– Сейчас нас доставят на рыболовное судно под видом рабочих, – объявил лейтенант, после того, как удовлетворился осмотром внешнего вида подчиненных, – Если в море сейнер остановит для досмотра военный корабль, то вы должны изображать из себя испуганных, безвольных аборигенов, которые обычно батрачат в море. Не вздумайте отвечать на зуботычины, ежели получите их от досмотровой команды. И, хоть ни один из имперских языков здесь слыхом не слыхивали, держите рот закрытым, дабы не вызвать подозрение незнакомой речью. Так же запрещено общаться с командой. Все вопросы решать со мной, или Раттом. На этом все. Надеюсь, повторять не нужно?
– Взвод, нале-во! – отдал команду мастер-сержант, повинуясь кивку лейтенанта, – Бегом – марш!
Далее последовала погрузка на приземлившийся неподалеку геликоптер, который доставил нас на судно. Сейнер стоял довольно далеко от берега и как только мы спустились на борт, тут же поднял якорь и отправился в открытый океан. До сих пор я представлял подобные суда какими-то гораздо более огромными, что ли. Этот же был всего метров тридцать в длину и около десяти в ширину. Подробно рассмотреть судно не получилось, так как нас сразу проводили в кают-компанию, где мы благополучно страдали морской болезнью целую неделю, покидая помещение лишь для посещения гальюна. Кормили здесь же, доставляя пищу в больших бачках и раскладывая ее в мятые жестяные миски.
– Подъем, Олег, – растолкал меня Сол, – Похоже, мы куда-то приплыли. Ратт приказал всем подниматься на палубу.
Вокруг уже почти все были на ногах. У дверей молча стояли сопровождающие нас аборигены.
– Слышь, братья по разуму, – обратился к ним сонным голосом Курт, остановившись в дверном проеме. – А здесь, куда мы приплыли, помыться по-человечески можно будет? А то от нас же потом уже несет, как от лошадей.
Аборигены, как обычно, промолчали. Лишь отступили дальше от дверей.
– Передвигаться бесшумно, не разговаривать, – встречал нас шепот Ратта на абсолютно темной палубе.
Мастер-сержант дотрагивался до каждого, будто считая, и легким толчком отправлял в сторону, где какие-то люди так же толчками направляли дальше. На корабле не горело ни единого огонька, и глаза некоторое время ничего не различали в кромешной тьме. Вот кто-то требовательно потянул за рукав вниз. Я пригнулся и уже слегка адаптированным зрением увидел спускающийся с борта металлический трап. Внизу на волнах выделялась длинная тень, очертаниями напоминавшая большую лодку. Судорожно цепляясь за поручни, пополз вниз, где меня буквально приняли на руки двое дюжих аборигенов, чьих лиц в темноте было не разглядеть. Волны, которые на сейнере практически не ощущались, раскачивали лодку довольно чувствительно, время от времени обдавая брызгами находящихся в ней. Когда все свободные места заполнились, один из принимавших нас с трапа оттолкнулся веслом от борта, и четверо гребцов дружно налегли на весла, направляя лодку в ночную темень.
Я заметил, как на наше место подплыла другая лодка, но тут в борт ударила волна, и мои руки непроизвольно вцепились в скамейку, как будто таким образом смог бы удержать суденышко от переворачивания.
Плыли бесконечно долго, и сердце замирало каждый раз, когда в борт ударялась более-менее приличная волна. Комбинезоны промокли насквозь от обрушивающихся дождем соленых брызг. Но, надо сказать, было непривычно тепло.
В моей голове не было вообще никаких мыслей, кроме ужаса перед ночной стихией, играющей нашей лодкой. Однако гребцы продолжали уверенно работать веслами, и, наконец, дно зашуршало по прибрежной гальке. Набежавшая волна на миг оторвала лодку от грунта и тут же вновь опустила, отступив. Выбежавшие из темноты аборигены вцепились в борта. Гребцы начали толкать нас, что-то лопоча на своей абракадабре, указывая жестами, что надо выпрыгивать.
В десяти шагах правее уже можно было различить очертания второй лодки.
– Живо выгружаемся! – донеслась сквозь прибой негромкая команда подошедшего от нее лейтенанта Хилла.
– Давай, ребята, шевели поршнями, – послышался рядом голос Ратта.
Небо со стороны океана начинало светлеть, из темноты проступили неясные очертания подступавших к берегу скал. К ним мы и направились трусцой, подгоняемые тревожным лопотанием встретивших нас аборигенов.
