- Не волнуйся, мы едем к друзьям. Там нам обязательно помогут… Все будет хорошо. Вот подушку возьми, - герцогиня вытащила одну из подушек, уложенных на ее сиденье, и протянула Кэти, - и постарайся поспать. Ехать долго.
- Не надо, - Кэти замотала головой, - Вам они нужнее. Я и так могу.
- Не спорь, бери. Мне тяжело сейчас спорить… Если она мне потребуется, я скажу.
Герцогиня сунула ей в руки подушку, прислонилась к спинке сиденья, облокотившись на оставшуюся подушку, и закрыла глаза.
Вначале Кэти показалось, что герцогиня сразу уснула, но потом, заметив в неверном лунном свете, освещавшем карету, как беззвучно двигаются ее губы, она догадалась, что та молится.
Кэти тоже попробовала молиться, но молиться не получалось. Ее сознание окутывал какой-то липкий страх… Она постепенно начинала осмысливать, что натворила… и то, что она едет с умирающей из-за нее супругой отца совершенно неизвестно куда и зачем… и то, что сейчас их наверняка будут искать и отец, и король… и если найдут, то ее сожгут на костре, как ведьму… Раньше она думала, что такое бывает только в злых и страшных снах или сказках, но сейчас это все происходило наяву и именно с ней. От всех этих мыслей хотелось кричать, плакать, бежать куда-нибудь… но она сидела, сжавшись в комок, в углу кареты и боялась даже шевелиться.
Карета останавливалась лишь на подставах, да несколько раз в лесу, чтобы они могли чуть-чуть размять ноги. Герцогиня, почти не двигаясь, сидела в углу, и беззвучно молилась, изредка заменяя кровавые полотенца чистыми. Она стала очень бледной, с почти синими губами, и Кэти с ужасом думала, что будет, если герцогиня умрет в дороге, так и не доехав до обещанных друзей, которые могут им помочь…
Однако все обошлось, и на рассвете второго дня, распахнув дверцу, кучер доложил:
- Предгорье, Ваша Светлость… Куда теперь?
Герцогиня впервые за всю дорогу улыбнулась:
- Благодарю, Пабло. Деньги, как я и обещала, твои. Подвези нас к постоялому двору на окраине, карету прямо перед ним поставь на обочине, в сарай не загоняй, а вот лошадей туда поставь и можешь отдыхать.
- Да, Ваша Светлость, благодарю…
Он захлопнул дверцу, карета проехала еще метров двести и остановилась.
- Приехали, Ваша Светлость, - доложил кучер и помог им выйти из кареты.
Герцогиня указала рукой на дверь:
- Стучи!
Кучер грохнул кулаком в дверь так, что моментально разбуженный хозяин тут же распахнул перед ними дверь.
- Комнаты на первом этаже, все, чтоб умыться и не беспокоить! - властно скомандовала герцогиня и, не дожидаясь ответа, шагнула в распахнутую дверь.
- Конечно, госпожа… - хозяин услужливо склонился, - как пожелаете… вот тут есть две смежные комнаты…
- Хочу с видом на горы! - раздраженно проговорила герцогиня.
- Есть… есть с видом на горы… только она одна и не такая большая, в соседней комнате сейчас никого нет, но там вещи купцов, они уехали за товаром на два дня, а кое-какие вещи тут оставили… а ключи у них… к вечеру они вернутся, и я переселю их… будет две рядом…
- Не надо никого переселять! Я хочу, чтоб было тихо, и никто не тревожил нас! Мы устали! Два дня в дороге… это ужасно… И чтоб под окнами никто не ходил!
- Конечно… конечно… как скажите… вот эта комната… она как раз угловая, никто не будет ходить и шуметь, ни по коридору, ни под окнами, я прослежу… и кровать в ней широкая… а хотите, еще одну поставят… - хозяин распахнул дверь комнаты и провел туда герцогиню и Кэти.
- Ничего ставить не надо! Вода, чтоб умыться есть?
- Конечно… вот таз, два кувшина, полотенца… могу еще что-нибудь принести.
- Все! Не надо ничего носить! Вот, возьми.
Герцогиня достала из сумочки золотую монету и протянула хозяину, тот с поклоном принял ее.
