* * *
Разбудило его легкое прикосновение. Он тут же открыл глаза, полностью настороженный и готовый к действию.
- Пан Мариан… - шепот в темноте всегда кажется более тихим, чем в действительности. В особенности, детский
шепот.
- Марек? - он поискал лампу, зажег. - Ага, и остальные мушкетеры. Вы почему не спите? Майя? Майка, что случилось? Ты почему плачешь?
- Это из–за Кармен, Асии… Они…
- Знаю, дети, знаю. Иногда рыцари проигрывают драконам, - он осторожно обнял девочку и прижал к себе. - Сегодня вас положили спать пораньше?
- Ага. Сказали, что мы должны отдохнуть.
- И они были правы. Сон - это лучшее лекарство.
- Расскажите нам, что было дальше.
- Что? А… историю. Сейчас? Посреди ночи?
- Да, - глаза Марека, точно так же, как и у остальных детей, блестели в темноте. - Мы и так сегодня быстро не заснем.
- Ладно уже, но немного, потому что история начинает делаться паршивой…
* * *
Тризна. Варварская тризна в честь павших. Не Дзяды, никто не плачет и не рвет волосы на голове - но танцы, песни, выпивка, обжорство, секс. Словно оставшиеся желали пережить наилучшие моменты - за тех, что ушли. И предложить им такие на добрый путь. Воспоминание о приятных вещах и забавных моментах.
- А помните, как Паук поссорился м Малым?
- Ну да. Под конец заорал: "иди ком не на хуй"!
- После чего целый день мочил яйца в холодной воде…
Смех, от всего сердца, радостный.
Михал прохаживался между кострами. Чувствовал он себя прекрасно. Намного лучше, чем когда–либо за последние годы. Почти как дома.
- Выпей! - стукнул его кто–то по плечу и сунул в руки бутылку. - Выпей с нами, ты, русский сукин сын!
В голосе не было и намека на оскорбление, наоборот, нечто вроде уважения. Михал принял фугас, чокнулся стеклом о стекло, сделал глоток. Крепкая. Хорошо. В самый раз для тризны.
Он отправился дальше, обходя кружки людей у костров. Пока что ему не хотелось присесть к какому–либо из них, просто хотелось пройтись, порадоваться моменту.
Она столкнулась с ним совершенно случайно. Вроде бы. Они столкнулись, и он уже глядел ей прямо в глаза. Огромные, карие, глубокие.
- Спасибо, что вернулся, Михал, - шепнула она. - Если бы Куба погиб, я… даже и не знаю, что бы сделала. Все бы тут пошло к чертовой матери.
Парень почувствовал, что краснеет.
- Да не за что.
- Есть за что. И ничего не говори. Добро пожаловать домой.
Дом. Три буквы - и столько значений.
- Я… - неуверенно начал он.
А ее уже и не было. Убежала, исчезла в темноте. Тут же он увидел, как она подходит к ближайшему костру и садится рядом с Якубом. Они обнялись, поцеловались. Черт!
* * *
- Да, дорогие мои. Королева глянула на первого вассала, он взглянул на нее, и неожиданно весь мир затаил дыхание, утих ветер, умолкли ручьи, реки и моря, насекомые и звери. Весь мир застыл на мгновение, когда же его вновь наполнили звуки, ничто уже не было таким, как раньше. Потому что случилась измена.
- Измена? Так ведь они только поглядели друг на друга.
- Видишь ли, Майя, измена - это не обязательно, когда кто–то кого–то обманывает, мошенничает или… ну, для этого вы еще слишком маленькие. Самая страшная такая измена, которую совершаешь в мыслях, - он поглядел куда–то в темный угол. - В любви самое позорное - это неискренность.
* * *
Она пришла к нему уже далеко за полночь. Костры уже почти догорели, едва смягчая мрак багровым заревом. Большая часть принимавших участие в пиршестве перебралось в жилища в доме или рядом с ним. Наиболее укушавшиеся дрыхли прямо на земле. Где–то в темноте какая–то парочка хрипло дышала в ритме своего частного забытья.
Он был сам. Сидел у погасшего костра, опьяненный самогоном и найденным через столько лет чувством принадлежности. Детский дом в Белоруссии он пережил с этикеткой "проклятого полячка", презираемого как воспитателем, так и воспитанниками. За четыре года шесть раз ему ломали ребра, семь раз - пальцы, он потерял пять зубов, у него имелась трещина в нижней челюсти и черепе. Синяков и ожогов от сигарет он и не считал. Всякий раз в больнице он говорил, что упал с лестницы. Если бы сказал что–нибудь другое, после возвращения в приют не пережил бы и дня.
