Самое обидное, что он не понимал, отчего это происходит. Да, он не любил выходить за пределы Гуляй-города, но чтобы вот так испугаться…
Да, испугаться.
Стас отдавал себе отчет в своих чувствах, и сейчас это был именно страх – животный, бессмысленный и пронзительный.
За окном мобиля цвели цветы, зеленела трава на газонах, работали даже автоматические поливалки, и в мелких брызгах воды безжалостное солнце превращалось в радугу.
Мобиль подъехал к высокому зданию, словно облитому сверху донизу темно-синим стеклом, и остановился.
– На выход, – улыбнувшись, скомандовал Шрайер. – В вестибюле тебя встретят. Бодрее, Стас! Все будет хорошо. Я останусь здесь и отвезу тебя обратно.
Шрайер убрал улыбку, наклонился к Стасу и зловещим шепотом добавил:
– Если тебя выпустят…
И засмеялся, довольный шуткой.
Стас вышел из мобиля, хотел изо всей силы врезать дверцей, но, вспомнив об ответственности за умышленную порчу городской собственности, прикрыл осторожно.
Поднялся по широким ступеням – входная дверь открылась автоматически. Из полумрака дохнуло прохладой, приятной, наверное, но по спине Стаса пробежал холодок.
– Вам – на пятнадцатый этаж, – сказал дежурный за пультом и указал рукой, где именно расположен лифт. – Вас там встретят. Вы только сдайте оружие.
– Не могу, – сказал Стас. – Я за него отвечаю. И гарантировал, что оно в чужие руки не попадет. У тебя – чужие руки. Или мне уйти?
Дежурный задумчиво посмотрел на Стаса. Хотя скорее всего он сейчас просматривал инструкции, касающиеся странного посетителя. Информация выводилась непосредственно на глаза. И взгляд от этого становился даже каким-то загадочным. Неподвижным, во всяком случае.
«Нанотехнологии меняют лицо человечества», – вспомнил Стас старый рекламный слоган. У него и самого наноэкран напылен на глаза, жаль, что его нельзя так же легко убрать, как «балалайку» из черепа.
– Проходите, – разрешил, наконец, дежурный. – Только я обязан вас предупредить…
Голос дежурного стал глубоким и многозначительным – живое воплощение официальности.
– В случае каких-либо ваших действий, направленных на нарушение порядка, правил или закона, оружие Службой Безопасности к вам будет применяться без предупреждения и на поражение. Подтвердите, пожалуйста, свое согласие.
– Подтверждаю, – Стас откашлялся. – В случае – на поражение и без предупреждения. Согласен.
– Проходите, – повторил дежурный. – Пятнадцатый этаж.
Глава 4
На пятнадцатом этаже было прохладно, солнечно и – поначалу Стас себе не поверил – пахло кофе. Наверное, даже хорошим кофе, хотя после двух лет кофейного воздержания любой, самый низкосортный кофе мог показаться райским напитком.
Правда, представить себе, что в этом шикарном кабинете могут пить низкосортный кофе, было решительно невозможно. Это казалось чем-то вроде богохульства.
Добротная консервативная мебель, внушающая уважение, но не вызывающая раздражения, сдержанный, но приятный для глаза колорит внутренней отделки, очень симпатичная девушка за компьютером, в строгой, но многозначительной блузке и наверняка в облегающей, но не слишком короткой юбке.
Дверь за Стасом закрылась, а он замер перед столом секретарши.
– Здравствуйте, Станислав Ильич. – Девушка улыбнулась, демонстрируя умеренную радость от визита Стаса. – Вас ждут в кабинете.
«Если бы еще ноги не дрожали в коленках, – подумал Стас, – было бы совсем хорошо. Или это результат Маринкиных стараний в душе?
Нет, – с мстительным удовольствием сказал себе Стас, – это ты боишься. Испугался чего-то. И сам не знаешь, чего именно. И оттого боишься еще больше. Тебе мерещится, что все здесь пропитано этим страхом, все источает смертельный ужас, и девушка эта, с высокой, умело предъявленной для обозрения грудкой, тоже боится.
Улыбается и боится. И по ночам она просыпается в поту и с криком. Пугая своего начальника, который наверняка одаривает ее вниманием в свободное от служения городу время. Или они с начальником вместе орут о страха, синхронно. Вскидываются, смотрят друг другу в глаза, будто спрашивая: «Что, снова кошмар?» – и не решаясь произнести этот вопрос вслух…»
– Проходите, – сказала секретарша.
«Поблекла у нее улыбка», – подумал Стас. Точно – поблекла, словно услышала девушка то, что он подумал. Или ему просто захотелось, чтобы так произошло. Иногда очень надоедает бояться в одиночку. Хочется с кем-нибудь поделиться своим страхом.
