Мы шли уже (шли?! Мы почти бежали!) примерно полчаса в полном молчании. Я пыталась заговорить с Димой, но он не реагировал на мои реплики, замкнувшись, словно улитка, спрятавшаяся в своем домике. Через некоторое время я стала задыхаться.
– Послушай, это хорошо, что ты вспомнил дорогу, но не надо устраивать гонки. Дима, давай передохнем. – Я умоляюще смотрела на него, но с таким же успехом я могла о чем-то просить любое встретившееся на пути дерево.
Новая ветка с силой ударила меня по щеке, оставив на ней длинную царапину.
– Да остановись ты, черт тебя возьми! – закричала я. – Выпусти мою руку, мне больно!
Он на некоторое время ослабил хватку и окинул меня туманным взором, словно видя впервые.
– Я делаю тебе больно? – чужим голосом спросил он.
– Да! Кроме того, я устала, у меня болят ноги…
Я не успела закончить, хотя мне очень не терпелось высказать ему все, несмотря на то что, в общем-то, я не особенно люблю жаловаться. Не успела, потому что в следующую секунду он подхватил меня на руки и, не сбавив скорости, продолжил путь.
У меня поползли глаза на лоб.
– Это еще зачем? Я вполне могу сама идти, только…
– Так должно быть лучше, – металлическим голосом произнес он, и я поразилась, что его дыхание даже не сбилось.
– Опусти меня на землю, Стропов. – Я старалась, чтобы голос мой звучал грозно, но едва ли это мне удалось.
Дима не обратил на мои слова никакого внимания.
«Как долго он сможет идти со мной?» – думала я, глядя на его застывшее лицо. Глаза были полусонные и производили впечатление, что их хозяин в настоящий момент вряд ли соображает, что делает.
«Похоже, у него раздвоение личности, – решила я. – А впрочем, сейчас это не играет никакой роли. Главное – выбраться отсюда!.
«Ты эгоистка. Развалилась себе, отдыхаешь. Немедленно спустись на землю и шагай сама!» – вдруг откуда-то раздался голос матери.
«Но ведь он сам… Он не дал мне выбора», – пыталась оправдываться я, вместе с тем чувствуя полное блаженство: как это хорошо – немного отдохнуть в руках мужчины. Моего мужчины.
Я вспомнила вчерашний вечер. Да, история Игоря шокировала меня, но было что-то еще, о чем я вспоминаю до сих пор. Потрясло меня то, как Дима кидал нож.
Я готова спорить на что угодно, что третий раз он бросал его с закрытыми глазами.
Как он мог попасть в цель?! Это очень странно. Теперь еще его сила и выносливость.
Убаюканная мерным шагом Димы, я чувствовала, что меня клонит в сон.
Деревья стали редеть. Дима шел со мной почти полчаса. Дыхание его стало хриплым, руки стали дрожать.
– Дима, – решительно начала я, как вдруг впереди что-то мелькнуло. Что-то… Что-то синее.
Боже мой! Неужели?!
Господи, да это же наши домики!
Ура!
Я хотела завизжать от радости, как вдруг мой взгляд упал на Диму. Лицо его медленно прояснялось, словно выходившее из-за туч солнце, глаза вновь стали живыми.
Господи, спасибо тебе!»
* * *– Тихо! Кто-то идет! – Вит вскочил. В лесу громко треснула ветка, все повернули в ту сторону головы.
Сквозь деревья стали видны очертания человека, несущего что-то на руках. Через мгновенье из леса вышел Дмитрий, на руках он держал Ольгу. Вид у обоих был усталый и изможденный. Подойдя нетвердым шагом к дому, он с великой осторожностью, словно обращаясь с хрустальной вазой, опустил девушку на землю. Игорь направился к ним. Что-то сказав Ольге, Дмитрий, шатаясь, вошел в дом.
Ольга, прихрамывая, медленно подошла к ребятам. Тренировочные брюки по колено забрызганы грязью, на щеке царапина, лицо уставшее, но на губах играет странная улыбка. На брюках и футболке пятна крови.
