– Сам делай! – огрызнулась диса. – Мы к тебе на службу не нанимались.
– Вот именно! – азартно поддержала Энка, радуясь возможности поскандалить напоследок. – Мы только и делаем, что чтонибудь делаем. От кобольдов вас освободили? Из драконьей пещеры вытащили? От оборотней спасли? Из Чернолесья вывели? Сколько можно? Мы, между прочим, Мир должны спасать, а не гномов всяких разных!
Курганники наблюдали за развитием скандала с возрастающим интересом. Похоже, такого рода сцены были для них в новинку. Некоторые даже усаживались поудобнее на склонах, таращились блеклыми глазами, будто на представлении.
– Вы не сможете никого спасти, если вас сожрут! – рычал гном.
– Вот и спасай нас, чтобы было кому выполнить высокую миссию! – рычала сильфида.
– Да не знаю я, как от этих чудищ избавиться! Их же сотни!
– И мы тоже! Имеем мы право чегото не знать?
– Уймитесь вы наконец, ради всех богов! – беспомощно увещевали Аолен и Рагнар.
Ильза и Эдуард только подвывали. Меридит уже откровенно веселилась, позабыв свои страхи. А Хельги махнул рукой на скандалистов и обратился к курганникам со свеженьким вопросиком:
– Я, конечно, извиняюсь, но не могли бы вы сказать, каким образом вы спариваетесь? Лицом друг к другу или… Нет, вы не подумайте ничего плохого! Просто высшие водные организмы спариваются передом, а сухопутные – сзади. Ой, Меридит! Мне же больно! Чего ты меня пинаешь?!
И тут случилось невероятное!
В рядах курганников началось шевеление. Они вставали, разворачивались и уходили назад, в мрачные недра древних могил.
– Эй, а куда это вы? – почти обиженно окликнула сильфида. – Вы что, уже раздумали нас пожирать?
– Вот именно – раздумали, – обернувшись, бросило последнее чудовище. – Вас есть себе дороже! Как бы бешенством не заразиться.
– Что ж, – одобрила Меридит, – это здравая мысль. Тем более что нас кусали проклятые младенцы.
– Инкубационный период давно про… – начал было Хельги, но вскрикнул от нового тычка в бок и замолчал.
– Я вам вот что скажу, – заявила диса сурово, – надо всерьез задуматься о своем поведении. Мы выглядим настолько ненормальными, что нас даже есть отказываются.
– Тебя это огорчает? – удивленно моргнул Хельги.
– Конечно, огорчает! В смысле что нас считают ненормальными, а не то что не съели.
– Лучше пусть меня сочтут ненормальной, чем я стану чьимто ужином, – веско ответила Энка.
И Рагнар был с ней согласен, демон побери! Другие тоже не возражали.
Видимо, слух об их ненормальности распространился по всему могильнику. Больше путников никто не беспокоил: ни усопшие, ни ночные стражи. Даже красная рука, бездушная и безразличная в слепой жажде убийства, не появлялась.
Рассвет застал путешественников уже на порядочном расстоянии от зловещего места. Далеко на горизонте виднелись минареты Кансалона.
Кансалон был крупным торговым городом, лежащим на северной ветви Большого караванного пути, Он широко раскинулся по левому берегу реки Менглен, которую местные жители искренне считали могучей и полноводной. Хельги же о таких реках говорил с пренебрежением: "несудоходная на всем протяжении".
На все Староземье и окрестности Кансалон славился ткаными коврами, резвыми скакунами и керамикой с синей глазурью. Но главной его гордостью был рынок.
В пределах городской черты он не имел границ. Рынок был городом, и город был рынком. Тут можно было купить все: от булавки до дворца, от цыпленка до гарема, от кинжала до полностью вооруженной армии. В мирные дни город кишел разномастными толпами, – здесь можно было встретить кого угодно. Гномы сбывали излишки золота в обмен на провизию, эльфы закупали сехальский шелк для шатров. Торговцы Запада и Прилесья наезжали за пряностями. Представители многочисленных сомнительных малых народов вроде дис и спригганов нанимались на военную службу к жирным сехальским воеводам. Из Аполидия прибывали вербовщики проституток и скупщики краденого. Даже воюющие со всем миром орки беспрепятственно шастали по улицам Кансалона, уже пятьсот лет хранящего священный нейтралитет.
