***
Север не терпел немощи. Высокие дома из круглых необтёсанных брёвен выделялись ярко коричневым цветом на фоне посеревших от времени хозяйственных пристроек в просторных, огороженных массивными заборами дворах. Жили здесь большими семьями в несколько поколений, и хозяйство тоже содержали большое, чтобы всех согреть, прокормить и защитить. На рыночных площадях вдоль крытых рядов деревянных прилавков - в тайге строительного леса всегда хватало - собиралось великое множество чужеземных купцов, выменивавших по весне муку и крупы на северные диковинки: поделки из костей и клыков медведей, соболий и песцовый мех, чудные статуэтки из ольхи, сосны и морёного дуба. Они славились по всему Мидгарду неповторимым своеобразием. Не голодали и рудокопы: в невысоких горах добывалось железо и уголь.
Разбойники и захватчики сюда захаживать боялись: не выдерживали лютых морозов, частых нападений демонов и суровости самих северян. Здесь выживали только сильнейшие из сильных, самые отчаянные и терпеливые. Они уж точно не собирались легко отдавать добытое потом и кровью. Как собака, что будет подыхать, но продолжит отбиваться от стаи волков, защищая свою косточку.
Это произошло на подходе к Докулайской равнине, куда моего брата собирались отправить за шкурой белого варга, в небольшом селе близ городка Гульборг. Ночевать случилось в доме зажиточного селянина. Мы как раз с аппетитом обгладывали копчёные телячьи рёбрышки и запивали сладким золотистым сбитнем, когда в сени забежала молодая жена кого-то из младших сыновей хозяина. Невысокая, пухлая, с широкими бёдрами и крепкими руками. Запыхалась, дрожала и прятала глаза.
- В курятнике перья и кровь! Три лучших наседки пропало, - горестно причитала она, боясь, видно, что старшая хозяйка заругает.
Но улыбчивая пожилая женщина лишь повела плечами и тяжело вздохнула:
- Опять хоря нелёгкая принесла. Придётся Полкашу на входе сажать, только он лаем, небось, всех наседок распугает - совсем без яиц останемся.
Вейас перестал жевать и хитро прищурился. Стало не по себе. Вскоре нам предстоял длинный переход по безлюдному краю. Надо было запасти еду, сменить загнанных и отощавших лошадей, но денег, как выяснилось, из дома мы взяли до ничтожного мало. Их уже почти не осталось. Теперь вечера мы коротали в размышлениях, где взять ещё. Не побираться же, в самом деле. Мы всё-таки дети милорда Веломри, рыцаря славного ордена Стражей… хоть и беглые.
У Вейаса появилась дурацкая идея поохотиться на демонов за вознаграждение. Только демоны, как назло, куда-то попрятались. Не то чтобы я жаждала встречи с ними, только братишка стал совсем несносен, заболев жаждой подвигов.
- Часто у вас куры пропадают? - Вейас вывернул сомкнутые замком пальцы и смачно хрустнул, как делал всегда перед очередной проказой.
- Случается, - пожала плечами добрая хозяйка. - Лес-то рядом - зверьё постоянно забредает. Но хорьки - это ещё не беда, вот волки зимой, бывает, целые дворы вместе с собаками выгрызают до последней косточки.
- А что, если не хоря из леса принесло, а кого похуже? - таинственно предположил Вейас. Я прекрасно понимала, кого он передразнивает.
- Думаете, бешеная лиса? - пискнула молоденькая невестка и вся сжалась.
В бешенстве точно приятного мало. Да и какая разница, от чего умереть: от нашествия или от укуса обычного животного? Но так думали только мы, посвящённые в тайны ордена, а вот остальные придерживались иного мнения. Мой брат, конечно же, этим воспользовался.
- Скорее, демон, - голос Вейаса опустился до заговорщического шёпота. Обе женщины вздрогнули и во все глаза уставились на братика. Вейас многозначительно поднял палец, пристально вглядываясь в напряжённые лица слушателей. - Точно, это демон-куродав, я его нечистый дух отсюда чую!
