– Зине стало хуже, – вымолвил он. – Она ничего не ела с тех пор. Что с ней могло произойти? – Он неуверенно поднял на меня глаза.
Я приподнялся и отложил нож в сторону.
– Разреши, я взгляну.
Все с таким же отрешенным видом он протянул мне клетку.
Зина лежала в углу, положив голову на лапки. Ее некогда белоснежная шерстка потемнела, свалялась и торчала клочьями, глаза-бусинки потускнели, хвост вяло подрагивал. Мордочка была измазана в засохшей крови, вероятно, она кидалась на решетку.
Я протянул к дверце руку.
Дэн схватил меня за плечо:
– Осторожно!
В тот же момент крыса с необыкновенной скоростью метнулась к решетке, со всего маху ударившись о прутья. На мордочке появилась свежая кровь, капельки крови висели также на усах, сверкая, точно крошечные рубины. Она жалобно запищала и снова стала метаться по клетке. Затем она остановилась и в упор посмотрела на нас. Разбитый носик нервно подергивался, шерсть поднялась дыбом. Потом Зина повернула голову в сторону моря и снова вперила в нас испуганный взгляд.
– Дэн, будь я проклят, если она не хочет что-то нам сказать! – воскликнул я, наблюдая за Зиной.
– Я бы никогда в это не поверил, – ошеломленно выдавил Денис. Он растерянно смотрел на свою питомицу, кусая губы.
Зина то умоляюще смотрела на нас, то переводила взгляд на море. Неожиданно она задрала голову вверх и завыла, именно завыла, да, я не ошибся, не запищала, а завыла. Встав на задние лапы, она кричала, захлебываясь собственной кровью. В этих жутких звуках, которые исходили из ее крохотной глотки, было столько ужаса и боли, что мне стало страшно.
«Ну же, глупые, неужели вы ничего не понимаете?!» – будто говорили ее обезумевшие от страха глаза.
Дэн испуганно отступил назад.
– У меня такое ощущение, что она хочет, чтобы мы отправились к морю, – тихо предположил он.
– Возможно. Если это не плод моего больного воображения, готов поклясться, что Зина просит нас покинуть это место, – сказал я.
Брови Дэна поползли вверх.
– Ты шутишь? – с беспокойством спросил он.
– Думаю, нет. Может, было бы лучше ее выпустить наружу? – предложил я.
– Она не пойдет. Смотри!
Дэн наклонился над клеткой и, нажав на рычажок дверцы, опустил его вниз. Клетка открылась.
Зина попятилась, продолжая кричать. Забившись в угол, она в страхе глядела на нас. Крошечная капелька крови сорвалась с ее дрожащего усика и упала на дно клетки.
– Да что с ней?! – Дэн был готов расплакаться и с надеждой смотрел на меня.
– Дэн, я же не врач. Могу одно сказать – дела хреновы.
– Это я и сам вижу. Может, Клим чем-нибудь поможет?
Я ничего не ответил. И хотя я всегда был равнодушен к грызунам, смотреть, как она умирает (а сомнений в том, что она умирает, у меня уже не было, но говорить об этом Дэну я, понятное дело, не стал), я не мог.
Из дома вышла Диана в соблазнительных коротеньких шортиках. Черты лица заострились, под глазами темные круги. Мельком взглянув на нас, она присела на краешек скамьи и принялась расчесывать волосы.
Ирина подошла к ней.
– Как самочувствие?
– Нормально.
– Можешь воспользоваться моим зеркалом.
– Нет, спасибо. – При этих словах кровь отхлынула от лица Ди и она вздрогнула, уронив расческу.
«Да, дорогая, выглядишь ты неважно. Низкопробные девочки с Тверской с похмелья выглядят куда свежее. Уж не знаю, паук ли напугал тебя либо что-то еще, но это сильно на тебе отразилось», – подумал я.
Закончив точить нож, я слегка дотронулся до лезвия пальцем, пробуя его остроту. Удовлетворенный своей работой, я решил прогуляться к морю.
