Известная имперская поговорка гласила: "Только со смертью кончается долг". Однако даже гибель не снимала с космодесантников обязанности по защите человечества и созданного слугами Императора Империума. В самой своей смерти они продолжали жить во вновь созданных космодесантниках. Иногда тех, чьи физические тела уже не удавалось спасти, помещали внутрь могучих ходячих танков, дредноутов, и они продолжали по тысяче лет жить в виде гигантских воинов с телом из пластали, адамантия и керамита. В результате узы братства просуществовали десять тысячелетий Империума и теперь объединяли самых первых космодесантников с теми, кого посвятили в разведчики десятой роты. Именно это физическое родство связывало воинов ордена, каждого с каждым. Не только традиции ради они назывались боевыми братьями…
…Или так поучали литании, но Борей имел и другой опыт. Став членом Крыла Смерти, вступив в элиту внутреннего круга Темных Ангелов, он открыл для себя многое ранее неизвестное. Еще больше сведений он получил во время допроса Падшего Ангела Астеляна, и эти знания до сих пор беспокоили его.
Герметическая дверь отворилась, ее шипение возвестило о прибытии апотекария Нестора. Из всей пятерки, служившей сейчас под командованием Борея, этот был космодесантником дольше всех и уже достиг определенной черты. Сам Борей стал Темным Ангелом почти триста лет назад, но более чем шестисотлетний Нестор являлся одним из старейших членов ордена. Борей не понимал, почему ветеран не возвысился и не был принят в Крыло Смерти. Нестор считался одним из лучших апотекариев на поле боя, раненный в битве за базилику Борей своей жизнью был обязан именно ему. Кроме того, Нестор получил награду за боевую доблесть во время первого штурма орками хребта Коф.
Апотекарий поседел сильнее Борея. Толстую восковую кожу его лица покрывали рубцы и шрамы, шесть штифтов выслуги были забиты в лоб, по одному за каждое столетие службы. Темные глаза и наголо бритая голова придавали медику угрожающий вид, что совершенно не вязалось с известной Борею добросовестностью и заботливостью апотекария. Однако ошибкой было бы принимать такую заботливость за слабость, в бою Нестор проявлял не меньшую свирепость, чем любой другой воин, соратник Борея.
- Чем могу помочь? - спросил апотекарий, прошел мимо и прислонился к операционному столу.
Борею показалось, будто он уловил некое мерцание во взгляде Нестора, мгновенную вспышку нервозности.
- Гефест сказал, что мой глаз, возможно, смещается внутрь раны, и порекомендовал это проверить, - быстро проговорил Борей, глядя прямо на апотекария.
- Возможно, он сместился во время стычки на Вартозе, - предположил Нестор.
Он, продолжая стоять, жестом предложил Борею лечь. Капеллан-дознаватель сделал это и уперся взглядом в яркую лампу прямо над смотровым столом. Нестор исчез на мгновение, потом вернулся с одним из своих инструментов и попытался осторожно прижечь плоть на правой половине лица пациента. В основном это были искусственные ткани, приживленные к металлической пластине, заменившей капеллану значительную часть виска, щеку и лоб. Борей ощущал приглушенное покалывание, пока апотекарий осматривал старые раны. С ворчанием Нестор выпрямился.
- Там, кажется, несколько разрывов на трансплантате, ничего серьезного, - прокомментировал Нестор. - Это вызывает у тебя дискомфорт?
- Не более чем обычно, - ответил Борей, усаживаясь и свесив со стола ноги. - Как ты думаешь, хуже будет?
- Спустя время - да, именно так оно и будет. Некоторые капилляры отказали, другие ослабли, и плоть медленно умирает. Для полного исцеления потребуется новый трансплантат. - Нестор быстрым взглядом окинул апотекарион, прежде чем продолжить: - Боюсь, у меня нет возможности провести такую операцию на Писцине. Я дам тебе раствор, чтобы омывать лицо каждое утро, будем надеяться, что процесс отмирания замедлится. Насчет инфекции волноваться не нужно, твой организм более чем готов очиститься от любой болезни, которую тут можно подхватить.