– Что случилось?! – с тревогой в голосе спросила Ира.
– Мы заблудились. – Ольга села прямо на траву и прислонилась к дереву.
– А откуда кровь? Почему он нес тебя на руках?
– Это кровь Димы, он порезал руку. На нашем пути попалось болото. Черт знает, как оно появилось в здешних местах. Как только мы выбрались, Дима вспомнил дорогу. Вот и все.
– Ну, слава богу, что все обошлось. – Ира расслабилась и принялась хлопотать у костра.
– Да, – Ольга вздохнула. «Столько приключений, а рассказ получился в три предложения», – подумала она.
«Она стала совсем другая! – сделала для себя неожиданное открытие Ди. – Маленькая незаметная мышка превращается в красивую женщину. Может, у них что-то было?»
– С ним все в порядке? – спросил Вит, кивнув в сторону домика.
– Все нормально, – рассеянно ответила Ольга. – Ладно, пойду прилягу.
– Скоро ужинать будем! – крикнула ей вслед Ира.
Гуфиудивленно смотрел вслед девушке.
– Странно все это как-то, – наконец сказал он.
– А по-моему, ничего странного, просто у нас появилась новая семейная пара. – Глаза Дэна весело блеснули. – Прозевал ты свое счастье, Игорь!
* * *Время текло, словно ледяной океан, в котором медленно и неуклюже, как айсберг, ворочалась боль. Я видел нечто похожее на яркий свет в конце бесконечно длинного туннеля, который приближался с каждой секундой. Откуда-то доносилась божественная музыка, она то затихала, то становилась громче.
Открылась дверь, Ольга зашла в дом и, многозначительно улыбаясь, поманила меня пальцем. Лицо ее горело от страстного возбуждения. Я смотрел на нее, не веря своим глазам, чувствуя, как под кожей штанов напрягается мой «младший брат». И это та Ольга, которая раньше боялась взглянуть в лицо собеседнику?! Кряхтя, я встал и подошел к ней.
– Я хочу! – жарко выдохнула девушка, кусая меня за мочку уха.
Я стал неловко стягивать с себя рваную майку.
– Нет, не здесь. Пошли на море. Ты когда-нибудь занимался этим в воде?
Я вышел вслед за ней, мы взялись за руки и, несмотря на боль в стертых до кровавых мозолей ногах, бросились к морю. Сидевшие возле костра ребята провожали нас изумленными взглядами.
Пытаясь раздеться на ходу, я споткнулся и чуть не упал. Оля засмеялась и скинула с себя заляпанную кровью футболку.
«Чья эта кровь, моя или ее?» – думал я, стаскивая с себя пропахшую потом майку. Раздевшись догола, мы с наслаждением окунулись в приятную прохладу вечернего моря.
Вынырнув из воды, Ольга подплыла ко мне и, держась за плечи руками, обвила мой торс своими стройными ногами. Наши губы сошлись в долгом поцелуе, ее ловкий язычок быстро проник в мой рот, она нежно покусывала своими острыми зубками мой язык, стеная от удовольствия.
Неожиданно небо стало быстро затягивать черными тучами, солнце исчезло.
– Ты любишь меня? – хитро спросила она.
Я внимательно посмотрел на девушку. Мне показалось… Нет, конечно, показалось.
Голос Ольги стал хриплым, а зубы… (Да, как насчет зубов?) Там, в лесу, когда мы целовались, ее зубы были белее первого снега. Теперь они были темно-коричневого цвета, словно она наелась шоколада.
«Ты любишь?» Темнота все сгущалась.
Бедра стало нестерпимо жечь. Опустив взгляд вниз, я почувствовал, как у меня зашевелились волосы. Ниже живота Ольги начинались толстые черные лапы какого-то отвратительного существа, покрытые шипами и жесткими волосками. Они сжимали мои бедра все сильнее и сильнее, сдирая клочья мяса. Красная пелена покрыла воду. Резкая боль в плечах заставила меня издать нечеловеческий крик. Подняв голову, я увидел, что тело Ольги покрылось твердым шершавым панцирем, вместо рук – огромные клешни, которыми она заключила меня в свои любовные объятия. Лопнула кожа, по рукам полилась кровь.
