Довольный результатом Аглиотти в последний раз взглянул на окутавшее институт облако пыли, а затем велел Мухобойке трогаться в путь. При удачном стечении обстоятельств сегодня к полудню сицилийцы должны были вернуться в Чикаго. Тремито и компании был пока неведом их дальнейший план действий, но Доминик подозревал, что у де Карнерри отыщется для него еще одна работенка.
Как ни хотелось Аглиотти соглашаться с убиенным им Тулио Корда, кое в чем тот был прав. Щеголь и впрямь использовал Тремито в качестве разменной фигуры, которую можно без зазрения совести отдать на заклание и от преступлений которой будет легко откреститься, приписав их подручному дона Сальвини, вышедшему из повиновения после смерти босса. Следующий удар, что, согласно прогнозам Доминика, Массимо планировал нанести по «Дэс клабу», также обязан был стать громким. И кому, как не Мичиганскому Флибустьеру, расхлебывать заваренную его же руками кашу? Тем более что на сей раз для Тремито не предвиделось дальних поездок, а та, что намечалась, выглядела в некоторой степени даже любопытной.
Доминик Аглиотти был премного наслышан о Менталиберте, но еще никогда не посещал М-эфирный мир. И теперь сицилиец намеревался в самое ближайшее время туда наведаться…
Глава 7
…А вот Демиургу, с некоторых пор лишенному возможности вернуться в реальность, еще не доводилось умирать в Менталиберте и, как следствие этого, попадать на Полосу Воскрешения. Впрочем, бывший креатор, а ныне обладающий уникальными талантами либерианец не испытывал по этому поводу каких-либо комплексов. Наоборот, он втайне презирал завсегдатаев гейм-квадратов, где игроки вели между собой нескончаемые войны, уничтожая друг друга из всевозможного оружия: от примитивных мечей и луков до ядерных ракет и фантастических планетных дестроеров. Бесшабашные игроки могли проходить Полосу Воскрешения по нескольку раз на дню, чтобы вновь с головой окунуться в битву, специально для них инсценированную креаторами.
Грег Ньюмен тоже был азартен, но выражалось это иначе. Он принадлежал к болельщикам, которым нравится следить за играми либо самим выступать зачинщиками рискованных забав, но не принимать в них непосредственного участия. Председатель «Дэс клаба» считал ниже своего достоинства суматошно бегать под огнем и получать от этого сомнительное удовольствие. «Бегают трахнутые лошади, – подчас говаривал Демиург. – Умные люди делают на них ставки. А умные из умных строят ипподромы и организуют бега».
Однако сегодня утром впервые за долгое время Демиургу довелось почувствовать себя дураком. Все началось с того, что председатель М-эфирного клуба экстремалов… умер. И ладно, имелась бы на то веская причина. Но нет, смерть настигла толстяка-председателя так, как это могло случиться с ним в реальном мире от инфаркта или инсульта. Грег Ньюмен сидел в шезлонге на беседке своего бунгало, расположенного в квадрате Гавайи, любовался восходом солнца, ленивым прибоем и наслаждался свежим морским бризом, как вдруг ему стало нечем дышать, а тело пронзил короткий болевой импульс. Оказавшись полностью парализованным, Демиург едва успел испугаться, но уже в следующий миг стоял у стартовой черты на Полосе Воскрешения.
Ловко избегавший все эти годы М-эфирной смерти, Грег, однако, имел понятие, куда его занесло. Полоса являла собой длинную прямую дорогу, проложенную высоко над Землей, прямо по кучерявым белым облакам; ох уж эти глубоко укоренившиеся предрассудки о смерти! Через равномерные промежутки небесная дорога была перегорожена полупрозрачными барьерами. Они открывались перед воскрешаемым либерианцем по мере того, как он отвечал на вопросы администратора. Их озвучивал величественный, повергающий в трепет голос – опять-таки дань стереотипам о загробной жизни. Когда сбор необходимых анкетных данных заканчивался, перед пользователем возникали огромные золотые ворота, которые торжественно распахивались, и он выходил на одну из множества аллей в парке Новой Жизни – пасторального местечка на Бульваре, через которое хотя бы однажды проходит каждый либерианец.
Разумеется, в боевых гейм-квадратах, где игроки умирают гораздо чаще, чем в любом другом уголке Менталиберта, Воскрешение протекает на порядок оперативнее и без выброса М-дубля на Бульвар. Но поскольку на момент своей внезапной и крайне загадочной смерти председатель «Дэс клаба» блаженствовал в обычном симуляторе тропического острова, стало быть, Ньюмену предстояло обрести новую жизнь по стандартному протоколу.
