Она не сразу заметила, что и кузина, и тетушка слушают ее молча, глядя во все глаза и только что не открыв рты. Под конец они переглянулись, а Маргарита очнулась: очевидно было, что они восприняли эту историю не как больной сон.
- Ну блин, - сказала Лена. - Впору еще выпить.
- А что?..
- Да вот пусть мать тебе расскажет, а я пойду кофе приготовлю…
И Светлана Алексеевна рассказала.
Во времена давние-предавние, когда не было еще таких слов, как Беларусь и Украина, а была только одна Киевская Русь, и варяги служили у киевских князей, а может, и князья сами назывались тогда не князья, а конунги, поди теперь разберись, но дело не в них и даже не в варягах, а в том, что вот какая история приключилась в тутошных краях. Жила-была одна девица, красивая, смышленая, ловкая во всякой работе, да только бедная - сирота, всего приданного у ней было: одёжа, что на ней, да коса до пояса - символ девичей красы в стародавние времена, да глазищи зеленые, русалочьи… И многие парни были в нее влюблены, даже из зажиточных семей звали ее замуж, потому как была она сама себе приданное, но она выбрала одного, ну и, как это часто с красными девицами во все времена случается - красивого, да не больно честного. Может, он ее и любил, да только деньги, как потом выяснилось, любил сильнее - молодец из семьи был не бедной, да хотел быть еще небеднее, и решил жениться на дочери богатого мельника. А девица от отчаяния и поруганной любви пошла к жившей где-то недалеко колдунье просить приворотного зелья. Заплатить ей было нечем, обещалась потом отдать, как замуж выйдет и появятся деньги. Чего уж там надо было с зельем сделать - чтоб выпил, или на порог налить, а только за день до свадьбы ее милый купил нового коня, поехал покрасоваться, а конь возьми да и испугайся чего-то, да понеси, да и сбросил его - о камень головой, насмерть. И вот в деревне вместо свадьбы - похороны. А девица потом исчезла. Искали ее, обвиняли - мол, она виновата, наколдовала, горе-то ее у всех на виду было, а мало ли что: горе горем, а вредить не моги. Не нашли. Тогда-то и пошел слух, что она ведьмой стала и ушла в лес жить, как ведьме и положено. Говорили еще, что от ужаса содеянного она в речке утопилась и русалкой стала. А только русалкой-то ее никто не видел, а вот про ведьму пошел слух. И не просто ворожея какая, а почти что Баба-Яга. Состарилась - и в тоже время нет. Когда хочет - старухой покажется, когда хочет - такой, какой была тогда, когда все это случилось. Ну, скучает, конечно, одна в лесу, и потому иногда приманивает к себе кого-нибудь, кто далеко в лес забредет. По людским-то меркам это редко случается, но, говорят, молодых интересных мужчин не жалует, хотя и может приманить на забаву-расправу, а вот женщине может и помочь… И правильно водитель ее с Бабой-Ягой спутал. Но только не Баба-Яга это.
- О Господи, - прошептала Маргарита. - Но вы-то ведь не верите в это? То есть… ну, нормальная легенда, таких историй - миллион в каждой культуре, про несчастную любовь, неверного милого, но…
- Но на всякий случай, - сказала Лена, внося в комнату три чашки кофе и печенье на подносе. - Лучше бы тебе никому больше об этом не рассказывать.
- Она ничего не говорила, чтоб никому не рассказывать…
- Не говорила, но и свои мозги иметь надо. Вот: водитель, Нелли и мы с матерью - три раза рассказала, и будет. Три раза - как в сказках и положено. Не надо испытывать судьбу.
- Лена, ну!.. Может, мне это приснилось!
- Может. А только все равно лучше не болтать…
- А если Нелли или водитель будут рассказывать?
- Нелли не будет - не такой она человек. А водитель… Да и не важно: это уже информация, так сказать, из третьих рук, так что ладно. Если это и правда Ведьма, то тебе должно начать везти…
* * *
Рыжую он встретил почти через три года - на улице, случайно, как и хотел когда-то, но перестал хотеть, и встреча оказалась неожиданной. Он и не узнал бы ее - он всегда ходил по улицам, едва видя, куда идет и чудом не налетая на прохожих. Было лето, он держал вступительные экзамены в консерваторию и ни о чем другом не думал. Поэтому даже не отреагировал на "Привет!", прозвучавшее в спину и обернулся, когда услышал:
- Эй, Музыкант!