– Кофе? – спросила девушка, когда Стас подошел к двери кабинета. – Чай? Бутерброды или печенье?
«На дирижаблях привозят, – прозвучал голос Болтуна в голове у Стаса. – Жрут они там натуральное».
– Да, – сказал Стас. – Пожалуйста.
Пусть сама решает, что принести.
Стас открыл дверь и вошел.
И сразу перестал бояться.
У него так бывало в детстве. Он мог жутко дрожать только от одной мысли, что вот сейчас нужно пройти по чужому району, а тамошние мальчишки давно обещали ему надавать. Ноги тяжелели, руки дрожали, во рту пересыхало, но как только эти самые мальчишки приближались к нему, страх вдруг исчезал, приходили спокойствие и отстраненность. И желание врезать кому-нибудь из нападавших так, чтобы до смерти. Кулаки сами сжимались, на лице появлялась улыбка… У тебя звериная улыбка, говорили ему приятели. А противники чаще всего отступали. Даже если их было больше.
А сейчас Стасу следовало испугаться по-настоящему. До истерики, до обморока или рвоты, а он вместо этого почувствовал какое-то извращенное облегчение, прикрыл за собой дверь и усмехнулся.
Одной половиной рта. Правой. И это – Стасу говорили неоднократно – делало его похожим на волка.
Здоровенного негра, сидевшего сейчас за письменным столом, жители Гуляй-города называли Максимкой. В глаза, естественно, его так никто назвать бы не решился. Так панибратствовать с главой Службы Безопасности Харькова мог только безумец с воспаленной тягой к суициду.
Да, в общем, если бы Максим Андреевич Фрейдин и не был главой Службы Безопасности, то и тогда не стоило бы с ним вести себя излишне смело.
Черная лоснящаяся рожа с классическими вывернутыми толстыми губами, глаза навыкате, бритая до блеска голова, два с лишним метра роста, сто пятьдесят килограммов веса, бычья шея, толстые сильные пальцы прирожденного душителя, длинные мощные руки – внешность не просто пугала, она парализовала. Слухи о Максимке ходили самые разные. Все больше – страшные.
Он мог в одиночку сходить на Барабан, выдернуть из какого-то притона зарвавшегося наркоторговца и принести его в штаб-квартиру СБ. Мог одним ударом убить человека. А однажды – оторвал кому-то руку.
Страшные ходили о Максимке слухи.
В некоторые Стас верил. В некоторые – нет. Например, не поверил в то, что Максимка получил в молодости философское и медицинское образование, и был удивлен, когда оказалось, что у того и вправду два диплома с отличием.
А еще говорили, что Максимка иногда, под плохое настроение, ест людей.
И в это Стас готов был поверить.
«Нужно бояться», – сказал мозг, но тело Стаса разом успокоилось, дрожь в мышцах исчезла, сердце стучало ровно и четко.
– Это не мой кабинет, – сказал Максимка, глядя на Стаса из-под полуопущенных век. – В моем кабинете все по-другому. И сейчас там немного не прибрано.
Голос у Максима Андреевича был гулкий и низкий, словно у ночного кошмара. После каждой фразы, произнесенной таким голосом, все невольно ожидают раскатов демонического хохота.
– Ты себе кофе заказал? – спросил Максимка.
– Да, – Стас подошел к креслу возле стола. – Я могу сесть?
Толстые губы шефа Службы Безопасности растянулись в улыбку.
Стас сел.
– Стас Ильич Колос, тридцать два года, воспитанник детского дома, закончил школу оперативного состава при ОКР Российской Федерации. Выполнял задания на территории РФ: сопровождение, задержание, поиск. К аналитике не склонен, самооценка завышена, но компенсируется отсутствием карьерных стремлений. За время службы не было ни одного отказа от выполнения задания и ни одного проваленного задания тоже не было. И это при почти полном отсутствии поощрений со стороны начальства…
– Мне выплатили премию четыре года назад, – попытался возразить Стас.
– При почти полном отсутствии, – повторил Максимка, глядя неподвижными глазами в лицо Стасу. – Два года назад внезапно был переведен на новое место работы, куда и прибыл. К своим прямым обязанностям не приступил, ввиду форс-мажорных обстоятельств.
– Можно сказать и так, – Стас закинул ногу за ногу, свободно, но без вызова. – Форсы действительно получились мажорными…
– Кто бы мог подумать, что «суперсобака» способна на такое… – произнес Максимка со странными нотками в голосе.
– Кто бы мог подумать, что «суперсобака» способна на такое… – произнес Максимка со странными нотками в голосе.