Лаконично отвечая на дежурные вопросы «боженьки» и покорно следуя от барьера к барьеру, Демиург усиленно ломал голову над тем, что же такое с ним стряслось. Яснее ясного, что всему виной был некий технический сбой, случившийся в институте Эберта. Другого объяснения не напрашивалось, и Грегу лишь оставалось уточнить это, связавшись с институтским креатором.
Впрочем, кое-какие ответы Ньюмен мог получить и до выхода в парк Новой Жизни. У последнего барьера администратор поинтересовался, требуется ли воскресшему консультация по тем или иным вопросам, и Демиург как эксперт по М-эфиру попросил назвать ему технический код операции, что вызвала экстренную перезагрузку его мнемофайлов. Администратор, которому подавляющую часть времени приходилось общаться с рядовыми пользователями и подолгу разжевывать им элементарные вещи, остался доволен деловой постановкой вопроса и охотно назвал Грегу затребованное им десятизначное число. Затем повторил его, так как Ньюмен попросил уточнить, не ослышался ли он. Как оказалось, нет: именно такой операционный код и был зарегистрирован креатором, обслуживающим данный канал Полосы Воскрешения.
Повергнутый в глубокие раздумья, Демиург даже не заметил, как миновал Золотые ворота, вышел на парковую аллею и побрел по ней в сторону Бульвара. Полученная им служебная информация не вызывала сомнений и гласила, что никакого сбоя не было и в помине, а Грега, оказывается, намеренно «прикончил» оператор М-транслятора. Ситуация выглядела абсурдно и больше всего напоминала глупую шутку. Только Демиург, который при жизни успел поработать на институт Эберта, абсолютно точно знал, что за подобные розыгрыши там можно схлопотать серьезное дисциплинарное взыскание. Вряд ли оператор, что дежурил в институтской студии, рискнул бы своей карьерой ради того, чтобы подшутить над пользователем.
– О чем задумался, Ньюмен? – прервал размышления Грега надменный холодный голос. Толстяк поспешно поднял глаза и резко остановился, поняв, что едва не врезался в группу людей, идущую ему навстречу по узкой аллее. Шестеро одетых в дорогие цивильные костюмы серьезных типов сразу напомнили Демиургу судебных приставов, которые приходили описывать его имущество незадолго перед тем, как он сбежал от невыплаченных долгов в Менталиберт.
«Неужели все-таки нашли юридическую зацепку, по которой меня стало возможно привлечь к ответственности даже здесь? – было первое, что пришло на ум растерявшемуся председателю „Дэс клаба“. – Нет, это исключено! И… Проклятье, да ведь они знают мою настоящую фамилию! Но откуда? Сегодня ее и в институте помнят от силы два-три человека! Что, черт возьми, происходит?»
– Простите, джентльмены, но вы обознались: я вовсе не тот, кто вам нужен. Наверное, вы просто ошиблись дорожкой, – ответил Демиург и попытался протиснуться между перегородившими аллею незнакомцами. Само собой, он не намеревался раньше времени раскрывать свою личину, хотя уже смекнул, что отговорка не сработает.
Двое громил грубо подхватили толстяка под руки, будто невесомого, оттащили к ближайшей скамье и насильно усадили на нее, дав понять, что сопротивляться бесполезно. До Грега только теперь дошло, что между его сегодняшней престранной смертью и этими грубиянами явно имеется связь. Однако он не собирался выкладывать перед ними карты даже в том случае, если его начнут избивать. Демиург мог шутя увеличить силовые характеристики своего неуклюжего на вид М-дубля и расшвырять эту агрессивную компанию, словно щенков. Но, поступив так, он невольно раскроет ублюдкам свои уникальные таланты, то есть фактически предъявит удостоверение личности. А вот максимально подняв себе болевой порог, председатель мог без проблем выдержать любую пытку; в этом случае от него требовалось лишь убедительно симулировать адские муки, дабы не сорвать конспирацию. Поэтому опешивший было Ньюмен быстро взял себя в руки и начал изображать крайне недовольного произволом, ни в чем не виноватого либерианца.
– Эй, полегче! – возмутился председатель. – Вы что себе позволяете? Я – законопослушный гражданин Менталиберта Богомил Дворжак, а не этот… как его?.. Ну, тот трахнутый тип, кого вы ищете! Не верите – можете убедиться!
И Демиург, откинув челку, выставил вперед лоб, демонстрируя громилам свой М-паспорт. На давно подделанном Грегом клейме и впрямь значилось названное им имя. Так что если на него насели ретивые квадрокопы, они могли за считаные секунды идентифицировать личность подозрительного либерианца.
И Демиург, откинув челку, выставил вперед лоб, демонстрируя громилам свой М-паспорт. На давно подделанном Грегом клейме и впрямь значилось названное им имя. Так что если на него насели ретивые квадрокопы, они могли за считаные секунды идентифицировать личность подозрительного либерианца.