Рыжая выходила из двери какого-то магазина одежды, держа в руке пару бумажных пакетов на тесомочных ручках, и как раз в этот момент снимала темные очки. Если бы она не сняла очки, он бы ее не узнал.
Прошло три года - они были уже не подростки. Они были взрослые молодые люди. Рыжая не то что бы изменилась… она, как принято говорить, "оформилась", стала еще привлекательней именно потому, что стала взрослой. Мини-одежда, так любимая ею и в школе, теперь с большей выгодой подчеркивала изгибы ее форм, ведь теперь ее тело было не телом подростка, пусть даже и пятнадцати ранней зрелости лет, а телом взрослой восемнадцатилетней - "настоящей" - молодой женщины. Только волосы, по-прежнему кудрявые и длинные, она выкрасила в какой-то яростный красно-малиновый цвет, и цвет этот Магнусу не понравился. Но все равно - он замер, не веря своим глазам и ушам: Рыжая Кари цвела самым буйным цветом первой юности.
- Привет… - прошептал он, не зная, что скажет дальше и как вообще держаться после их такого прощания - без прощания…
Но Кари не выглядела ни смущенной, ни растерянной:
- Как дела?
- Так…
- Так как же? - и она опять засмеялась, как тогда, давно - ему казалось, что все было так давно.
- Вот… поступаю. Завтра экзамен по вокалу.
- Куда поступаешь?
- В консерваторию
- Ух ты! - в ее синих глазах заблестело восхищение, а это ведь всегда приятно, когда тобой восхищаются… - Так ты не отказался от своей мечты? Я думала, это у тебя было так, детство…
Она улыбалась, был яркий солнечный день, и ее малиновые волосы искрились под солнцем, и она окликнула и остановила его, узнала - наверное, через стекло витрины, ведь она выходила из магазина… "Может быть, она поумнела? - подумал он. - "Может, она раскаивается в том своем неумном поступке, как в приступе глупости, когда ляпнешь что-нибудь, а потом приходится только настаивать на совершенной глупости, потому что покаяться и попросить прощения не получается: тогда надо признать, что совершил ошибку, а значит - балда неразумная…" Он улыбнулся ей в ответ:
- Это не было детством. Я с детства все делал всерьез.
Она засмеялась еще радостней:
- Это всегда было заметно. Ты спешишь?
- Ну, как бы… - он растерялся так же, как три года назад. - Я не домой иду. - И тоже засмеялся: разговор делался точно такой же, как тогда. - Я присматриваю за… э… Старым Домом.
- Каждый день?
- Нет. Но как раз сегодня - да…
Тут у него перехватило дыхание: понял, что сболтнул лишнее, что не надо было говорить про Старый Дом, а то как бы она не напросилась составить компанию, а там, учитывая обстоятельства, еще неизвестно, чем бы все кончилось, или как раз наоборот - очень даже хорошо известно, а он не хотел бы этого сегодня. Завтра, после экзамена - да! Но не сегодня. Сегодня было его бдение над оружием в ночь перед посвящением в рыцари…
Но Рыжая Кари не стала настаивать на компании. Она только предложила проводить его до угла. На углу остановилась и принялась смотреть ему на пуговицу на рубашке и эта направленность ее взгляда страшно его смутила.
- Я слышала, - пробормотала она тихо, - у тебя тогда были неприятности в школе? Может быть, ты не поверишь, но мне правда жаль, что так получилось. Я не хотела…
У него перехватило дыхание. Чуть не сказал: "Эх, ты! Дуреха! Ну, теперь ты поняла? Больше не будешь?.." Но вместо этого сказал:
- Не было неприятностей. Так, небольшой конфликт. Быстро разобрались.
- Я рада, - и она опять посмотрела ему в лицо. - Мы сегодня идем в дискоклуб "Черный Кот". Ты не сможешь?.. Ах, да, у тебя завтра экзамен… А завтра вечером сможешь?