Здесь было иначе. Этой ночью много раз он с кем–то выпивал, много раз его хлопали по плечу, шутливо подталкивали, его обцеловывали девушки, а один раз - какой–то сильно выпивший парень, который, сориентировавшись в ошибке, сбежал в темноту. Никто и не пытался наплевать на него, сбить на землю, пинать ногами. Три девушки сделали ему весьма конкретные предложения. Он отговорился раной на бедре, и все выглядели разочарованными. Зато все они сообщили ему, где будут спать. Вспоминая об этом, он улыбался.
Он услышал шелест, и кто–то присел рядом.
- Устал?
Это была она, девушка Якуба.
- Немного, - хорошо еще, что ночь давала повод для шепота, в противном случае, голос бы задрожал.
- Я тоже. Долгий был день; за сегодня произошло больше, чем за последние три месяца…
- А мне казалось, что у вас так чуть ли не каждый день…
- Каждый день деремся с Т-ботами и теряем друзей?
Михал поблагодарил судьбу, что она не увидит, как он краснеет.
- Прости, - шепнула она и коснулась его руки. - Иногда случается, что болтаю языком как сорока, особенно, когда устану. Я плохая девчонка из колонии, и по–другому не могу.
Он почти не слышал, что она сказала, ее прикосновение было словно удар током.
- Я и не… не сержусь. Я и сам иногда не думаю, что говорю.
- Я рада, что ты вернулся… тогда… Я же все видела в бункере, - вздохнула девушка. - Лукаш уже готовил в бой очередные группы, а я знала, что все это ничего не даст. Что пока все будут готовы, робот всех прибьет. А ты их спас.
- Да не преувеличивай ты с этим спасением. Они прекрасно справлялись и сами. Я серьезно, даже профи не провели бы лучше.
- Скромный ты наш.
Их ладони все так же касались одна другой. Михал чувствовал нарастающий шум крови в висках.
- Вернулся и все, - буркнул он и отодвинулся. - И не о чем говорить.
- Есть о чем, - девушка присела поближе. - Холодно?
Собственно говоря, только сейчас он почувствовал, что и вправду холодно. Очень холодно.
- Немного.
Девушка прижалась и набросила на них обоих одеяло.
- Почему, как я сюда пришла, ты ни разу на меня не поглядел?
- Боюсь.
- Боишься? Ты?
- Не издевайся, - исходящее от нее тепло было словно пламя, словно жар. - Боюсь, что гляну раз и уже не смогу перестать глядеть. Боюсь, что я пьян, и стану пытаться тебя обнять и поцеловать, нет… что буду пытаться тебя обнять и поцеловать, оправдываясь тем, что пьян. А вот теперь боюсь, что ты встанешь и уйдешь, а я останусь здесь сам, и буду исходить слюной. Боюсь, что завтра не смогу глянуть в глаза тебе… вам, тебе и Якубу. Потому что ведь ты…
- Его? - тихо спросила она. - Как же часто мужики путают пребывание вместе с правом собственности. Я не принадлежу ему, а он - мне. Мы вместе, а это нечто иное. И… я тоже боюсь… Точно того же, что и ты, Михал.
- Ох…
Прежде, чем он успел сказать чего–нибудь разумного, она забрала одеяло и исчезла в темноте.
* * *
- И все же, упадок короля и уничтожение его страны не были вызваны изменой королевы.
- А чем же?
- Жадностью, стремлением ко власти и правлению. Желание овладеть могущественным магическим предметом, обладающим властью над жизнью и смертью. Да, ребятишки. В те времена много еще было подобных артефактов… магических предметов, то есть, мечей, щитов, копий, доспехов и многих других.
- А тот предмет? Как он выглядел? Как меч?
- Нет, как котелок. Словно обычный, железный котел. Рыцари короля разыскивали его уже много лет, желая использовать силу этого предмета, чтобы творить добро. Но когда нашли, оказалось, что сила его пробуждает в людских сердцах самые черные чувства.
Он прервал рассказ, поочередно поглядел на каждого из детей. Глаза их вновь горели темным, внутренним светом.
- На сегодня хватит, малыши. Вижу, что заснете прямо вот так, на ходу. Закончим наш рассказ завтра.