– Катастрофа… – пожал плечами Стас.
– Катастрофа. – Улыбка исчезла с черного лица. – И Стас Ильич Колос вместо должности охранника принимает на себя обязанности консула Российской Федерации.
Стас кашлянул.
– Я знаю, что ты не в восторге от своего карьерного роста, но тут даже мы ничего не могли поделать. Все работники консульства, и аккредитованные, и обычные, погибли. Так получилось. Вся вертикаль наследования должностей закончилась, но тут появляешься ты, с дипломатическим паспортом, заметь… Договор о Представительствах на Свободной Экономической Территории срабатывает мгновенно, и ты становишься почти совсем консулом. До конца форс-мажора и прибытия замены из Москвы, – руки Максимки легли на стол, пальцы сплелись в замок. – Ты плохой консул, Стас. Удобный, но очень плохой.
– Я – не консул. Я тот, на кого временно повесили эту бирочку и забыли снять. Я живу, стараясь не создавать проблем…
– Не создавать проблем. – Максимка расцепил руки и взял с края стола пластиковую папку. – Сразу же после приезда – обращение в Службу Безопасности с требованием расследовать попытку взлома и хищения информации… Три часа разборки на Транспортном Кресте, потом – отказ от своих требований. Злоумышленника отпустили… Так?
– Так.
– Затем… – Максимка перевернул страницу. – Поселился в отеле «Парадиз» по рекомендации Службы Безопасности, в связи с невозможностью вселения в помещение Консульства Российской Федерации… Находился в отеле в момент Катастрофы, принял участие в спасательных работах… Молодец. Спас, если я не ошибаюсь, хозяйку отеля из-под обломков стоянки мобилей… Удачно спас, Сандра – человек благодарный. Так… Сожительствует с госпожой Новак, тридцати двух лет… ровесники, значит… хорошо. Сожительствует. В бизнесе участия не принимает… Оп-па…
Начальник Службы Безопасности перевернул страницу и покачал головой.
– Не принимал… А вот со среды выполняет обязанности охранника. Вооруженного охранника.
– Я просто люблю стриптиз и выпивку, – сказал Стас и мысленно пообещал себе послать Сандру подальше, даже если придется сменить место обитания.
Можно уйти в «Веселый дом». Или к Питеру в «Фонарь». Правда, и там от него потребуют услуг вполне определенного свойства. «А пристрели-ка злодея, Стасик!»
Жизнь осложняется. И это не есть хорошо.
– Тут в чем закавыка… – Максимка снова улыбнулся, зубы у него белые, крупные, а клыки…
Нет, что-то есть в этих слухах о каннибализме.
– Закавыка в том, что оружие тебе оставили как дипломату. В целях самообороны. И защиты имущества Российской Федерации на Свободной Экономической Территории Харьков. А не для защиты шлюх мадам Новак. Какой бы шикарной любовницей она ни была. Ты уже один раз применял оружие. И только по личному ходатайству иногда излишне гуманного Шрайера тебя не пристрелили в позапрошлом феврале. Он тебе поверил, оружие тех, кого ты убил, украл кто-то из зевак. Так значится в протоколе.
– Так и было.
– Может быть, может быть… Но если ты еще раз применишь этот свой пистолет в такой ситуации, то… – Максимка щелкнул пальцами так звонко, что Стас непроизвольно вздрогнул. – Ты понимаешь?
– Я не применю его…
– Ты постараешься, я понимаю. Ты ведешь очень осторожный образ жизни. Осторожный до странности. Ты извлек свою «балалайку». Ты за два года ни разу не покинул территории Гуляй-города. Ты и на улице вне «Парадиза» почти не бываешь. Вот лично у меня, будь я чуть более подозрительным, возникло бы ощущение, что ты от кого-то или от чего-то скрываешься. Но я, как человек доверчивый, согласен с точкой зрения Шрайера, который искренне полагает, что ты просто пережидаешь тот самый форс-мажор.
Ты ждешь, что завтра-послезавтра приедет из Москвы новый консул, и тебя отправят назад. Или переместят по служебной лестнице вниз, в охранники, где ты снова будешь чувствовать себя более или менее комфортно. Так?
«На дурацкие вопросы не отвечаем, – подумал Стас. – Пошел ты в задницу. Кому какое дело до того, что у меня в голове. Я никому не мешаю. Я договорюсь с Сандрой. Я пошлю подальше Маринку с ее предложением. Я жру засохшую слизь и пью ту гадость, которую из нее гонят. Я даже на улицу перестану выходить из «Парадиза».
