Либо Кальвизий совсем сошел с ума, либо…
– Прискакал посланник из Гретарка, слуга Эрлоина, того, что держит там постоялый двор. Сказал, что алеманы ушли, опасаясь войск легиона.
– Ушли? – Рысь недоверчиво покачал головой. – А что, легионеры идут и ночью?
– Да, именно так и сказал посланец.
– Ах, вот оно что. И где же этот достойнейший человек?
– Уже ускакал, сказал, что Эрлоин запретил ему отлучаться надолго. Видишь ли, алеманы там много чего разграбили и пожгли – надо наводить порядок.
– Какая похвальная забота! И все же…
– Да брось ты свою подозрительность, господин Юний! – Виниций весело улыбался во весь рот. – Идем же скорей! Отец велел устроить пир до утра. Да, совсем забыл сказать, – мальчишка смешно прищурился, – легионеры уже подходят к деревне и совсем скоро будут у нас. Идемте же скорей встречать, идемте!
Виниций убежал, больше не слушая никаких возражений. Похоже, слух об уходе алеманов достиг и ушей затаившихся в саду воинов – те начали громко переговариваться, послышался смех, а кое-кто, покинув свой пост, уже вопросительно поглядывал на Рысь.
– Все по местам, – жестко приказал тот. – Стоять до утра. Того, кто вздумает уйти, я лично проткну вот этим мечом! – Юний со всей решительностью выхватил из ножен гладиус. – Можете потом жаловаться господину Кальвизию, сколько влезет. Думаю, в случае чего он меня простит. Эрнульф, останешься за меня. Как только заметишь за оградой что-нибудь подозрительное, кричи одно слово: "Жги!" Воины знают, что делать.
– Можешь положиться на меня, патрон.
Предупредив воинов, Юний все же не выдержал и решил лично взглянуть на то, что происходило на вилле, вернее, у ее главных ворот. Отовсюду уже слышался радостный смех, слуги разбирали сделанные перед стеной завалы.
– Где ваш хозяин? – спросил Рысь, подойдя ближе.
– Кажется, во-он, на башне! – показал рукою слуга.
– На башне? Тогда еще не все потеряно.
Юний быстро пересек двор и встретил у портика спустившегося с лестницы Кальвизия.
– А, друг мой! – обрадованно воскликнул тот. – Алеманы ушли – я только что видел факелы, горящие на их циулах. Хочешь – поднимись на смотровую башню и убедись сам. Они уходят за Рейн, уходят! Поистине боги сегодня благоволят нам.
Всех собравшихся во дворе виллы охватила атмосфера радостного возбуждения, облегчение от осознания того, что кровавой резни не будет. Кто-то возбужденно кричал, кто-то смеялся, кое-где начинали петь.
Юний хотел было спросить Кальвизия – а достаточно ли тот доверяет посланцу Эрлоина? Честно говоря, хозяин постоялого двора произвел когда-то на Рысь не очень-то благоприятное впечатление. Вряд ли Эрлоину можно было вот так безоглядно довериться. И тем не менее ветеран поверил. Почему?
– Оставь подозрительность, друг мой. – Кальвизий вновь посмотрел на гостя. – Скоро здесь будут первые когорты легиона "Августа". Да-да, не смотри на меня с таким удивлением. Об этом мне только что доложил верный человек, посланец трибуна Домиция Верулы! Он только что поскакал к вилле Лициния Вера – оповестить всех.
– А ты хорошо знаешь этого вестника?
– Нет. Но я неплохо знаю Верулу. Это умный и хитрый командир, хоть и себе на уме. Подумай сам, друг мой, смог бы вестник свободно доскакать до нас, если бы в округе все еще оставались алеманы?
– Не знаю, не знаю, – Рысь все еще не верил. – А твой старший сын, Феликс? Ведь ты же послал его за подмогой.
– Посланец передал от него поклон и записку, – торжествующе заметил Кальвизий. – Как видишь, я не имею оснований не доверять собственному сыну! Кстати, в записке Феликс как раз и пишет о том, что когорты Верулы решили немного задержаться для осмотра разрушенных вилл.
– И зачем им их осматривать? – буркнул себе под нос Юний.