- Гефест будет рад, - заметил Борей. - Он слишком уж беспокоился.
- Неужели так? - пробормотал Нестор, укладывая свой инструмент в автоматическое моющее устройство, скрытое в стене апотекариона.
- В смысле? - Капеллан встал и поправил тяжелое облачение. - Ты только что подтвердил, что причин для беспокойства нет.
- Насчет глаза все верно, - бросил Нестор через плечо. Он убрал зонд и бережно вернул его на прежнее место среди скальпелей, зеркал, игл и других инструментов своего ремесла. - Тем не менее одной из причин кровотечения из трансплантата могла оказаться нагрузка на другие части твоего тела.
- Думаешь, нужно полное обследование? - спросил капеллан, оглядывая самого себя. - Я вроде здоров.
- Нет, я имел в виду другое, - отозвался Нестор, сопроводив свои слова легким покачиванием головы.
- Тогда говори, что ты имеешь в виду, - раздраженно бросил Борей, устав от тонких намеков. - Что, по-твоему, не так?
- Прости меня, брат-капеллан. - Нестор смиренно склонил голову. - Я просто сделал наблюдение.
- Ну так поясни свои наблюдения, во имя Льва! - рявкнул Борей.
- Тебе труднее, чем всем остальным, служить в гарнизоне вдали от наших братьев, - заявил Нестор, поднимая взор.
- Ты о чем?
- Обеспокоенные, это к тебе мы обращаемся, чтобы ты напомнил нам о священных обязанностях и освежил в нашей памяти данные обеты, - объяснил мягко Нестор. - Когда мы подавлены вынужденным бездействием и жаждем общения с другими, это ты руководишь нами и делишься собственной мудростью. Но к кому руководящий обращается сам?
- Именно из-за моей веры и силы духа я был избран, чтобы стать капелланом, - заметил Борей. - Такова наша роль - отдавать свои внутренние силы другим.
- Тогда прости мои ошибки, - проговорил Нестор быстро. - Таким, как я, иногда сомневающимся, идущим кровавым путем и нуждающимся в руководстве, не понять, как можно пройти тем же путем в одиночку.
- Точно так же, как я не могу понять, для чего нужны машины в этой комнате, или разобраться в секретах калибан хеликс в нашем геносемени, - ответил Борей после минутного раздумья. - Я не могу понять и работу собственного искусственного глаза, меня удивляет, что Гефест изготовил этот глаз из стекла и металла и все же придал ему подобие жизни.
- Думаю, у каждого из нас своя цель в этом мире, - согласился Нестор, хлопнув по ладони Борея. - Гефест занят машинами, я - здоровьем тела, а ты, брат-капеллан, существуешь для нашего ума и нашей души.
- Вот поэтому я и прошу тебя перейти к обсуждению твоих собственных проблем, - предложил Борей, решив, что пора перевести разговор в русло, которое ему нравилось куда больше.
Он знал, что Нестор не ставит под сомнение ни образ мыслей капеллана, ни его лояльность, но чем больше Борей говорил о таких вещах, тем явственнее звенел в его ушах смех Астеляна.
- Я доволен, - сказал Нестор. - Я шесть веков служил Императору и Льву. Я купался в белом огне сражений и создавал новые поколения Темных Ангелов. Все, что я стремился доказать самому себе или моим братьям, уже доказано, остается лишь передать познания другим да еще хранить гордость и достоинство нашего ордена. Если судьба и верховный великий магистр решат до конца дней оставить меня на Писцине IV, я не стану спорить с ними.
- Ты определенно слишком опытный, чтобы ограничиваться такими приземленными обязанностями, - заявил Борей, крепко скрестив руки на груди. - Не думаешь, что опыт, подобный твоему, лучше бы потратить в Башне Ангелов на обучение последователей? Роль сиделки при капеллане с разбитым глазом едва ли достойна таких талантов.