- Завтра смогу… А вы каждый день ходите в дискоклуб?
- Нет, - и она опять замеялась и он тоже улыбнулся: разговор делался какой-то смешной, они словно передразнивали друг друга. - Но как раз сегодня - да…
- А "вы" - это кто?
- Ну, так… - пожала она плечами. - Приятели…
На том они попрощались и расстались. Он шел по улице и старался не взбалтывать неприятный осадок, вызванный этим "мы", "приятели" и уговаривать себя, что теперь-то, встретив его, она не пойдет ни в какой дискоклуб, а завтра вечером он пойдет с ней хоть куда угодно, хотя в дискоклубах он глохнет от грохота и задыхается от табачного дыма, а потом они поедут в Старый Дом и зажгут свечи в старинных бабушкиных канделябрах… тут он едва не споткнулся на ровном месте, вспомнив, что они ведь так и не договорились, когда и где встретятся: "Прямо как тогда…" Но тогда всегда была возможность встретиться в школе. А как же теперь? Он помнил ее адрес - тот, трехлетней давности и, если они не переехали, он найдет ее по тому адресу… Он так решил.
Он бродил по большому старому дому, с досадой замечая новые неполадки и необходимость срочного ремонта. Вспоминал, как бабушка приговаривала, что дома тоже имеют душу и они хотят, чтобы в них жили, тогда их старение происходит не так скоро, оставаясь же пустыми, они ветшают столь быстро, как никогда бы не обветшали, будучи обитаемы… "Я буду здесь жить, - шептал он. - В конце концов, это мой дом!.. Мы будем здесь жить! Я отвоюю ее у всех приятелей. Она поймет, что я лучше их…" Он не боялся предстоящего экзамена и не волновался - он был готов к нему. Просто накануне важного шага ему требовалось побыть одному.
В десять тридцать вечера он выключил телевизор, вызвал по телефону такси и вышел на улицу. Сказал водителю название дискоклуба и тут же испытал острое желание вернуться в дом: "Я не должен этого делать!.." Но было поздно - волна несла его. "Я заберу ее оттуда! Какие такие приятели?! Может быть, она просто не решилась сказать, что хочет вернуться в этот дом?.. Или не надо? Сказать водителю, чтобы повернул?.. Слишком поздно!.."
В зале дискоклуба было, как и положено, темно, накурено, играла громко музыка, колонки вибрировали и у Магнуса сразу заложило уши. Он не оглох в прямом понимании этого слова, но звуки различал слабо и совсем уж собрался обратиться с вопросом к бармену, не появлялась ли тут этакая барби с малиновыми волосами, как сам увидел ее. Блестящее мини-платье похоже было на закрытый купальник больше, чем на платье, он платье-то и увидел сначала, а потом уж разглядел кудрявую гриву над ним, обрамляющую накрашенное лицо - и остолбенел. Рыжая была сопровождаема высоким интересным парнем, тот обнимал ее за талию, и они ворковали, как голубки. Ее глаза искрились, а губы улыбались и шептали что-то. Диск-жокей поставил "медленный танец" и пары пошли танцевать, чтобы в темноте и беспорядочном мелькании светомузыки пообжиматься под благовидным предлогом. Хотя им и до того не требовалось никакого предлога… Рыжая Кари прижалась к своему спутнику, гладила его по спине и продолжала улыбаться. Потом они стали целоваться в танце…
Расталкивая пары, Магнус пробился к ним и за плечо развернул Кари лицом к себе:
- За каким чертом ты остановила меня на улице? Зачем сказала, что сегодня вечером будешь здесь? Ты знала, что я потащусь сюда за тобой? Догадывалась? Тебе нравится издеваться над людьми? Втаптывать в грязь чувства? Видеть других униженными? Все дело в этом, да?!
- Э, э! Парень! - ее спутник выступил вперед, а она выдернула руку. - Ты что, перебрал? В чем дело?
- Да ни в чем! - закричал он. - Я задал вопрос моей однокласснице, пусть ответит! За ней небольшой должок. Ну, так что же?!
