Сегодня я расскажу вам сказку. Страшную сказку о том, как злые волки выявили суицидальные наклонности у глупой Красной Шапочки. Однажды девушка, страдающая легкой формой аутизма, спасла волка, за что была наказана в полной мере. Сначала смертью близких, потом правдой о себе и собственном мире, а затем любовью самого настоящего оборотня.
Евгения Барбуца
Сказка Для Волка
Никогда не думала, что буду скучать по солнечному свету. Нет, серьезно, раньше я многое дала бы за чашку кофе, сигарету, плеер с музыкой, а сейчас буду рада простому лучу солнца. Странно осознавать тот факт, что впала в уныние из-за невозможности взглянуть на звезду, сверкающую в небе. Сколько я уже тут? Не помню. Здесь нет времени, тьма окутывает бесконечными минутами боли. Даже если прошло всего несколько дней, для меня они давно превратились в вечность. Тяжелые оковы успели стереть лодыжки в кровь. Но боль в ногах ни что по сравнению с той, другой болью. Или другой боли нет? Есть одна сплошная ломающая кости и рвущая связки? Не понимаю.
Наверное, надо сменить позу, иначе мышцы затекут. Не помню, почему затекшие мышцы это плохо, но все же поднялась с ватного матраца, лежащего на бетонном полу. Подтянула к груди ноги и на согнутые колени положила тяжелую голову, мои распущенные волосы рассыпались, укутав меня словно одеялом. Они, наверное, грязные, я ведь давно не была в душе. Металлическая цепь привычно лязгнула во тьме. В моей камере было темно, сюда не проведено электричество, зато сухо и тепло. Ну да, он же заботится обо мне.
Я любила такие моменты. Время затишья, когда боль отступает. Когда мне не надо ломать себя, когда я не слышу треск собственных костей, когда не слышу, как лопаются натянутые до предела жилы. Первое время я кричала, умоляла помочь, сама не понимая, кто и как должен был это сделать. Наверное, пристрелить меня, чтоб не мучилась. Но потом я сорвала голос, и кричать перестала. Он говорит, что ему больно видеть меня такой. Поэтому он не приходит ко мне? Я просила перестать, он же любит меня, и я его люблю, почему тогда он позволяет мне страдать? Так плохо и страшно здесь одной. Но он уходил. Всегда. Каждый раз обещая, что скоро все закончится. Все они обещают.
В последнее время все чаще приходит мысль о конце. Хочется уснуть и больше не просыпаться. Перестать существовать.
А ведь меня предупреждали.
Поначалу я злилась, потом стало страшно. Мне до сих пор страшно, когда это начинается. Он никого не пускает ко мне, говорит это опасно. А я и рада, потому что сама прихожу в ужас от того в кого превращаюсь. С одной стороны монстр, с другой слабое существо готовое унижаться лишь бы перестали истязать слабое тело. А ведь раньше я и подумать не могла, что паду так низко. Что осталось от той гордой и сильной девочки? Как в свои двадцать три я докатилась до жизни такой? Пожалуй, пока меня вновь не скрутил приступ, я расскажу вам сказку. Страшную сказку, о том, как злые волки выявили суицидальные наклонности у глупой Красной Шапочки.
Как же приятно вырваться, наконец, из городской духоты, вздохнуть полной грудью чистейший воздух сибирской тайги, и просто расслабиться на девственном лоне первозданной природы. Вам, наверное, интересно, что я делаю на этом самом девственном лоне? Так отдыхаю, в который уже раз. Есть у меня странность - очень сильно люблю природу, особенно лес. И откровенно терпеть не могу большие скопления людей. По этой причине дядя, по совместительству являющийся моим опекуном, каждое лето отправляет меня не на Средиземное море, как принято в наших кругах, а в глубокую сибирскую тайгу. В этой глуши ни то, что дорог нормальных нет, здесь и связи никогда не водилось, что, кстати, является пунктом "за". Вдобавок ко всему, местное население радует своим малым количеством на один квадратный метр. Пункт "против" только одни, сюда действительно трудно добраться.
