Астелян сидел, уставившись на светильники за приоткрытой дверью. После долгого пребывания в унылом сумраке свет жег ему глаза. Нужно было всего лишь встать, пройти пять шагов и покинуть камеру, но Астелян исчерпал самого себя. Все равно он сейчас соберет все силы, а потом уйдет и будет свободен.
Капеллан вернулся с кувшином воды и чашей.
- Ты хочешь уйти, да? - спросил он, и Астелян вдруг понял, что руки сами потянулись к двери.
Он отдернул руки и прижал их к себе.
Борей шагнул вперед, налил воды в чашу и поставил кувшин на пол. Взял руку Астеляна, слегка согнул ему пальцы и прижал их к сосуду с водой, потом то же самое повторил с другой рукой. Как только капеллан отнял свои ладони, Астелян уронил чашу, и она с грохотом полетела на пол, разбрызгивая воду. Холод этой воды сразу обострил чувства.
- Попробуй еще раз, - настоятельно попросил Борей, он снова наполнил сосуд и поднес воду ближе. - Тебе удалось сесть, теперь ты сумеешь напиться сам.
Пальцы Астеляна вцепились в чашу, но, пока он не взял ее понадежнее, Борей не разжимал хватку. Чаша качалась в ладонях Астеляна, когда он поднес ее к губам и вылил несколько капель на язык. Наслаждаясь ощущением, он влил в рот еще немного воды, а потом не сумел противостоять искушению и проглотил все до дна. Вода тут же освежила его, отчасти смыв замешательство и боль.
- Я точно могу уйти? - спросил он, и голос его дрогнул.
- Дверь там, все, что тебе нужно сделать, это встать и уйти.
- И в этом нет обмана?
- Я выше обмана, я следую своему священному призванию.
- Ты не закроешь дверь прежде, чем я до нее доберусь?
- Нет, клянусь тебе клятвой космодесантника, что не закрою. На самом деле я вообще ее больше не закрою, пока ты в камере. Можешь уйти, когда захочешь.
Астелян сидя обдумывал слова Борея, его мысли, поначалу медленные, прояснялись и набирали обороты. Приняв решение, он кивнул самому себе и слез на пол. Колени подогнулись, пришлось ухватиться за плиту. Борей отступил в сторону и жестом указал на дверь.
- Очень хорошо, командир, - сказал он тоже с кивком. - Всего несколько шагов, и ты уйдешь из этой камеры.
Выражение лица капеллана оставалось непроницаемым. Собрав все силы, Астелян шагнул вперед, продолжая опираться о каменный стол. Ноги едва держали вес тела, он осторожно убрал руку и встал свободно, покачиваясь из стороны в сторону. Потом сделал второй шаг, шаркая по полу и ощущая, как от нагрузки трещат суставы. Боль пронзила колени, бедра, позвоночник, заставив его стиснуть зубы. Светлый прямоугольник двери то становился расплывчатым, то опять оказывался в фокусе.
- А ты понимаешь, что означает уход? - спросил Борей.
Астелян проигнорировал насмешку и сделал еще один судорожный шаг.
- Ты оставляешь эту камеру, потому что боишься и считаешь свои убеждения ложными.
Астелян обернулся и посмотрел на капеллана.
- Я не понимаю, - сказал он.
- Твоя великая мечта, громадный план, - объяснил Борей. - Я тебе не верю. Думаю, что ты лжец и тиран, тобою всегда двигали только эгоистические желания.
- Неправда, - заспорил Астелян. - Я сделал это ради Императора, ради всего человечества.
- Не убежден. Но ты же уходишь, не так ли? Больше не имеет значения, верю я тебе или нет. К тому же ты, разумеется, умираешь. Даже космодесантнику не вынести всего, что я с тобой сотворил. Даже с твоими совершенными органами и сверхчеловеческой силой тебе это не удастся, и без медицинской помощи ты вскоре умрешь. Ты держался долго, очень долго, у тебя сильное геносемя. Возможно, после твоей смерти его изучат наше апотекарии. Но сам ты умрешь мирно.
