Он с завистью посмотрел на своего бывшего сокурсника Виктора Кизиму, сидевшего рядом и, несмотря на невероятный шум и неудобную позу, ухитрявшегося дремать, облоко–тясь на рюкзак. Напротив сидел адвокат Роберт Потапов, проще говоря, Потап, он, активно жестикулируя, что–то весело рассказывал смуглолицему егерю с раскосыми глазами, и тот согласно покачивал головой, словно фарфоровый богдыхан, привезенный из поездки в Китай.
Егор чуть изменил позу, пытаясь вытянуть затекшие ноги, что ему в полной мере не удалось из–за нагромождения вещей на полу, и, чтобы отвлечься от счета, достал из рюкзака книгу. Он не был ярым приверженцем чтения. В школьные годы он увлекался детективами Чейза, но это было очень давно, а последние десять лет, кроме газет и специальной литературы, ничего в руках не держал. Яркая обложка привлекла его внимание доминирующим красным цветом, улыбчивыми лицами: молодого человека в светлой рубашке и галстуке и девушки с оголенными плечами. Он наугад раскрыл книгу:
Благодаря возникающим перед нами проблемам мы развиваемся. И чем проблема труднее, тем больший путь развития предстоит нам пройти. Закон жизни: то, что перестает развиваться, погибает. Чтобы развиваться, мы должны быть несовершенными. Тот, кто достигает совершенства, не может дальше развиваться. И это означает, что именно наше несовершенство, наши недостатки, наши проблемы дают нам возможность жить.
Егор еще раз посмотрел на улыбающиеся лица молодых людей на обложке и решил: "Если бы они прочитали эту книгу, то не улыбались бы. Эта книга - бальзам для неудачников, она подслащивает им жизнь и дарит надежду, утверждая, что сила в слабости. Мне она зачем? Я успешен и вполне уверен в себе. И к чему мне "новые ориентиры"?"
- Егорий, что это ты - на охоте книжки собрался читать? - возмутился Потап. Его зычный голос перекрыл шум двигателя. Он оставил в покое обалдевшего от разговоров егеря, решив перекинуться на новую жертву. - Смотри, старик, какая красота крутом, а воздух - нектар!
Крупный тридцатипятилетний мужчина, как для своего возраста рано обрюзгший, глубоко вдохнул и изобразил на круглом мясистом лице небывалое блаженство. В вертолете пахло разогретым машинным маслом и селедкой, что было неудивительно - на большом бауле из кожзаменителя, исполняющего роль столика, теснилась обильная закуска, причем часть продуктов со "стола" перекочевала на пол в моменты особо удачных маневров воздушной машины. Запахи придали новую направленность мыслям Потапа.
- Давай выпьем, Егорий, а то ни в одном глазу! - Его взгляд остановился на спящем Кизиме. - Бухгалтер на массу давит, и шум ему нипочем!
Потап, опираясь руками на громоздящиеся повсюду вещи, попытался дотянуться до Кизимы. Это ему не удалось - мешали вещи, но в этот момент вертолет дернулся и завалился на борт, Потап потерял равновесие и протаранил головой рюкзак, на который опирался спящий приятель. Это лишь позабавило адвоката, и он весело выкрикнул:
- Рота, подъем! Приготовиться к десантированию! - и толкнул Кизиму в плечо.
Тот, сохраняя прежнее расслабленно–сонное выражение лица, лишь лениво приоткрыл один глаз:
- Когда ты угомонишься, Потап? Нам завтра рано утром вставать, так что лучше присоединяйся.
- Бухгалтер, в банке выспишься, а здесь водка стынет! Не задерживай коллектив! Вон Сусанин грозится, что с завтрашнего дня объявит нам сухой закон.
Сусаниным Потап прозвал егеря - бурята Дамирхана, который и должен был организовать охоту. Маленький и сухонький Дамирхан пил много и с удовольствием, но при этом совсем не пьянел, тем самым опровергая расхожее мнение, что буряты пьянеют даже от запаха водки. Кизима не заставил себя дважды просить - потянувшись и зевнув, он придвинулся к столу.