Мне хотелось побыть в одиночестве, но из приличия я предложил Ольге составить мне компанию. На мое счастье, девушка отказалась, сославшись на то, что будет помогать Ирине.
* * *После завтрака все разбрелись кто куда. Дима с Климом ушли к морю, Ральф, естественно, увязался за ними. Одно время собака крутилась подле Игоря, тот сначала испуганно поджимал ноги и бормотал типа «фу». Однако через некоторое время Гуфи уже гладил Ральфа и что-то ему рассказывал. Воспитанный Ральф вежливо и терпеливо слушал Гуфи, позволяя себя чесать за ушами, однако, когда возник вопрос оставаться с ним либо бежать на море за хозяином, овчарка не колебалась ни секунды. Оставшись один, Гуфи вздохнул. Притулившись на краешке скамейки с книжками, он углубился в их изучение.
Денис некоторое время возился с Зиной, после чего куда-то исчез. Ирина видела, в каком состоянии он находился, и решила его не трогать, пусть погуляет в лесу. Ей было больно смотреть на него, да и крысу тоже жалко (Ира успела к ней привязаться, несмотря на то что всегда боялась крыс и мышей), но девушка ничего не могла сделать. Правда, ее несколько удивило, что Денис оставил клетку с визжащей Зиной прямо под деревом, а сам ушел. Она пыталась промыть разбитый носик Зины ватой, но крыса не давалась в руки и больно оцарапала ей руку. Чертыхнувшись, девушка отнесла клетку в дом.
Ольга готовила на обед фасолевый суп, что-то напевая себе под нос, и Ирина не могла не улыбнуться. Сегодня она с изумлением для себя отметила, что Ольга за какой-то один день из неприметной, бесцветной особы превратилась в весьма привлекательную и милую девушку. Она словно расцвела, как расцветает чудесная роза. Глаза девушки сияли, лицо лучилось счастьем. «А этот Стропов, оказывается, сердцеед, – усмехнулась Ира. – Влюбить в себя меньше чем за сутки девушку – на это нужен талант».
Диана угрюмо сидела в беседке, вяло листая журналы мод, но цепкий взгляд Ирины сразу отметил, что разодетые манекенщицы интересуют Миляеву меньше всего.
«Что-то гложет ее», – подумала Ира. Обильный макияж не смог скрыть бледность и явную усталость девушки.
Поразмыслив, чем бы заняться, девушка решила постирать вещи. Дэн снова где-то вывозился, как поросенок, да и у Ирины накопилось кое-какое белье.
Нагрев на костре воду, девушка начала стирать. Она очень трепетно относилась к чистоте и личной гигиене, не без труда приучив к этому Аверина. Ира свалила выстиранные вещи в таз и направилась к ручью. Она знала, что нет ничего лучше, чем прополоскать выстиранное белье в проточной воде либо ручье.
Полоская в прозрачной воде рубашку Дениса, она вспомнила про золото, которое им показывал Клим. А вдруг и ей удастся найти самородок? Ирина не относилась к категории меркантильных девушек и не испытывала особой тяги к богатству, но найти в заброшенном уголке земли в горном ручье золото – такая романтика! Пусть даже самый малюсенький самородок. Она убрала бы его в маленькую шкатулку, которую ей подарил на 8 Марта Дэн, и изредка любовалась бы, особенно по вечерам. В этой очаровательной шкатулке, сделанной вручную, уже лежали золотые серьги в виде изящных бабочек с распахнутыми крыльями, у каждой вместо глаз – по крохотному бриллиантику. Эти серьги тоже подарил ей Дэн – в тот день, когда он сделал ей предложение.
Внезапно подул сильный ветер, растрепав волосы. Ирина поправила прическу, занеся в мысленную записную книжку, что нужно будет покрасить волосы в естественный цвет. Вода была холодной, и руки девушки покраснели, но она не обращала на это внимания. Тем более осталась только ее футболка.