– Передай им, пусть лучше сами пошевеливаются, – послышался из предрассветных сумерек голос лейтенанта, обращенный, вероятно, к Ратту.
Привычный бег упорядочил мысли, спутанные чехардой последних событий, и вернул способность к логическому мышлению. Вот только логики во всем происходящем не наблюдалось никакой, ибо не ясен был смысл заброски на планету с отсталой цивилизацией специалистов по управлению современной боевой техникой, причем не имеющих абсолютно никакого боевого опыта. Неужели командование вооруженных сил Конфедерации, наплевав на Галактический Совет, решило поставить аборигенам образцы боевой техники, а нас послали в качестве операторов, а то и инструкторов? Нет, что-то тут не вяжется. Ну ее к черту эту логику. Как говорит Логрэй, пусть чулла думает, ибо у нее голова большая. Не помню, спрашивал ли я его когда-нибудь, кто такая эта чулла?
Меж тем, солнце уже взошло, и хотя его лучи почти не пробивались сквозь густые заросли, окружающие тропу, ведущую нас все выше от берега, воздух чувствительно накалялся. Климат здесь был явно теплее, чем в тех местах, откуда мы приплыли на рыболовном судне.
Неожиданно вышли на поляну, посреди которой стоял грузовик. В отличие от того, на котором нам уже довелось прокатиться, на этом не было тента, и вдоль бортов были оборудованы лавки. Как только расселись, грузовик тронулся и покатил по еле заметной дороге. Провожатые остались на поляне. Из аборигенов со взводом продолжили путь лишь те двое, которые сопровождали нас изначально.
Грузовик забирался все выше. Солнце уже пекло довольно чувствительно, и нестерпимо хотелось пить. Никто из ребят до сих пор не проронил ни слова. И причиной этому было не отсутствие вопросов, а общее состояние пришибленности – иначе и не скажешь – обрушившимися на нас событиями последних часов.
– Полный ахтунг, – первым нарушил молчание Курт, и прокричал, перекрикивая шум натужно ревущего мотора: – Я уже говорил, что моя задница чует нехорошее? Если не говорил, то считайте, что сказал.
– На кол ее за такие предсказания, – крикнул в ответ Геркулес.
– Идиот, – не остался в долгу Курт. – Это не предсказания, а предчувствия. Полезная вещь для солдата.
– Эй, солдат, – подал голос Халиль. – Спроси у своей задницы, когда нас, наконец, покормят сегодня?
– Могу подставить ее к твоему носу, чтобы ты сам спросил, – огрызнулся тот.
В это время грузовик начал пересекать вброд горную речушку, пенящимися потоками струящуюся меж довольно крупными валунами, и начавшие было гомонить, ребята затихли, с напряжением наблюдая за маневрами управляющего нашим авто оператора. Было ясно, что он знает горную дорогу, как свои пять пальцев, ибо на взгляд человека, впервые очутившегося в этих местах, никакой дороги здесь попросту не было. Да ее, в общем понимании этого слова, здесь и не было.
Глава – 7
Первая жертва
Судя по висевшему прямо над головой солнцу, был полдень, когда грузовик въехал в огороженную жердяным частоколом территорию, напоминавшую одновременно и воинскую часть, и партизанский лагерь. Ворота, которые перед нами распахнули, были также связаны из жердей. Думаю, что грузовик не особо бы и тряхнуло, если бы он проехал прямо через закрытые створки.
Внутри стояло несколько длинных сараев, стены которых были сделаны все из тех же жердей. По-видимому, это были казармы. Кругом сновали одетые в форму песочного цвета солдаты. Половина из них была перепоясана пулеметными лентами, что придавало схожесть с компьютерными героями-партизанами. Впрочем, вполне возможно, этот лагерь и был партизанским.
К грузовику подошел полный абориген, чей подчеркнуто важный вид выдавал здешнего командира. Наши сопровождающие спрыгнули с кузова и подошли к нему, подняв в приветствии руки. Толстяк козырнул в ответ, и они что-то залопотали на непонятном языке.
– Ого, как стрекочут – словно из пулемета! – удивился скорости общения аборигенов Курт. – И как они ухитряются всю жизнь не по-человечески говорить, да еще и понимать свою абракадабру?