- Эй, приятель, успокойся! - на них оглядывались другие танцующие, а крепкие ребята у стены вытягивали шеи и готовы были вмешаться в разговор. - Не нарушай порядок в общественном месте!
Тогда он посмотрел на парня и обратился уже к нему:
- Ты давно с ней знаком? С полчаса будет? Подозреваю, что она сняла тебя совсем недавно, нет?
- Сняла?! Думай, что говоришь! Мы встречаемся уже пол-года!
- Пол-года? И она до сих пор не вытерла об тебя ноги? Или ты сам вытираешь об нее ноги? А ты что молчишь? - обратился он опять к ней. - Онемела? За каким чертом, я тебя спрашиваю, было заигрывать со мной на улице?! Чтоб опять выставить на посмешище - на этот раз перед новыми зрителями?! Будешь отвечать?!
К ним уже приближались смотрители порядка, а танцевавшие перестали танцевать и во все глаза пялились ни них троих, привлеченные бесплатным спектаклем. Мордобоем не пахло, но забавно было.
Рыжая Кари вдруг тихо засмеялась:
- Ты изменился, Музыкант. В школе был тихоня, а теперь вон как разговорился! Может быть, ты еще и драться научился?
- Может быть! Показать?
На плечо ему легла тяжелая ладонь, он дернулся и ладонь сбросил, но она легла снова, на этот раз сжав плечо железными тисками:
- Какие проблемы, молодой человек? В чем суть конфликта?
Он посмотрел в крепкие лица охранников. Не испугался - очнулся:
- В наивности и потере самоконтроля.
- Бывает, - согласился один из охранников. - А теперь сам уйдешь или помочь?
- Сам…
Он развернулся и пошел к выходу. Охранники шли за ним. В дверях он остановился и обратился к одному из них:
- Извините, не могли бы вы вызвать мне такси? А то… не знаю…
- Нет проблем, только перестань орать.
- Что?
- Чего ты кричишь до сих пор? Сейчас поедешь домой или куда хочешь, успокойся!
- Я кричу?
- В ушах звенит!
Магнус прислонился плечом к стене и схватился руками за голову:
- Я оглох… Я от такого грохота глохну…
- Чего тогда пришел?.. Ладно, пойдем, я тебя посажу в такси, тут стоянка-то вот, у дверей… И найди себе другую девку, не видишь, что ли, что она за?..
Он приехал в квартиру родителей, разбудив их и напугав свои появлением, так как накануне сказал, что будет ночевать в Старом Доме. Заснуть не смог. Не то что бы он думал о Кари, нет, просто в голове была пустота, а в глазах - пружины: сколько ни пытался закрыть их, не получалось - они открывались сами собой. Наутро в голове все еще звенело и слышал он плохо. Экзамен по вокалу он провалил. Он просто даже не раскрыл рта - махнул рукой и вышел из аудитории.
Дома, в своей комнате, он бросился на кровать лицом вниз и накрыл голову подушкой. К такого рода поражению он не был готов, он никогда не думал, что такое может приключится с ним - не справиться с музыкальным заданием! Зы три года занятий пением он не пропустил ни одного урока, ни разу даже не схватил насморка или ларингита, а теперь, в такой важный момент! И из-за чего?! Рыжую Кари он ненавидел…
Услышал, как открылась входная дверь и вошла вернувшаяся с работы мать - он всегда узнавал ее по шагам, как бы тихо она ни двигалась, может быть, именно по этой бесшумности походки, по тому, что она никогда не разговаривала сама с собой и не напевала вслух…
Увидев его туфли у двери, мать поняла, что он дома. А поскольку он не вышел навстречу порадовать ее хорошо сданным экзаменом, она догадалась, что дело плохо. Он слышал, как открылась дверь его комнаты, как мать постояла на пороге, потом молча подошла и села рядом на край кровати. Он чувствовал ее растерянность, как свою, чувствовал, что она хочет погладить его по голове и страстно жаждал как того, чтобы она это сделала, так и противоположного - чтобы не вздумала! Он боялся, что от ее прикосновения зарыдает, как ребенок. И хотелось зарыдать! И уткнуться шмыгающим носом маме в колени…
- Ну, сынок, - услышал он наконец ее шепот. - Ты еще так молод. Это же был просто срыв, авария… На следующий год ты обязательно поступишь!..