- Руся, детка, ты чего без панамки? Обгоришь ведь, - вышла на крыльцо баба Клава.
Баба Клава, выдающаяся во всех отношениях женщина преклонных лет, у которой на протяжении пятнадцати лет останавливаюсь на лето. Точно не помню, кем она приходится дяде, но я к ней отношусь как к родной. Пожалуй, она одна из тех немногих избранных, рядом с которыми я чувствую себя комфортно и спокойно.
- Баб Клава, так я ненадолго, прогуляюсь в поселок и сразу домой, - задорно крикнула, отворив калитку.
Дело в том, что избушка бабы Клавы находится на отшибе маленькой таежной деревеньки. Местные жители промышляют охотой, рыбалкой и лесом. До районного центра далеко, шоссе или железная дорога так же не близко, чужих здесь и нет вовсе.
В деревне мне нужно зайти в единственный на весь поселок магазин, потом вернусь домой переодеться, и можно будет отправляться в лес на прогулку. В предвкушении долгожданного уединения я сделала музыку в наушниках громче и глубоко вдохнула чистый воздух.
Знала бы, чем мне обернется та прогулка, осталась бы дома, заперев одну единственную дверь на замок, и ставни на окнах гвоздям забила. Да что там, первым же автобусом к дяде!
- Здравствуйте, - вхожу в прохладное помещение местного магазинчика. Возле прилавка сегодня собралось довольно много народа и все сплошь женский пол.
Подобное скопление людей откровенно нервировало. Показывать собственное напряжение толпе нельзя, так что рефлекторно расправляю плечи, выпрямив спину.
- Здрасте-здрасте, - закивали почтенные матроны.
Перспектива отстоять в очереди не радовала, но пришлось смириться с неудобным фактом и засунуть свое недовольство на пару с гонором куда подальше. Потерплю, ничего страшнее допроса с пристрастием со мной не случится.
- А ты чейная будешь? - вдруг обратилась ко мне одна из матрон.
Началось. Я подавила тяжкий вздох и натянула на лицо дежурную улыбку. Моя улыбка на людей действует невероятно расслабляюще.
- Я к бабе Клаве на лето приехала, - отвечаю максимально доброжелательно.
Нельзя злиться на людей за то, какие они есть… за то что они вообще есть тоже злиться не стоит.
- Внучка что ли? - спрашивала все та же матрона.
- Валька, да ты чего? Нет у Клавки внуков, одна она, - заявила другая женщина.
И ведь они прекрасно знают кто я, потому как деревня настолько маленькая, что каждый ее житель помнит своих односельчан по имени и дате рождения.
- Так это ж Руська, она каждый год к Клавке приезжает. Двоюродная она, - послышался еще один голос из толпы.
В этот момент от прилавка, наконец, отошла дородная женщина, давая возможность пройти следующей.
- Ишь, какое имя не русское, - нашла к чему придраться первая говорившая.
Я решила промолчать, хотя так и тянуло послать куда подальше, беспардонных бабищ. Лишь улыбка переросла в оскал.
- Так к Нинке тоже кто-то приехал. Да на машине такой крутой заграничной, как только не побоялся по нашим-то дорогам? - разговор с моей персоны перешел на светлый образ неизвестного мне человека, за что ему спасибо.
- А ты видала ту машину? На таких только богатые и ездят, я по телевизору видела. Чай если у него денег куры не клюют, чего бы ему о машине беспокоиться, - слышу ворчливое заявление справа.
Странная у нас все-таки страна, связи телефонной нет, зато телевизоры исправно работают.
- Может бандит какой. Кто еще на таких машинах разъезжать будет? - всплыло предположение.
Ну конечно, по разумению простого населения у нас, что не обеспеченный, сразу вор и бандит. Интересно, а в чем разница?
- Да чего ты мелешь, старая, какой бандит-то? Вдруг бизнесмен какой? - внес кто-то из женщин нотку рациональности.
- Я тебе говорю, точно бандит. Ирка моя его как увидела, сначала говорит, он ей красавцем показался, высокий плечи широкие, а как в лицо заглянула, так чуть не померла со страху. Шрам у него через всю щеку. У нормального мужика шрамов на роже не будет, - не унималась очередная тетка.
