— И на это дело кинули тебя?
— Пока меня… Думаешь, меня кинули, чтобы обезвредить секту «Край» и спасти девочку высокопоставленного папаши? — Понимание — очень горький напиток, и я был полон им до краев. — Да ее, скорее всего, специально направили, хотя она об этом даже и не догадывается. Романтика, приключения, на этом так легко играть… Знаешь, почему правительство любой страны так интересуется тоталитарными сектами?
— Почему?
— Потому что все эти секты разрабатывают свои, новые методы влияния на психику масс. Не индивидуумов, а масс. Желанный подарок для любого правителя, для любого средней руки царька, цепляющегося за власть. Демократии не существует, есть только иллюзия ее. Где-то больше иллюзии, где-то меньше… И это правильно, действительно правильно, потому что за любую свободу нужно чем-то платить. Всем не может быть хорошо. Если ты имеешь закон, запрещающий полицейским носить оружие, значит, смирись с тем, что весь криминал будет применять свои стволы в деле. Все взаимосвязано… Свобода и преступность, открытая пресса и шпионаж… Богатство и одиночество.
— Мартин, тебя несет, — перебил меня Таманский. — Что насчет чипа?
— Да, спасибо, действительно несет, извини, — поправился я. — А с чипом все просто. Микросхема и технология ее вживления позволяют контролировать, сознание реципиента, грамотно управлять им, глубоко программировать личность. Представь себе на минутку, бесстрашные армии, счастливые рабочие, не требующие слишком многого, законопослушные граждане, от которых не надо ждать ни революции, ни манифестации. И все это без концентрационных лагерей, без тюрем, с минимумом милиции… Без преступности, без наркотиков. Чистое, свободное от недостатков общество. Здорово?
Таманский медленно покачивал головой… Здорово, мол, ой как здорово… аж страшно.
— Картина, достойная утопистов прошлого века, — подытожил я. — И безусловное расслоение. Чистая элита и белковое быдло. Идеи мирового господства. Чистые и нечистые. Внутренний и внешний круг. Война. Одна, другая… И чья-нибудь окончательная и бессмысленная победа. Быдло работает, элита процветает. Вечно процветает. И никакого движения вперед, ни пиков, ни спадов. Одна непрерывная ровная линия. Это не диктатура, единственный естественный строй, выдуманный Природой для человечества, это СЕКТА. Одна большая, огромная тоталитарная Секта. Мечта Джима Джонса в действии, всемирный «Народный Храм», только без колючей проволоки.
Я замолчал, сообразив, что снова сорвался на патетику. Таманский и сам все отлично понимает, зачем я это говорю…
Костя молчал, глядя в потолок. Наконец он спросил:
— И это все из-за тронутых сектантов?
— Вроде того… Хотя странно, мне не дает покоя одна мысль, они не смогли бы без помощи со стороны создать этот чип. И технологию вживления разработать не смогли бы… Им кто-то подсказал. А вот кто?
— Мартин, а почему тебя послали?
— Не знаю, сами светиться не хотели, и все… — пожал я плечами. — Я почти случайно на чип вышел. И также случайно понял, зачем он нужен. Меня послали, чтобы я информацию о секте собрал и предоставил большим дядям. Вот тогда бы и началось самое интересное. Сюда таких бы специалистов нагнали…
— Откуда ты все это знаешь? — внезапно спросил Таманский.
— А ниоткуда. Подтвержденной информации до сих пор нет, заметь. Все, что я тебе тут наговорил, может быть выдумкой моего болезненного воображения. Я понял, что этот чип предназначен для программирования личности, когда помер мой информатор и когда мы его вскрыли в морге.
— Как так понял? Вдруг? Озарение нашло?
— А называй как пожелаешь, — отмахнулся я. — Озарение… Факты сопоставил… Дедуктивный метод… Как угодно, так и называй.
— Ну, допустим, я тебе поверю, но, кроме меня, в это никто не поверит, точно. — Костя озабоченно прошелся по комнате. — Ну где этот долбаный водила?!
— Сутенеры бьют… — предположил я, — А то, что не поверят, так это мы исправим. Вот прибудет твой таксист… И если господина хирурга-алкоголика еще не прирезали, то доказательства мы получим у него в лаборатории.
— И тогда что?..
— Тогда… — Я позволил себе минутку подумать. — Тогда начнется самое интересное.
— Очень содержательно.
— А иначе не получается, слишком много переменных в плане. На нас должны выйти похитители Вуду, мои начальники, боевики «Края», возможно, Шептун… Все это вносит такой бардак в расчеты…
— Замечательно! — воскликнул Костя. — Что делать с Вуду?