Захотелось встать и выйти. Или хотя бы зажмуриться, чтобы не видеть. Мы ведь рыцари, честные и благородные, мы не должны обманывать людей, даже если живот сводит от голода. Это низко и подло! Но возмутиться я не посмела. Вдруг селяне решат, что мы мошенники и, не разбираясь, поднимут на вилы? Никто ведь не подтвердит, что мы действительно дети милорда Веломри, а не разбойники, присвоившие родовой знак.
- Что же теперь будет? - сложив на груди руки, выдохнула невестка. - Неужто, все по Сумеречной реке отправимся?
- Не отправитесь, - ободряюще подмигнул Вейас и пихнул меня, заставляя сделать то же самое. - Сами боги привели нас под крышу этого дома, и теперь мы защитим вас!
Сделалось совестно. Я отвела взгляд и посмотрела в окно. День был ясный и солнечный. Ни следа бури или дождя. Брат мой, Ветер, если ты есть, то как ты терпишь наши святотатственные речи? Он не ответил. Вдали от дома, от нашего тайного святилища, я уже не чувствовала с ним былой связи. Может, Вейас прав: боги - лишь сказка для того, чтобы держать простолюдинов в узде и получать от них должную помощь. Есть лишь безмолвная мёртвая стихия, которую мы используем, чтобы подпитывать наш дар.
- Так вы поможете? - захлопала в ладоши впечатлительная молодка. Старшая хозяйка, наоборот, посмурнела и задумалась. Видно, с возрастом начала понимать некоторые вещи.
- Конечно, это наш священный долг! - улыбка Вейаса стала шире, яркие голубые глаза по-кошачьи сощурились. Похоже, решил пустить в ход обаяние. Перед его улыбкой ни одна служанка в замке устоять не могла. Вот и молодка зарделась вся, даже взгляд кокетливо в сторону отвела. И, кажется, совсем забыла, что на руке обручальный браслет посверкивает.
- Подкараулим ночью вашего куродава и самого придушим, а потом сожжём, чтобы никакое демонское проклятье на вашу землю не пало, - продолжил брат и, не оборачиваясь, обратился ко мне в мыслях:
"Не сиди ты так, словно корзину недозревшей клюквы без сахара съела. Подыграй мне, они ничуть не обеднеют от этого!"
Уф, телепатия! Не знала, что он так умеет. Или Вейас только притворялся простофилей бестолковым, чтобы папу лишний раз позлить? Чем больше мы отдалялись от дома, тем серьёзней и уверенней становился брат, словно выходил из отцовской тени, с лица спадала маска детской непосредственности и проступали черты взрослого самостоятельного мужчины. Но иногда, как сейчас, Вей меня пугал. Он вырос, а я осталась наивной девочкой.
Я выдавила из себя некое подобие улыбки.
- Ох, и какую ж плату вы за свои хлопоты потребуете? - старшая хозяйка собралась с решимостью.
- Что вы, кто же награду вперёд подвига просит? Вот принесём вам х… - Вейас запнулся. Я всё-таки закрыла лицо руками. - Куродава, потом и обсудим.
"Прекрати, а? Почему тебе гораздо проще поверить в эфемерного бога Ветра и колдовство полоумной старухи, чем в собственную кровь? Переночуем в курятнике - теплынь такая стоит, точно, не замёрзнем. Хоря этого придушим - только милость им сделаем. А без денег нам сейчас нельзя. Если кузен Петрас помочь не согласится, так возвращаться придётся. Тебе-то ничего - с баб спросу никакого. Выдадут замуж да в степь увезут, а вот меня из ордена, как пить дать, вышвырнут. И никакие папины взятки уже не помогут".
Устыдившись, я убрала от лица руки и снова вымучено улыбнулась:
- Не беспокойтесь, мы сделаем всё в лучшем виде и много не возьмём. Вы же и так на нас сильно истратились.
Старая хозяйка расслабилась и подобрела.
Отужинав, мы отправились ночевать у курятника. Укутались в одолженные сердобольными женщинами шерстяные одеяла и бросили жребий, кому спать первым. Вышло, что мне.