Одним прыжком он сел на кровати и посмотрел на мать: в ее глазах было столько страдания и сопереживания, сколько он не видел от нее за всю свою жизнь. Ему стало жаль ее.
- Ты понимаешь ли, в чем проблема? - зашептал он, боясь опять сорваться на крик. - Эта рыжая стерва… с самого начала… меня стали преследовать неудачи! Она отняла у меня мой успех!
- О чем ты, милый?
- Да ты послушай! Я знаю теперь, она положила на меня глаз, как только пришла в наш класс. И тогда заболела бабушка. Потом мы вместе сходили к ней в больницу - и бабушка умерла буквально через несколько дней! Потом этот проклятый Новый Год… И я порезал руку - из-за нее!..
- Милый, милый! - зашептала мать, и глаза у нее сделались испуганные. - Ты можешь обвинять эту девушку в чем угодно, но бабушка была больна очень давно! Ее диагноз был установлен за несколько лет до твоего рождения и, стало быть, этой девушки тоже еще не было на свете! Мы узнали о нем поздно, она всегда скрывала от нас… Она прожила с этим диагнозом двадцать лет, держась на самолюбии и силе воли… Это совпадение!
- Да, конечно, - понурился он. - Совпадение. Но как все совпадает: как только появилась она, у меня начались неудачи!
- Милый, жизнь сложна, без неудач не бывает! На следующий год…
- Да, - перебил он мать. - Конечно. На следующий год я поступлю. Если опять не встречу ее накануне. Я и на этот бы поступил!.. Как вообще все по-дурацки вышло! Он потер лицо руками:
- Мне надо найти работу. Нужны деньги. Надо ремонтировать дом. Я буду жить там. Я не могу себе позволить потерять еще один год…
- Это зависит от твоего места жительства?
- Не знаю… - пробормотал он. - Може быть.
Не мог же он начать вдаваться в сложные подробности описания астрального общения, в котором и сам не разбирался, он просто надеялся, что, сделав в доме ремонт, он изгонит оттуда дух Рыжей, а дух бабушки, живущий в доме уже более полувека, поможет ему излечиться от неудач…
Через пару месяцев он сумел устроиться рабочим в супермаркете. Все было бы ничего, он только опасался, что Рыжая может зайти - и утешал себя тем, что, может, она за хлебом и другими продуктами не ходит, такая "проза жизни" не по ней. Катая по залу тележки с коробками, он думал, конечно, в первую очередь о работе. Но во вторую очередь он думал о Рыжей: "Что она за человек? У нее вообще с головой-то в порядке ли? И чем она занимается сейчас, окончив школу? Ведь не только же посещением дискоклубов… Вот еще - загадка для психолога. Хотя для психолога как раз ничего загадочного здесь нет - обычная избалованная вниманием красивая дура… Тогда почему я постоянно думаю о ней? А если она сейчас войдет, и опять скажет, что ей очень жаль и так далее, снова глядя при этом на пуговицу - что я сделаю? Скажу ей, чтоб убиралась? Ох, не знаю…"
- Эй! Ты чего это тут?.. - услышал он удивленно-растерянное. Перед ним стоял его бывший одноклассник Суне, придерживая наполовину заполненную тележку. В тележке, возвышаясь над пакетами и банками, на специальном сиденьи для малышей сидел карапуз лет двух, мусолил шоколадную печенюшку и весь был в этой печенюшке: ручонки, губы, щеки…
- Да вот… - протянул Магнус и кивнул на карапуза. - Это кто?
- Это брат мой сводный. Мать за мясом пошла, я тут… помогаю.
- Что ж он так ухрюкался? Не заругает мать?
- Да ну его! - махнул рукой Суне. - Канючит - зубы, то, се… Ну, я ему рот заткнул…
- Тяжело с отчимом? - участливо спросил Магнул.
- Ничего, нормально. Ты-то что тут делаешь?
- Да вот, - опять понурился Магнус. - Не поступил.
- Как?! - Суне распахнул глаза. - Ты - и не поступил?!