«Любишь?..»
Лицо Ольги вытянулось, нос исчез, соединяясь с растягивающимся ртом, превращаясь в огромную дыру, напоминавшую свежевырытую могилу, откуда доносились пещерные звуки. Глаза провалились, вместо них на меня уставились два вращающихся в разные стороны омерзительных блестящих отростка.
«Ты любишь?» – прокаркала тварь, обдавая меня смрадным дыханием.
Судорога свела все мои конечности, стайки черных точек появились перед моими глазами, гоняясь друг за другом, и затем медленно исчезли из поля зрения.
С трудом разлепив воспаленные веки, я облизал пересохшие губы. Во рту чувствовался металлический привкус. Я лежал на кровати, прямо в кожаных штанах, перемазанных болотной тиной.
«Это всего лишь сон», – пытался я себя успокоить.
Дома. Мы дома.
(Ты любишь?)
Остро пульсировала порезанная рука, ныли плечи и ноги, будто я в одиночку разгрузил вагон с цементом. Нестерпимо болела сломанная в аварии нога.
«Мы нашли дорогу», – почему-то подумал я и все вспомнил – черепаху, секс с Ольгой, порезанную руку, болото. А дальше… Память, до этого услужливо предоставлявшая мне нужные факты, неожиданно заупрямилась, будто машина, у которой вдруг заглох двигатель.
…а дальше у тебя опять начался приступ, разве ты не это хочешь себе сказать? Один из тех, которые происходят с тобой все чаще и чаще.
«Да, но как мы нашли дорогу обратно?! – закричал мой внутренний голос. – Я же ничего не помню!»
«Да, но как мы нашли дорогу обратно?! – закричал мой внутренний голос. – Я же ничего не помню!»
Скрипнув, открылась дверь. Ольга.
Борясь с подступающей тошнотой, я со страхом посмотрел на ее ноги. Обычные ноги. И руки обычные.
На меня внезапно нахлынуло необъяснимое чувство. Я привстал, Ольга шагнула ко мне, и я заключил ее в объятия. Глаза Ольги наполнились слезами.
– Ну что ты, все же в порядке, – успокаивал я ее, ласково гладя по голове.
– Ты что, совсем ничего не помнишь? – всхлипнула она.
– Оля… В свое время ты все узнаешь. Главное – мы вернулись.
– Это все из-за аварии, да? – Девушка смотрела мне прямо в глаза.
– В общем, да, – неохотно ответил я, дотронувшись рукой до того места, где была вживлена пластина.
Мы сели на топчан.
– Послушай, – нерешительно начал я. – Я бы не хотел, чтобы о происшедшем знали наши ребята…
– Я ничего им не сказала. – Ольга прильнула ко мне. – Ты помнишь, как ты нес меня на руках?
– На руках? – Я с удивлением уставился на нее. – С чего это?
Ольга рассказала, как мы добрались домой.
Я мгновенно покрылся потом. Как мне это удалось?
– …лицо твое было похоже… на маску, а глаза стали будто стеклянные…
«Знала бы ты, на что было похоже во сне твое лицо», – я невесело улыбнулся.
– Сколько? – спросил я.
– Чего сколько? – Ольга непонимающе посмотрела на меня.
– Сколько я тебя нес? У меня дико болят все мышцы, будто меня через мясорубку прокрутили.
– Ну, точно не знаю. Минут тридцать, наверное. Как твоя рука?
Я посмотрел на порез. Рана уже затянулась и покрылась коркой, но все равно еще болела.
– В норме.
Ольга внимательно смотрела на меня.
– С тобой все в порядке?
– В настоящий момент да.
– Пойдем умоемся, ребята ужин приготовили.
Я поднялся с кровати и увидел, что перепачкал все покрывало.
– Дима?