Хриплое карканье вороны, казалось, раздалось над самым ухом, и Ирина, вздрогнув, чуть не выпустила из своих залубеневших рук майку. Выжав ее, она поднялась на затекшие ноги, тысячи иголок вонзились в икры.
И обомлела.
Туго скрученная футболка, похожая на большой кокон, выскользнула из внезапно ослабевших пальцев и тяжело плюхнулась обратно в ручей. Потоки воды тут же ее расправили и плавно понесли по течению.
Ирина чувствовала, как страшный, нечеловеческий крик рвется изнутри, легкие словно съежились и уменьшились в размере, как прошлогодние листья, виски сдавило, горло мгновенно пересохло. Она пыталась вздохнуть, но гортань будто сузилась до размеров игольного ушка. Изо рта вырвался сиплый, жалобный свист. Она расширенными глазами смотрела вперед, пытаясь совладать с собой и мысленно убедить, что то, что фиксирует ее зрение, не что иное, как сон либо плод ее разыгравшегося воображения.
Прямо перед девушкой, в двух-трех шагах от нее, посредине ручья кто-то стоял. Черное бесформенное одеяние полностью закрывало тело, из-под капюшона на Ирину не мигая смотрели две жутких дыры. Скрюченная рука существа откинула капюшон, и на девушку хитро уставилось безжизненное потрескавшееся лицо.
Ирина закричала – легкие ее наконец наполнились воздухом, и она издала долгий, истошный крик. Многократное эхо было ей ответом.
Фигура поманила ее рукой.
Девушка слышала свой голос словно издалека. Нить, соединяющая сознание с телом, начала рваться, и перед тем, как она провалилась в темноту, в ее мозгу пронеслось: «Оно не стоит. Ононадводой».
* * *Дэн бесцельно брел вдоль ручья, поднимаясь вверх в гору. Изредка он нагибался, чтобы поднять камень и швырнуть его в воду. На шее у него болтался фотоаппарат в кожаном чехле. Он уже сделал несколько снимков и теперь искал что-нибудь необычное. Ирина любила собирать фотографии с различными пейзажами, Дэн даже подарил ей на Новый год огромнейший обшитый бархатом фотоальбом, который Ира заполнила почти наполовину. Если ему повезет, ее коллекция вскоре значительно пополнится.
Дэн бесцельно брел вдоль ручья, поднимаясь вверх в гору. Изредка он нагибался, чтобы поднять камень и швырнуть его в воду. На шее у него болтался фотоаппарат в кожаном чехле. Он уже сделал несколько снимков и теперь искал что-нибудь необычное. Ирина любила собирать фотографии с различными пейзажами, Дэн даже подарил ей на Новый год огромнейший обшитый бархатом фотоальбом, который Ира заполнила почти наполовину. Если ему повезет, ее коллекция вскоре значительно пополнится.
В лагере стало скучно. Денис с грустью видел, что их компания разваливается прямо на глазах – Ольга всех сторонится, предпочитая общество Димы, Диана становится все капризнее и невыносимей, Стропов смотрит на Вита, как на коровью лепешку, а ведь раньше они были лучшими друзьями! Дэн также не мог не заметить, как иногда Диана с Дмитрием смотрят друг на друга. От проскальзывающих искр ненависти между их взглядами вполне можно было запалить большой костер. Правда, в последнее время Стропов вроде как вообще перестал обращать внимание на свою бывшую подругу и свободное время уделяет Ольге, и Дэн не мог не согласиться, что эта пара действительно хорошо смотрится. Гуфи же вообще не желает ни с кем сближаться и весь день, нахохлившийся, сидит в беседке, обложившись своими дурацкими книжками. На его шутки Игорь уже не реагирует, и Ира сегодня утром потребовала, чтобы Денис оставил его в покое.