– А вместе с тем… – продолжил Максимка, – работа консульства не выполняется. Жалобы и обращения граждан Российской Федерации не рассматриваются, меры по ним не принимаются.
– Какие жалобы? – вскинул голову Стас. – Что еще за жалобы?
– Первого августа сего года, – Максимка достал из папки лист бумаги. – Заявление от гражданки РФ о пропаже другой гражданки РФ. Расследование Службы Безопасности результатов не дало, гражданка потребовала повторного следствия и заявила, что требует участия в этом деле консула.
– Ко мне никто не обращался…
– Уже обращаются. – Максимка уронил лист бумаги, тот спланировал и опустился на стол перед Стасом. – Вот.
– И что я с этим должен делать? – поинтересовался Стас.
– Одно из двух, – черная ладонь тяжело ударила по крышке стола, – либо начинаешь расследование вместе с моей Службой, либо отказываешься и становишься дезертиром. В отставку, сам понимаешь, ты уйти не можешь, заявление некому подать. В случае отказа ты лишаешься дипломатической неприкосновенности и права владеть оружием…
«Жилья, питания, перспектив и, наверное, самой жизни, – мысленно закончил перечень Стас. – Сандра, конечно, человек благодарный, но рациональный. Мужика она себе еще найдет, без проблем. То, что у него есть деньги, ничего не значит. В лучшем случае они когда-нибудь закончатся, а в худшем – с такой суммой на руках и без оружия он умрет быстрой и не очень приятной смертью. Так себе перспектива…»
Максимка молча рассматривал Стаса, не скрывая насмешки.
– Что мне с этим делать? – спросил Стас, указав на заявление.
– Брать и расследовать. Вот выйдешь из здания и отправляйся искать. Шрайер, раз уж он такой добренький, будет с тобой в паре. Ты ведь не возражаешь?
– Нет. Не возражаю.
– Ты «балалайку» свою не выбросил? Я могу тебе выдать новую. Сейчас это большая ценность, из-за них начали убивать. Ты не слышал?
– Служба новостей ничего такого не сообщала.
– Служба новостей… Разве ты не интересуешься слухами?
– Сегодня мне рассказали об отрезанных головах. Еще удивлялись, что головы отрезают, а мясо не едят. Это о «балалайках»?
– О них. И мясо действительно не едят. Я тоже удивляюсь. Обрати внимание – конец света, Катастрофа и все такое – и никакого каннибализма, погромов, борьбы за выживание… Тебя это не удивляет?
– Но у вас ведь прекрасно работает Служба Безопасности! – Стас изобразил восторг и восхищение. – Нет?
– Прекрасно работает. В Москве тоже прекрасно работала. И конца света тогда еще не было, и землетрясения еще не начались, а как грянуло… Ты ведь сам все видел. – Максимка встал из-за стола и, обойдя стол, остановился возле Стаса. – Ты, я знаю, участие принимал во всем этом. Принимал ведь?
Стас продолжал смотреть на опустевшее кресло перед собой. Смотреть сейчас на Максимку – унижать себя. Неловко задрать голову, до боли в затылке, чтобы глядеть не на его брюхо, а в глаза? И еще Стас не хочет вспоминать то, что было в Москве. Он уже почти забыл это.
– Ты, кажется, отправил на тот свет трех сотрудников СБА, – пророкотало где-то вверху, высоко над головой Стаса. – Ты не в курсе, наверное, что информация о таких эксцессах немедленно рассылается во все отделения СБА. У нас не принято прощать такие поступки в отношении наших коллег…
– Я слышал об этом, – стараясь говорить твердо, произнес Стас. – Что ж два года тянули? Прямо сейчас мне глотку перегрызешь?.. – Стас сделал над собой усилие и добавил: – Максимка.
– Не перегрызу. Перекушу. Одним движением челюсти перекушу.
– Большая практика?
Открылась дверь кабинета, и на пороге появилась секретарша с подносом в руках. Запахло кофе. А юбка у девушки оказалась точно такой, как себе представлял Стас: не короткая, но аппетитно облегающая.
– Ваш кофе, – сказала девушка, прошла к столу и поставила поднос перед Стасом. Чашка кофе, сахарница, небольшой кувшинчик с чем-то белым – сливок-то ведь не может быть, их ведь просто не существует в мире после Катастрофы, есть только засохшие сопли искусственной пищи. Еще на подносе стояли два блюдца – с печеньем и с бутербродами.
– Приятного аппетита, – сказала девушка и вышла.
Стас медленно всыпал в чашку три ложки сахару, размешал. Влил сливок. Потом взял с блюдца бутерброд с сыром. С твердым сыром, с дырочками. Сыр лежал на масле. На сливочном масле.
Стас сглотнул слюну.