К тому же Кастаньета будто злонамеренно подставляла своих кавалеров под гнев отвергнутых соратников. Она не держала свои любовные похождения в секрете и лишь беззаботно посмеивалась, когда мстительный Демиург устраивал бесчинства в квадрате ее очередного любовника. Наварро видела во всем этом игру, которую она – уроженка страны жестких католических устоев и клановых традиций – не могла безнаказанно вести в реальности. Вот Викки и отыгрывалась в Менталиберте на полную катушку, пробуя на вкус недоступные ей прежде запретные плоды бурных романтических приключений. В то время как не все обиженные на Викторию одноклубники принимали ее легкомысленные выкрутасы за обычную М-эфирную забаву и реагировали на них чересчур болезненно.
С этими горящими жаждой мести юнцами и опасался связываться Созерцатель, привыкший за пятнадцать лет к неторопливому укладу жизни в своей неприметной церкви. Сближение с Кастаньетой вмиг перевернуло бы мой тихий мирок с ног на голову… Что, собственно говоря, в итоге и произошло, лишний раз доказав, что закон неотвратимости судьбы распространим и на Менталиберт. То, чего я всячески избегал, все равно настигло меня, спутав все карты и сделав мое легко прогнозируемое будущее туманным и малоутешительным.
Теперь удерживать с Викки дистанцию, допустимую для дружбы, но исключающую перерождение ее в нечто большее, было бессмысленно. И потому я решил, что пусть наше сближение станет для меня наградой за все те неурядицы, какие причинила Созерцателю безалаберность «Дэс клаба». Маленькой компенсацией за риск и срыв всех моих планов на дальнейшую спокойную жизнь.
Какие цинизм и меркантильность, возмутитесь вы – превращать дружбу в любовь на основе личной выгоды и, что еще отвратительнее, беспомощности обратившейся к тебе за подмогой девушки! А как же благородные побуждения и романтические чувства, без которых не могут обойтись ощущающие друг к другу симпатию герой и героиня? Где, в конце концов, сила твоих эмоций и калейдоскоп переживаний, просто обязанные сопровождать ваши отношения, что под влиянием чрезвычайных обстоятельств вышли на новый виток своего развития?! Где все это, черт тебя побери?! Раз вызвался на роль главного героя, значит, будь добр, соответствуй своему почетному статусу и прививай слушающей твой рассказ молодежи любовь к возвышенному и прекрасному!..
К сожалению, вынужден разочаровать ту романтически настроенную часть моей аудитории, что ждет от нас с Викки высоких откровений и глубоких погружений в недра собственных душ. Спорный вопрос, есть ли они вообще у прошедших танатоскопию либерианцев. Если даже и есть, равнять те души с душами обычных людей – занятие, мягко говоря, неблагодарное. Ну, а беря во внимание теорию профессора Эберта, согласно которой я и члены «Дэс клаба» сами являемся душами, не обремененными телами и привычными мирскими заботами, то выходило, что копаться в себе нам было и вовсе заказано. По крайней мере, «мертвецы» Демиурга уж точно избавились от собственных тел и переселились в Менталиберт не для того, чтобы предаваться здесь подобным рефлексиям.
Насчет романтики все немного сложнее, ибо, по моим наблюдениям, кое-кто из одноклубников Кастаньеты не утратил этого мировоззрения и после смерти. Стало быть, окажись они сейчас на нашем с Наварро месте, вас и впрямь ожидала бы самая настоящая романтическая история со всеми присущими ей атрибутами. Однако обстоятельства сложились так, что в данный момент все романтики в этом спектакле представляли собой кучу сваленных на заднем плане трупов, оставив на сцене сплошь прожженных циников, прагматиков и эгоистов. А они не привыкли украшать свои отношения поэтической мишурой, предпочитая ей предельно понятные слова и поступки. Которые хоть и не годились для того, чтобы воспитывать на их примере в молодежи чувство прекрасного, зато наглядно демонстрировали, как не пасть духом в откровенно безнадежной ситуации…
Я и Кастаньета прекрасно знали, что каждый из нас пошел на эту близость в первую очередь из эгоистических побуждений и только во вторую – по причине давней симпатии к партнеру. Знали и воспринимали это как должное, без каких-либо взаимных претензий и обид. Секс, которому мы предавались на кровати лучшего номера в ковбойском салуне, был главным средством борьбы со скукой, что неминуемо настигла жизнелюбку Викки в отрезанном от Менталиберта квадрате. Прочие средства – выпивка, сопутствующие ей разговоры и экскурсии к обрыву для наслаждения великолепием здешних водопадов, – также помогали нам коротать время в Черной Дыре, но мы ими не злоупотребляли. Чего нельзя было сказать о сексе. Этот грех довлел над нами, как земное тяготение – над прыгунами в высоту, вынуждая вновь и вновь возвращаться в номер, чтобы отвести душу в объятиях друг друга. Мы будто пытались спешно наверстать все те упущенные возможности предаться совместному разврату, которые были у нас на протяжении минувших лет. Соответствуй мое М-эфирное тело моему фактическому возрасту, я неминуемо отбросил бы копыта уже через полдня такого активного времяпрепровождения.