Мыслями он вновь вернулся к Зине. Состояние его любимицы все больше волновало его. Нет, поправил он себя, не просто волновало. Психоз крысы сильно напугал его и привел в полное отчаяние. Ему никогда не доводилось слышать, а уж тем более видеть, чтобы грызуны вели себя подобным образом. Он ревностно относился к здоровью своей крысы и не мог и мысли допустить, что она могла где-то подцепить какую-нибудь болезнь или, не дай бог, бешенство.
(Готов поклясться, Зина хочет, чтобы мы покинули это место…)
Дэн не верил в сверхъестественное, но, видя, как ведет себя Зина, был почти готов поверить, что крыса действительно умоляла их уехать из этого места.
«Если она не начнет есть, то скоро подохнет. Не буду же я кормить ее через задницу, – угрюмо думал Дэн, поднимаясь все выше. – Если еще раньше она не раскроит свой череп о прутья клетки».
Лагерь остался далеко позади, и Денис несказанно удивился бы, узнав, как далеко он забрался.
Он сделал пару снимков и остановился, рассеянно оглядываясь вокруг. Внезапно он понял, что идет уже более часа. Пора возвращаться домой, подумал парень и развернулся. Дэн сделал пару шагов и вдруг замер, словно кто-то неведомый, держа в руках специальный дистанционный пульт управления, нажал на кнопку «пауза».
Он услышал, как сзади треснула ветка.
Дэн моментально покрылся потом, сердце бешено заколотилось. Он стал медленно поворачиваться, с содроганием понимая, что ему вовсе не хочется видеть то, что может оказаться позади. «Господи, а вдруг это кабан?!» Он обернулся, чувствуя, что ноги его внезапно превратились в две разваренные макаронины и убежать на них он далеко не сможет.
Это был олень. Высокий, стройный, с гордо разветвленными кустистыми рогами, он, нисколько не пугаясь, с любопытством разглядывал молодого человека.
У Дениса перехватило дыхание, но он быстро справился с собой. Ни фига себе, настоящий олень! Да все от зависти лопнут, когда он покажет им фотографии с оленем! Дэн принялся торопливо открывать объектив фотоаппарата.
«Спокойно, только спокойно, дорогой мой Бэмби, и все будет чики-пук», – бормотал Дэн.
Щелк!
Животное продолжало молча изучать юношу.
Тут Дэн вспомнил, что забыл включить вспышку. Переведя рычажок в нужное положение, он дождался, когда загорится зеленая лампочка, и прильнул к видоискателю.
Олень вздрогнул и попятился.
Дэн выругался про себя и осторожно шагнул вперед. «Ну пожалуйста, постой смирно хоть пару секунд!» – молил он про себя животное. Щелк!
Сработала вспышка, олень испуганно взбрыкнул и скрылся в кустах.
Парень раздумывал ровно одну секунду. В лагере все равно делать нечего, далеко в лес заходить он не будет, лишь пройдет немного за оленем и сделает еще несколько снимков. Он хорошо видел уходящее животное и шел по его следам.
Вдруг олень побежал.
Дэн помчался за ним, позабыв про все на свете, горя только одним желанием – подобраться поближе и сфотографировать оленя в полный рост. Ветки хлестали по лицу, в кроссовки набилась земля, но на такие пустяки глупо обращать внимание.
Некоторое время расстояние между ними было не более семи-десяти метров, и Дэну даже стало казаться, что он вот-вот нагонит животное. Мысль о том, что при желании олень запросто мог убежать от него, Дэну в голову не приходила. Вскоре перед ними возникла плотная стена из скрюченных деревьев и колючих кустарников. Через мгновенье олень произвел огромный скачок прямо в чащу и исчез. Дэн, недолго думая, рванул вслед за животным, но вскоре потерял его из виду. Треск ломаемых веток становился все тише и скоро совсем прекратился.
Тяжело дыша, Дэн остановился. Волосы растрепались, сдерживающий их ремешок где-то потерялся, на щеке алела свежая царапина, с локтя свисал клок разорванной рубашки.