Благодаря энергичным усилиям Потапа компания продолжила пиршество, зазвенели стаканы, пошли в ход сальные анекдоты. Егор, борясь с тошнотой, вызванной непрекращающейся тряской, делал вид, что пьет, незаметно выливая содержимое стакана на пол, благо болтанка этому способствовала. Кизима, весело поблескивая очками в лучах света, попадавшего в иллюминаторы, решил поддеть на удивление невозмутимого и молчаливого егеря, практически не принимавшего участия в разговоре и лишь кратко отвечавшего на вопросы:
- Дамирхан, расскажи–ка нам, братец, анекдот про бурят, а лучше - про буряток. Наставляют ли они рога своим супругам и какие эти рога: лосиные, оленьи или, как у косули, рожки?
- Есть поговорка: тот в Сибири не бывал, кто с буряткою не спал! - поддержав товарища, хохотнул Потап.
Егор поморщился - он не любил пошлости.
- Я не спал! - поднял руку Кизима, его рот скривился в плотоядной усмешке, высветив мелкие зубы. - Пока не спал!
- Тогда слушай анекдот про бурят, - со смехом отозвался Потап. - Разбился самолет, и выжили только блондинка и бурят, но попали на разные острова. Проходит месяц, блондинка уже не может без секса и кричит: "Бадма, плыви сюда, у меня кое–что для тебя есть!" Бадма все бросает и кричит: "О, неужели позы1 приготовила?"
- Анекдот с бородой, - заметил Егор. - И зачем бурят сюда приплели? Точно такой я слышал про молдаван. Вот только не пойму - в каком месте надо смеяться?
- Дамирхан, расскажи анекдот про бурятку! - капризно протянул Виктор. - Эротичный!
- Зря туда летите - плохое то место. - Немногословный Дамирхан сохранял невозмутимое выражение лица, несмотря на галдеж и веселье.
- Нам рассказывали, что охота там просто класс! - возразил Потап.
- Охота хорошая, а место плохое. - Дамирхан был серьезен и, на удивление, трезв. - Очень плохое!
- Как место может быть плохим, если охота там хорошая?! - рассмеялся Потап.
- Черный заян там хозяйничает - сильно голодный он. Кабы беды не было.
- Что это за зверь такой? - Потап рассмеялся и похвастался: - Может, твоя пуля его не берет, а моя любого возьмет!
' Название на русском языке традиционного бурятского (бур. бууза) блюда. Слово означает "мясо, завернутое в тесто".
- Погоди, Потап. - Несмотря на большое количество выпитого, Егор заметил, что егерь по–настоящему боится и не скрывает этого. Это Егору понравилось еще меньше, чем путешествие на вертолете. - Толком расскажи: почему то место плохое?
- Шаман там жил - черный. И душа у него была черная. Он умер и стал черным заяном. С тех пор там люди пропадают. Худое место!
- Заян - это что, призрак?
- Нет! - замотал головой Дамирхан. - Заян - это дух! Страшный дух!
- Не вижу особой разницы между призраком и духом! - снова рассмеялся Потап. - Ну, попугает немного ночью, а утречком рассеется, как туман.
- Черный заян не такой! Он ест человеческое мясо как еду, и пьет человеческую кровь как питье.
Егору показалось, что, сказав это, бурят побледнел, хотя это было почти невозможно заметить на бронзовом от загара лице.
- Страшно, аж жуть! - пуще прежнего развеселился Потап. - Сказки все это!
- Нас может расстроить лишь неудачная охота, но будем надеяться, что этого не произойдет. Чего бы мы тогда перлись в такую глушь? - Кизима скривился.
- По этому поводу есть тост. За заяна пить не будем, а выпьем за удачную охоту! - выкрикнул Потап.
- Тост оригинальный - произнесен в триста тридцать третий раз, - с пьяной ухмылкой прокомментировал Кизима.
- Это дух тайги Баай Байанай решает, быть удачной охоте или нет, - заметил егерь.
- Нас там ожидают сплошные духи - просто жуть берет, - продолжал веселиться Потап. - И как он выглядит, этот дух, - наверное, старикашка с клюкой?
- Разве дух может как–то выглядеть? Какой же тогда он дух? - заплетающимся голосом возразил Кизима.