Но как было узнать, что творится теперь в этом всетаки преимущественно человеческом городе, из чего там нынче делают амулеты?
Главное – проникнуть в город тайно нельзя было даже ночью. Охранялся он как самая настоящая крепость – по всему периметру. Установили даже безумно дорогую магическую защиту. Не потому, что горожане боялись нападения. Просто желающих попасть туда всегда было так много, что входная плата составляла значительную статью доходов городского бюджета. Иначе говоря, охрана занималась отловом безбилетников. Раньше занималась. Как знать, кого она ловит теперь?
– Помоему, в город с нашими мордами лучше не соваться. Мало ли что! – обеспокоенно сказала сильфида. Она вдруг стала осторожна. – Пусть идут одни люди, купят еды, разузнают, что творится в Староземье…
– Я хочу разливного пива из забегаловки старого Хабура, – категорично заявила диса.
– Мы тебе принесем в кувшине, – с готовностью обещал Рагнар.
– Вас даже не пустят в квартал, где стоит пивная. Это только для своих, – вздохнула девица.
– А я должен представить ученика.
– Сущий идиотизм – рисковать жизнью изза пива и пустых формальностей, – сказала Энка безнадежно, лишь бы чтото сказать. Она уже не сомневалась: в город пойдут все. – Давайте хотя бы прикинемся людьми!
Хельги пожал плечами:
– Прикидывайся. Тебе это раз плюнуть. Уши волосами прикрой – и готово. А Меридит, пока кулаками махать не начнет, и вовсе от человека не отличишь. Но я могу прикинуться только волком. Боюсь, это пользы не принесет.
– А я вообще никем не могу прикинуться, – с грустью констатировал эльф.
– Придумала! – радостно объявила Меридит. – За людеймужчин вас с Аоленом выдать не получится. Зато за женщин, если как следует замаскировать – вполне! Наворуем по дороге тряпок, переоденемся южными женщинами, изобразим гарем. А Рагнар пусть будет хозяином. Подкрасим, навертим чалму…
– А я? – мрачно спросил Орвуд.
Меридит задумчиво оглядела приземистую, плотную фигуру гнома. Даже после всех их приключений и лишений он не выглядел тощим.
– Ты будешь евнухом! – решила девица.
– Чтоо? – Лицо гнома побагровело, а дар речи пропал.
– У евнухов не бывает бороды, – невозмутимо заметил Хельги.
– Сбреем! – нашла выход сильфида.
Дар речи вернулся.
– Да будет вам известно, – проревел гном, – я скорее соглашусь расстаться с головой… да что там – с головой! Я скорее соглашусь расстаться с тем местом, что отличает меня от евнуха, чем позволю тронуть мою бороду!
– Она тогда все равно выпадет. – Хельги любил точность в биологических вопросах.
Гном булькнул и не нашел что сказать. Рагнар попытался смягчить ситуацию:
– Почему бы нам не разделить гарем пополам? Пусть Ильза, Энка и Меридит будут моими женами, а Хельги, Аолен и Эдуард – женами почтенного Орвуда.
После таких слов гном взбесился еще сильнее:
– Ага, ты, значит, выбрал себе всех девиц, а мне сватаешь незнамо что?
– Хорошо, хорошо! – замахал руками рыцарь. – Давай наоборот, только не волнуйся!
– Не выйдет! – злорадно заявила Энка. – Здесь Юг. Если у молодого человека гарем из шести жен, да еще с евнухом, значит, это уважаемый господин. Не то что бородатый оборванец с тремя жалкими женщинами. Такого даже за ворота не пустят.
Хельги хотел возразить, что в город пускают кого угодно, лишь бы заплатили, но решил не портить Энке удовольствие. Его испортила Меридит. Она предложила переодеть Орвуда пожилой сехалкойаллахенкой. У поклонников Аллахе женщины вместо полупрозрачной кисеи, принятой во всем Сехале, носят совершенно глухую, длинную накидку – паранджу. Она отлично скроет любую бороду.