— Вытаскивать…
— Легко сказать. Когда мы в Москве за НЕРвами гонялись, у нас была поддержка целой криминальной армии, а тут что? Я, ты и Коля? У нас даже танка нет, за который можно было бы Коляна посадить…
— Ну ты размахнулся, господин журналист, — усмехнулся я. — Танк. Тебе не журналистом быть, а Архистратигом! Танков я, конечно, не обещаю, но команду спецназа я тебе гарантирую.
— Откуда?
— От друга… — ответил я. — Мы вскроем эту их секту, как банку с кальмарами. Ты кальмаров любишь?
— Только вареных. Я не извращенец типа тебя…
— Заметь, об ЭТОМ первым подумал ты! Хватай вещи, Коля приехал. Таманский был уже за дверями. Он первым услышал скрип тормозов.
Коля выглядел помято, похоже, действительно с сутенерами имелись некоторые проблемы. Зато он с довольным видом открыл багажник и показал нам два здоровенных дробовика и несколько коробок с патронами.
— А?! Каково?! — восторженно спросил он, — Выстрел, что твоя пушка!
— Да уж… — пробормотал Таманский. — Бронежилет, конечно, не пробьет… Но отбросит и кости переломает.
— А если в голову?! — кровожадно предположил Коля
— Были бы мозги, было бы сотрясение… — все так же задумчиво сказал Таманский. — Ты патроны для «зауэра» достал?
— А как же, в бардачке лежат. Как ты заказывал.
— Хорошо, тогда грузимся, — скомандовал Костя.
— Поесть бы, — робко предложил Коля, но Таманский зыркнул на него так, что тот мигом забыл о еде.
— Куда сначала? — спросил журналист, когда я заскочил на заднее сиденье.
— К хирургу, — ответил я.
Такси неслось по утренним пустым улицам. Только дворники со своими тележками равнодушно провожали нас взглядами. Знали бы они, что затевалось…
Коля неумолчно болтал, подогреваемый скупыми репликами Таманского. А я размышлял о том, как легко, оказывается, меняется то, что мы называем нашей жизнью. Случайное стечение обстоятельств — и мирный таксист становится кровожадным поставщиком варварского оружия. Талантливый журналист — прожженным авантюристом. Обычный программист — виртуальным сознанием…
— Сюда я привез Мурзика, — прервал мои размышления Коля. — Я точно не знаю, где у него что, так что сами ищите. Вас ждать?
— Конечно, Коля, конечно, — отозвался Таманский, забивая обойму в пистолет. — Жди под парами! — Он вылез, потом остановился и сказал на ухо водителю: — Только знаешь что… Отъезжай слегка от этого места. Я этого парня знаю. — Таманский кивнул на меня. — Может быть жарко. Так что отодвинься, но не уезжай…
Коля, ни слова не говоря, покатил за угол.
— Думаешь, не уедет? — спросил я.
— Нет, — беззаботно ответил Таманский. — Я с ним не рассчитался еще. Ни за перевозку, ни за пушки, ни за ночлег… Короче, ждет его куча бабок, он потому и носится счастливый. Давай в подвал?
— Давай, если у него что и есть, то наверняка в подвале, — согласился я. — Такие вещи в комнате не держат.
— Логично! — весело согласился Таманский и молодецки высадил хлипкую дверь в подвал многоэтажки.
Я плелся в арьергарде и только дивился прыти журналиста, который гнал перед собой волну разбегающихся бомжей. Кто-то пищал, кто-то матерился, кто-то пытался вырваться на улицу. Таманский не пускал, щедро раздавая затрещины, зуботычины и удары рукоятью пистолета. Пару раз для острастки он выстрелил в воздух, у меня чуть не лопнули барабанные перепонки. После этой демонстрации силы дорогу нам вызвались указывать сразу три какие-то облезлые личности.
Видимо, бомжи серьезно напугались, потому как мы очень быстро достигли так называемой лаборатории.
В углу на грязной дерюжине смачно храпел доктор Мурзилка. Мощный винный дух витал в помещении, заставленном черт знает какой аппаратурой, казалось собранной отовсюду. Какие-то проволочки, ржавые трубки, что-то кипящее. Здоровенный криогенный шкаф в углу Хирургический стол в подозрительных пятнах. Тумбочка молекулярного микроскопа. Венчал все это хозяйство недоделанный перегонный агрегат, высовывающийся из ниши.
— Нажрался-таки, скотина! — сказал Таманский и ткнул храпевшего Мурзилку ногой.
Мурзилка захлебнулся собственным храпом на середине ноты. Развернулся, и Костя едва успел выбить из его рук невероятно древний пистолет:
— Обалдел?!
— Нажрался-таки, скотина! — сказал Таманский и ткнул храпевшего Мурзилку ногой.
Мурзилка захлебнулся собственным храпом на середине ноты. Развернулся, и Костя едва успел выбить из его рук невероятно древний пистолет:
— Обалдел?!