- Не надо гневить Баай Байаная. Вид он принимает прекрасной девушки, своей красотой затмевающей солнце.
- Он - мужского рода, а принимает вид девушки?! Гермафродит, что ли? - язвительно поинтересовался Кизима.
- Баай Хангай Байанай имеет много лиц и любит тишину. Принимая обличье прекрасной девушки, он тем самым сообщает, что охота будет удачной, но он может принять и другое обличье… - Бурят многозначительно замолчал.
В грузовой отсек вышел борт–радист, обвел застолье недовольным взглядом и, перекрывая гул мотора, выкрикнул:
- Через полчаса будем на месте! Собирайтесь! Мы отстаем от графика, так что на высадку - не более десяти минут!
Потап, налив полстакана водки, протянул его бортмеханику. Тот недовольно поморщился, словно собирался сказать что–то резкое, но стакан взял и одним махом его осушил, будто утолял жажду в жаркий день. При этом выражение лица у него не изменилось. Отмахнувшись от предложенной закуски, он вновь скрылся в кабине пилотов.
Из спальника вылез бородатый геолог. Сладко потягиваясь, он заглянул в иллюминатор.
- Отоспался, как младенец, вот такая хрень. - Тут он заметил бутылку водки в руках Потапа, разливающего в стаканы по новой.
- Ого - разливайка! Принимайте нового бойца!
Геолог вытащил из спальника большую металлическую
кружку и бесцеремонно поставил ее рядом со стаканами. Потап плеснул ему изрядную порцию водки.
- Меня звать Гоша, - торжественно сообщил геолог, словно произнес тост, и, опрокинув содержимое кружки внутрь, довольно крякнул. - Пошла, как мама в школу. Заряжай! - И он протянул кружку за новой порцией.
Потап не заставил себя ждать, вылил тому остатки водки и тут же достал новую бутылку.
- Уважаю! - радостно воскликнул геолог. - Проспал я свое счастье! Надо было раньше проснуться, а теперь уже нормально ни выпить, ни поговорить. Вам ведь надо на Шаманскую заимку, а до нее лететь всего ничего. Охота там хорошая - я разок там был, но место и в самом деле паршивое. В прошлом году все люди из тамошнего поселка исчезли бесследно.
Вертолет постепенно снижал скорость и наконец завис, а потом мягко сел на большую поляну, окруженную со всех сторон деревьями.
- Команда "газы"! - выкрикнул Потап, намазал лицо кремом "Тайга" и надел накомарник.
Остальные, за исключением геолога, последовали его примеру. Выпрыгнув на землю вслед за Потапом, Егор осознал, что эта предосторожность была далеко не лишней, так как сразу подвергся атаке изголодавшихся кровососущих тварей. Таких огромных комаров он еще не видел и сразу понял, что в одной рубашке здесь не походишь, - для них тонкая ткань не была препятствием, прокалывали ее "на раз". Надев плотную штормовку, Егор огляделся и сообразил, что это не поляна, а поле с зерновыми. Геолог, изредка лениво отмахивавшийся от комаров, поймав удивленный взгляд Егора, пояснил:
- Овес–то мишка очень любит, вон охотничья вышка, там схоронитесь. - Он указал на строение из бревен с подобием шалаша наверху. - Если духа вашего не почует мишка, быть тогда вам с добычей. - Геолог сложил руки, словно целился из ружья в сторону поля, прикрыл левый глаз. - Пиф–паф, пиф–паф! - После каждого "выстрела" он дергался, как от отдачи ружья, а потом "перезаряжал" его.
- Это не охота, а убийство. Сидеть в безопасности наверху и расстреливать беззащитное зверье, утоляющее голод! - возмутился Егор.
Медведя он видел в кино и зоопарке, и тот не вызывал у него симпатии. Егор где–то читал, что у медведя и у человека много схожего. Он пожалел, что отправился на охоту, разгорячившись после разговора с Иванной.
- Может, лучше с рогатиной в одиночку, кто кого? - вкрадчиво произнес геолог. - Хочешь попробовать?