– Ого, как стрекочут – словно из пулемета! – удивился скорости общения аборигенов Курт. – И как они ухитряются всю жизнь не по-человечески говорить, да еще и понимать свою абракадабру?
Тем временем толстяк пожал руки вылезшим из кабины Ратту и лейтенанту, и, радостно улыбаясь, начал что-то им объяснять. Вновь мастер-сержант исполнял роль переводчика. Наконец, наговорившись, вспомнили и о нас. Лейтенант дал команду выгружаться, и мы проследовали к одному из сараев, где напились теплой, но чистой воды из деревянных кадушек. Напившись, принялись поливать друг другу, с удовольствием освежая лицо и шею, смывая пот, смешавшийся с солью морских брызг.
– Чиф, чиф! – к нам подбежал кривоногий низкорослый абориген и, призывно махая одной рукой, другой указывал на длинный стол под навесом, где еще один представитель местного воинства раскладывал хоть и незнакомо, но аппетитно пахнущее варево из металлического бачка в жестяные миски.
– Э, эй, ты чего так мало накладываешь? – поспешил к столу Геркулес. – Мы со вчерашнего дня ни хрена не ели. Ты, блин, брат по разуму, или пособник галантов?
Абориген с невозмутимым видом закончил выбивать половник в последнюю миску, затем вдруг растянул губы в широкой, почти счастливой улыбке, обнажив до самых десен редкие желтые зубы.
– Чиф, – приветливо сказал он Геркулесу, и удалился вместе со своим кривоногим собратом.
– Вот еще Джоконда! – передернул плечами Феликс. – От такой улыбки аппетит начисто отрубает.
В мисках оказалось подобие лапши на мясном бульоне, в котором попадались кубики белого мяса. К каждой порции прилагалась половина серой лепешки. В общем-то, вполне приемлемая пища. Курт с Геркулесом даже потребовали добавки, но так как рядом не было никого компетентного в этом вопросе, их требования остались не замеченными.
Ни кружек, ни каких других сосудов с питьем на столе не присутствовало. Запивать пищу пришлось из тех же кадок, из которых пили и умывались по приезду.
– У-уф, – оторвался от черпака с водой Феликс. – Сейчас бы еще поспать часок-другой, и я бы поверил, что в мире есть счастье.
– Можешь считать меня прекрасной феей, которая выполняет твои желания, – раздался голос незаметно подошедшего Ратта. – Уиллис, заводи ребят в это… кхм… строение, пусть располагаются на отдых.
Он указал на дверь, вернее на дверной проем, ибо двери попросту не было, того сарая, рядом с которым мы находились. Внутри оказался приятный прохладный полумрак. Окна отсутствовали, и свет проникал только через вход и через щели в жердяных стенах. В три ряда – вдоль стен и посередине строения – стояли также жердяные топчаны, покрытые свеженарезанными ветками. На эти топчаны мы и попадали, почуяв вдруг невероятную усталость, которая не оставила сил ни для разговоров, ни для размышлений.
– Чиф, чиф! – ворвался в сон голос кривоногого зазывалы. – Чиф!
Похоже, это было единственное слово, которое он знал.
– Слушай, Чиф, ты кто? – раздался зевающий голос Курта. – Кибер-повар со сбившейся прогой, или местный даунито?
– Чиф, чиф, – радостно закивал тот в ответ.
– Курт, ты меньше вопросов задавай, – с соседнего топчана поднялся Сол. – А то все к тем двоим аборигенам приставал, теперь до этого клоуна докопался. Смотри, Ратт укоротит тебе язык.
– А чего я такого спросил? – возмутился Курт.
– Чиф, чиф, – напомнил о себе улыбающийся абориген.
– Да идем, идем уже. Пошли, парни, посмотрим, что нам на ужин сварганили, – и Уиллис, обняв за плечи назойливого аборигена, вышел с ним из сарая.
Снаружи начинало смеркаться. Солнечный диск на половину скрылся в проеме меж двух горных вершин, окрасив их фиолетовыми оттенками. В лесу орала неведомая неугомонная птица.
– Интересно, а после ужина нас снова спать отправят? – высказал я появившийся вдруг в голове вопрос.
– Это надо у задницы Курта спросить, – посоветовал Халиль и, заглянув в миску, протянул: – Опя-ать то же месиво.
– Не нравится, не ешь, – Геркулес уже вовсю уминал содержимое своей миски.
– Э-э, – сидевший напротив меня Карл Финней вдруг встал. – Ратт, вопрос задать можно?