— А-а-а… Это вы, значит… — просипел Мурзилка, разлепляя веки. — А крышка еще не готова, нет. Не готова… Завтра… Завтра приходите…
И он снова наладился прикорнуть.
— Какая крышка, ты, чудовище? — громко спросил Таманский и еще раз ткнул хирурга ногой. — Ты чем тут занимался?
— Как какая?! — Мурзилка недовольно сел. — Вы ж заказывали крышечку такую. На нос… Чтобы, значит, дырку прикрыть…
Он говорил все менее и менее уверенно, пока не смолк совсем.
Наконец он разглядел людей, которые пришли к нему
— Тебе сейчас самому крышечка потребуется… — прошипел Таманский.
— Ох, елки… — выдохнул хирург, сообразив, в чем дело. — Извините, значит… Обознался я. Этого-того. Слегка выпил.
— Ты работу сделал?! — зловеще спросил Костя, который был на последнем градусе кипения.
— Сделал-сделал! — торопливо заверил нас Мурзилка. — Точно все сделал… Диагностику вы заказывали? Да? Очень интересную штучку вы принесли, товарищи! Очень! Разобраться в структуре я не смог. И не надо так на меня смотреть, никто бы не смог, значит. Клепано на орбите, половина в закодированном виде… Вот так-то!
— Что этот чип делает? — спросил я.
— О-о-о! Что он делает, что делает… Это безумие, что он делает… — Тут Мурзилка вдруг резко прервался. — Вы обещали заплатить… Я, конечно, верю, значит, но обещание… Сами понимаете…
Таманский вопросительно посмотрел на меня.
— Времени мало, но действительно обещали… — сказал я и кинул на грязный стол свою кредитку. Начирикал на обрывке бумажки три пин-кода. — Держи. Снимешь все, что тут есть…
Мурзилка схватил карточку, лихорадочно стал заталкивать ее в приемник какого-то аппарата, бормоча под нос:
— Спасибо, ай, спасибо вам… Сейчас-сейчас я все… Все сделаю… Только проверить нужно, значит. Проверить… Это ж минутка, минутка… о-о-о-о…
Последнее относилось к тем цифрам, которые высветились на дисплее.
— Ты уверен, что это так уж необходимо? — тихо спросил у меня Таманский. — Денег жалко на этого…
— Фирма платит, — успокоил я его. — Оперативнику положено.
— Так вот, товарищи мои. — вдруг восторженно заявил Мурзилка. — Микросхемка ваша уникальна в своем роде. Мечта всего прогрессивного человечества. С ее помощью можно легко и без потерь осуществить, значит, коррекцию биоимпульсов, направленных в нервную ткань. Тонкий механизм связи позволяет работать с импульсами буквально вживую, подавая необходимую информацию в любом объеме и в любую зону мозга. Можно виртуозно манипулировать этими импульсами, можно селективно подходить к их коммутации, значит. Вы понимаете, что это значит для всего прогрессивного человечества? Какие горизонты открывает?! Конечно, мне многое непонятно, например система связи. Но в условиях серьезной лаборатории можно разобраться, товарищи. Можно! Там очень тонкий механизм, он обеспечивает канал связи с остальными узлами ячейки и с центральным сервером. С этим я еще не разобрался, но…
— Тебе все ясно? — спросил меня Таманский.
— Да, старик, услышал все, что нужно. Закрывай спектакль, — ответил я.
— Давай чип, — сказал Таманский Мурзилке.
— Пожалуйста, — ответил хирург.
— И забери карточку с собой… У тебя бензин есть?
— А как же, конечно есть… — Мурзилка ринулся куда-то в сторону криогенной установки и выволок из угла здоровенную канистру. В воздухе остро запахло топливом.
— Вот и замечательно, — сказал я. — Криогенику открой. Мы вытолкали Мурзилку в коридор, чтобы не мешал. Разлили бензин, поставили канистру с остатками посреди помещения. Открыли криогенную установку — Пошел, пошел… — крикнул Таманский Мурзилке. — Ты теперь богатый, новую лабораторию купишь.
— Или вообще ничего не купишь, что вернее, а сопьешься на хрен, — пробормотал я, закорачивая электрический щиток, чтобы не сработала защита, и вышибая противопожарную систему. — Радетель о благе просвещенного человечества, блин.
— Готов? — крикнул Таманский.
— Готов!
— Тогда побежали!
Через некоторое время за моей спиной прозвучал выстрел.
Пуля выбила сноп искр из какого-то прибора. Лопнула трубка.
Полыхнуло так, что затрещали волосы на затылке. Мы неслись по коридору, как бешеные зайцы. Впереди меня что-то верещал Мурзилка, позади орал Таманский, которому досталось больше всех.
Бомжей как ветром сдуло.
Мы выскочили на улицу. Остановились, тяжело дыша.