Видела я ту "Ирку", это еще посмотреть надо кто страшнее. Что-то мне подсказывает, что именно незабвенная Ирина, она же дочь выдавшей новую информацию тетки, в итоге окажется причиной испуга неведомого гостя.
- У твоего Ваньки тоже шрам на всю рожу, - возразила одна их теток.
- Мой Ванька этот шрам получил, когда на медведя ходил. А откуда у городского такое, поди разбери, - не унималась любительница сериалов про "ментов".
- Гошка мой говорил, Ванька волка поймал?
- Поймал, да решил его с сучкой нашей вязать, - ленивое раздражение. - Как раз сейчас с мужиками у старого дуба сбор устроил. Бутыль первоча умыкнул паразит такой.
Старый дуб - местная достопримечательность, стоящая на окраине деревни, мощное дерево с двумя раскидистыми стволами. Он символизирует собой конец цивилизации и начало диких лесов. Потому как буквально в пяти метрах от него, сразу за неглубоким оврагом начинается тайга.
В этот момент я умудрилась добраться до продавщицы в обход очереди. Женщины были настолько увлечены разговором, что не обратили на меня никакого внимания.
Выходя из магазина, чувствовала себя настоящим героем, выдержать продолжительное время рядом с закоренелыми любительницами сплетен, да за такое надо медаль давать. Или молоко за вредность. Идя домой, я размышляла о новоприбывшем незнакомце. В столь отдаленном населенном пункте, где жителей можно по пальцам перечесть, новые лица становятся новостью, которую будут обсуждать еще несколько месяцев. Ведь в это богом забытое место обычно ездят только родственники. Меня в расчет не берем, потому как случай отдельный.
Вскоре я забыла про неизвестного мне мужика, и вспомнила о другой теме дня. Всеобще собрание народа и пойманный волк. А ведь самый короткий путь к дому бабы Клавы лежал именно мимо старого дуба.
Честно признаюсь, я пыталась привести веские аргументы, против подобного сокращения дороги. Но тут же отметала их все, упрямо шагая к примечательному месту. Заодно взгляну на дикого зверя.
Я сама сделала выбор, никто не толкал меня под руку, но и предупредить было некому. Интересно, если бы я пошла по длинной дорожке, изменилось бы мое будущее?
Что-то неудержимо тянуло меня к злосчастному дереву. Я не была любопытной, с интуицией тоже не дружила, но в этот раз, ноги сами несли бедовую хозяйку к цели.
Ярко светило солнце, разогревая воздух, накаляя дорожную пыль, принося радость окружающей природе. То тут, то там, мелькали куры, напоминая о пропущенном завтраке.
Толпу мужиков увидела издали. Раз десять напомнила себе, что не любительница большого скопления людей, но упорно продолжала шагать.
Я слышала, что иногда домашних собак скрещивали с дикими волками, дабы получить злую мощную полукровку, которую в будущем называли хорошим волкодавом. Дикость, ставшая обыденностью в этих краях. Пережитки прошлого не искоренимы в подобных глухих уголках.
Чем ближе я подходила к толпе, тем отчетливее слышала выкрики и гогот мужиков. По спине пробежался табун мурашек, здравый смысл задавал логичный вопрос: нафига я туда иду?
- Да что ты жмешься, - выкрик. - Смотри, какая красавица. Найда, а ты чего скромничаешь. Быстро задницу подставила, а то получишь поперек хребта!
Я тихо и не заметно подошла к месту событий. Надо же, здесь и дети есть.
А потом мой взгляд упал на животных. И я пропала. Даже сейчас не жалею о своих дальнейших действиях.