- Вы столь щедры… Все будет, как Вы пожелаете… не извольте беспокоиться.
- Чтоб до завтрашнего рассвета никто не тревожил нас! Никто, слышишь?! А еще лучше вообще забудь, что мы здесь остановились! Иначе, я постараюсь сделать так, чтоб ты об этом горько пожалел! Понятно? - грозно спросила герцогиня.
- Конечно, конечно… вот ключ, заприте дверь, и никто не посмеет Вас беспокоить.
- Двери хоть тут крепкие?
- Дубовые… наикрепчайшие… и ставни на окнах… Вы будете в полной тишине и безопасности.
- Второй ключ от двери тоже дай! У тебя ведь определенно запасной имеется, - герцогиня нахмурила брови.
- Конечно, сейчас принесу, - хозяин выскочил за дверь, и через несколько минут вернулся с ключом: - вот… больше ключей от этой двери нет… никто Вас не потревожит.
- Очень надеюсь на это - герцогиня высокомерно кивнула, потом, дождавшись, чтобы хозяин вышел, заперла дверь, положила оба ключа на столик у кровати и повернулась к Кэти: - Полить мне можешь, чтоб я умылась?
- Конечно, Ваша Светлость.
Кэти взяла кувшин, помогла герцогине умыться, потом протянула ей полотенце.
Та вытерлась, и сама взяла кувшин, - теперь давай, ты.
- Ваша Светлость…
- Не спорь. Умывайся, давай. Время дорого, нам надо торопиться.
- Торопиться? Но Вы сказали, чтоб нас не беспокоили до утра… - удивленно проговорила Кэти, подставляя лицо и руки под струю воды.
- Это уловка такая… как и с приказом ехать во дворец, я с самого начала не собиралась туда ехать… нам надо выиграть время… нам предстоит долгий путь, и это лишь его начало, поэтому я боюсь не успеть… - герцогиня протянула Кэти полотенце.
- Лишь начало? - вытирая лицо, изумилась та.
- Да. Нам предстоит неблизкий и тяжелый путь, но я верю, что у нас все получится, Господь не оставит нас… А сейчас помолчи…
Герцогиня опустилась на колени перед распятием и воздела руки вверх:
- Господи, услышь меня, к Тебе взываю… Отче наш, не оставь нас презренных, помоги, дай сил дойти до конца пути нашего… не отврати очей своих от заблудших овец твоих, наставь на путь истинный и не отринь того, кто по недомыслию своему оступился и сбился с пути… дай шанс все исправить… Боже милостивый и всеблагий к твоему милосердию взываю, помилуй нас грешных и недостойных… не лишай нас милостей и щедрот твоих, дай возможность искупить грехи и спасти души наши бессмертные. И пусть на все будет воля Твоя Святая.
В это время в окошко проник солнечный свет и осветил коленопреклоненную герцогиню ярким потоком лучей.
- Благодарю, Господи… ты ответил мне, - прошептала герцогиня и склонилась к полу.
Потом она стремительно поднялась, подошла к окну, распахнула его, внимательно осмотрела ставни, затем достала из сумочки небольшой моточек прочной бечевки и позвала: - Катарина, подойди сюда.
Дождавшись, чтоб та подошла к ней, она продолжила: - Смотри, вот тут на ставнях щеколда, если привязать вот сюда эту бечевку, которую пропустить через вот эту щель, то если плотно закрыть ставни с той стороны и дернуть за бечевку, щеколда защелкнется. А бечевку я сейчас привяжу вот такой хитрой петлей, так что, потянув за вот этот короткий конец, можно будет развязать узел и вытянуть всю бечевку. Поняла как? Делать все тебе придется, стоя вон на том узком карнизе… У меня сил не хватит. Сможешь?
- Зачем все это?
- Как зачем? Мы выберемся через окно, потом таким образом, закроем ставни, и никто, пока не сломают дверь, не сможет обнаружить, что нас там нет… а дубовая дверь быстро не ломается… Мы выиграем порядочно времени.
- Хорошо я все так и сделаю… А Вы сумеете вылезти в окно, Ваша Светлость?
