Однако всё же стоило бы обратиться, ибо в «Русских Ведах», частью коих являются «Песни птицы Гамаюн», была опубликована «Книга Велеса». А согласно сей книге, возраст Москвы гораздо более почтенный.
Принятая ныне дата «основания Москвы» исходит из первого упоминания о Москве в христианских летописях, а также одной весьма поздней легенды, о чём ещё будет сказано отдельно.
Датировки же археологические совсем иные, и они подтверждают именно ведические источники. К примеру, археологами доказано, что на территории Москвы люди жили со II тысячелетия до н. э.
Раскопано также сильно укреплённое Дьяковское городище, в коем люди жили с VII века до н. э. Находили в Москве и монеты всех времён, начиная с кладов парфянских (II век до н. э.) и римских монет (III век н. э.).
А если отечественная историческая наука признает подлинность «Книги Велеса», то дата основания Москвы отодвинется в VI век н. э.
И есть основания и эту дату считать не самой древней, ибо по «Ярилиной книге» дата основания Москвы отодвигается ещё на два столетия – в начало IV века н. э. А это значит, что в 2016 году Москве исполнится 1700 лет.
Рассмотрим все эти ведические и христианские даты основания Москвы по порядку.
Основатель – Юрий Долгорукий
Итак, была весна 1147 года. Князь Юрий Долгорукий, сын Владимира Мономаха, однако волею судеб правивший не в стольном граде Киеве, а в окраинных Ростово-Суздальских землях, написал и отправил грамоту северскому князю Святославу Ольговичу, бывшему в то время в Смоленске: «Приди ко мне, брате, в Московъ». Сии слова, дошедшие до нас благодаря «Ипатьевской летописи», почитаются первым упоминанием о Москве.
Что же тогда произошло? Для чего Юрий Долгорукий звал Святослава в Москву? Дабы понять это, вспомним то время.
Неспокойно было на Руси. После смерти Владимира Мономаха (великий князь, 1113–1125) престол в Киеве стал переходить к его сыновьям – Мстиславу Великому, а затем к Ярополку и Вячеславу. При княжении последних двух братьев, кои оказались слабыми правителями, Киевская держава стала распадаться на удельные княжества.
Дело дошло до того, что Вячеслава выгнал с киевского престола усилившийся черниговский князь Всеволод Ольгович, захвативший Киев с помощью половцев. Как утверждает летопись, тогда «придоша Ольговичи с половци… и села пожгоша… и много полон взяша…».
Не любили киевляне Всеволода, как и всех Ольговичей, ставленников половецких ханов. Но поневоле терпели их целых семь лет. В 1146 году Всеволод умер и взошёл на престол его брат Игорь. Однако удержался он на троне всего 13 дней, ибо киевляне восстали и перешли на сторону внука Мономаха Изяслава Мстиславовича, пришедшего тогда с войском торков и берендеев из Владимира Волынского.
В тот же год глава клана Ольговичей Святослав задумал вернуть трон. Он заключил союз с половцами хана Саимчюгоя и иными, «зело зли сущими», и пошёл… но не на Киев, а на север по днепровской лесостепи, по землям кривичей и вятичей.
Весна 1147 года застала его в Смоленске. Нетрудно догадаться, что сей крюк он сделал по воле половцев, и был это обыкновенный набег степняков, лишь прикрываемый именем претендента на престол.
В такой обстановке и призвал Юрий Долгорукий на переговоры в Москву Святослава Ольговича, надо полагать, вместе с половецкими ханами.
И вот 4 апреля 1147 года, в пятницу, Юрий Долгорукий и Святослав Ольгович встретились в Москве. На другой день после приезда гостей состоялась обильная трапеза, по выражению летописи, «обед силён».
Нелишне будет отметить, что и сам Юрий Долгорукий, и Святослав Ольгович знали толк в яствах. Летопись так описывает Юрия Долгорукого: «Сей великий князь был роста немалого, толстый, лицем белый, глаза не вельми великии, нос долгий и накривленный, брада малая, великий любитель жён, сладких пищ и пития…» («Летопись Изяслава Мстиславовича»). Из сего описания можно заключить, что образ Юрия Долгорукого, известный нам по знаменитому памятнику, сильно идеализирован.
Памятник в Москве Юрию Долгорукому.
Да и о самом Святославе в летописи сказано, что тот «бе тяжек телом» (когда ему пришлось бежать от берендеев, он «трудилъся бежа», а потом остановился, так как «не може ехати»). Итак, в Москве собрались тогда два князя, весьма любящих поесть. Вероятно, что сюда же приехали не менее охочие до яств половецкие ханы, такие, как Саимчюгой, Осулковичи, Токсобичи и Кулебичи, с коими князья затем выступали в совместных походах.