Я облокотилась спиной об дощатую стенку сарая и закрыла глаза, прислушиваясь к мирному кудахтанью внутри. Вейас походил-походил и пристроился рядом, сказал, что чуть отдохнёт, но тут же засопел. И просыпаться явно уже не собирался до утра. Всегда завидовала его способности засыпать мгновенно в любых условиях. Я сама часто мучилась бессонницей даже на пуховых перинах в безопасности и тишине Ильзара. Нянюшка говорила, что это от безделья, а как рожу и начну за дитём хлопотать, так любое мгновение для сна улучать стану. Дитя я, конечно, не родила, но за время похода выдыхалась так, что валилась с ног, и всё равно засыпала с трудом лишь под самое утро. И постоянно видела дурные полусны-полуявь, которые даже толком припомнить не могла. А сегодня так и вовсе сон не шёл.
Громко ухнула ночная птица, зашёлся лаем дворовый пёс, увидев пробегавшую мимо кошачью свадьбу - от дрёмы даже след истаял. Я поднялась и прошлась вокруг курятника, разминая затёкшие мышцы. В небе прямо над головой висел тонкорогий серп месяца, как никогда ярко мерцали звёздные рисунки. Я отыскала среди них Охотника и вгляделась в пульсирующий холодным белым светом наконечник стрелы - Северная звезда, по которой путешественники и мореходы сверяют курс. Мы тоже шли по ней, прямо на неё, в царство вечной мерзлоты в Хельхейме. Интересно, как долго продлится наше путешествие и сможем ли мы отыскать Безликого… Вэса, конечно же, вэса, чтобы принести его клыки в качестве трофеев. Надеюсь, мы справимся с ним, и не замёрзнем во льдах, и не попадём другому демону на зуб...
После трёх месяцев трудной дороги затея с самостоятельным походом больше не казалась такой уж удачной. За толстыми стенами Ильзара я не предполагала, что мир настолько огромен и опасен. Путешествие представлялось забавной игрой, захватывающей, полной таинственных приключений и загадок, а на деле вышло, что нужда, голод и болезни страшнее любого демона. А рыцари ордена не только не спасают людей от нашествий, но причиняют ещё больше горя, отбирая последние крохи как проклятые лиходеи. И теперь я одна из них.
На глаза навернулись непрошеные слёзы. Я снова подняла взгляд к ночному небу. Раскинула руки, как делала прежде дома в святилище, чтобы слиться с ветром. Прохладный ночной воздух был по-летнему терпкий и тяжёлый. Я вдохнула его полной грудью и… ничего не произошло. Должно быть, я действительно утратила связь со стихией. Или веру. Или уверенность.
Понурившись, я обняла себя за плечи. Одиночество холоднее лютых морозов, отчуждение горче волчьего яда. Может, повернуть назад? Вейас тревожно перекатился на другой бок и притих. Нет, братишка правильно сказал: меня простят, а вот ему пути к отступлению нет. Я подбила его сбежать из дома и теперь обязана пройти с ним весь путь до конца. Не как глупая, вечно хныкающая и попадающая в неприятности сестра, а как брат и надёжный товарищ. Возможно, это и есть моя нетореная тропа, мои железные башмаки, посохи и хлеба. Я должна всех их изглодать, чтобы стать сильнее и лучше. Только так можно свою судьбу обрести.
Словно отвечая моим мыслям, из курятника донеслись шорохи. Ночную тишь взорвало переполошённое кудахтанье. Я подхватила с земли палку и ринулась в сарай. Зловеще сверкнули во тьме глаза. Кудахтанье перешло в сдавленный хрип. Почти человеческий. Я замахнулась со всей силы и ударила. Коротко пискнув, тварь отлетела в сторону и с грохотом шмякнулась об стену. В дверном проёме появился Вейас. Освещая путь запалённой лучиной, брат отстранил меня и опустился на корточки рядом с поверженным зверьком.
- Ну даёшь, сестрёнка, с одного удара прикончила! - потешаясь, восхитился Вей.