- С твоей помощью постараюсь выбраться…
Герцогиня села на подоконник, потом перевернулась, свесила вниз ноги, держа Кэти за руку, нащупала ногами карниз, наступила на него, а потом спрыгнула вниз. И тут Кэти пришла в голову мысль, что неплохо было бы задвинуть шторы и прикрыть и внутреннее окно, пусть все думают, что они исчезли из запертой комнаты.
Она проделала все это, выбравшись на карниз, а затем осторожно плотно одну за другой закрыла ставни и, потянув сначала за один конец бечевки, защелкнула задвижку на них, а потом за другой, вытянула всю бечевку.
Смотав ее, она протянула моток герцогине, - Вот, Ваша Светлость.
Убрав его в сумочку, герцогиня повела Кэти вдоль зарослей кустов в сторону ближайшей горы.
Было раннее утро, почти все жители маленького городка еще спали, поэтому лишь маленькие птицы, радостной песней встречающие занимающийся день, нарушали утреннюю тишину. Они дошли до горы и никого не встретили. У подножия герцогиня нашла едва заметную тропинку, и они начали подниматься по ней в гору. Тропинка вилась вдоль отвесных уступов, забиралась на крутые склоны, и они, спотыкаясь и падая, взбирались по ней все выше и выше в гору.
Солнце стояло совсем в зените, когда герцогиня остановилась на небольшой горной полянке, покрытой мхом и чахлой, пожухлой травой.
- Надо немного отдохнуть… - проговорила она, села, а потом и вовсе откинулась на землю, устремив взгляд в небо.
- Нам долго еще идти? - спросила Кэти, садясь рядом. Она очень надеялась услышать отрицательный ответ, так как очень устала, и ноги совсем не держали ее.
Герцогиня помолчала минут десять, а потом очень тихо произнесла:
- Мы прошли примерно половину… Дальше подъем будет еще круче… так что соберись с силами нам надо успеть до темноты.
- Половину?! - ахнула Кэти, - мы не дойдем…
- Должны! - резко, будто отрезав, произнесла герцогиня и рывком поднялась, - Вставай! Пошли. Мне ничуть не легче, поэтому не смей ныть!
- Да, Ваша Светлость… - Кэти тут же встала и пошла следом за ней.
Всю дальнейшую дорогу она старалась не смотреть на явно мокрый от крови подол платья герцогини и кровавые следы на камнях, остающиеся за ней.
Уже стало смеркаться, когда герцогиня вдруг пошатнувшись, резко осела на землю.
- Что с Вами, Ваша Светлость? - склонилась к ней Кэти.
- Девочка моя, - герцогиня повернулась к ней и ласково коснулась рукой ее щеки, в глазах ее стояли слезы, - У меня больше нет сил… я умираю… но у тебя есть шанс… осталось совсем близко… стены монастыря уже видны. Иди туда, беги, моя хорошая, ты должна успеть до вечерней молитвы, иначе тебе вряд ли откроют… Но в любом случае: стучи, кричи, требуй позвать отца-настоятеля. А ему передай это, - герцогиня отстранилась и неловкими движениями торопливо сняла с себя цепочку с золотым крестиком, - он узнает его… скажи, что я звала его одного… я должна увидеть его перед смертью… - и она вложила в ее руки крестик и легко оттолкнула от себя: - Беги!
Испуганная Кэти вначале замерла, а потом бросилась вверх по тропинке к виднеющимся каменным стенам древней обители.
Добежав до них, Кэти принялась стучать в ворота. Через некоторое время в огромных дубовых воротах, обитых железом, отворилось маленькое окошечко, и чей-то голос спросил:
- Что надо?
- Отца-настоятеля! - на одном дыхании выпалила Кэти.
- Не принимает он… к тому же служба скоро… подожди, служба закончится, и монахини примут тебя и дадут ночлег…
- Мне он нужен! Он! Она умирает! Она не может ждать! Она хочет увидеть его перед смертью! Вот… вот это ему передайте… он должен узнать! Позовите его! - громко прокричала Кэти, и стала одной рукой испуганно совать в маленькое окошечко крестик герцогини, а другой снова стучать в ворота.
- Не кричи так и не стучи! Я хорошо слышу… - раздался голос, - Сейчас отворю…
Ворота медленно приоткрылись, и на пороге показался седой и согбенный монах.