Сии князья и ханы в тогда уже хлебосольной Москве попировали, обменялись богатыми дарами и договорились о союзе, направленном против Изяслава и берендеев. Замечу, что половцы-кочевники были христианами византийского толка, как и воины Святослава и Юрия Долгорукого. А противники их, берендеи и иные «чёрные клобуки», придерживались древней ведической веры. Князь Изяслав Мстиславович, возглавивший берендеев, был христианином, но он, конечно, терпимо относился к их вере. Так что договор Святослава, Юрия Долгорукого и половцев был, в сущности, договором о «крестовом походе» против «еретика» Изяслава и «язычников» берендеев.
В последующие годы Киев не раз переходил из рук в руки. То побеждали Изяслав и берендеи, то власть брали Юрий Долгорукий, Святослав и половцы. А Русь истекала кровью от междоусобиц и половецких набегов.
Нас же прежде всего интересует вопрос: когда в это смутное время Юрий Долгорукий основал Москву? Сразу же бросается в глаза, что к 1147 году Москва уже существовала, в ней уже можно было устроить «обед силён», принять многих гостей. Но может быть, всё же она была основана самим Юрием Долгоруким, только несколько ранее?
Вот тут-то и начинается путаница. Летопись утверждает, что основал Москву Юрий Долгорукий не ранее, а позднее, а именно (согласно рукописи № 92 Государственного исторического музея) в 1158 году.
Будто бы Юрий Долгорукий приехал тогда к Москве-реке, убил боярина Кучку, который отнёсся к нему непочтительно. Жену Кучки сделал своей полюбовницей либо «любимой женой», по местному обычаю (и она им «наиболе владела», была любима более княгини), дочь Кучки выдал за сына своего Андрея. А потом «взыде на гору и обозрев с нее семо и овамо по обе стороны Москвы-реки и за Неглинною, и возлюби сёла оные и повелевает на месте том вскоре соделать мал древен град».
Значит, Юрий Долгорукий основал город в 1158 году на месте неких сёл боярина Кучки? Но зачем же он и сам взял жену его, а дочь выдал за сына? Ведь так делают обычно с жёнами и дочерьми владык покорённых стран, дабы утвердить новую власть и при этом опереться на бывшую прежде… Ясно по крайней мере, что эти женщины имели немалое влияние, а возможно, и принадлежали к древнему царскому роду.
Ещё более запутывает дело то, что в 1158 году, когда якобы Юрий Долгорукий всё это свершал, он уже был давно в могиле. Здесь явная ошибка летописца. И не одна! Ибо в строках об основании Москвы цитируется легенда об основании города… только не Юрием Долгоруким, а первым князем московским – патриархом Мосохом.
Основатель – Мосох Иафетович
В XVII веке на Руси было очень популярно предание о том, что Москву основал после Всемирного потопа патриарх Мосох, внук Ноя, младший сын Иафета.
Вот как говорится об этом событии в «Описании…» инока Тимофея Рвовского: «И созда же тогда Мосох Князь и градец себе малый на предвысоцъей горе той, над юстии Явузы ръки, на мъсте оном первоприбытном своемъ, имено Московском, идеже и днесь стоит на горе оной церковь каменная святого и великаго мученика Никиты». По одной из версий, он назвал град по имени своему и своей жены Квы, получилось – Москва. Сей Мосох, «господарь всем нам», по словам летописца, был «муж крепкорукий и вытяганец лукосильный», и прибыл он с Араратской горы от отца своего Иафета.
Древние москвичи, реконструкция по М. Герасимову.
Позднее это предание стали воспринимать как исторический анекдот, потому образ легендарного Мосоха Иафетовича был вытеснен образом вполне реального князя Юрия Долгорукого.
Сия легенда была надолго предана забвению, и только Н.Я. Марр в начале прошлого века назвал её «здоровым племенным преданием», сочтя подтверждением своей «яфетической теории». Но о его мнении и его теории вскоре забыли.
Не думаю, что теорию Марра следует принимать полностью, ибо, по ведическим преданиям, у Иафета были предки на Южном Урале, а ещё ранее – на Крайнем Севере. Кавказ – лишь одна из прародин индоевропейцев, а не самая первая, как следует из Библии (этой точке зрения следовал и Н.Я. Марр).
Однако следует ли отрицать возможность того, что сия библейская легенда, изложенная русским летописцем, содержит также и отзвуки действительно бывших событий?
