- Я понял, - начал я, обращаясь к Почтальону слегка подрагивающим от волнения голосом, - я дурак… и был дураком с самого детства. Повелся на эти картинки с экрана… на школьном уроке информатики. Поверил во всемогущество, в лозунг "нажми на кнопку - получишь результат". Вот он, результат, перед вами. Один из трех возможных вариантов. Либо преподаватель с замашками плэй-боя и кандидат в злоупотребленцы, либо безработный хакер, в смысле, преступник, либо… Либо "вспомогательный персонал", на котором экономят в первую очередь. Безответное существо, мальчик на побегушках, лакей и холоп эры высоких технологий. Нет уж! Хватит!
- И что вы хотите? - осведомился старичок.
- Да ясно что, - ответил я, - хочу стать, что называется, "хозяином жизни". Не тем, "кого увольняют", а тем, "кто увольняет". А для этого виртуальную хрень придется давить в себе еще в детстве. Вернее, в подростковом возрасте.
- Дело ваше, - Почтальон протянул мне неизменный листок и ручку, в которой никак не кончались чернила, - как напишите - так и будет.
* * *
Мое третье пробуждение в новой жизни поначалу показалось мне подозрительно гладким. Вместо дребезжания будильника - приятно звучащий, даром, что мертвый, голос, сообщивший мне, что пора вставать. Вместо пружинной кровати или разложенного и продавленного в нескольких местах дивана - целая среда мягкости и гладкости. Ложе королей.
Открыв глаза, я сладко потянулся, обернулся на чье-то ласковое прикосновение, и… был готов заорать во весь голос, как героини голливудских "ужастиков". Потому как лицо, увиденное мной в мягком свете ночника, могло принадлежать только одной женщине. Той, от которой я в первую очередь хотел избавиться, прибегнув к услугам Почтальона.
И никакая она, кстати, не Люська. Теперь я вспомнил, как ее зовут - Жанна. Жанна Данаева, прозванная "Жанной Даваевой" соседями по общежитию. Парнями, которых она унизила, либо продинамила, а также девушками, потерявшими из-за нее свою любовь. Сама Жанна предпочитала другое прозвище - то, что однажды невольно сорвалось с языка одного из студентов, мимо которых она гордо шествовала по университетскому коридору.
Королева…
Правда, вслед за этим словом вышеупомянутый студент произнес другое - считающееся паразитным, нецензурным, и куда менее лестным. Оно забылось за ненадобностью, равно как и сам студент. А прозвище-титул осталось.
За Жанной волочился шлейф из слухов и историй, достойных "желтой прессы". Молва записывала Данаеву в любовницы бизнесменов, криминальных авторитетов, крупных чиновников и их чад. Ребята попроще почитали за честь открыть перед этой особой дверь или принести шубу из гардероба. Так что известие о нашей с ней женитьбе прозвучало как гром среди ясного неба. Наверное, единственным человеком, не видевшим в этой ситуации ничего странного и неожиданного, был ваш покорный слуга. Которому всего-навсего требуется немного времени для восстановления памяти.
А память услужливо напомнила мне, насколько разительно отличались мои отношения с Жанной в этой и одной из предыдущих жизней. На этот раз я уже не был робким зубрилой, наверное, даже подсознательно готовым к унижению. Неестественные позывы, что наметились у меня в двенадцать лет на уроках информатики, были своевременно заглушены. Зато я неожиданно открыл в себе коммерческий талант. И тогда же заработал свои первые деньги - перепродавая одноклассникам сигареты, купленные в ближайшем киоске. Ближайший киоск находился в полкилометра от школы, так что любителям "затянуться", в силу природной лени, было легче переплатить, чем преодолевать такую длинную, по их меркам, дистанцию.
Как известно, первый блин всегда комом. В подтверждение этого закона, мой первый "бизнес" закончился, не успев толком развернуться. Директор с завучем застукали меня в момент "совершения сделки", вызвали родителей, которые, в свою очередь, лишили меня денег "на обед". Вышеупомянутый обед я отныне таскал из дома, поедал в классе или в самом безлюдном закутке коридора, за что и был прозван "крысой". Несмотря на общую неприятность, все перечисленные обстоятельства не сбили меня с избранного пути. Они лишь немного притормозили мое движение. А еще - дали возможность переосмыслить кое-какие способы достижения цели.
Прежде всего, я понял, что заработать "в лоб", накручивая цены на перепродаже, не получится. У кого-то, когда-то получилось, но для меня эта возможность уже закрыта. Кто не успел, тот опоздал… Что касается организации "своего дела", то эта задача в российских условиях показалась мне трудной до невыполнимости. Но, опять же, кому-то это удалось. Кто-то успел - всеми правдами и неправдами, пройдя огонь и воду. Успел - и, что называется, "застолбил территорию", закрыв ее для потенциальных конкурентов. В таких условиях для меня оставался лишь один вариант - "прийти на все готовенькое". Прийти, примазаться, подобраться поближе к рулю, и… перехватить его, улучив удобный момент.