- Кто умирает? - спросил он, беря из протянутых рук Кэти крестик, и вдруг, охнув, схватился рукой за сердце, - Жди… сейчас позову.
Он поспешно скрылся за воротами. Минуты ожидания показались Кэти вечностью. Наконец из ворот быстро вышел высокий монах с красивыми удлиненными чертами лица и пронзительным взглядом ясных, голубых глаз, у него была седая борода и седые волосы, однако, старым он не выглядел. Кэти поняла, что это и есть отец настоятель.
- Где она?
- Там, - Кэти махнула рукой, указывая вниз, - она хотела дойти, но не смогла…
- Веди.
Кэти послушно устремилась вниз по тропинке. Некоторое время отец-настоятель шел за ней, а потом, видимо разглядев лежащую у тропинки герцогиню, взяв за плечо, придержал Кэти и обогнал ее.
В вечерних сумерках, идущая за ним Кэти, увидела, как он наклонился над герцогиней и приподнял ей голову.
- Девочка моя любимая… радость моя… как же так… - прошептал он.
- Отче… - герцогиня открыла глаза, и легкая улыбка озарила ее лицо, а в глазах засветилась любовь, - я знала, что дождусь Вас.
- Ты хочешь исповедоваться, девочка моя? - он осторожно надел ее крестик ей на шею.
- Это потом… - герцогиня едва заметно качнула головой, - если силы останутся… сначала я хочу, чтобы Вы поклялись мне, Отче, что спасете мою дочь… это моя предсмертная просьба… не отказывайте мне в ней… я знаю, лишь Вы можете спасти ее… Ее обвиняют в колдовстве, спасите ее!
- А разве это неправда? - тихо спросил он, глядя прямо в глаза герцогине.
- Она не знала, во что ввязывается и что это все серьезно… это было лишь по неведению… Это моя вина… я не уберегла ее от этого… по моей беспечности она оказалась в таких условиях и книгу, из которой все узнала, получила… Я виновата в этом, Отче, поэтому молю, спасите ее!
- Что она сделала?
- Это неважно, Отче… у меня нет сил рассказывать… поклянитесь!
- Что она сделала? - настойчиво повторил вопрос отец-настоятель.
- Не будьте столь жестоки, Вы все и так видите, я же знаю… дайте мне умереть спокойно, Отче… поклянитесь.
- А ты уверена, что до конца выполнила свой долг? Ты не догадываешься, какие события последуют за твоей смертью? Ты, конечно, уведешь того демона, которого она выпустила… но дверь осталась открытой, и он вернется… вернется за ней, как только представится возможность.
- Так закройте ее.
- Это не в моей власти.
- Значит, научите ее, пусть она сама закроет. У меня уже нет сил, я и так сделала все, что могла и даже больше.
- Нет, радость моя… можешь проклинать меня перед смертью… но помочь ей в этом я не смогу… это можешь сделать лишь ты.
- Но как? Как, Отче?
- Не умирай, - спокойно, будто разговор шел о том, чтобы отказаться от обеда, произнес отец настоятель.
- Вы считаете, это в моей власти?
- Я постараюсь помочь… но и ты должна захотеть.
- Я не хочу больше жить… у меня больше нет сил, так жить, - в глазах герцогини сверкнули слезы.
- Я знаю, поэтому и говорю, что ты должна тоже этого захотеть. А то что получается… ты решила уйти и переложить на меня все свои земные заботы… Ну разве так можно? Каждый должен сам нести свой крест, моя хорошая… Я знаю, что тебе нелегко, но ты у меня сильная… ты все сможешь… - он вдруг легко, словно пушинку, подхватил герцогиню на руки, прижал к себе и, не переставая говорить, понес ее в сторону монастыря, - Ты еще нужна здесь и нужна ей в первую очередь. Никто кроме тебя не сможет помочь ей…
Кэти шла позади отца настоятеля, и в голове ее беспорядочно метались мысли: "Кто он, если без слов понял, что она натворила? Неужели он действительно может не дать умереть герцогине, если только та захочет этого? И что теперь будет с ней, если он отказывается ей помочь?"
Они вошли в ворота монастыря и их тут же окружили несколько монахов и монахинь.