- Обещаете?
- Обещаю.
* * *
- Куба! Куба, ты не поверишь, что мы нашли в останках Т-бота. Якуб раскрыл глаза.
- Твоя рожа, Лукаш, не самый лучший вид для начала дня, - прохрипел он. - Тем более, с такой похмелюги.
- Гляди!
Лукаш положил на столе нечто, похожее на перевернутый вверх дном вокмен. Штука обладала серой поверхностью и несколькими светодиодами с нижнего края. Якуб встал с кровати, натянул одеяло на лежащую Каську. Вело девчонке, она могла дрыхнуть даже во время артиллерийского обстрела.
- Подобные я уже видел. Стандартный бронированный колпак центрального блока. А ты чего ожидал? Капустного кочана? И вообще, откуда это у тебя?
- Это наш вчерашний Т-бот. Ночью не мог заснуть, так что взял трех ребят, и мы пошли его выпотрошить, пока кто- нибудь не свистнул у нас части из–под носа. Сняли плиты кожуха, а центральная часть вскрыта словно консервная банка - и в средине вот это. Гляди.
Рядом с колпаком Лукаш поставил ноут, соединил оба устройства кабелем. На экране пробежали ряды схем, затем появилась надпись: READY.
Оба всматривались в экран, словно загипнотизированные.
- Ты чего, тюльку гонишь, правда? - Якуб, сам того не желая, заговорил шепотом. - Посмеяться решил.
- Нет. Холера, нет. Я и сам не мог поверить и потому пришел к тебе, чтобы убедиться в том, что это правда.
- На другом оборудовании проверил?
- Три раза. Он живой. Долбаный проц к Т-боту живой!
Они глядели один на другого и скалились словно придурки.
Процессор к российскому Т-боту был наиболее разыскиваемым и желанным оборудованием. Американцам не удавалось расколоть принципа действия центра управления этих двуногих боевых роботов, а всякий раз, когда удавалось уничтожить или повредить какой–нибудь Т-бот, система автоматического уничтожения превращала содержимое бронеколпака в горелый сплав. Наиболее фантастические слухи говорили о сети людских нейронов, умножаемых в пространственной, наноалмазной сетке. Якобы, благодаря этому, Т-боты и были такими грозными, к тому же они обладали способностью обучения новой тактике в ходе боя, по месту, словно живой, разумный организм. После вчерашнего столкновения Якуб уже не мог сказать, что это байда. За этот ценный процессор американцы дали бы все, что угодно.
- И сколько может он стоить?
Куба пожал плечами.
- А сколько ты хочешь запросить? Заплатят любые бабки. Пять лимонов, десять, пятьдесят. Заберут тебя на частном реактивном самолете в Штаты, посадят, где тебе только захочется, и дадут полный чемодан бабла. Или счет в крупнейшем банке.
- Это ключи к раю.
- Ну да. Ключи к раю.
* * *
- А вы что же? Вот так, без завтрака. Сразу за работу?
Четверо детей глядели на него молча, с серьезностью, не типичной для своего возраста. Он погасил улыбку.
- Что–то случилось?
- Мы хотим знать, чем закончилась история, пан Мариан.
Он подошел к верстаку, на котором лежал разобранный калашников. Вытер руки тряпкой.
- А сами вы как думаете? Как должна она закончиться? Самому мне кажется, точно так же, как всегда, не так?
Марек слегка кивнул.
- Это как?
- Вы помните, чем закончился рассказ? Ну конечно же, помните. Так вот, королевские рыцари нашли волшебный котел, способный дать им счастье и радость, а королева и первый вассал влюбились один в другого. Вот же что получилось, правда? Только влюбленные скрыли ту любовь глубоко в своих сердцах, ведь оба любили и уважали юного короля. Только не могли они навсегда скрыть свои чувства от окружающего мира. Присядьте–ка вон там, на ящиках с патронами. И я тоже присяду, потому что старенький я уже. При дворе был принц, племянник короля, амбициозный и гордый молодой человек. До момента появления первого вассала он был самым главным в замке, он был официальным наследником повелителя. Но вместе с появлением чужака, позиция принца сделалась слабее. К тому же, сердце его точило желание обладать волшебным котлом. Ревнуя к конкуренту и желая обладать властью над магическим предметом, он только и ждал случая, чтобы добыть котел и королеву, а так же избавиться от первого вассала…
* * *
Собрались они в бывшем клубе. Якуб, Лукаш, Михал, командиры групп, еще несколько человек, образующих стержень их небольшого общества. Все они стояли вокруг стола, глядя на броневой купол, извлеченный из Т-бота.