- Я живу не для мирной смерти! - Голос Астеляна походил на скрежет.
- А для чего ты живешь?
- Чтобы умереть в бою за Империум Человечества, чтобы служить Императору, - слабо прохрипел Астелян.
- И что - ты добьешься этого, если выйдешь за дверь, а потом ляжешь и скончаешься в каком-нибудь всеми забытом углу? - Насмешка Борея ударила по Астеляну, снова смешав его мысли. - Бежишь от борьбы, командир ордена? Наверное, боишься, что твои убеждения не столь крепки, как ты думал, и твоя ложь становится явной? Впрочем, уходи. Убирайся и умри, сознавая, что не посмел пройти последнее испытание, что отказался от шанса рассказать мне о своей великой мечте и убедить меня в собственной ценности. Уходи, и ты избавишь себя от страданий и боли, но я буду знать, что ты умираешь как еретик, потому что твой уход докажет, что ты слаб. Человек вроде тебя способен только нарушать клятвы, нападать на собственных командиров и развязывать кровавую войну против тех, кому раньше служил. Давай, уходи!
- Нет! - Астелян шагнул к Борею, гнев вызвал внезапный прилив сил. - Я прав! Мой путь истинный, это ты заблуждаешься!
- Тогда остается только доказать это, - предложил Борей. - Какую боль можно вытерпеть ради Императора? Такую, как твоя? Вдвое больше? Втрое? Какую боль ты вытерпишь, чтобы остаться верным Императору?
- Всю боль Галактики, если это докажет, что я прав.
- Веришь, что я сумел держать тебя живым целых сто дней?
- Да, да, верю. - Астелян снова свесил голову на грудь.
- На самом деле я занимался тобой только пятнадцать дней, - сообщил капеллан с мрачной улыбкой.
- Пятнадцать? Невозможно.
Сила, которую ощутил Астелян, снова ушла из его тела. Неужели это правда? Он вытерпел всего пятнадцать дней этой муки?
- Я не лгу, зачем мне лгать? - Борей скрестил руки на груди. - Тебя привезли сюда пятнадцать дней назад. Эти мучения и эта боль - работа пятнадцати дней. Ты можешь положить всему конец. Только три шага, и ты уйдешь из камеры и оставишь страдания позади.
Астелян посмотрел на сияние в дверном проеме, оно манило и в то же время издевалось над ним, потом сделал пару шагов, добрался до самой двери и остановился, давая передышку протестующему организму.
- Шаг, всего один шаг, - подстрекал Борей.
Астелян оперся о косяк, обернулся и поглядел на капеллана-дознавателя. Размахнувшись, захлопнул дверь так, что лязг разнесся по всей камере. На мгновение, всего лишь на долю секунды, с лица Борея словно сползла маска, в выражении мелькнуло одобрение, которое быстро исчезло, стертое обычной ничего не значащей манерой держаться.
Потом Астелян выпрямился, целеустремленно прошагал назад к плите, лег на нее и уставился на капеллана. Борей подошел и склонился над пленником.
- Очень хорошо, ты сделал свой выбор, - сказал он. - Но есть и другой способ. Путь, который мы можем пройти без цепей, без боли, без брата Самиила.
- Я слышать больше не хочу о твоих трюках, - отозвался Астелян, отвернувшись в сторону.
- Трюки тут не нужны. Я уберу ножи и крючья, и мы поговорим как космодесантник с космодесантником. - Голос Борея звучал тихо и мягко. - Прошу об одном - открой мне свои разум и сердце. Проверь чувства, определи мотивы. Пусть вековая ненависть, годы изоляции и непонимания не застят твои глаза. Внимательно изучи свои желания, и ты увидишь, насколько они чисты.
- Я отлично знаю, что чисты, - парировал Астелян с вызовом.
- Это до поры. - Борей склонился над плитой. - Мы просто побеседуем, ты меня выслушаешь, я тебя выслушаю, и ты поймешь, что твои аргументы легковесны.
- А я думаю, что нет, - фыркнул Астелян.
- Тогда тебе нечего скрывать, говори свободно, расскажи мне свою историю, открой свои мысли, и мы посмотрим, - настойчиво повторил Борей.