Похоже, его скоро будут принимать здесь за старого ворчуна. И в самом деле – что, не может быть так, как сказал Кальвизий? Вполне может быть. И легионеры могли подойти вовремя – если с ними такой проводник, как отлично знающий местность Феликс. И алеманы тоже могли счесть за лучшее не лезть на рожон, а побыстрей убраться. И Домиций Верула – при всех его недостатках и сомнительной порядочности – очень даже неплохой командир.
– Отец! У наших ворот победоносные когорты великого Рима! – спрыгнув с воротной башенки, радостно закричал Виниций. – Вели открыть ворота. Я побегу встречу?
– Давай, сын мой, – старый легионер улыбнулся в седые усы, – беги! Интересно, кто командир этой когорты? Быть может, старина Марк? А ну-ка, дружище, пойдем и мы к воротам, посмотрим, что там за когорта?
Мощный засов – крепкое ясеневое бревно – заскользил в хорошо смазанных свиным салом петлях. Распахнулись ворота…
– Legio – patria nostra! – хором прокричали легионеры. – Аве, славный Кальвизий, да пошлют тебе боги удачу.
Их было не так уж и много – какая там когорта, вряд ли больше половины центурии, человек сорок. Все с прямоугольными щитами-скутумами, в шлемах с плюмажами из петушиных перьев, в кожаных панцирях. Крайние воины держали в руках ярко горящие факелы.
– Аве! – выбежав из ворот, Виниций, а вслед за ним и несколько молодых слуг, с радостным криком бросились навстречу легионерам.
– Аве!
Высокий мужчина в длинном красном плаще и шлеме с перьями – центурион – улыбаясь заключил подбежавшего мальчишку в объятия. Крайний факельщик чуть отступил в сторону, и Юний с недоумением увидел позади него серебряный штандарт с изображением дракона – эмблему когорты. Маловат этот отряд для когорты! На манипул еле тянет, а знака манипулы – ладони – почему-то нигде нет. Зато где-то над задними рядами гордо реет еще один штандарт с широко раскинувшим крылья орлом и буквами…
Юний напряг глаза… Ага, блеснувшие в оранжевом свете факелов буквы сложились в надпись "Rapax" – "Хищник"… Но ведь никаких "Хищников" здесь, в Нижней Германии, быть не должно!
Либо восьмой легион – "Августа", либо – двадцать второй – "Примигения". Неужто этот направлен из самого Рима?
– Что означает – "Rapax"? – Юний посмотрел на Кальвизия.
– Что? – удивился тот.
– "Rapax", – тихо повторил Рысь. – Я прочел на штандарте название.
– Не может такого быть! – Старый легионер насторожился. – Легион с таким именем был потерян в Паннонии полторы сотни лет назад! Не может быть.
– Смотри сам… – Юний усмехнулся и вдруг заметил еще несколько несуразностей: фрамеи вместо пилумов (а они весьма не схожи – у пилума острие длинное и тонкое, словно игла), у многих – мечи на левом боку, а ведь легионеры носят их справа, слева будет мешать щит. И шлемы с перьями! Это в Риме такие носят, а не здесь, в Германиях.
– Неужели подстава? – ахнул Кальвизий и громко позвал сына.
Ага, пришел тот, как же! Только что обнимавший мальчишку центурион вдруг резким ударом сбил его с ног. Кальвизий рванулся к сыну… И шею его пронзил метко брошенный дротик. Окропляя свежую траву своей горячей кровью, старый легионер медленно – или Рыси так казалось, что медленно, – повалился на бок.
Лжеримляне завопили и, метая дротики, со всех ног бросились к воротам. Слава богам, их удалось захлопнуть перед самым носом нападавших, и те в досаде завыли.
– Все по местам! – Как-то так само собой получилось, что Юний взял на себя организацию сопротивления – у него ведь имелся кое-какой опыт. – Эй, вы, там, не стойте! Живо на стены. Вы – к башне, а вы – за камнями.
– Бедный старый господин, – запричитал Флакс. – Как несправедливы к нему боги!
– Чем винить богов, лучше иди в дом, к женщинам и детям, проверь, чтоб хорошенько там заперлись, на все засовы!
– Слушаюсь, мой господин! – браво отрапортовав, старый слуга, чуть прихрамывая, побежал к дому.