– Я за него. – Я стал стаскивать с себя майку.
– А я знаю, о чем ты думал там, в болоте. – Глаза Ольги заблестели. Они сияли той же голубизной, как умытое ливнем небо.
(Секс, грязный, грубый секс.)
– Знаешь, и хорошо, – отрубил я, чувствуя, что краснею.
(Ты любишь, любишь?)
Я взял мыло и полотенце, вспомнив свои ощущения. От воспоминаний по моему телу прошла дрожь.
– Пойдем после ужина на море?
(Ты когда-нибудь занимался этим в воде?..)
Я вздрогнул, чуть не выронив мыло. Колючий холодок пробежал по спине. Внимательно посмотрел на Ольгу. Она призывно и многообещающе улыбнулась.
– Нет, – поспешно ответил я, пожалуй, слишком поспешно. Брови Ольги удивленно взметнулись вверх.
– Уже поздно, да и рука разболелась, – сконфуженно сказал я и торопливо вышел наружу.
Умывшись, я подошел к костру и сразу поймал затравленный взгляд Дианы. С запада, где начало темнеть небо, уже доносились первые раскаты грома. Солнце окрашивало края надвигающихся туч в ослепительно-желтые тона и светило в случайные просветы, словно блестел чистейший топаз.
– Как у вас тут дела? – беззаботно поинтересовался я, присаживаясь на скамейку.
Мне показалось, что Ди хотела что-то сказать, но передумала.
– У нас все нормально, а вот где вы пропадали более десяти часов? – Вит в упор смотрел на меня.
– Гуляли, – я удивленно взглянул на него. – Это ведь не запрещено?
– Нет, не запрещено. Но тебе не могло прийти в голову, что мы волновались?
– Право, мне очень неловко, что мы заставили вас волноваться.
Из домика любви вышел Дэн. Вид у него был расстроенный.
– С Зиной что-то неладное, – задумчиво проговорил он. – Мне пришлось закрыть ее в клетке, – добавил он.
(Ирина настояла на том, чтобы Дэн взял с собой небольшую переносную клетку для Зины. «Отправляясь в такую дальнюю поездку, всегда нужно рассчитывать на непредвиденные обстоятельства», – говорила она.)
Мы сели ужинать.
– Осталось еще две банки тушенки, – сообщила Ира, – и две банки рыбных консервов. Сухари тоже заканчиваются, – добавила она озабоченно.
– С ней это впервые, – продолжал Дэн, вороша угли палкой. Ирина присела возле него и мягким движением взяла укушенную руку парня.
– Нужно обработать рану. – Ира разглядывала его ранку. Лицо девушки стало серьезным. – Это, между прочим, вас тоже касается, товарищ, – обратилась она ко мне.
Дэн кинул палку в костер и сел за стол.
– Я уже свою обработал. Спиртом.
– Внутрь? – Вит зачерпнул ложкой рис.
– Ну да. Что я, дурак, что ли, лить его на рану. – Дэн жадно накинулся на еду.
Ира вздохнула:
– Господи, ну что за дурачок.
Стал накрапывать дождик. Первые капли приятно холодили горячую от солнца кожу.
– Кто не работает, тот ест, – с блаженным видом проговорил Дэн, выскребая остатки риса. Настроение у него заметно поднялось, и он засиял, как медный грош.
– Иришка, спасибо. – Вит чмокнул Ирину в щеку и снова полез за сигаретами.
Диана смотрела на него с явным неудовольствием.
– Вскипятил бы мне лучше воды, у меня голова грязная, – сказала она.
Вит скорчил физиономию. «Вскипятил бы воды, постирал бы мое белье, принес бы мне попить, отвел бы пописать…» – говорил его взгляд.
– Ты же вчера ее мыла.
– И что? Это Дэн с Димой могут спать, есть и в туалет ходить в одном месте. Здесь такая грязь…
Дэн грустно покачал головой.
– Однако как много о себе узнаешь нового. Я не испытываю потребности мыть голову каждый день, так как не сую ее в грязь. Думаю, Дима солидарен со мной, – сказал он, прищурив глаза.