Разумеется, без высшего образования или хотя бы ВУЗовского диплома, мой план был обречен. Если бы меня и приняли в какую-нибудь солидную "контору", то разве что уборщиком без перспектив карьерного роста. Не будучи жителем "белокаменной", я не мог приобрести вышеназванный диплом, просто спустившись в подземный переход. Пришлось поступать и учиться по-настоящему. В том же городе, в том же университете, что и в прошлых жизнях. А вот факультет был другой - из тех, что считались новомодными и недоступными "для простых людей". Каким-то чудом я сумел пролезть на бюджетное место - со второй попытки, по достижению восемнадцати лет, в последний момент ускользнув от загребущих лап всеобщей воинской повинности. На этом факультете я и встретил Жанну Данаеву.
Разумеется, я влюбился в нее. Или возжелал - кто знает? В том возрасте я еще не видел особой разницы между двумя этими категориями. Так или иначе, в этот раз не было ни унизительных заискиваний, ни игры в "мальчика на побегушках", ни пресловутого "залета" и предшествующих ему возлияний. Я увидел цель - и пошел к ней. А отношения с Жанной рассматривал как своего рода сделку. У нее было нечто, представляющее для меня интерес, а я, в свою очередь, мог кое-что предложить взамен.
Конечно, и Данаевой следовало отдать должное. Она не была простушкой, однако, в отличие от одной из прошлых жизней, не могла играть со мной как кошка с мышью. На этот раз игра была обоюдной, шла на грани фола и завершилась успешно для нас обоих, причем, незадолго до окончания учебы. Так что семейной парой и специалистами с высшим образованием мы стали в один и тот же год.
Все эти воспоминания нахлынули в первые секунды после пробуждения и позволили мне взглянуть на Жанну совсем другими глазами. Не мне "не повезло" с этой женщиной - скорее, наоборот. Я, в своей "сисадминовской" версии, действительно был для нее не самой лучшей парой. Ведь, как известно, не место красит человека. Так что огорчаться и, тем более ужасаться при виде супруги, мне было не с чего.
Правда, шок первых секунд не преминул отразиться на моем лице, что не могло остаться незамеченным для Жанны.
- Что-то не так, милый? - ласково, но с ноткой тревоги, осведомилась она, и, не дожидаясь ответа, поцеловала меня в лоб, - не волнуйся. Сегодня у тебя великий день.
- Правда? - переспросил я без тени энтузиазма в голосе.
- Конечно, мистер "Бульдожья хватка", - этим неуклюжим комплиментом Жанна, видимо, пыталась меня взбодрить, - ты же сам говорил. Сегодня Палыч собирался назначить тебя своим замом.
- Палыч? Егор Палыч? - переспросил я, невольно вспомнив шефа фирмы, уволившей меня в одной из прошлых жизней.
- Конечно. Неужели, забыл? - Жанна рассмеялась, окончательно утратив для меня ореол холодной стервы, - я всегда знала, что от меня мужики с ума сходят. Но чтобы кто-то память терял - это впервые!
Я рассмеялся в ответ - не только и не столько шутке своей благоверной. Новая жизнь, в которой я проснулся, не могла меня не радовать. Особенно предстоящее назначение. Вдвойне приятное потому, что работать предстоит в той же самой фирме, где я мог быть системным администратором.
Фирма та же - зато качество другое. Я больше не был мальчиком на побегушках и "вспомогательным персоналом". Уволить меня мог разве что генеральный, он же Палыч, да только зачем ему это? Зачем увольнять человека, намеченного на повышение?
Ободренный этой мыслью, я потянулся было к своей жене, но она мягко отстранилась и молча показала на "говорящий" будильник. Время, мол.
- А хоть завтрак-то будет? - робко осведомился я, слегка обескураженный отказом.
- Ну ты шутник! - усмехнулась Жанна, - неужели буфет в вашем офисе закрыли?
* * *
Оглядев себя еще раз, я довольно улыбнулся. Человек, отражавшийся в огромном, высотой в стену, зеркале, мне определенно нравился. Особенно на фоне своих предыдущих версий. Даже благообразный доцент в потертом свитере, либо сером пиджаке старого покроя, казался мне теперь интеллигентным бомжем. Или бомжеватым интеллигентом, кому как нравится. Про безработного и крепко пьющего хакера-домоседа вообще говорить нечего. Равно как и про первый вариант моей жизни.