Астелян сел и посмотрел на капеллана в упор, но понять хоть что-то по лицу Борея не получалось.
- Что ты хочешь узнать? - спросил он.
- Расскажи мне о своем родном мире, о Калибане.
- Ты хочешь открытого и правдивого разговора, и все же твой первый вопрос выдает твое невежество, - рассмеялся Астелян, но кашель перешел в удушье и позывы к рвоте.
- Что ты имеешь в виду?
Борей нахмурился в замешательстве. Астелян лег спиной на плиту и выждал, пока восстановится прерванное дыхание.
- Калибан мне не родной мир и никогда им не был, - ответил он. - Я принадлежу к старому легиону, к тем Темным Ангелам, что были до прихода Льва Эль'Джонсона. Я родился на Терре в семье, предки которой освободили древнюю родину человечества от мучительного состояния Эпохи Раздора. Император явил себя, указал нам цель, и наши люди сражались рядом с ним, плечом к плечу. Когда он создавал новый тип воина-сверхчеловека, то выбрал первых испытуемых из моего народа. С помощью этих воинов Император отвоевал Терру, и человечество подошло к порогу золотого века, века Империума. Нет ничего странного в том, что многие из нас стали командирами Великого крестового похода, и я оказался в их числе. Вот почему ты заблуждаешься. Моя родина - Терра.
- Значит, Калибан никогда не заботил тебя? - предположил Борей.
- Это тоже неправда. - Астелян закрыл глаза, чувствуя, как от напряжения по лицу струится пот. - Когда легионы покорили Галактику, вернули человечеству миры, освободили людей от их собственного невежества и от ксеносов, мы обрели примархов. У примархов был несколько иной вид геносемени, схожий с тем, при помощи которого создавали нас, так что судьба каждого воина-предка из любого первого легиона отчасти связана с судьбой примарха. Лев Эль'Джонсон нашелся на Калибане, это стало для нас праздником. Император сказал, что Темные Ангелы обрели новый дом, и мы радовались, потому что успели отдалиться от Терры.
- И что случилось дальше? Как вышло, что ты встал на темный путь предательства? - Голос Борея звучал ровно и не выражал никаких эмоций.
- Эль'Джонсон получил под командование легион, а мы приняли Калибан и стали считать его своим домом, мы думали, что привыкнем. - Астелян отвечал медленно, собираясь с мыслями и игнорируя обвинения в предательстве, у него не осталось сил оспаривать каждую колкость Борея. - Новых Темных Ангелов набирали среди жителей Калибана. Хорошее решение, потому что эти люди получали истинную цель, столь редкую в те беспокойные времена. Я тогда еще не знал, что наш новый примарх предаст нас и попытается разрушить все, что мы сделали.
- Расскажи мне о сражении на Калибане. Как это началось? - спросил Борей.
- Наш славный и якобы мудрый примарх нас бросил. Он отвернулся от появившихся без него, хотя мы приветствовали Эль'Джонсона как вновь обретенного отца и приняли его мир как собственный.
Волна холода прокатилась по телу Астеляна, когда он подумал о событиях, заставивших его обратиться против примарха.
- Он совершил серьезный промах, но мы дали клятву верности и не нарушили бы ее. Мы надеялись, что наш примарх поймет свою ошибку. Я послал делегатов, но они вернулись, не получив ответа. Даже ответа не дал! Эль'Джонсон промолчал и издали окатил всех нас презрением.
- И каким образом Лютер склонил тебя ко злу? - спросил Борей, его голос становился все настойчивей.
- Лютер? Ха! - воскликнул Астелян и тут же закашлялся, прошли секунды, прежде чем он снова сумел заговорить. - Ваша история демонизирует Лютера, перекладывает на него вину за все, что случилось с Темными Ангелами, но как мало в этом правды… Легенда удобная, выставляет его злодеем, змием, который исподтишка ужалил покорившего Галактику Льва. Однако величайшим было предательство самого Эль'Джонсона! Без меня Лютер так и продолжал бы разглагольствовать и вопить в своей башне, но не добился бы результата.