Диокинула Дениса испепеляющим взглядом, после чего поднялась и направилась в дом, демонстративно покачивая красивыми бедрами.
Я улыбнулся про себя.
– Дэн, ну сколько можно? Ну ладно, ты со мной не считаешься, но люди уже скоро стреляться будут только от одного твоего появления, – в сердцах бросила Ирина, убирая со стола посуду.
– Ира, я помогу, – поднялась с места Ольга.
* * *Диана вошла в дом и с силой захлопнула за собой дверь. В окне звякнуло стекло.
– Твою мать! – вырвалось у нее. Она сжала кулачки и крепко зажмурилась, пытаясь совладать с собой. Простояв так некоторое время, она открыла глаза и глубоко вздохнула, собираясь с мыслями.
Черт! Вся эта поездка стала надоедать ей уже на второй день. Вместо ожидаемого романтического путешествия – обыкновенный поход, вместо мягкого белого песочного пляжа – колкие камни, вместо шоколадного загара – облезлая кожа, как у больного проказой, вместо уютных номеров – жесткие деревянные топчаны с соломой.
Язвительные шуточки Аверина приводили в бешенство. Шут гороховый! «И почему Виталик не заткнет ему рот?» – в бессильной ярости думала она. А этот наглый, вечно невозмутимый Стропов!
«Признайся, ведь ты не ожидала, что он понравится твоей подруге, и теперь тебя гложет зависть; что имеем, то не ценим, потеряем – плачем, верно?
Нет, неверно. Господи, как мне все это осточертело!» – устало подумала она и взяла расческу. Кто бы мог подумать, что эта стесняющаяся своей тени Ольга станет общаться со Строповым? И о чем они, интересно, разговаривали почти десять часов? Наверняка Дима посвятил ее в особенности регулировки холостого хода карбюраторов, а также делился воспоминаниями, как они скатывали салажат в армии в тумбочке по лестнице.
Дурочка! Нашла с кем связаться. Впрочем, лучше пусть общается с Димой, чем с этим увальнем Игорем – тут вообще комментарии излишни. Бесхарактерный, рыхлый, как тающая на солнцепеке медуза. Он напоминал ей старичков, сидящих возле ее подъезда на лавочках, играющих каждый вечер в домино, лишь с той разницей, что домино заменяли Гуфи книжки про компьютеры.
Господи, все ее просьбы воспринимаются в штыки, будто она просит чего-то невозможного! Виталий стал вести себя как-то странно, и вообще, он основательно наскучил ей. «Ди, подожди, Ди, сейчас не стоит, Ди, лучше не надо, Ди, почему бы тебе самой это не сделать?» Черт! Жуй всякую гадость и улыбайся, Ди! Какая же она идиотка, что согласилась ехать в эту дыру! Одно жилище чего стоит – эта конура хуже притонов для бомжей. И как только Клим может тут жить, свихнуться ведь можно!
Дождь забарабанил по окнам с удвоенной силой, сверкнула молния. Девушка подошла к зеркалу. Привычно поддерживая левой рукой ниспадающие тяжелым водопадом до самой талии волосы, она посмотрела на свое отражение.
В следующее мгновенье дыхание Дианы перехватило от спазма, а к горлу подкатил ледяной комок, расческа выпала из рук. Отчаянный вопль рвался наружу, но голосовые связки, как и все ее тело, словно парализовала неведомая сила, в легких будто застряли куски железа.
На ее белом лице отразилась сверкнувшая за окном молния.
Из зеркала на девушку, ухмыляясь, глядела трясущаяся старуха. Сморщенное, как гнилое яблоко, лицо, сверкающие угольки глубоко посаженных глаз, провалившийся внутрь нос, развевающиеся редкие седые волосы на голом черепе. Рот существа открылся, как рана, обнажая похожие на надгробия редкие почерневшие зубы, между ними просунулся распухший язык и облизнул потрескавшиеся губы, растянутые в жуткой улыбке.