Виктория объяснила, что взятый нами темп забегов в спальню обязан придать Наварро чувство настолько глубокого удовлетворения (а в идеале – пресыщения), чтобы до тех пор, пока я не вытащу ее в Менталиберт, она и думать забыла о сексе. Прагматичная девушка, что ни говори. Поэтому мы и любили друг друга так, словно только что познакомились, а на завтра был объявлен Конец Света… Который, однако, мог и впрямь для нас обоих скоро наступить, если сицилийцы не примут мое откупное предложение…
«Эй, да хватит уже топтаться вокруг да около! Давай наконец подробности! Что, куда, как и под каким углом!» – вот-вот должны вскричать те слушатели, которые в отличие от трепетных романтиков обожают смаковать не чувственно-душевные перипетии двух любовников, а их парные телесные экзерсисы.
Что ж, вполне понятное желание. Мы тоже когда-то были молодыми и чушь прекрасную несли… Однако смею разочаровать и вас, любители историй о том, как могучие воины в красных шлемах с боем прорываются в жаркие пещеры, чтобы в их глубинах выплеснуть Нектар Жизни на алтарь Вечной Страсти… Неужто вы действительно надеялись, что Арсений Белкин будет, пуская слюни, рассказывать вам о подвигах своего не то чтобы могучего, но вполне боеспособного воина в красном шлеме? Не дождетесь! Все похождения этого парня касаются только меня и хозяйки той пещеры, которую он на протяжении почти четырех дней подвергал регулярным штурмам. Ничего экстраординарного – классическая, проверенная тысячелетиями тактика. За это время ей было посвящено столько учебников, что если сложить все их в стопу, а рядом соорудить аналогичную из книг по военному ремеслу, выпущенных за тот же период, первый столп превысит второй на несколько порядков. Так неужели вам этого мало, и вы всерьез полагаете, что только истории о подвигах моего воина там и не хватает?
Умоляю, увольте меня со строительства этой Вавилонской башни!..
«После отправки моего запроса постарайтесь оставаться на месте и дождитесь эвакуатора», – так было написано в последнем пункте наставлений мадам Ихара. Как выглядит эвакуатор, она не уточнила, но я был уверен, что, когда он явится сюда по мою душу, я его ни с чем не перепутаю.
Прогноз полностью оправдался. По истечении шести часов с подачи Каори запроса над околицей ковбойского поселка нарисовался летательный аппарат, размерами и «хищной» формой напоминающий боевой вертолет без винтов и с укороченным хвостом. Принятые мной поначалу за оружейные консоли, на самом деле короткие крылья аппарата предназначались для крепления четырех – по два на каждом крыле – подъемных двигателей, похожих на установленные вертикально короткие турбины. Только вместо крыльчаток и роторов внутри цилиндрических кожухов вращались маленькие смерчи из ослепительно голубых молний. Сами же двигатели не ревели и не извергали из себя потоки воздуха, а лишь гудели, как высоковольтные трансформаторы, и при этом умудрялись удерживать аппарат на лету гораздо увереннее своих механических аналогов. На каждом его борту и в кормовой части, под хвостом, имелось по одному пассажирскому люку, правда, иллюминаторы в салоне почему-то отсутствовали. Глядеть на мир изнутри этой машины при задраенных люках можно было лишь через стекла пилотской кабины, которая, если я правильно рассмотрел, не отделялась от салона перегородкой.
Черный, гудящий и летающий эвакуатор показался мне тем не менее знакомым. Определенно, раньше я встречал подобную фантастическую технику в каком-нибудь гейм-квадрате. Вероятно, я и сейчас принял бы воздушного гостя за ненароком залетевший к нам в поселок «мусор», если бы не надпись «Администрация», начертанная на обоих бортах фюзеляжа. А на его тупоконечном носу, сразу под лобовым стеклом пилотской кабины, красовалось название модели аппарата: «Блэкджампер». Надо полагать, у Платта на службе состоял не один такой челнок. Ведь наверняка случаются дни, когда кандидатов на возвращение в Менталиберт набирается гораздо больше, чем десяток статистов, способных уместиться в салоне этого «Блэкджампера».