- Хочешь сказать, что это ты несешь ответственность за раскол нашего легиона, а вовсе не Лютер? - не в силах скрыть недоверие, ахнул Борей. - Это великое и страшное признание.
- Я такого не говорил, - ответил Астелян тихо. - Очень часто факты истории не так удобны, как написанные слова. Не подлежит сомнению, Лютер сам оказался пострадавшим. Для примарха он был как отец, был ему близким другом и союзником. Спас Эль'Джонсона от смерти в лесу. И чем Эль'Джонсон ему отплатил? Загнал на Калибан, как и всех нас. Оставил Лютера гнить там, а для себя тем временем искал славы.
- Лев сделал его стражем Калибана, - заявил Борей и принялся мерить камеру шагами. - Примарх удостоил Лютера чести и доверия, когда поручил ему защиту планеты.
- Лютер был почти таким же великим полководцем, как и сам Лев. Хотя наш примарх, без сомнения, одаренный тактик и стратег, Лютер куда лучше Эль'Джонсона разбирался в умах и сердцах людей. Когда прибыл Император и передал командование Темными Ангелами Эль'Джонсону, Лютер плакал, он был слишком стар, чтобы стать космодесантником.
- Как и многие рыцари Калибана. - Борей остановился и в упор посмотрел на Астеляна. - Вот почему Император отправил туда своих лучших хирургов и апотекариев, чтобы люди, слишком старые для геносемени примарха, все же получили многие преимущества. Им дали новые органы, продлили жизнь далеко за ее естественные пределы, подарили возможность совершить великие подвиги на войне.
- Тогда разве не странно, что Лютер был оставлен на Калибане, а не повел воинов на поле битвы? - спросил Астелян, устраиваясь поудобнее и пристально глядя на Борея. - Я знаю, почему так случилось. Эль'Джонсон взрастил в себе страх перед Лютером, который пользовался популярностью среди воинов, потому примарх и оставил его на Калибане, где звезда этого человека закатилась.
- Это ложь самого Лютера. Она осквернила твой разум и разум всех прочих, кто пошел против братьев, - категорично возразил Борей, и его лицо застыло.
- Несмотря на все свое пламенное красноречие и страстную убедительность, Лютер не был космодесантником и не мог стать им, - возразил Астелян. - Мало кто слушал его, почти все они были из нового легиона. Мои же космодесантники, глубоко уважая Лютера и его великие заслуги, служили лишь Императору, и только ему одному были обязаны верностью.
- И как же так вышло, что якобы лояльные Темные Ангелы пошли против примарха, если их не трогало красноречие Лютера? - спросил Борей, подавшись вперед.
- Потому что я встал рядом с ним и предложил свою поддержку, - ответил приглушенным шепотом Астелян, и на мгновение его одолели сомнения.
Не поступи он подобным образом, вдруг все остальное сложилось бы иначе? Он отогнал тревожную мысль. Будущее Темных Ангелов определилось задолго до тех событий.
- Зачем ты это сделал? - Голос Борея прервал его размышления.
- Чтобы мы могли совершить желаемое - сразиться с врагами Императора и повернуть вспять силы тьмы, которые обступили человечество.
- Объяснись.
- Эль'Джонсон был далеко и продолжал Великий крестовый поход, когда нас настигла страшная весть. Хорус, величайший из примархов, магистр войны, Воитель Императора, превратился в предателя. Сообщения были разрозненными и редкими, но мы, хотя и медленно, разобрались во всем, что произошло. Мы узнали про вирусную бомбардировку и кровавую бойню на Исстваане. Примархи и их легионы восстали против Императора и воевали между собой. Невозможно стало отличить друга от врага. Мы слышали, и не раз, будто Темные Ангелы обратились против Императора и Лев Эль'Джонсон убит. Ходили слухи, что Космические Волки сражаются против Тысячи Сынов, и боевой брат убивает брата по всей Галактике.
- Стало быть, ты решил, что есть возможность сделаться предателем и перейти на сторону Хоруса, - с осуждением сказал Борей.