То, что парни в костюмах – не блюстители порядка, – Грег уяснил, когда вместо сканирования М-паспорта один из громил засветил толстяку кулаком прямо в услужливо подставленный лоб. Демиург еще не успел вызвать у себя иммунитет к боли и потому отреагировал на нее отнюдь не наигранными эмоциями. Ньюмен жалобно закричал, сжался и закрыл голову руками. И пусть в Менталиберте любые болезненные ощущения сходили на нет за считаные секунды, Грегу и это щадящее ограничение показалось сейчас несправедливым. К тому же злобные незнакомцы могли легко преобразовать для него боль из кратковременной в постоянную, если бы взялись колошматить толстяка на безлюдной аллее с периодичностью хотя бы четыре удара в минуту.
– Хватит препираться, Ньюмен. Нам известны практически все твои гнусные тайны, поэтому еще одна ложь, и я буду вынужден удалить из твоего загрузочного досье какой-нибудь жизненно важный мнемофайл. Ты ведь не хочешь в следующий раз воскреснуть без руки или ноги? – обратился к занятому срочной «самоанестезией» Демиургу самый отвратительный тип из всей шестерки – худощавый, с морщинистым лицом, большим лбом, зализанными назад волосами и полусонным, но тем не менее жутким взором. Грег походя отметил, что главарь этой шайки являет собой канонический типаж черного колдуна – непременного персонажа обожаемых Ньюменом фэнтезийных М-шоу. Напяль этот крючконосый тощий урод поверх костюма колдовскую мантию, и из него вышел бы весьма колоритный злобный некромант – повелитель восставших из могил скелетов и зомби…
Грег решил, что хозяин этого М-дубля неспроста предпочел именно такой недвусмысленный облик. Даже с первого взгляда становилось ясно, что с ним шутки плохи. Возможно, в реальности предводитель этих мордоворотов, как и они сами, выглядел куда безобиднее, но в Менталиберте он подобрал себе правильную «униформу», идеально подходящую для такого рода занятий.
Впрочем, откуда председателю было знать, что в действительности М-дубль Доминика Аглиотти и реальный Тремито походили друг на друга как две капли воды. Равно как и его приятели, что последовали примеру босса и тоже отказались вселять свой разум в незнакомые ментальные оболочки, порожденные безудержной креаторской фантазией (у самих подручных Мичиганского Флибустьера с ней было и вовсе туго).
– Ладно, допустим, я – тот, кто вас интересует, – пошел на попятную Демиург. При всем нежелании Грега общаться с этими типами его не тянуло проверять, блефует или нет «колдун» насчет коррекции его загрузочного досье. Один факт внезапной отправки Ньюмена на Полосу Воскрешения заставлял серьезно отнестись к словам беспардонных незнакомцев. – А вы кто такие? То, что не трахнутые квадрокопы, я уже догадался.
И потер ушибленный лоб, на котором в М-паспорте появился временный «штамп» в виде небольшой багровой шишки.
– Наши интересы, Ньюмен, пересеклись чуть больше недели назад в квадрате Палермо, – обтекаемо, но вполне доходчиво пояснил Аглиотти. – Очевидно, обосновавшись в Менталиберте, ты напрочь утратил чувство реальности и потому плохо представлял, к каким последствиям приведет твоя выходка. Должен тебя огорчить: за последние пару веков наши принципы ничуть не изменились, и мы по-прежнему склонны отвечать на подобные оскорбления в свой адрес. Помнишь, что говорили плохие парни, как я, таким самонадеянным выскочкам, как ты, в старых кинофильмах: у нас длинные руки, и мы вас везде достанем. Не буду подписываться под этим заявлением, поскольку наши силы и средства, к сожалению, не настолько беспредельны. Однако их вполне хватит на то, чтобы поквитаться с кучкой жалких М-эфирных аферистов, к каким, по моему глубокому убеждению, относишься ты и члены твоего так называемого «Дэс клаба». Полагаю, ты еще не знаком со свежей сводкой новостей, иначе не устраивал бы перед нами сцену, а сразу перешел к конструктивному диалогу.