Подумать только! В бытность админом, я относился к своей внешности с почти преступным пренебрежением. Жаль, что для осознания этой "преступности" мне понадобилось прожить заново жизнь, да еще не одну. Я мог прийти на работу непричесанным, небритым, в джинсах, затертых до дыр. Еще я позволял себе дефилировать по офису в тапочках, ссылаясь на неудобство "нормальной" обуви. Классические костюмы я не любил, пиджак надевал только по праздникам, причем нередко - в комплекте с вышеупомянутыми старыми джинсами. Что касается галстуков, то эти декоративные удавки чуть ли не со школы вызывали у меня какое-то иррациональное отвращение.
Но я больше не системщик. В этой жизни я никогда им не был и вряд ли когда-нибудь стану. Я - успешный руководитель, работник солидной фирмы, и, без пяти минут, второй человек в ней. Всем своим видом я должен подчеркивать две вещи - собственную значимость и солидность компании, которую имею честь представлять. И то и другое требует усилий с моей стороны. Причем немаленьких.
Бритье (до гладкости), стрижка, требующая еженедельного обновления, кремы с лосьонами. Плюс модные лакированные туфли, которые нещадно жмут, заставляя вспомнить старый как мир императив - "красота требует жертв". И, конечно же, костюм, который должен удовлетворять двум требованиям: во-первых, сидеть на мне как влитой, а во-вторых, сам по себе выглядеть безупречно. И, разумеется, его необходимо каждодневно менять - хотя бы частично. Прийти два дня подряд в одной и той же рубашке, тем более, в одном и том же галстуке, считается преступлением на грани святотатства.
Представляю, какое впечатление производит админовская братия на людей из моего нынешнего круга. А еще я лучше стал понимать женщин с их раздражающе долгими сборами. Заботясь о внешности, как о своем основном капитале, они прилагают столько сил, что, к примеру, остановка коня на скаку на этом фоне покажется совсем уж ерундовым делом. На уровне "раз плюнуть".
Закончив сборы, я не удержался от вздоха - не то облегчения, не то удовлетворения. День только начинался, а значительная часть моих сил уже потрачена. Ну ничего, успокаивал я себя. Даже того, что осталось, должно хватить, как хватало все предыдущие дни. А если бы не хватало, разве достиг бы я своих нынешних высот?
Я подмечал все новые и новые перемены к лучшему, привнесенные в мою жизнь последней встречей с Почтальоном. На этот раз я обитал не в хрущевке и даже не в трехкомнатных апартаментах. Комнат в моей нынешней квартире было пять, однако жильцов всего двое - я и Жанна. Не сподобившись завести хотя бы одного ребенка в бытность студентами, мы тем более откладывали этот шаг по окончании учебы. Нам мешали другие приоритеты, а также другие дела. Множество других дел.
Помимо большего метража и количества комнат, моя нынешняя квартира отличалась от предыдущих более роскошным убранством. Не дикарским шиком, как в кабинете Подбельского, а рациональным, выполненным со вкусом, дизайном. Если не изменяет злодейка память, эта обстановка была сработана с немалой толикой моего личного участия. Наверное, именно стремление к триединству порядка, изящества и пользы еще в детстве потянуло меня к виртуальному миру. Своевременно предупрежденный самим собой, я успел от него отвернуться, однако само стремление никуда не делось. Оно лишь нашло воплощение в другой форме.
В качестве системного администратора я мог позволить себе всего одну машину, которой, кстати, чаще пользовалась жена. По этой причине я добирался на работу на маршрутках и автобусах. Теперь же и у меня, и у Жанны было по личному автомобилю. Мой "железный конь" представлял собой дорогой темно-синий внедорожник, терпеливо дожидавшийся своего хозяина на охраняемой парковке.
В прошлых жизнях я редко садился за руль, или не садился вообще. Но все нюансы управления автомобилем мгновенно всплыли из глубины полученной мной памяти, и мне оставалось лишь отдаться на волю инстинктам. Инстинктам, что в этом варианте жизни нарабатывались годами.
Управлять внедорожником было одно удовольствие. Мотор не шумел, автомобиль не катился, а словно скользил по трассе. Тонированные стекла не пропускали назойливых лучей восходящего солнца, а сидение было настолько мягким, что из него не хотелось вылезать.
Только за рулем этого автомобиля я почувствовал себя если не "хозяином жизни", то по крайней мере, кем-то, кто выше всей окружавшей меня суеты. С высокомерным пренебрежением я оглядывался на толпящийся у автобусных остановок народ, на пешеходов у светофора, а также на немногочисленных пикетчиков на площади перед городской администрацией. По какому поводу на сей раз собрались эти политизированные до мозга костей старики, меня не интересовало. Я ведь выше ихних заморочек.