Черный, гудящий и летающий эвакуатор показался мне тем не менее знакомым. Определенно, раньше я встречал подобную фантастическую технику в каком-нибудь гейм-квадрате. Вероятно, я и сейчас принял бы воздушного гостя за ненароком залетевший к нам в поселок «мусор», если бы не надпись «Администрация», начертанная на обоих бортах фюзеляжа. А на его тупоконечном носу, сразу под лобовым стеклом пилотской кабины, красовалось название модели аппарата: «Блэкджампер». Надо полагать, у Платта на службе состоял не один такой челнок. Ведь наверняка случаются дни, когда кандидатов на возвращение в Менталиберт набирается гораздо больше, чем десяток статистов, способных уместиться в салоне этого «Блэкджампера».
Я подумал было, что эвакуатором управляет автопилот, но, присмотревшись, обнаружил в двухместной кабине челнока полноценный экипаж, одетый в униформу и легкие шлемы с глухими забралами из тонированного стекла. Какие, однако, старомодные в квадрате Моргана порядки. Неужто у креатора, создавшего столь грандиозное сооружение, как Утиль-конвейер, не хватило фантазии обустроить в нем полностью автоматическую систему эвакуации? Но, с другой стороны, что мне вообще известно о здешних порядках? За пять дней пребывания в Черной Дыре я практически не высовывал носа из салуна и не узнал ничего нового об окружающем нас уникальном мире. Так что любые сделанные мной о нем выводы являлись заведомо некомпетентными.
Как и было уговорено, во избежание недоразумений Кастаньета затаилась в салуне и не высовывалась. Надо думать, эвакуаторы знали о ее существовании, но все равно, нечего было девушке привлекать к себе лишнее внимание. Я заранее попрощался с ней и потому, выйдя из салуна, больше не оглядывался. И вообще старался всячески соответствовать образу равнодушного ко всему статиста – при отсутствии паспортного клейма единственной ипостаси, позволительной мне на людях.
Завидев меня, пилот «Блэкджампера» перелетел через перегородившую выезд из поселка поваленную Эйфелеву башню и приземлился в полусотне метров от салуна. Я полагал, что мое оружие не смутит эвакуаторов – наверняка им доводится иметь дело и не с такими головорезами. Догадка вновь оказалась верной. Покинувший кресло второй пилот распахнул боковой люк, выскочил наружу и, будто не замечая нацеленный на него штуцер (я бы допустил непростительную ошибку, выказав, что жду прилетевший за мной челнок), поднял вверх правую руку с зажатым в ней предметом, похожим на круглое зеркальце. Мне в глаза блеснул изумрудный зайчик, после чего я был вынужден беспрекословно опустить оружие.
Созерцатель не является статистом, но ради конспирации он был просто обязан вызубрить сигнальную административную азбуку от «а» до «я». Сейчас пилот отдавал мне световую команду, какой администраторы усмиряют наделенных искусственным интеллектом агрессивных обитателей гейм-квадратов. Созерцателю было велено выйти из роли убийцы и стать обычным безобидным статистом, что я и сделал, дабы не вызывать подозрений.
Пилот спрятал в карман сигнальное устройство, а затем нацелил в меня свой лок-радар, очевидно проводя сканирование и выясняя, что я – именно тот, за кем прибыли эвакуаторы. Сняв показания, проверяющий внимательно изучил результат, потом убрал сканер и, не поднимая светонепроницаемого забрала, громко спросил:
– Персона Гамма – дробь – шесть за номером?.. – Далее последовал индивидуальный инвентаризационный номер, состоящий из точной, вплоть до секунды, даты нашего с Викки прибытия на Утиль-конвейер. Такие отметки высвечивались на дисплеях наших коммуникаторов и отличались лишь тем, что Кастаньета получила серийный ярлык «Гамма-дробь-семь». Однако администратор ошибся и переврал предпоследнюю цифру моей маркировки, хотя остальные компоненты многозначного числа он назвал точно.
– Названный вами код неверен, – ответил я, как и полагалось отвечать в такой ситуации образцовому статисту.
– Похоже, я оговорился, – заметил по этому поводу пилот, после чего переспросил мой инвентаризационный номер. На сей раз он был озвучен правильно, но тем не менее я насторожился. Допустив оговорку, эвакуатор, сам того не желая, сознался в том, что он не статист, а полноценный либерианец. Однако когда он безошибочно повторил длинную комбинацию цифр, даже не сверившись со сканером, это могло означать лишь одно – прежняя ошибка была допущена им намеренно, а я подвергся специальной проверке. Интересно, с какой целью. Неужели после стольких лет Платт вдруг узнал меня? Он тоже работал на «Терру» и был в курсе о сделанной мне танатоскопии, поэтому мог и впрямь засомневаться в том, что я – статист. Ну да ладно, скоро так и так все выяснится.