- Мы собирались отправиться на борьбу с Хорусом, - чуть слышно возразил Астелян, его тело, в отличие от духа, утратило силу. - Не было уверенности ни в чем, лишь в своих сердцах мы были уверены. Это Лютер первым предложил оставить Калибан и вступить в бой, чтобы защитить Императора.
- Лютер привел бы вас к Хорусу! - отрезал Борей. - А как же приказы Льва? Неужели правитель Калибана ничего не значил ни для Лютера, ни для тебя?
- Для Лютера он имел большое значение, для меня - меньшее. Но откуда нам было знать, чего хочет примарх? Связь была прервана, намерения Льва скрыты, нас разъединяли противоречивые выдумки и расстояние в сотни световых лет. Примарх мог готовиться к сражению на далекой планете, мог перейти на сторону Хоруса или оборонять Императора - мы ничего не знали. Поэтому мы сделали единственно возможное: взяли на себя ответственность и сами выбрали свой путь.
- Что же произошло потом? Что послужило причиной сражения? - Борей снова приблизился, его одежда и кожа купались в красноватом свете жаровни, это придавало капеллану полудемонический вид.
- Были у нас и такие братья, в основном неофиты, которым немного не хватало веры и усердия старого легиона, вот они и выступили против ухода, - ответил Астелян.
- Поэтому вы напали на них и уничтожили несогласных.
Лицо Борея исказилось от накатившего гнева.
- Нет, именно они напали первыми и выдали свои предательские намерения, став причиной сотни смертей, - поправил его Астелян. - Мы были готовы уйти, погрузились на транспорты, чтобы отправиться на орбиту, где нас ждали боевые баржи и ударные крейсера ордена. Когда мы уже уходили, предатели нанесли удар. Их орбитальные суда обстреляли наши корабли, батареи планетарной обороны были захвачены штурмом, из этих батарей открыли огонь по транспортам, сожгли их в небе, и обломки рухнули нам на головы. Некоторые корабли продолжили выход на орбиту и оказались уничтоженными, другие попытались приземлиться, и их разнесли на части. Удар был стремительным, однако мы контратаковали. Их корабли сбежали, а предатели, засевшие на батареях, были изгнаны или убиты.
- Они поступили так, чтобы пресечь неповиновение примарху, - подсказал Борей.
- Они не имели на это права! - прохрипел Астелян. - Я же сказал, что никто не знал, чего желает примарх, положение дел на войне с Хорусом тоже оставалось неизвестным. Выступив против нас, они совершили грех.
- Но вы не ушли с планеты?
- Мы не могли. - Астелян с печалью покачал головой. - Мы боялись оставить Калибан в руках братьев-предателей. Надо было удостовериться, что он в безопасности.
- И как вы надеялись этого добиться? - спросил Борей.
- Мы охотились на них, конечно, - ответил Астелян. - Они прятались в лесах и вели оттуда партизанскую войну, но в конце концов наш численный перевес принес свои плоды, и мы решили, что уничтожили их. В течение трех месяцев наши пушки молчали, и это был, вероятно, единственный совершенный нами грех - грех благодушия. Враги замыслили использовать такую беспечность и уничтожить нас, когда мы снова попытаемся покинуть планету. Они прятались гораздо тщательнее, чем нам казалось, и скрывались в самых негостеприимных уголках Калибана. Потом они собрали все свои силы, внезапно напали на космопорт и захватили часть транспортов. Ошеломленные, мы промедлили и не активировали лазеры вовремя, противники успели догнать наш флот, а мы не могли их обстреливать, опасаясь ударить по своим кораблям. Они сконцентрировались на самом большом корабле флота, на моей боевой барже "Гнев Терры", штурмовали и захватили ее, а потом навели пушки и торпеды на остальной флот. Бой был недолгим, ибо "Гнев Терры" превосходил любое другое судно, и вскоре флот ордена превратился в дымящиеся обломки.
- Итак, вы застряли на Калибане, верные примарху Темные Ангелы не дали вам присоединиться к Воителю, - сказал Борей, в какой-то мере гордый, потому что поступок был отчаянным.