Небольшая пробка, в которую я угодил за пару километров до офиса, немного согнала с меня спесь. Но именно немного, даром, что мой внедорожник со своими габаритами не имел шансов проскочить через этот затор. Пробка рассосалась в течение получаса, к официальному началу рабочего дня я к тому времени уже опоздал, что впрочем, не отразилось на моем настроении. Ведь, как известно, начальство никогда не опаздывает на работу. Начальство может… задержаться. А опаздывать - удел новичков да еще "вспомогательного персонала" всех мастей.
Вскоре за поворотом показалось место моей работы. Двенадцатиэтажная башня из бетона и стеклопластика; одна из многих фирм, занимающихся всем. От продажи (вернее, перепродажи) лекарств до составления рекламных плакатов. От распространения косметики до биржевых спекуляций. Свою многопрофильность такие конторы маскировали безликими трехбуквенными аббревиатурами, всякими там ЗАО и ООО, а также яркими, но ничего не значащими, названиями. Вроде "Азоры" где, я собственно, и зарабатывал себе на хлеб с икрой.
В этой "Азоре" я проработал почти десять лет. Начал с помощника начальника одного из отделов, а промаявшись в этой должности примерно три года, сам возглавил отдел. Будучи самым молодым руководителем в фирме, я насмотрелся на полные зависти и тоски глаза своих подчиненных - всех этих офисных хомячков, что, как известно, прилагают на своих местах массу усилий, чтобы не работать. А сколько раз мои кости перемывали в курилке, наивно надеясь на конфиденциальность? Нет им числа. Но я нисколько не расстраивался и, тем более, не обижался. Цель для меня была всем, а отношение окружающих ничем. Вот я и шел к своей цели, а на заморочки этих, в общем-то, чужих для меня людей, обращал не больше внимания, чем на шум воды в унитазе.
Не так давно, в году эдак позапрошлом, я стал уже заведующим сектором, проще говоря, возглавил одно из направлений деятельности "Азоры". И вот теперь мне светила должность заместителя гендиректора. А оттуда до самого гендиректорского кресла - рукой подать.
Стоянка перед офисом и раньше не могла похвастаться избытком свободного места. Теперь же она заставляла вспомнить выражение "сельди в бочке". Значительная часть площади, предоставленной под парковку автомобилей сотрудников, теперь была занята совсем другими машинами. Они не имели отношения к пожарной охране или "скорой помощи", однако были украшены мигалками. Подобного рода "гости" никогда не приезжают с добрыми вестями, так что необходимость визита других носителей мигалок (хотя бы "скорой помощи") была лишь вопросом времени.
Нервные и возбужденные сотрудники толпились на стоянке, у входа, а также в вестибюле. Кто-то с кем-то обменивался репликами, кто-то вполголоса говорил по мобильному телефону, а кто-то беззвучно плакал. Для многих этих людей сегодняшнее утро, наверное, запомнится как символ крушение надежд и целей в жизни.
Предчувствие меня не обмануло. Вскоре я увидел гендиректора "Азоры", Егора Палыча, да не одного, а в сопровождении четырех ОМОНовцев. Руки Палыча были завернуты за спину, а лицо выражало столько тоски и обреченности, что их хватило бы на целую штрафную роту.
- А-а-а, доброе утро, Марков! - оживился Палыч, увидев меня, - вот! Пропустил все веселье. По-прежнему хочешь быть моим замом? Пожалуйста! Заменишь меня в кутузке.
- Как-нибудь в другой раз, - пробормотал я вполголоса, - и… что вообще случилось?
- Что случилось? - срывающимся от нервов голосом передразнил меня генеральный, - а ты еще не понял, гаденыш? А мог бы догадаться. Сделку с казахами ведь ты просрал?
- Не может быть! - воскликнул я, судорожно перетряхивая недавно обретенную память, - мы же все подписали! На той неделе…
- Конечно! - вскричал Егор Палыч с каким-то безумным торжеством, - подписали! Что они тебе впарили, то и подписали! И ты подписал, лошара и дебилоид. Хорошие себе условия эти чурки предусмотрели. "Утром деньги, вечером стулья". А ты… Нашел кому довериться! Ну и расхлебывай теперь, замгенерального! Поздравляю! Мы банкроты, Марков, если до тебя до сих пор не дошло.
Фразу "мы банкроты" Палыч повторил еще несколько раз, пока ОМОН вел его к одной из машин с мигалками. Эти страшные слова звучали как трубы Ангелов Апокалипсиса. Кто-то из бывших сотрудников фактически уже несуществующей фирмы не выдержал и закатил истерику, оглашая окрестности потоком нецензурной брани.