- Ты пытаешься меня провоцировать, брат-капеллан? - жестко спросил Нестор. - Следуй воле Императора, и я снова повторю, что доволен. Писцина не только форпост, это система вербовки. Мои умения и опыт позволяют оценивать приходящих следом. В том, что касается будущей судьбы ордена, мне доверено много большее, чем ты думаешь.
- Я не стремился принизить то, что ты здесь делаешь, мои слова, возможно, были неразумными, прошу прощения, - поспешил оправдаться Борей.
Он расцепил руки и шагнул к Нестору. Апотекарий улыбнулся и кивнул, принимая извинения. Бросив последний взгляд, Борей отвернулся и прошагал к двери.
- Брат-капеллан, - окликнул его Нестор. - Ты ничего не забыл?
- Я могу прочитать на память все триста стихов калибанской хроники, и я не забываю вещи.
- Значит, успокоительный эликсир для лица тебе не нужен?
- Принеси мне его во время вечернего приема пищи, - отозвался капеллан с улыбкой.
Борей вернулся на лестницу, намереваясь спуститься на нижний уровень и поискать других членов своей команды. На площадке он остановился и посмотрел сквозь толстое стекло узкого окна, собираясь с мыслями. Густой смог ограничивал видимость, так что башни и заводы на расстоянии выглядели смутно очерченными силуэтами. Птица вспорхнула совсем близко, прежде чем скрыться в коричневато-серых облаках. Наблюдая, как она исчезает вдалеке, он вдруг понял, что именно выявили разговоры с Гефестом и Нестором: нужно больше времени проводить с братьями, а не замыкаться в своих опасениях. Космодесантники решили, что он их тонко проверяет, и это доказывало Борею, что от его компании отвыкли. Отвернувшись от окна, он продолжил спуск по лестнице.
На первом этаже находились помещения для претендентов, которые приступили к суровым физическим тренировкам, как только попали в башню; капеллан знал, что в их компании найдет и сержанта Дамаса. Хотя Борей был командиром форпоста, за претендентов отвечал Дамас. Достигнув звания сержанта-ветерана, он был переведен в десятую роту для участия в наборе рекрутов. Как и другие Темные Ангелы на Писцине, Дамас был награжден за доблесть, проявленную во время вторжения орков. Он вместе с командой разведчиков и теперь уже легендарным сержантом Нааманом проник в расположение орков, собрал там важные сведения и уничтожил реле, которым чужаки пользовались, чтобы питать энергией свой громоздкий орбитальный телепорт. В результате контрудар по продвигающимся оркам получился сокрушительный, и хотя во время отступления лазутчиков Дамас был тяжело ранен, он контратаковал противника до тех пор, пока его собственная команда не отошла.
Сейчас Дамас находился среди четырнадцати подопечных юношей. Почти наполовину такой же огромный, как рассказы о нем, он выглядел гигантом даже без доспехов и даже по меркам космодесантников. Когда Борей вошел, претенденты сидели вокруг сержанта-ветерана. Капеллан на мгновение остановился в дверном проеме, прислушиваясь к разговору.
- Ваше первейшее оружие - это ваше тело, - произнес Дамас, обращаясь к своей внимательной аудитории. - Еще до того, как вы получите такие же кости и мышцы, как у меня, я научу вас ломать человеческую шею одним ударом. Я покажу вам, как можно раздавить внутренние органы врага кулаками, обезвредить его пальцами или покалечить ему локти и колени.
Дамас наклонился и положил на голову одного из юношей свою руку, размером с хорошую доску.
- Со своею силой, данной мне апотекариями и моей верой, я могу за секунду превратить твой мозг в кашу, - объяснил он мальчику, который нервно засмеялся, вызвав тем самым смех других. - Более того, я могу выдержать любую предпринятую тобой атаку.
Дамас отдал юношам распоряжение встать и указал на одного из них, предложив тому ударить так сильно, как только получится. Мальчик подошел ближе и остановился в нерешительности.
- Я не ударю тебя в ответ, - заверил Дамас мальчика. - Но если ты еще раз постесняешься выполнить мой приказ, отлуплю.