- Во, блин, курва, - шепнул Г орячка.
Лукаш только что объяснил всем, что это такое. Пока что это был единственный комментарий.
Якуб решил несколько разрядить атмосферу.
- У кого какие идеи? Потому что попытка извлечь проц, что, похоже, хотел предложить нам Горячка, заранее обречена на неудачу. Там нет ни единой дырки.
- Хочешь сказать, ты уже искал?
Среди собравшихся можно было слышать нервные смешки. Атмосфера сделалась не такой напряженной.
В комнату вошла Каська, подошла к Якубу, прижалась.
- Лукаш мне сказал.
- Хорошо, - поцеловал он ее в лоб. - У нас тут небольшая загвоздка.
- Какая еще загвоздка, Куба? - отозвалась Мария, самая старшая из присутствующих здесь, учительница на пенсии. - Продадим его американцам и больше ни о чем уже не будем беспокоиться. Денег хватит на все, вплоть до освобождения.
Якуб открыл рот…
- Все не так просто, пани Мария, - опередил его Горячка. - Мы не можем к ним просто вот так отправиться. Мы…
- Мы словно нищий, который нашел на улице бриллиантовое ожерелье, - согласился с ним Лукаш. - Что мы можем сделать? Американские процедуры нам известны - мы сообщим Греверсу, он тут же доложит в штаб, потом информация пойдет в разведку, те захотят все перепроверить и спросят у наших, наши сами захотят наложить лапу на проце, поэтому вышлют каких–нибудь агентов, американцы - своих. Наделается шуму, так что узнают русские, а тогда…
- Похоже, я уже понимаю, что ты имеешь в виду, - бывшая училка мягко улыбнулась. - Так что сделаем?
Лукаш одарил ее мрачным взглядом.
- Прежде, чем мы что–либо постановим, - медленно произнес он, - нужно решить, почему этот русский сукин сын стоит здесь и явно чувствует себя словно в собственном доме.
Ледяная тишина разлилась из его слов и заполнила комнату.
- Повтори, - Горячка наклонился вперед, открывая зубы в неприятной гримасе.
- Я спрашиваю, почему эта русская манда стоит вот здесь и знает наш самый большой секрет.
- Потому что, - Горячка положил руку на кобуре, - он был там вчера с нами и дрался. И если бы не он, мы бы тут
сейчас не стояли. Он имеет право.
- Не сомневаюсь, что имеет. И массу других прав. Он сам их себе признал, не так ли?
Лукаш повернулся к солдату.
Якуб трахнул ладонью по столу.
- Хватит! Что с тобой, Лукаш?! Что ты против него имеешь? Вчера он был с нами, сражался с Т-ботом, он знаком с методами действия российской армии.
- Мне они тоже знакомы. И мне известно и то, что если русаки узнают, что у нас имеется этот процессор, то вы
шлют сюда все, что у них имеется, даже если бы для этого пришлось втянуть в бой американцев. Направят сюда артиллерию, авиацию, боботов, а потом еще для уверенности ёбнут сюда ядреную бомбу. Вы все это знаете. И, собственно, ничего
я против него не имею, ты, видно, тоже, раз позволяешь ему зажиматься с Каськой. Если бы я знал, что именно такая на
града ждет за уничтожение Т-бота, сам бы подставил шею.
- Ах ты сволочь, - Каська рванулась вперед, Якуб в последний момент схватил ее за руку. - Выпердок недоёбаный!
- Может и так, золотце, - лицо блондина искривилось в иронической усмешке. - Но как, в таком случае, ты назовешь себя?
* * *
Из тени возникла чья–то фигура. Мариан прервал рассказ и пригляделся.
- Я тебя не знаю. Кто ты такая?
- Она не разговаривает, пан Мариан. Только вчера пришла к нам. Вместе с тем новеньким.
- Ах, с нашим русским приятелем. Как ее зовут?
- Мы не знаем, она ничего не говорит, только лекарства получает.
- По глазам вижу, зрачки как блюдца. Хочешь послушать рассказ?
Девушка пристроилась на каком–то ящике.
- Ну хорошо, рассказываю дальше. Молодой принц воспользовался оказией, чтобы обвинить королеву и первого вассала…