Сучка была не из породистых, средних размеров, испуганно таращилась на людей и жалобно скулила. Рядом с ней словно юла вертелся мощный серый красавец. Тем, кто не видел волка в живую, не объяснить испытанных мною чувств. И не надо мне говорить про зверинцы с зоопарками. Вскормленные на человеческих харчах заморыши, сломленные духом животные, и рядом не стояли с этим образчиком дикой мощи, грации и красоты. Он не скулил, хоть и был напуган не меньше. Его низкий рык, ощеренная пасть, глаза загнанного в угол, но еще не сдавшегося зверя, прижатые к голове уши, мощная грудная клетка, сильные лапы на которых он припадал к земле, все это предупреждало об угрозе. Но людская свора, вооруженная вилами и ружьем, с гиканьем и диким смехом, этой угрозы не чувствовала. А ведь мужики не совсем трезвые, похоже упомянутый ранее первач уже канул в недра мужских организмов. Не хорошо.
- А ну занялся делом, - ткнули в волка вилами. Дикость какая. Он же не может защититься, он привязан к старому дереву крепкой веревкой, которая только и позволяет, что до сучки дотянутся. Еще ведь и лапа ранена. Лично я в подобном состоянии, да при стольких свидетелях, ни о каком размножении думать не смогла бы.
Волк отпрыгнул, и в этот момент я поймала его взгляд. Меня словно под дых ударили, столько там было обреченности и злобы. Ты тоже пойман, так же обречен, и ты понимаешь, что это конец. Желтые глаза не скрывают твоей гордой сущности. Тебя унижают, угрожают и хотят сломать, но даже сейчас ты будешь драться до последнего. И сучку ты не тронешь, люди не видят, но я заметила, как ты не подпускаешь к ней прямоходящих зверей. Мне выросшей рядом с ними не понять твоего благородства, для меня ты глуп, ведь попал к ним в руки, но почему ее жалеешь? На щеках я почувствовала влагу слез. Да, я тебя понимаю. Ты скован людьми, потому что ты не человек. Я скованна обществом, потому, что отличаюсь от них.
Неужели приступ? Забыла упомянуть, я страдаю легкой формой аутизма. Ничего серьезного, если забыть о нестабильности эмоционального фона, я словно прыгаю с места в карьер, могу подолгу стоять на месте и рассматривать заинтересовавшую меня вещь. У меня нет истерических припадков, если что-то не нравится. Аутизм почти не мешает мне жить. От него даже плюсы есть - обостренное зрение, слух, нюх. Впрочем, последнее плюсом назвать нельзя, в наших-то городах.
Вновь я выпала из реальности. Но это не приступ, скорее пограничное состояние, если успокоиться, то приступа можно будет избежать. И не сказать, что ухожу в себя, наоборот, я все слышу, все вижу, все понимаю. Словно впитываю в себя информацию из окружающей среды, и пока не впитаю достаточно, обратно не вернусь. В свое время я натерпелась от рода человеческого, это превратило меня в черствого человека, с налетом цинизма. Что естественно не прибавляло мне любви к окружающему миру.
А толпа все веселилась. И пойти бы мне своей дорогой, не огладываясь на человеческое стадо и его жертву, но вопреки приказам, тело мозгу не подчинялось.
- Прекратите! - крикнул кто-то.
И только спустя мгновение, поняла, что голос подала я. Ой-ёй.
Как ни странно народ умолк. Наверное, это и называют неловким молчанием.
- Ты вообще кто такая? - всплыл резонный вопрос.
По-вашему, о чем я думала в этот момент? В книжках пишут о несправедливости бытия, о злобе и беспощадности рода человеческого, о благородном восприятии главных героев. А я вот думала, как бы по морде не получить. По наглой, крашеной морде.
- Отпустите волка, - прежде чем осознала что несу, громко ляпнула я.
И нет, чтобы просто высказаться, я еще и вперед выбежала.
Где мой мозг?! - только и успела подумать я. Судя по всему, этим вопросом задались и мужики. Не то что бы я была ярым борцом за права животных, но сейчас… что это сейчас вообще было?!
- Слышь, малая, шла бы ты отсюда, - посоветовали мне.
- Кто вообще бабу пустил?! - начали возмущаться мужики.
- Отпустите волка, - более твердо повторила я, пятясь спиной в сторону животного, наблюдая за толпой.