- Мишку сейчас бить нельзя, весной можно, а летом–осенью нельзя. Зимой можно, если он шатун, - сказал, нахмурившись, егерь. - Будем охотиться на косулю.
- А мишке нас "ам–ам" можно круглый год? Где справедливость, Дамирхан? - стал шутливо возмущаться геолог, подмигнув Егору.
- Мишка людей не ест, разве что зимой, если разбудят. Тогда он голодный и злой, - пояснил с важным видом Дамирхан. - Ест людей черный заян в обличье мишки.
- Эй, друзья! - крикнул, высунувшись из двери вертолета, Виктор Кизима. - Лясы потом будете точить, а сейчас принимайте груз. - И он сбросил на землю первый попавшийся рюкзак, в котором что–то жалобно дзенькнуло.
- Мать твою банкирскую! - разъярился Потап. - Если вискарю гаплык, то тебе лучше сразу лететь назад!
- С мишкой и летом не стоит встречаться - добра от этого не жди, - почему–то сердито сказал геолог.
Кроме пузатых рюкзаков и баулов из вертолета выгрузили неполный картонный ящик водки. Егору выпало нести только рюкзак, но, взгромоздив его на плечи, он почувствовал себя крайне неуютно - груз оттягивал назад, лямки рюкзака врезались в плечи, так что ему пришлось слегка наклониться, перенеся центр тяжести в область поясницы.
- Нам далеко идти? - с трудом выдавил из себя Егор, обращаясь к Дамирхану.
- До заимки километра два будет.
- Минут двадцать! - Егор вздохнул с облегчением.
- Час, а то и полтора. Это в лучшем случае, - вставил Потап. - Это тайга, Егорий.
Не успела компания охотников скрыться в таежной чаще, как послышался нарастающий гул вертолета, набирающего обороты при взлете, больно бьющий по барабанным перепонкам. Вертолет тяжело, неуклюже карабкался в небо, и еще долго было слышно его тарахтенье.
Буквально минут через пятнадцать за деревьями показались крыши деревянных домов, и Егор обрадовался, решив, что они пришли на место, но Дамирхан, кивнув в направлении поселка, мрачно пояснил:
- Это заброшенное селение, из которого исчезли все люди, о нем геолог рассказывал в вертолете. Нам идти дальше. - Судя по его тону, их ожидало как минимум кругосветное путешествие.
Пессимистический прогноз Потапа не оправдался - до заимки дошли за пятьдесят минут, так как туда была протоптана тропа. Заимка представляла собой небольшой деревянный домик, окруженный со всех сторон таежной чащей. Подойдя к двери, егерь взял палку и постучал по стоящему рядом черному чугунному кувшину, а затем отворил дверь, встал на пороге и пояснил:
- Входя, надо палкой стучать, чтобы ада не проник в дом.
- Классный звоночек, кому будем звонить? Духам? - заулыбался Потап.
Получив палку, он с удовольствием несколько раз стукнул по кувшину, каждым ударом извлекая протяжный глухой звук.
- Кто такой ада? Домовой? - поинтересовался Егор, рассматривая входную дверь.
Он обратил внимание на то, что замка нет, лишь мощный запор с внутренней стороны двери.
- Ада - дух–людоед. Звук кувшина - это хахюхан1, духи не смогут за нашей спиной проникнуть внутрь и причинить нам вред!
- Что им мешает зайти туда до нашего прихода и караулить нас там? Дверь ведь снаружи не запирается. - Егор покачал головой: "Придумывают замысловатые обряды, а простых вещей не понимают".
- Дух сам не зайдет - ему человек понравиться должен. - Дамирхан недоуменно посмотрел на Егора: "С виду ученый, а таких простых вещей не понимает!"
- Понравиться в кулинарно–гастрономическом смысле, - плотоядно ухмыляясь, уточнил Кизима.
- Это самый страшный дух–людоед? - притворяясь напуганным, поинтересовался Потап, подмигнув товарищам.
- Не–ет. Есть еще Му–шубун. Он гораздо опаснее и сильнее, чем ада. Му–шубун убивает людей длинным красным клювом, наподобие клюва птицы, но словно из железа. Он подходит к спящему человеку, ударяет его клювом по голове и пробивает ее, а затем съедает мозг, печень и почки, - рассказывал Дамирхан оживленно, с удовольствием, смешанным со страхом. - Но еще ужаснее черные заяны.