За мой рукав цеплялся хирург и что-то лопотал.
— Чего тебе надо? — оборвал его я. — Получил бабки и мотай из города, тут тебе жизни не дадут.
— Уходить надо, значит. Сейчас до криогенных баков огонь доберется и… Что там произойдет после, я недослушал. Потому что земля дернулась. Дом тяжело подпрыгнул и просел посередине. Подвальные окошки с ревом вынесло наружу бешеное пламя. Все здание до самой крыши содрогнулось.. Но устояло
— Надеюсь, никого не зашибло, — со спокойствием английского лорда произнес Таманский, глядя вслед улепетывающему Мурзилке. — Кстати, и нам пора…
Из-за угла выруливал ошалевший Коля.
В последний момент мы заметили, что у него на заднем сиденье сидит пассажир.
Тормоза такси резко взвизгнули. Дверца открылась.
— Нехорошо так встречать старых знакомых, Константин… Нехорошо… Да еще с моим же пистолетом.
Я посмотрел на Таманского и увидел, что у него в руках пляшет «зауэр».
Из машины вылезал улыбающийся Шептун.
— Я как знал, что вы бесшумно дела делать не станете… Любите вы всякие большие «БУМ»…
В тишине, готовой разорваться паническими криками и воем сирен, громко прозвучал перелив мобильного телефона Таманского.
— Возьми, возьми. Это наверняка тебя, — улыбаясь, сказал Шептун. — Ваши друзья из «Края»…
19. КОНСТАНТИН ТАМАНСКИЙНезависимый журналистЭто был Легин.
— Господин Таманский? — спросил он слащаво. Сидит, наверное, сволочь, перед своим игровым компьютером, убивает кого-нибудь… Хотя убивать они, кажется, и в жизни умеют очень качественно.
— Ошиблись номером, — сказал я и отключился.
В подвале что-то трещало и постреливало. Воняло горелой резиной и расплавленным пластиком. Адская лаборатория доктора Мурзилки сгорала дотла.
Шептун с Мартином в это время смотрели друг на друга: Шептун — с усмешечкой, Мартин — изучающе. Наверное, прикидывал, куда Шепа половчее стукнуть. Они уже дрались однажды, и мне пришлось их тогда разнимать. Сегодня разнимать не стану, решил я, но они так и не начали драку.
— Ладно, ребята, — мирно сказал Шептун, привалившись спиной к автомобилю. — Давайте не будем устраивать разборки. Костя, спрячь пистолет.
Костя я ему… Надо же… Что ж, и то верно, пистолет можно спрятать.
— Спасибо, — кивнул Шептун.
Из-за его спины через стекло машины с открытым ртом пялился на нас Николай.
— О чем будем говорить? — спросил я.
— Говорить будем потом, сейчас надо двигаться. Полиция приедет, пожарные… Да и Легин тебе звякнул, явно уже отследили, где находимся. Грузитесь, а там разберемся.
Я сел назад, с Шепом, а Мартин — на переднее сиденье, и Коля повез нас прочь от пылающего здания. По пути я вспомнил, что распотрошенный труп так и остался валяться у Машки в подвале… Вот оказия. Ладно, баба не из пугливых, на удобрения его пустит, надо полагать. Будут у нее цветочки расти пышным цветом. Надо Колю все же предупредить потом, а то достанется ему на орехи.
Что касается Шептуна, то его внезапное появление не было для меня таким уж неожиданным. Раз он появился один раз, появится и второй, рассуждал я, и долго ждать не пришлось — вот он, сидит, улыбается.
— Стоп, — велел Шептун, когда мы подъехали к чахлому садику, в котором среди кустарника прятались скамейки. — Жди здесь.
Быстро Коля нового хозяина нашел, подумал я ревниво.
Мы чинно сели на пластиковую синюю лавочку, словно пенсионеры, собирающиеся играть в трехмерные шахматы. Сходство усилилось, когда Шептун вынул из кармана длинный футлярчик, очень похожий на коробку для этих самых шахмат.
— Вот здесь, — сказал Шептун, вертя в руке футляр, — информация о «Крае». Счета, персоналии, досье, записи переговоров, разнообразный компромат. Цены, как говорится, не имеет. Все это ваше. У вас, само собой, родился резонный вопрос: что я, то есть стоящие за мной «Увидевшие свет», попрошу взамен. А взамен я попрошу у вас чип, который добрый доктор Кравченко, сиречь Мурзик, извлек из покойника. Как вам предложение?
— Предложение заманчивое, но зачем нам все это без чипа? — возразил я. — Без чипа нам это ни к чему. Лучше давай рассудим так: мы тебя не трогаем, потому что ты будешь работать с нами. Скоро здесь завертится такая мясорубка, что без нас ты не уцелеешь даже при своем легендарном везении.