Получивший нагоняй мальчик атаковал с пронзительным воплем и впечатал свой кулак Дамасу в живот. Удар заставил бы обыкновенного человека задохнуться, но, по расчетам Борея, он не мог заставить Дамаса даже оторвать подошвы от пола. Мальчик взвизгнул и схватился за ушибленные пальцы. Борей рассмеялся вместе с претендентами. Единственной жизненно важной частью тела космодесантника, которую не защищал черный панцирь, была голова. Сердца, легкие, желудок - все эти органы оставались неуязвимыми для ударов без применения оружия, даже если их наносил самый сильный противник. Услышав смех капеллана, Дамас оглянулся. Следом за инструктором кандидаты тоже увидели Борея и моментально замерли в торжественном молчании, склонив головы. Борей вошел и хлопнул по спине парня, нападавшего на Дамаса, почти сбив претендента с ног.
- Смелая попытка, - похвалил Борей, помогая мальчику удержаться на ногах.
Он уже узнал Бейаса, одного из двух претендентов, привезенных перед битвой у Вартоза. Бейас, видимо, оправился от шока. С момента прибытия минуло всего несколько дней, но мальчик успел измениться. Его голову обрили наголо, весь щенячий жирок сошел с сильного торса. Юноша держался прямо, взгляд стал жестче, чем прежде. Дамас проделал хорошую работу.
- Марш! - рявкнул Дамас, дважды хлопнув в ладоши. Мальчики без лишних слов пустились бежать вдоль стен гимназии, которая занимала весь этаж башни.
Топот босых ног по деревянным доскам заглушал разговор космодесантников.
- Я вижу, дела идут хорошо, - начал Борей, наблюдая за бегающими юношами.
- Удачный выбор. У двоих последних, в частности, хороший потенциал, - кивнув, согласился Дамас.
Затем его взгляд слегка потемнел.
- Но их только четырнадцать в этом сезоне? Башня Ангелов будет здесь раньше, чем через полгода, и для второго этапа тестирования нам нужно найти тридцать новобранцев, их там ждут.
- По-твоему, что лучше: недобрать нашу квоту или передать им мальчиков, которые провалятся в два счета? - поинтересовался Борей. - Раз качества нет, значит, его нет, и ничего тут не поделать.
- Ты знаешь, о чем я говорю, - настаивал Дамас. - Не понимаю твое нежелание…
- Ты про восточные племена? Думаешь, мы можем принимать тамошних дикарей в новобранцы?
- Все они дикари, - заметил Дамас, пожав плечами. - Не вижу никакой разницы.
- А я вижу, - возразил капеллан. - Я уже говорил, они слишком кровожадные, даже для наших целей. Будь у нас на Писцине дислоцирована полная рота, я их истребил бы. Некоторые замашки восточных племен - на грани адских. Они прекратили поклонение Императору и вернулись к варварству, боюсь, этого не выбить даже за десять лет обучения.
- Они сильно напоминают мне мой собственный народ на Слэзи, - многозначительно прокомментировал Дамас. - Возможно, ты слишком сурово судишь о них.
- Возможно, твоя постоянная настойчивость в этом вопросе указывает на то, что ты кое о чем умалчиваешь, - предположил Борей. - Уже несколько месяцев это единственное, о чем мы говорим.
- Число претендентов сокращается, и это меня беспокоит, вот и все, - спокойно заявил Дамас. - Я считаю своим долгом напомнить тебе обо всех доступных возможностях. Тут нет неуважения к твоей позиции, я понимаю, у каждого из нас свои обязанности и свои принципы, которых следует держаться.
- Быть может, это их сходство с племенами Слэзи тяготит тебя, - сказал Борей.
- Думаешь, я тоскую по домашнему миру? - Дамас нахмурился.
- Тосковать - это слишком сильное слово, я ни на минуту не сомневаюсь в твоей верности Темным Ангелам. Наша традиция мудра: мы не посылаем космодесантников в их домашние миры, опасаясь последствий. Возможно, тебя зря отправили на планету, которая очень похожа на твою собственную.