- Дамирхан, тебе не егерем, а сказочником работать. Только еще не ночь, чтобы нам сказки рассказывать, - недовольно скривился Кизима. - Скоро стемнеет, а мы еще с кровососущими не разобрались - ночка обещает быть веселой.
В домике оказалась одна большая комната, в ней печка, стол и четыре топчана, покрытые шкурами. Дамирхан соорудил нечто похожее на кадильницу, окурил комнату вонючим дымом, и вся компания, используя полотенца, дружно поработала "вентиляторами", изгоняя комаров из помещения. Затем занялись раскладкой вещей, подготовкой к завтраш' Оберег от духов (бурят.). Этими свойствами наделяют предмет шаманы.
ней охоте. Дамирхан разжег огонь в очаге и начал хлопотать с ужином. Егор посмотрел в единственное небольшое окошко и удивился: вроде прошло немного времени, а уже стемнело. Он обнаружил около печи деревянный ящик, полный человеческих фигурок и кусочков шкурок зверей.
- Что это такое? - растерялся он, держа в руках фигурку старичка с растянутой до ушей ненатуральной улыбкой, казавшейся зловещей.
- Это онгоны - воплощения духов. Не надо брать в руки - можно их рассердить. С онгонами может беседовать только шаман, - пояснил Дамирхан, и Егор послушно положил фигурку на место.
- Он берет длинную иголку и протыкает человечка! - сказал Потап и изобразил зверское выражение лица. - В эту же ночь человек умирает в страшных мучениях - это сибирское БУДУ!
- Сегодня на ужин консервы и колбаса, а завтра я угощу вас шулэпом. Пальчики оближете! - И Дамирхан поцокал языком, изображая удовольствие.
- При условии, что охота будет удачной. - В голосе Ки–зимы улавливалось сомнение.
- Иначе не будет - чего бы мы забирались в такую глухомань?! - оптимистично подытожил Потап и стал разливать водку по стаканам.
Егор сказал:
- Мне как–то не по себе - я пить не буду.
Егор отодвинул свой стакан в сторону.
- Егорий, ты мужик или нет?! - взревел Потап. - Хочешь охоту загубить?! Ты что, не знаешь, что охоты без водки не бывает и пьют все, иначе… - он задумался, подбирая нужные слова, - не быть удаче! В Иркутске, Улан–Удэ можешь отказываться сколько угодно, а здесь - нет!
- Хорошо, только совсем немного.
- Я что - краев не вижу? - обиделся Потап и налил Егору в стакан.
Все дружно выпили.
- Чтобы завтра нам была удача/мы попросим об этом Баай Байаная. - Егерь бросил в огонь кусочек припасенного жира, и тот сразу зашкварчал, распространяя в комнате крайне неприятный запах.
- Можно было попросить не так вонюче? - недовольно поморщился Кизима.
Дамирхан стал рассказывать о завтрашней охоте, предупредил, что подъем в полчетвертого утра, так как придется пройти километра три–четыре по бездорожью. Охотники устроят засаду, а Дамирхан будет подманивать самцов косуль, имитируя голос самки косули при помощи манка. Дамирхан тут же продемонстрировал продолговатый деревянный цилиндр неправильной формы с еще одним цилиндром–вкладышем. Он подул в него, и раздалось негромкое протяжное "фи–и, фи–и". Затем при помощи регулировочного винта он стал изменять тембр, высоту издаваемых звуков, то и дело поясняя:
- "Фи" издают как самки, так и самцы во время гона. Самка, которую гоняют сильнее, может издавать взрывной свист "пи–ю", наиболее притягательный для самцов, а крик жалобы "а–ай–ин", сообщающий, что косуля в тяжелом положении - ранена или больна, привлекает как самок, так и самцов.
- Ты смотри, и у них есть взаимовыручка! - насмешливо прокомментировал Кизима.
- Не в пример банкирам, - вставил Потап.
- Телята, когда испуганы, издают короткое "и". У самок срабатывает материнский инстинкт, и…