Я обернулся. За моей спиной действительно стоял мастер-сержант. Заложив руки за спину, он наблюдал за тем, как мы ужинаем.
– Давай, Финней, выкладывай, что тебя беспокоит?
– Сэр… Ратт, когда нас посвятят в суть нашего прибытия на эту планету?
Все замерли в ожидании ответа. Даже Геркулес перестал жевать и застыл с приоткрытым ртом.
Мастер-сержант некоторое время молча смотрел на нас, затем прошел в начало стола.
– Итак. Я полагаю, что это далеко не единственный вопрос, волнующий вас. А потому, постараюсь ответить так, чтобы все остальные вопросы отпали сами собой, – он оперся руками о стол и продолжил: – Правительство Конфедерации и командование доверили нам выполнение секретной миссии по оказанию помощи одному из угнетенных народов этой цивилизации, пытающемуся встать на путь прогрессивного развития. Из всего, что я сейчас сказал, для вас особое значение имеет лишь слово «секретной». И это слово является универсальным ответом на все вопросы, которые вы сейчас готовы мне задать. Для братьев по разуму мы просто добрые волшебники, пришедшие из моря. Не знаю, станет ли тебе, Финней, от этого легче, но скажу, что цель нашего рейда мне неизвестна. А известна она станет только после прибытия в заданный квадрат, куда мы и отправимся через полтора часа. Так что, дожевывайте и пойдем затариваться в дорогу.
Затарились по полной, начиная от местного аналога «кирасы» – весьма тяжелого бронежилета в комплекте с металлическим шлемом, и заканчивая ящиками с боеприпасами и оружием.
Солнце уже окончательно село, и где-то за казармами затарахтело еще одно чудо местной цивилизации – дизельный генератор. По всей территории лагеря загорелись желтым мерцающим светом электрические лампочки.
– А эти «политехи» и правда «калаши» из исторических эрпэгэшек напоминают, – заявил дотошный Геркулес, которому досталась модификация ПТЛ в виде ручного пулемета, после чего постучал костяшками пальцев по прикладу и удивленно воскликнул: – И приклад, похоже, из настоящего дерева!
– PolyTech Legend, если не ошибаюсь, и была одной из разновидностей «калашникова», – задумчиво проговорил Феликс, разглядывая свое оружие – образец со стальным, складным прикладом, – А что касается деревянных деталей, так на закрытых и периферийных планетах – оглянись вокруг, парень – этого добра сколько угодно.
– Вот откуда ты все знаешь? – удивился Курт.
– Кто-то проводил досуг в РПГ-симуляторах, а кто-то в информационных порталах, – пожал плечами Феликс.
Мне достался такой же, как и у всезнайки ПТЛ со складным прикладом. Кроме того, получил и снарядил патронами по семь магазинов. Один магазин сразу полагалось присоединить к оружию – что настораживало и несколько волновало – четыре в подсумок, два поместились в специальные карманы на бронежилете. Четыре расчерченных на ромбы цилиндра осколочных гранат поместились так же в специальные кармашки на его боках. В итоге веса набралось довольно прилично, и я с сочувствием поглядывал на парней, которым посчастливилось стать обладателями тяжелых пулеметов. ПТЛМы по собственному желанию зацепили Сол, Геркудес, Курт и близнецы Тим и Лем Ламберы.
– Что это ползет? – прищурился в темноту Феликс, когда мы, полностью экипировавшись, расселись под стеной одного из строений в ожидании дальнейших распоряжений.
Повернув голову в ту сторону, куда смотрел Феликс, я заметил нечто плоское, двигающееся от кустов на опушке. Это нечто напоминало модель двухмачтовой яхты с полукруглыми парусами.
Кто-то из солдат, неразличимый в темноте, но, судя по угловатой фигуре, Филипп Норисс, встал и пошел навстречу странному пришельцу. Приблизившись, склонился. Существо тоже остановилось и вдруг раскинуло в стороны огромные, красочные крылья, превратившись в гигантскую невероятно красивую бабочку. Алые, изумрудные и бархатно-черные линии на крыльях переплетались в причудливых узорах. Казалось, будто от них исходит нежное, притягательное свечение. Кажется, в видеоэкскурсе что-то было про это удивительное существо. Однако в общем калейдоскопе информации льющейся тогда в мой мозг, сведения о гигантской бабочке промелькнули почти незамеченными.