Энка разочарованно зашипела.
Но решение было принято, и пришлосьтаки спасителям Мира заняться самым банальным воровством в самом примитивном его проявлении. Перед городской стеной раскинулись кварталы оседлых коневодов и ремесленников. Под покровом ночи наемники и Рагнар пробрались туда и принялись таскать с веревок бабье белье, вывешенное для просушки, отдавая предпочтение тому, что поярче и побогаче.
– Ох, стыд! – бормотала диса. – Ох, позорище! Ох, не видать мне Вальхаллы!
Под чутким руководством художественно одаренной сильфиды состоялся процесс переодевания, и скоро Рагнар смог лицезреть свой гарем. Вид у мнимых жен был вполне благообразный. Правда, некоторые из них казались высоковатыми, но богатырский рост самого рыцаря удачно скрадывал этот недостаток. Рагнара Энка искусно замаскировала под восточного вельможу, смуглого брюнета со сросшимися на переносице иссинячерными бровями, в огромной чалме, скрученной из двух нижних юбок. "Лишь бы дождь не пошел!" – беспокоилась она, любуясь своим творением.
Меридит критически оглядела Хельги, Аолена и Эдуарда в их новых нарядах и осталась очень довольна.
– Очаровательно! – заключила она. – Очень миленькие жены.
Хельги весело фыркнул. Он спокойнее всех воспринял маскарад, в обществе спригганов совершенно отсутствовали социальные предрассудки по поводу полов. Гном, эльф и особенно принц втайне жестоко страдали. Эдуард рискнул заикнуться: а нельзя ли сделать его, скажем, младшим братом Рагнара или даже слугой.
– Гарем должен быть большим! – отрезала Энка.
В предрассветных сумерках к воротам Кансалона подошла небольшая процессия. Впереди статный, но страшномордый молодой сехалец, при нем шесть жен в долгополых одеждах: три длинные, две средние, одна невысокая, лица спрятаны под кисеей. Замыкала шествие низкорослая, толстая служанкааллахенка в бесформенной парандже.
Навстречу пришельцам выполз сонный стражник, взял входную плату – по одной золотой монете с носа – и нехотя приоткрыл ворота. Приказ он, конечно, нарушил.
В Кансалоне уже три месяца действовало распоряжение визиря: тщательно осматривать всех прибывавших в город с целью не допустить проникновения лазутчиков проклятых дэвов. Ха! Попробовал бы визирь сам выполнить свой приказ! Хамет, так звали стражника, однажды рискнул – задрал кисею у какойто сехалки.
Мало того что стерва оглушила визгом полгорода, а ему самому прокусила палец до кости! Невесть откуда объявилась толпа разъяренных родичей с требованием взять девку в жены!
Хамет вспомнил и содрогнулся. Сехалкато была страшная, как албасты!
Вот так благодаря давнему курьезному происшествию целая компания дэвов беспрепятственно прошествовала в столицу Белых Щитов.
Несмотря на ранний час, в городе уже кипела жизнь. По пыльным широким улицам спешили торговцы с товаром, каждый хотел занять место получше. Одни тащили на длинных палках подвесные корзины со снедью, другие толкали пред собой тачки, волокли скрипучие тележки. Те, что побогаче, погоняли прутиками ослов, навьюченных поклажей или запряженных в повозки. Немногие вели лошадей и странных, диковинных животных с надменной мордой и двумя мохнатыми горбами на спине. "Верблюды", – пояснила Меридит, а Энка почемуто хихикнула.
Некоторым же счастливцам спешить было не нужно. Они, медленно потягиваясь, разминали кости; шаркая, выходили из домов и нарочито неспешно плелись, звеня огромными связками ключей, которыми отпирали амбарные замки на дверях лавок и магазинчиков. А после, степенные, стояли в дверях, щелкали орехи и бросали высокомерные взгляды на спешащую, галдящую, бранящуюся толпу. Это позже, когда проснутся покупатели, надо будет суетиться, лебезить, угождать. А пока можно поважничать перед менее удачливыми и состоятельными торговцами, не имеющими собственных торговых площадей. Приятно!