- Не вижу тут ошибки, - возразил Дамас. - Мой домашний мир теперь Башня Ангелов, она была им двести лет. Слэзи - лишь один из миров, которые я поклялся защищать.
- Тогда я допустил ошибку, - признал Борей, доброжелательно кивнув. - Не хочу, чтобы ты подумал, будто я затаил какие-то сомнения по поводу твоей работы. Я здесь твой наставник и советник и хочу, чтобы ты свободно говорил обо всех своих тревогах.
- Тогда я беспокоюсь, что у нас так мало новобранцев, вот и все, - проговорил Дамас тихо.
- Очень хорошо, отмечу твои рекомендации в журнале, так что, если мы провалимся с квотой, никто тебя не обвинит, - пообещал Борей.
- Меня беспокоят не обвинения, а будущая сила нашего ордена, - поправил Дамас капеллана-дознавателя.
- Тогда я позабочусь, чтобы моя запись упомянула и об этом. Ты доволен новой партией претендентов, несмотря на их малое число?
- Все они улучшили свои навыки и оправдали мои ожидания, - подтвердил Дамас и снова дважды хлопнул в ладоши.
Внимательные к приказам инструктора претенденты, стремительно работая ногами, собрались возле космодесантников.
- Я оставляю тебя твоим ученикам, - сказал Борей и повернулся, чтобы удалиться.
Уже очутившись по ту сторону двери, он услышал, как сержант-ветеран приказал группе разбиться на пары, чтобы попрактиковаться в рукопашном бою.
Ход мыслей Борея расстроился. Присутствовало в ситуации нечто неладное, он это чувствовал. На первый взгляд все шло своим чередом, однако в настроениях команды появились "подводные течения". В них присутствовал слабый неопределенный упрек. Подобно самому Борею, остальные Темные Ангелы тоже были разочарованы, фактически они сидели на необитаемом острове, в то время как другие боевые братья устремлялись в славную битву совсем в другом месте за сотню, если не за тысячу световых лет от Писцины. Или причина была в беспомощном состоянии самого Борея, которое он проецировал на других? Других космодесантников назначение на эту планету, возможно, слегка раздражало, но не более. Этого следовало ожидать. Нестор вроде бы чувствовал себя в этой ситуации комфортнее остальных. Но это само по себе могло оказаться проблемой. Вдруг старый апотекарий смирился с собственной судьбой? А если он потерял энергию? Не хотел ли он, измученный долгой службой, наконец-то умереть?
Прежде чем идти проверять боевых братьев Тамиила и Завла, капеллан решил поразмыслить как следует. Он прошагал по лестнице до самого верха цитадели и выбрался на крышу, где находилась площадка, предназначенная для наблюдений и стрельбы. Порт Кадилл был виден как на ладони, а выше него - большой вулкан, на склонах которого выстроили город. Крепкий бриз бил в лицо, хлопал полами стихаря, заодно освежая разум капеллана. Когда пределы часовни начинали стеснять разум, Борей часто приходил сюда, чтобы вернуть мыслям их свободное течение. На этот раз он подобрался к южному парапету и посмотрел вниз по склону вулкана в сторону моря.
Тут был промышленный центр Кадилла. Именно здесь находились громадные доки, к которым причаливали чудовищно громадные океанские комбайны, были тут и высокие подъемные краны, и портальные погрузчики, которые рассекали бухту, чтобы забрать грузы газа и минералов, взятых со дна моря. Фабрики, которые перерабатывали руду и выплавляли металл для перевозки на другие планеты, расползлись вокруг гавани, подобно дымящемуся пятну. Здесь же располагались и жилые блоки, вместительные конструкции из камнебетона, набитые миллионами рабочих Кадилла. Близился вечер, вскоре гудки и сирены должны были известить об окончании дневной смены и о наступлении ночных часов. Когда опустится тьма, тысячи плавильных печей зальют небо багряным светом.