Во-первых, роду библейского патриарха Иафета (и сына его Гомера) соответствует род славянского патриарха Имира, или Богумира (по «Книге Велеса»), прародителя славян-киммерийцев. Да и сами имена прародителей, в том числе имя Мосоха (библ. Мешеха), упоминаемые в первых главах Библии, древними евреями были взяты из книг филистимлян-пеласгов, родственников славян. Так что имя Мосоха – разновидность древнего праславянского имени патриарха.
Само имя Мосох (летописный вариант – Мосх) в Библии передаётся как Мешех. То есть русский летописец даёт особую славянскую форму имени патриарха. И так разрешает многие вопросы, ибо имя это явно индоевропейское. Сие слово принадлежит к целому «кусту» слов, корень коих «мосх» – «моск» суть способ произношения слова «мозг» со значением «мудрость» (ср. авестийск. Ахурамазда – Господь Мудрость). Сие имя могли принимать как священное вожди и князья, которые вставали во главе племенных союзов и почитались мудрейшими. Это династийное имя. Потому и вождей с именем «Моск» либо «Мосъка» могло быть несколько, так же как несколько было Ариев, Киев, Словенов, Бусов.
Самый ближний к нам князь Моска жил в VI веке н. э. Опустимся из 1147 года вниз по шкале времени на шесть с половиной столетий.
Основатель – Моска Святоярич
Всякая легенда возникает не случайно, и очень часто в легендах оказывается множество временны́х слоёв. Это относится и к преданию о патриархе Мосохе.
Ближайшим прототипом сего патриарха оказывается упоминаемый в «Книге Велеса», известный также по иным историческим источникам князь Моска Святоярич.
В «Книге Велеса» (Лют II, 6) он признаётся объединителем славян и основателем Москвы. Именно ему «Книга Велеса» приписывает основание городов в земле вятичей: «И вот начнём вспоминать Моска, который славян объединил и о единстве земли заботился. И он разум имел и о нас радел. А после мы пошли каждый своим путём: одни остались где были, а другие роды потекли на Север. И были это суть вятичи и радимичи» (Лют II, 6:1).
Дощечка, повествующая об этом князе, одна из самых разрушенных в книге. Но что совершенно бесспорно, так это то, что сей князь назван братом Радогоща Святоярича. Радогощ и Моска были сыновьями киевского князя Святояра.
Род Святояров-Киевичей правил Русью после падения Русколани и гибели Буса Белояра. «Книга Велеса» называет пять князей этой первой Киевской династии и указывает время их правления: Кий (430–460), Лебедян Славер (460–480), Верен Великоградский (480–500), Сережень (500–510), Святояр (510–543).
Последний киевский князь Святояр вместе со всей семьёй был повешен готами конунга Триедорея в 543 году н. э. Известно, что потом готов из Киева изгнал воевода Гордыня вместе с аланами и в Киеве установилась власть славяно-аланской династии Скотеня.
Однако и династия Святояра тогда не была пресечена, ибо его сыновья Пирогощ, Радогощ и Моска княжили в землях Дунайской и Карпатской Руси, то есть на Волыни. Впоследствии Пирогощ стал родоначальником князей южных славян (сербов и хорват).
О князьях Радогоще и Моске писал также византийский историк Феофилакт Симокатта, он назвал их Ардагастом и Мусокием. Согласно «Истории» Феофилакта, Радогощ (Ардагаст) был смертельно ранен в 597 году[3] во время войны славян с византийскими войсками, возглавляемыми стратигом Приском. Его гибель оплакивал брат Моска (Мусокий).
Приск воспользовался тем, что славяне справляли тризну по Ардагасту (Радогощу) и были пьяны. После поминального пира и тризны ромеи напали на лагерь Мусокия-Моска и «продолжили поминальный пир, совершая возлияния кровью». На следующий день, протрезвев, славяне отплатили за набег и освободили пленных.
Об этом же говорит и «Книга Велеса» (Лют II, 6): «И вот он (Моск) пил о брате своём умершем, который отошел к Богам. И был он убит волохами, ибо Радогощ тот был Святояричем. И вот после тризны мы не должны были спать, но заснули. И тогда волохи-воины напали на нас, и мы не могли противиться. И так отступили. А затем вернулись. И решили: волохи много едят и пьют, и сего ради мы также придём и будем пить братское вино… И так ромеям было отплачено за зло их».
После сих событий Моска Святоярич был избран «единым князем» (Лют II, 6:2) и стал заботиться о единстве славян. И было это в 597 году н. э. Это год начала правления князя Моска и год исхода славян с Дуная.