Эльф, гном и люди были ошеломлены утренней суетой огромного города: казалось, их захлестнула живая река, могучий поток, из которого уже не выбраться, как ни старайся. Становилось страшно и весело.
Но наемники только головами качали и мрачнели. Привычный взгляд сразу уловил неладное. Не было в толпе торговцев ни дев корриган с корзинами целебных трав, ни лесовиков с грибами и ягодами, не мелькали бороды гномов и страшные рыла гоблинов, не шлепали ластами пропахшие рыбой водяницы. Да и среди людей маловато попадалось светловолосых северян.
Зато много, даже для Кансалона слишком много, встречалось торговцев оружием, амулетами, военной амуницией, зельем для излечения ран и отвода стрел. И у каждого продавца довольно скоро находились покупатели – останавливали прямо на улицах, вдали от торговых рядов. Но были это не серьезные воинынаемники, которые всегда подолгу, тщательно выбирают дорогое оружие, нанимают колдуна, чтобы подобрал подходящий амулет и проверил качество зелья. Налетали бритые, безусые мальчишки, хватали все побольше и подешевле: несбалансированные мечи, дурной стали ножи, поддельные амулеты, плащи из подгнившей рани.
Хельги с Меридит морщились презрительно, а Энка вдруг сложила стих. Правда, он был столь же далек от настоящей поэзии, как орк от эльфа, но потряс ее до глубины души самим фактом своего появления.
Я скажу вам – ойойой!
Пахнет Праведной войной!
– продекламировала она.
Праведная война – понятие из лексикона наемников.
Войны бывают разные. Повздорят, скажем, два соседакороля или наследники не поделят трон – наймут себе каждый по войску и грызутся, пока деньги не кончатся. Белым Щитам от такой войны сплошная выгода.
Нападет на богатую страну орочья орда – тоже неплохо. Прежде чем послать в победную битву собственную армию, правитель наверняка постарается подрядить для черной работы тысячудругую наемников.
Но бывают страшные Праведные войны – не на жизнь, а на смерть, во имя великих идей и священных целей, когда не регулярные армии, тем более не наемные войска, а простой народ в фанатичном порыве, оставив привычные дела, бросается в пучину убийств и разрушений. Самые кровавые, жестокие, опустошительные и долгие – это Праведные войны. Они не для Белых Щитов, не для чужих. В них все чужие – враги. И нет никому пощады! Ура!
Такую войну и почуяла Энка.
– А чего ты, собственно, ожидала? – не оценил ее проницательности Хельги. – Еще при нас весной началось.
– Надеялась, что сюда не дойдет.
– За пятьто месяцев? Скажи спасибо, что город еще не разнесли!
– Спасибочки! – Энка дурашливо раскланялась, изобразила нечто вроде реверанса. На нее стали оборачиваться. Обычно гаремные женщины так себя не ведут, особенно на улице.
– Блаженненькая она у нас! – громко пояснила Меридит. – Припадочная, бедняжка… уймись, дурища, ты нас всех угробишь!
– За собой смотри! Гаремные женщины не должны ругаться на улице, – парировала та.
Город был огромным, просто бесконечным. До квартала Белых Щитов добрались едва ли не к полудню. Но вот наконец перешли улицу и оказались будто в другом мире. Здесь не суетились торговцы, не толпились покупатели, не громоздились пестрые кучи товаров. Унылые казармыбараки выстроились правильными рядами. На улицу выходили их глухие, без окон, стены в два человеческих роста, изукрашенные непристойными надписями и похабными рисунками. "Ох и страшно здесь, должно быть, ночью", – подумала Ильза. А зря. Квартал Гильдии, невзирая на удручающемрачный вид, был самым спокойным в Кансалоне – городе, наводненном ворами и разбойниками всех мастей.