- Э, девушка, не подходила бы ты к нему, смотри, щерится, а ну как покалечит? - обратился ко мне не молодой мужик с бородой.
- Я заплачу, отдайте волка мне, - не унималась я.
На кой черт он мне сдался? Но почему-то очень хотелось защитить серого красавца. Я не стала распинаться по поводу бесчеловечности происходящего. Для чего? Что бы устыдить народ? Очень смешно. Человеческий азарт можно сбить лишь таким же азартом, а не чувством стыда.
- Девочка, включи свой куриный мозг, и подумай хоть раз, что ты с этим зверем делать будешь? - спросил мужик с ружьем.
Толпа загоготала.
Действительно, почему бы не последовать умному совету? Вот только голова не включалась. А не все ли равно? Чудить, так по крупному.
Под прицелом множества глаз, мне стало неуютно, но отступать уже поздно.
- Сколько вы за него хотите? - продолжала настаивать я.
- А ты типа богатая? - мужик с ружьем начал заметно злиться.
Кажется мне страшно. Вот только люди об этом не узнают. Не о чем им знать, потому что на самом деле я не боюсь. Честно говоря, я злилась. Злилась сама на себя, за то, что вмешалась, за то что мне не все равно.
- Сколько вы хотите за него? - не стала я вестись на провокацию.
- Ванька, да что ты ее слушаешь, гони взашей блаженную, - опять кто-то умный высказался.
А я оглянулась и вновь посмотрела в глаза зверю. Это что я там только что увидела, неужели интерес и надежду? Правду говорят, животные разумные твари. Серенький, миленький, учти: если сейчас меня покусаешь - отравишься, еще и пулю в лоб получишь.
- Назови сумму, - совсем обнаглев, начала командовать.
- Девочка, давай ты сейчас успокоишься и подумаешь. Зачем тебе дикий зверь? Раненый, озлобленный, он теперь для людей опасен, - обратился ко мне тот самый бородатый мужик. У него глаза добрые, - заметила я.
Эх, дядя, кто б мне сказал, на кой черт я эту зверюгу защищаю. Но иначе не могу, не получится уже задний ход дать, собственное упрямство вперемешку с азартом не позволят.
- Зачем он мне нужен это мое дело, назовите цену и разойдемся каждый по своим делам, - уперлась я.
- Цену значит? - сплюнул мужик с ружьем, который оказался тем самым Ванькой.
- За дохлого пятнадцать, за живого двадцать пять тысяч, - надменно заявил он.
А харя у тебя не треснет? Откуда такие расценки? Но само собой возмущенные мысли озвучивать не стала.
- Пойдемте к бабе Клаве, деньги у нее дома, - прям горжусь собой, тон твердый, командный.
Естественно налички подобного размера я не имею, деньги на карте. Но наверняка у бабы Клавы припасено кое-что на черный день. Не думаю, что она мне откажет, я умею быть убедительной.
- Мне больше делать не фиг, как за тобой, писюха, таскаться. Пшла отсюда. Без денег и разговора нет, - махнул ружьем Иван.
Лихорадочно соображаю, как уговорить охотника. Ненавижу свою беспомощность. Я прекрасно осознавала, что стоит мне уйти, как животное тут же пристрелят.
- Я заплачу за нее, - раздался голос за спинами мужиков. Народ примолк, обернувшись к новому лицу.
Это был высокий широкоплечий парень с рваным шрамом на правой щеке.
- А ты типа герой? - злобно спросил Иван, поддерживаемый тихим ропотом своих односельчан.
Внимательно прислушиваясь к разговору, я оставалась настороже и не спешила радоваться неожиданному спасителю. Да и на принца незнакомец не тянул.
- Типа да. Тебе-то что? Получишь свои двадцать пять косарей, я благодарность барышни, ну а зверюга второй шанс. Согласись, выгодный расклад, - усмехнулся незнакомец. Нехорошая то была усмешка, вот и мужики прониклись, потому как смолкли все разом и напряглись.
И долго здесь стоял сей субъект? Мне бы в его глаза заглянуть, но зеркальные очки не давали такой возможности.