В земли вятичей князь Моска со своими родами пришёл после войны с волохами-ромеями из Дунайского царства, то есть из земель древней Волыни. Однако в самой Волыни роды Моска оказались после исхода с Кавказа, так что легенда о пребывании Мосоха Иафетовича на Кавказе может относиться и к родам Моска Святоярича.
Кавказские и донские славянорусы, а также берендеи и торки пережили падение Русколани в IV веке н. э. Затем под ударами готов, гуннов и слившихся с ними половцев часть русколан ушла с Северного Кавказа в Русь Приднепровскую и на Дунай. Здесь они основали города Переяславль (берендеи), Туров (торки), Владимир Волынский (волыняне) и иные.
По преданию, сохранённому «Звёздной книгой Коляды», волыняне ведут свой род от бога Солнца-Сурьи и его жены Волыни (Владычицы Волынского-Каспийского моря). Жители Волыни происходят от народа, который на Кавказе именовался месками и в землях коего было знаменитое на весь античный мир святилище Солнца (о нём мы расскажем ниже, в главе, посвящённой храмам славян). Таким образом, волыняне – это бывшие кавказские мески и будущие московиты.
В 597–598 годах род Моска (Мусокия) был вынужден переселиться на Север с Дуная (античного Истра). В новые земли, согласно «Книге Велеса», пришли роды радимичей и вятичей. Об этом же говорит и «Повесть временны́х лет», в коей сказано, что вятичи ведут свой род от патриарха Вятки, пришедшего вместе с братом Радимом «от ляхов», точнее – из Волыни. Они же были волынянами-месками (москами, мосоками, москалями и пр.).
Тогда они пришли на берега реки, названной ими Москвой-рекой. Поселились они и на подмосковной речке, названной ими Истрой (в память об Истре-Дунае).
Тогда и основали они Москов град, то есть град Моска Святоярича. Именно так, в притяжательной форме, как град, принадлежащий Моску и его роду, он впервые упомянут в летописи (подобно этому Киев град – это град, основанный Кием). Лишь в поздние времена он был переименован в Москву.
Арабский дирхем X века, найденный на месте раскопок бассейна «Москва», где ныне храм Христа Спасителя.
Проход по всем славянским землям, от Дуная через земли волынян, полян, кривичей и вятичей, объединил все славянские роды. Именно тогда Моском было основано единое и великое славянское государство, столицей коего стала вновь построенная Москва.
В «Книге Велеса» (Лют II, 6:8) об этом сказано: «И так мы стеклись к Моску и построили Москов град. И там пил Моска сурину. И так явился град сей от него…»
О единстве родов славян при Моске Святояриче говорит не только «Книга Велеса». Арабский историк X века аль-Масуди дал описание северной страны славян и среди прочего указал, что одно из славянских племен – валинана (то есть волыняне) «имело в древности власть над всеми славянами, и его царя называли Мажак (т. е. Моск)». «Мажак, царь Валинаны, которое племя есть одно из коренных славянских, оно почиталось между их племенами и имело превосходство между ними. Впоследствии же пошёл раздор между их племенами, и порядок их был нарушен».
Итак, арабы в X веке помнили о вожде Моске Святояриче, который был вождем всех славянских народов. И надо полагать, что в самих славянских землях через полтораста лет (во времена Юрия Долгорукого) о нём ещё не забыли. В таком случае, на встрече в Москве в 1147 году Святослав и Юрий Долгорукий, верно, вспоминали о сём основателе Москвы. Возможно, отмечали 650-летие города. И союз Юрия Долгорукого и Святослава Ольговича был освящён памятью сего князя, объединителя славянских земель.
Кроме указанных древних письменных источников, сохранились также любопытные устные легенды об основателе Москвы князе Моске Святояриче.
Моска Святоярич (если верить легендам о Мосохе) основал свой городок «у устья Яузы», то есть недалеко от метро «Марксистская» – «Таганская». Здесь, в двух шагах от редакции журнала «Наука и религия», на древней Швивой горке (над Котельнической набережной) и был поставлен им «малый град».
Замечательный историк и классик палеографии В. Н. Тихомиров в своей книге «Древняя Москва» возникновение сей легенды относил к XII веку и писал: «Сей район нашего города принадлежит к числу очень древних. Потому существование на устье Яузы какого-то города в отдаленном прошлом, предшествовавшем не только городку Юрия Долгорукого, но и красным сёлам боярина Кучки, весьма вероятно».