Энка вертела головой и радовалась. Редкие прохожие таращились на их процессию с нескрываемым удивлением: обычно гаремы в этот квартал не захаживали. Сильфиде нравилось наблюдать их реакцию – она обожала розыгрыши.
Меридит тоже радовалась. Добрая половина редких прохожих не принадлежала к роду человеческому. Это обнадеживало.
– Эй, – окликнул Рагнара молодой наемник – человек с длинными черными волосами, заплетенными в дурацкую косу, – ты не ошибся адресом, приятель? Ты в курсе, куда забрел? Твоим бабам тут не место!
Говорил он вполне миролюбиво: на самом деле по улицам этого района разрешалось ходить любому, даже гаремной женщине. Это в переулок постороннего не пускали, а в другие места – пожалуйста.
Но Меридит почемуто сочла нужным разозлиться.
– Не тебе, Аким, указывать, где нам место, а где нет! – рявкнула она так, что бедный Аким из Аполидия подпрыгнул и рефлекторно вытянулся по стойке "смирно".
Лицо женщины скрывала кисея, но ЭТОТ голос он не спутал бы ни с каким другим в мире. Однажды его угораздило попасть под командование десятника Меридит, о том времени он сохранил самые неприятные воспоминания.
Будучи сотником, да и не без влияния Хельги, Меридит склонна стала к некоторому либерализму, но во времена оные десятником она была суровым и беспощадным.
– Такто лучше! – Диса откинула с физиономии кисею и одобрительно кивнула остолбеневшему Акиму. – А что, у Хабура открыто?
– Так точно! – отрапортовал тот по старой привычке, и необычный гарем двинулся дальше.
До предела заинтригованный Аким скромно потрусил следом, не сводя глаз с бывшего десятника. Неужели ктото осмелился взять этакое чудовище в жены?
Дело прояснилось, как только процессия свернула в переулок. Появился патруль, женщины сбросили юбки и накидки, и оказалось, что четверо из гарема не женщины вовсе, а еще двое – кансалонские сотники, что в глазах Акима делало их половую принадлежность несколько неопределенной.
– Привет! – радостно поздоровалась Энка с патрульными. С одним из них она провела когдато пару приятных вечеров, двое других были его приятелями. – Узнаёте? Это Хельги Ингрем и Меридит из рода Брюнхильд. Мы сегодня пришли в город.
Меридит нахмурилась. Она не любила упоминаний про свой род. Род у дис именовался по наиболее известному его представителю, а прапрабабка Брюнхильд пользовалась известностью печальной. Но приятелям Энки не было до этого никакого дела.
– Силы Стихий! – ахнули они. – Вы что, спятили?! Зачем вы заявились в город? У нас тут несколько сотен дэвов сидят как в клетке, нос из квартала высунуть не могут, только и мечтают, как из города выбраться! Впору с боем пробиваться! А вы приперлись! Где ваши мозги?!
– За долги отдали! – отмахнулась Энка. – Идемте лучше в пивную, мы угощаем. Только пост сдайте как положено! – В девице заговорил сотник.
Патрульные охотно согласились, но, чтобы продемонстрировать бдительность и служебное рвение старшим по званию, кивнули на незнакомцев:
– А это кто?
– Они с нами, – исчерпывающе ответила Меридит.
А сильфида добавила:
– Этот здоровый – наш клиент, а тот дохлый – ученик сотника Ингрема.
Патрульные вытаращили глаза, но из деликатности промолчали. В конце концов, сам сотник Ингрем выглядел не намного солиднее своего ученика, а если послушать, что про него рассказывают…
Хваленое заведение Хабура на новичков особого впечатления не произвело. Только Рагнар смог оценить его по достоинству, остальные в пиве не разбирались.
Хельги, Энка и Меридит занялись расспросами, благо в пивной встретилось полно знакомых. Окружающие не переставали удивляться: "Вы что, из Инферна вышли?"
– Мы были далеко и долго, – пресекла Меридит встречные вопросы. – Тайна клиента.
Полученные в итоге сведения оказались неутешительными.
Большая Праведная война охватила почти все Староземье, причем без видимой причины. Народы будто взбесились, особенно люди.