– И какие новости, по-вашему, меня заинтересуют? – буркнул Демиург, весь исполненный дурных предчувствий. То, что в парке Новой Жизни его встретила полномочная делегация Южного Трезубца, а не кто-то другой, уже не вызывало сомнений. С момента налета Кастаньеты на квадрат Палермо Грег периодически просматривал новости и был в курсе, что влиятельный чикагский бизнесмен Дарио Сальвини умер в ту же ночь от сердечного приступа. Это было косвенно зафиксировано и на мнемозаписи налета, хотя до обнародования известий о смерти мафиозного capo Ньюмен тоже ломал голову над тем, от чего вдруг почернели ногти М-дубля этого макаронника. Но самонадеянный Демиург (тут «колдун» был абсолютно прав) пребывал в уверенности, что Трезубец отнесется к бесчинству в его квадрате так же, как до него прореагировали на подобные акции другие жертвы «Дэс клаба». То есть покричит, поугрожает да угомонится: слишком хлопотное и убыточное это занятие – гонять по Менталиберту М-эфирных хулиганов, пусть на сей раз и наломавших дров… Увы, но Грег и впрямь допустил фатальный просчет, недооценив злопамятность сицилийцев, и уже догадывался, что просто так от них не отделаться.
– Новости, в которых говорится о пожаре в Миннеаполисе, устроенном группой террористов, – пояснил Тремито. – Поскольку тебе еще ничего об этом не известно, я уточню. Неизвестные экстремисты в масках ворвались в частный нейрохирургический институт, похитили секретные мнемофайлы, а потом взорвали в здании термическую бомбу. К счастью, обошлось без жертв, но были полностью уничтожены М-транслятор и бесценная мнемографическая база данных.
И без того мрачный толстяк окончательно приуныл. Трудно, практически невозможно было поверить в то, что он услышал, а смириться с этим – и подавно. В затеянной Демиургом неделю назад игре противники опередили его по всем статьям. Эх, рано «Дэс клаб» отправился праздновать победу! Ньюмен как чуял, что нужно затаиться, пока не уляжется шумиха, и только потом начинать толкать либерианцам мнемоампулы с записями бойни в квадрате Палермо. А все по вине маниакальной зацикленности Грега на рейтингах популярности, будь они неладны! Настолько ли принципиален был этот подъем на несколько рейтинговых пунктов, чтобы начать из-за них размахивать красной тряпкой на виду у разъяренного Трезубца?
– Какие еще мнемофайлы кроме моего загрузочного досье, вы похитили из института этого трахнутого Эберта? – полюбопытствовал Демиург, не поднимая глаз.
– А разве я сказал, что похищение осуществили мы? – вскинул брови «колдун», но удивление его выглядело неискренним.
Ньюмен в ответ лишь вяло отмахнулся: мол, какая теперь разница, чьих это «длинных» рук дело.
– Но ты задал правильный и очень своевременный вопрос, – продолжил Аглиотти. – Буду откровенен, но ты и сам способен догадаться, что за те несколько часов, которые грабители провели в институте, они бы элементарно не сумели похитить больше одного загрузочного досье. Вот почему мы с тобой сидим сейчас в этом прекрасном парке и мило беседуем, хотя могли бы устроить тебе такой круговорот мучительных смертей и воскрешений, что уже через полчаса ты обрел бы статус пятикратного великомученика.
– Так вот зачем понадобился пожар! – дошло до Демиурга. – Вы разузнали, кто мы такие и в чем кроется наша слабость, а потом уничтожили все до единого мнемофайлы «Дэс клаба», какие не сумели заполучить. Теперь, в отличие от меня, мои трахнутые друзья стали по-настоящему смертны! Вам нужно только найти их и уничтожить без права на последующее воскрешение. А я – единственный, кто может помочь вам осуществить это ценой минимальных затрат, поскольку, во-первых, меня оказалось проще всего разыскать, во-вторых – держать под контролем и, в-третьих, шантажировать, ибо Демиургу пока есть что терять.
– Даже не знаю, что и добавить… – саркастически усмехнувшись, развел руками Аглиотти. – Ты озвучил за нас все требования. Остается только спросить, согласишься ли ты выполнить их добровольно или нам следует прибегнуть к насилию?
– Если я буду упрямиться, – а я это умею, как никто другой, уж поверьте, – вы просто-напросто сотрете мое досье, а затем прикончите меня, – пустился в рассуждения Ньюмен. – Если подчинюсь, произойдет то же самое, с той лишь разницей, что мое имя окажется не в начале списка трахнутых вами «мертвецов», а в конце. Любое предательство, джентльмены, должно иметь под собой выгоду. Так в чем же будет заключаться моя?
– Говорят, ты – крайне уникальная личность и способен творить в Менталиберте чудеса, – ответил Тремито. – Ты умеешь проникать в закрытые квадраты, начисто заметать за собой следы и наделять М-дубли воистину фантастическими качествами. Вдобавок я вижу, что передо мной сидит еще и прагматичный деловой человек. Не знаю, известно тебе или нет, но мы тоже являемся прагматиками и считаем нецелесообразным рубить голову курице, несущей золотые яйца. Докажи нам свою преданность, и тебе сохранят не только жизнь, но и возможность воскрешения. Услуга за услугу – по мне, это вполне справедливое предложение.