Я тоже присела. На полу ещё дёргалась пеструшка с разодранным горлом. У стены неподвижно лежала чёрно-бурая тушка. Вейас подхватил её подмышку и затушил лучину, боясь, чтобы тлеющие угольки не подпалили разбросанные повсюду пуки соломы и перья. Демона рассматривали уже на улице. Как и предполагали селяне, супостатом оказался ничем не примечательный лесной хорёк. Жирный, подранный, немного облезлый по бокам и с перепачканными в крови внушительными зубами.
- Что теперь будем делать? - не замедлила поинтересоваться я.
Чай, за убийство хоря никто особо раскошеливаться не станет. Ещё шею намылят, что байками про демона людей напугали.
- Ты будешь спать, а я что-нибудь придумаю, - ответил брат не терпящим возражений тоном.
Он вручил мне своё одеяло и стремительной походкой направился прочь от селянского двора. Я всё же заставила себя вздремнуть несколько оставшихся до рассвета часов, пока над самым ухом не начали драть горло петухи. Я подмела перья в курятнике и закопала дохлую птицу подальше, чтобы никто не видел. Не хватало ещё, чтобы селяне узнали, что мы за ней не углядели.
Вейас всё не возвращался. Я не выдержала и отправилась на поиски. Что будет, если хозяева придут ко мне одной про куродава спрашивать? Как я им скажу, что это был всего лишь хорёк, да и того мой брат куда-то снёс и запропал вместе с ним.
Я долго бродила по улицам от плетня к плетню. Только проснувшиеся селяне умывались над глиняными мисками, кормили снующих по двору уток и свиней. Женщины собирали укроп, петрушку и лук-порей к завтраку на небольших делянках. По узким улочкам гнали на выпас стада коров и коз. Даже занятые повседневными хлопотами люди всё равно отвлекались на меня и провожали любопытными взглядами, но не останавливали, слишком запуганные славой нашего ордена. А вот цепным псам было плевать и на папин титул, и даже на болтающийся у меня на поясе меч - с каждого двора меня провожал захлёбывающийся злой лай. Несолоно хлебавши я вернулась к приютившему нас на ночь дому.
Повело в сторону сеновала. Я даже не могла объяснить почему. Просто ноги зашагали туда. Стараясь ступать как можно тише, я толкнула дверь и заглянула в открывшуюся щель. Пахнуло пряностью сушёного разнотравья. Приглушённые стоны обожгли уши. Полоса света обозначила во мраке стройный мужской торс с разметавшимися по плечам белыми кудрями.
Я хотела тихо захлопнуть дверь, но как нарочно громко скрипнули ржавые петли. Мужчина резко обернулся. Следом поднялась вчерашняя молодка с приспущенным с груди сарафаном и выделяющимися в тёмных волосах сухими травинками.
- Ваш братик хочет присоединиться? - промурлыкала она, потягиваясь и выставляя напоказ свои прелести.
Я едва не вскрикнула. Вот Вейас и нашёлся. И почему его куродав не удавил?!
- Это вряд ли. Скромняга он, сам себя стесняется, - ухмыльнулся белобрысый паршивец.
"Закрой рот и выйди. Я быстро".
Я выскользнула на улицу и сползла на землю по стенке. Вот же дрянь, чуть не попалась! Вейас вышел через несколько минут, накинув на себя нижнюю рубаху. В руках он нёс свёрток, от которого пахло горячей выпечкой.
- Не охай. Не совала бы нос, куда не следует, ничего бы не увидела.
- Зачем тебе это понадобилось? У нас же дело. Куродав, забыл? Что станет, если её муж узнает?
- Так он сам и предложил, - пожал плечами брат. - Наверное, надеется, что так я их брак благословлю или просто оплату хочет снизить.
- Оплату за что? - нахмурилась я.
- За демона-куродава, конечно.
Вейас взял прислонённую к сеновалу жердь и протянул мне. На неё животом была насажена жуткая тварь: ярко-алая в зеленоватых и синих разводах, жёлтые колдовские глаза страшно выпучены, косматая морда ощерена, выставляя напоказ внушительные клыки с запёкшейся на них кровью. Я с трудом признала в этом чудище давешнего хорька. Что Вейас с ним сотворил?!