– Совершенно верно, – подтвердил я названный пилотом код. Несмотря на отсутствие естественного интеллекта, статист все же не безмозглый автомат и не обязан отвечать на вопросы протокольными фразами.
– Персона Гамма-дробь-шесть, тебе надлежит прибыть с нами в карантинный блок для последующей реэвакуации в Менталиберт, – сообщил пилот, указав на «Блэкджампер», и добавил: – Сдай мне свое оружие.
– Это невозможно, – возразил я. – Неотделимый компонент. Согласно протоколу сорок-дробь-восемьдесят отъем такого оружия у владельца нарушает конструктивную целостность персоны статиста.
Я нагло солгал администратору прямо в глаза. Чтобы убедиться в этом, ему было достаточно взять сканер и уточнить результаты моей идентификации по тому протоколу, на который я сейчас ссылался. После этого сообщить о допущенной мной неточности и повторить приказ отдать оружие. Я, безусловно, буду вынужден признать свою ошибку (нет ничего необычного в том, что программа отправленного в утиль статиста давала такие сбои) и подчиниться…
Короче говоря, я тоже решил устроить эвакуатору маленькую проверку на соответствие занимаемой должности. И он, к моему удивлению, эту проверку провалил, выказав прямо-таки вопиющую халатность. Вместо того чтобы, как положено, изобличить меня во лжи, пилот махнул рукой и бросил:
– А, ладно, неважно. Двигай в челнок. Надо торопиться, мы и так опаздываем.
Любопытная складывалась картина. Речь шла не о об одежде статиста, а о его оружии, и, значит, отклонения от инструкций в этом вопросе категорически не допускались. Подозревай эвакуаторы, кто я такой на самом деле, разве они оставили бы мне штуцер? А если не подозревали, к чему тогда было намеренно коверкать мой инвентаризационный код, пытаясь подловить меня на мелочах? Мнительный администратор по определению не может халатно относиться к своим обязанностям. Значит, он либо очень поверхностно выучил свои обязанности, либо только прикидывался администратором, а в действительности мог быть кем угодно. Или это просто у меня чересчур разыгралась паранойя, в то время как пилот и в мыслях не держал никакого коварства…
Так или иначе, но «Экзекутор» остался при мне и был заряжен убойными пулями четвертого калибра. В ограниченном пространстве салона «Блэкджампера», куда приглашал меня эвакуатор, я мог в случае угрозы за считаные секунды разнести в клочья всех, кто там находится. Главное, держать ухо востро и не дать себя разоружить ни под каким, даже безобидным предлогом. Не исключено, что пилот нарочно не стал вступать со мной в конфликт из-за штуцера, дабы усыпить мою бдительность и обезоружить подозрительного статиста в более благоприятных условиях.
В совмещенном с пилотской кабиной салоне не оказалось никого, кроме первого пилота – грузного парня (в реальном мире такой толстяк вряд ли прошел бы аттестацию на летчицкие корочки) в таком же непроницаемом шлеме, как у напарника. Терзаемый подозрениями, я ожидал застать внутри как минимум полдюжины громил и потому, обнаружив все пассажирские кресла пустыми, испытал изрядное облегчение.
– Усаживайся. Через полминуты взлетаем, – наказал мне второй пилот, задраив люк и, обведя рукой восемь кресел, выстроенных вдоль обоих бортов по четыре штуки в ряд. Глянув на них в свете маленького настенного фонаря, я вспомнил, где и когда мог видеть прежде подобные челноки. В фантастических гейм-квадратах и М-эфирных постановках, как правило, на таких летательных аппаратах спускаются с орбиты десантные подразделения. Вместо неудобных ремней безопасности над каждым креслом был оборудован шарнирный трубчатый захват-рама, открывающийся вверх и снабженный мягкими накладками для плеч пассажира; с подобной фиксирующей технологией наверняка встречались и те, кто посещал аттракцион «Русские горки». Вернувшийся на свое место второй эвакуатор не уточнил, куда мне садиться, и я выбрал предпоследнее кресло в ряду, что располагался за спиной первого пилота. А на соседней паре кресел разлегся «Экзекутор», чьи стволы были предусмотрительно направлены на экипаж. Наверняка пилоты заметили это, но никакого беспокойства не проявили.