- Алиночка… голубушка наша… Горе-то, какое… Отче, что с ней? Чем помочь-то? Вот, беда… - раздалось со всех сторон.
Какая-то монахиня всхлипнула.
- Нечего причитать, не умер еще никто, - сурово проронил отец-настоятель, и повернулся к согбенному монаху у ворот, - Ворота запри покрепче, отец Стефан, и с рассветом гостей жди, только отпирать не торопись.
Потом обернулся к собравшимся:
- Я хочу помолиться над ней в часовне, так что службу в храме без меня проведите… отец Марк, ты, проведи… да и о здравие ее не забудьте помолиться…
Потом повернулся и зашагал по двору, а Кэти, боясь потеряться и остаться одна в незнакомом месте, поспешила за ним.
Они вошли в небольшую каменную часовню, отец-настоятель опустил герцогиню на пол, зажег от нескольких горевших лампадок свечи и, опустившись рядом с лежащей герцогиней на колени, стал что-то тихо говорить.
Кэти, замершая рядом с дверью, внимательно вслушивалась, но понять не могла ничего. Наконец она поняла, что отец-настоятель молится на неизвестном ей языке. Блики света от свечей и лампад играли на лицах святых мрачно взирающих на Кэти со всех сторон, и ей казалось, что они все про нее знают и молча укоряют ее. От этого ей было очень стыдно и страшно и очень хотелось уйти или спрятаться, но выйти ночью во двор незнакомой обители было еще страшнее, а спрятаться было негде.
Час следовал за часом, а в часовне не происходило ничего. Герцогиня неподвижно лежала на полу, отец-настоятель монотонно и непонятно молился, стоя над ней на коленях, утомленная Кэти сначала прислонилась спиной к стене, потом села на пол, а затем и вовсе легла, свернувшись клубочком, и заснула.
Проснулась она от громкого возгласа: "Благодарю тебя, Господи!". Она испуганно приподнялась и увидела, как отец-настоятель поднимается с колен.
- Что с ней? Она не умрет? - бросилась она к нему.
- А ты теперь хочешь, чтобы она выжила? - глядя ей прямо в глаза, спросил он.
- Очень хочу… она совсем не такая, как я думала раньше… я бы все сейчас отдала, чтобы только все обратно вернуть… пусть бы меня отец всю жизнь в башне держал… только не было бы всего этого.
- А если бы была такая, как ты думала, тогда что, не хотела бы все вернуть?
- Наверное, все равно бы хотела…
- Из-за того, что страшно на костре оказаться?
- Да, - кивнула Кэти.
- А душу свою на вечную муку обречь не страшно? Это ведь пострашнее будет. Ты так не считаешь?
Кэти ничего не ответила, она стояла, испуганно съежившись, губы ее дрожали, а из глаз текли слезы.
Отец-настоятель грустно покачал головой и тихо произнес:
- Жаль, конечно, что ты этого не понимаешь… но может со временем… - потом тяжело вздохнул и продолжил, - Здесь костра можешь не бояться… здесь тебя не тронет никто. А если Алина вернется, то может и не только здесь…
- Так она не умрет?
- Надеюсь, что нет… - тихо произнес отец-настоятель.
- А за что Вы благодарили Господа?
- Он указал мне, как поступить с тобой.
- И как же?
- Пока ты останешься здесь… а потом посмотрим, как все дальше сложится. Тут многое от тебя зависеть будет. Не надо наперед загадывать.
- Меня будут искать отец и король… - тихо проговорила Кэти.
- Я знаю… они уже близко. Поэтому пойдем, я отведу тебя к привратнику, а сам пойду встречу их.
- Вы точно не отдадите им меня? - Кэти схватила его за руку и с мольбой взглянула ему в глаза.
- Ты покинешь монастырь лишь по собственной воле, и здесь тебе не угрожает ничего.
- Но Вы сказали герцогине, что спасти меня не в Вашей власти…
- Господь указал способ… Пойдем, - отец-настоятель взял ее за руку, и они вышли из часовни.
Как только они приблизились к воротам, к ним навстречу поспешил согбенный монах:
- Отче, что с нашей голубкой? Как она? Я всю ночь о ее здравии молился…