- Пришлось немного схитрить. Но ты бы видела, как селяне перепугались, когда его увидели! Чуть ли не ноги целовать стали за спасение.
Я отвернулась. К горлу подступила волна дурноты. Как это мерзко!
- Перестань! Не ты ли первая взялась людей обманывать?
- Я хотела развеселить детей!
- Какая разница?
Да как он может сравнивать?!!
Видя, что я обиделась, Вейас сменил тему:
- Нужно нашего демона побыстрее сжечь, чтобы никто об обмане не догадался. Сомневаюсь, что краска на нём долго продержится. А потом позавтракай, - он протянул мне свёрток. - Там пирожки с капустой и мясом. Только умоляю, ни с кем не делись - съешь всё сама. Голодным и убогим твои подачки не помогут, а если ты упадёшь от изнеможения, мы не сумеем оторваться от погони.
- Какой погони?
Вот это что-то новенькое. Я думала, что никто не станет нас преследовать так далеко от замка.
- Кое-какие слухи ходят, - замялся Вейас и почесал затылок. - Похоже, папа поставил на уши весь орден и отправил по нашему следу отряд ищеек во главе с твоим женишком. Вряд ли бы папа стал усердствовать из-за такой беспутной бестолочи, как я, а вот тебя действительно вознамерился вернуть. Если мы не поторопимся, то рискуем попасть к ним в руки.
- Мастер Вейас, почему так долго? Вы же обещали! - раздался из-за притворенной двери сеновала капризный голос.
- Всё будет хорошо. Выкарабкаемся, - подмигнул брат и ушёл ублажать селяночку.
Я бестолково топталась на месте, пытаясь унять панику. Ничего путного в голову не приходило. Как там в Кодексе Стражей говорилось: "Нужно решать насущные проблемы, а не переживать о том, что ещё не случилось". Я взяла шест с куродавом и направилась к ближайшему перекрёстку, чтобы скрыть следы нашего обмана.
10.
Я сидела на перекрёстке и мрачно наблюдала, как языки пламени обгладывают шерсть и плоть куродава, обдавая тошнотворным запахом палёной кошки. Прохожие исподтишка косились на меня, но я старалась их не замечать, изо всех сил показывая, что всё в порядке. Я уверена в том, что делаю. В сжигании демона на перекрёстке нет ничего необычного. Стражи всегда так поступают, чтобы огородить людей от злых чар. Забубнила себе под нос только что придуманное "заклинание" и подбросила в костёр пучки травы. Вроде так больше походит на таинство. Брат мой, Ветер, даже себя обмануть не получается!
Когда костёр потух, я собрала обугленные косточки и закопала их, снова бормоча под нос нелепицу и посыпая могилку полынью и подорожником. Расквитавшись с грязным делом, я подобрала с земли свёрток с остывшими пирожками и побрела в расположенный неподалёку город. Молчаливые стражники у ворот без лишних расспросов пропустили меня за пару медек. Никуда не сворачивая с ведущей через всё поселение широкой дороги, я вышла на главную площадь. В самом её сердце посреди рыночных рядов возвышался стройный деревянный храм с круглыми, похожими на луковицы куполами. Дом матери-земли Калтащ и её тринадцати сыновей - духов-покровителей ремёсел и земледелия. Отсюда никогда никого не выгоняли. В южных городах у таких храмов собирались толпы нищих и убогих. Просили милостыню, ждали, когда служители вынесут на улицу большой чан с чечевичной похлёбкой и разольют по глиняным плошкам, чтобы накормить всю ораву. Но север бездомные бродяги не любили - мало кому удавалось пережить суровые холода без крыши над головой, да и летние ночи здесь выдавались не слишком тёплые. Уж мы-то с братом хорошо это прочувствовали.
Я уселась на ступени, чтобы немного передохнуть. Из полукруглых дверей с резным растительным орнаментом вышел укутанный в медвежью шкуру жрец.
- Что кручинитесь? Невестушку свою обидели? - сердобольно поинтересовался он. - Так поговорите с ней. Бабы, они ж добрые, всё простят.