«Черт бы подрал этого рогоносца!» Дэн был вне себя от досады. Чего он испугался? Оставалось надеяться, что пара кадров, которые он успел отснять, получатся хорошего качества. Вот только как теперь выбраться к ручью?
Юноша вышел из зарослей, в которых исчез олень, и побрел обратно.
Он не прошел и нескольких метров, как сзади послышалась какая-то возня. Дэн, воодушевленный, надеясь, что олень все же вернулся, чтобы ему позировать, обернулся.
Шорох повторился. В кустах что-то было.
Все еще улыбаясь, Дэн сделал два шага.
В кустах раздался смех.
На лице Дениса появилось удивленное выражение, потом он облегченно вздохнул. Ира! Она что, шла за ним?
Смех прекратился, и в кустах что-то пронеслось. Это что-то двигалось дальше в темноту леса, туда, где скрылся олень.
Улыбка на лице Дэна поблекла.
Это была не Ира.
Мелькнувшее на мгновенье среди деревьев женское лицо было ему незнакомым, и в то же время Денис был уверен, что он раньше встречался с этой девушкой, хотя смех ее был очень похож на смех Ирины. Но кто это? И как она могла здесь очутиться?! Ведь в этой глуши, как уверял Клим, никого, кроме их компании, нет!
Смех повторился, судя по всему, девушка удалялась.
– Эй! – крикнул Дэн и осторожно, стараясь не оцарапаться об искривленные сухие ветки акации, вошел в чащобу. С трудом продираясь сквозь плотную стену из кустов, он напряженно вглядывался в чащу. – Где ты?!
Среди деревьев снова что-то мелькнуло, и Дэн улыбнулся. Хочет поиграть с ним в прятки? Пожалуйста!
Бормоча что-то себе под нос, молодой человек упрямо шел вперед, ноги путались в колючей иглице и папоротниках, в волосы и за шиворот набилось сухих листьев и сосновых игл, фотоаппарат колотился о грудь, но Дэн не чувствовал этого. Почва под ногами стала мягче, одна кроссовка вступила во что-то мокрое.
– Помогите! – раздался кривляющийся голос. Меньше всего этот странный, немного гнусавый женский голос был похож на голос нуждающегося в помощи, но юноша не обратил на это внимания.
Он шел в сторону голоса. Запахло тиной.
Смех раздался в третий раз, такой заманчивый и сладострастный.
* * *На пляже я встретил Клима. Снимая ласты, Климентий с недовольством отметил, что «под водой ни черта не видно» и что «в подобный шторм заниматься подводной охотой – дерьмовая затея». Я сказал ему, что совершенно с ним согласен. «Три часа – и всего лишь две скорпены, куда это годится?!» – кипятился он, упаковывая ружье в непромокаемый чехол. Одному Ральфу было все равно, шторм ли на море или штиль, – он всегда рад, когда рядом хозяин.
В лагерь мы возвращались к обеду.
– Клим, все-таки почему ты не предупредил нас о болоте? – спросил я.
Он сердито взглянул на меня:
– Я же говорил, не лезьте дальше запруды! А если бы я рассказал о болоте, то тебе обязательно захотелось бы увидеть его. Разве не так?
– Может быть. Зато мы видели запруду. Кабаны устроили там бассейн. Правда, самих кабанов увидеть нам было не суждено.
Клим усмехнулся:
– У этих животных обоняние в шесть раз сильнее, чем у собак, я уж молчу про людей. Это очень осторожные звери, и обывателю увидеть их в естественной среде практически невозможно…
Пока мы разговаривали, снова заморосил дождь, и меня внезапно охватило какое-то странное щемящее душу чувство. Вдобавок заныли сросшиеся кости на сломанной ноге, и с каждым пройденным метром во мне крепла уверенность, что должно произойти что-то непоправимое.
Клим продолжал что-то рассказывать про кабанов и добрался до медведей, но я уже думал о другом. Я шел и размышлял о том, что непоправимое уже произошло. Произошло задолго до того, как мы ушли на море. Возможно, это произошло вчера…