– Двадцать четыре? – спрашиваю хозяйку Антонину Ивановну Ефимову.
– Уже двадцать семь, – отвечает она и уходит.
Опустив руки, стою перед святыми образами. Ловлю себя на том, что всматриваюсь в них, пристально ища следы благоуханного мира. Вижу. Вот струйка стекает в блюдечко с образа «Утоли моя печали», вот «Целитель Пантелеимон» весь в обильных подтеках. Вот небольшой образ Царя-батюшки с застывшими капельками. Большая икона Спасителя на стене. Всматриваюсь в Божественный лик и вижу вытекающие из Господних очей… слезы. Да, да, длинная струйка из глаз к благословляющей деснице.
Когда же, с чего началось сие чудо в доме Ефимовых? Под иконой Спасителя – небольшой образ «Николай Чудотворец на мощах». С него-то и начались дивные события в Державине. Этот чудотворный образ находится в итальянском городе Бари, где покоятся мощи великого Божьего угодника. Два года назад чудотворный образ провезли по епархиям России, не миновали и кафедральный Покровский собор в Самаре, небольшую литографию с чудотворного образа подарили дочери Антонины Ивановны Ольге. А осенью, около полуночи (они хорошо запомнили этот день – 23 октября), мать и дочь вздрогнули от какого-то сильного треска. В тот же момент из иконы Николая-угодника вышли две яркие светящиеся стрелы. Около двух минут продолжалось свечение. Испугались сначала, а потом такой радостью переполнилось сердце, ночью сбегали за местным батюшкой, отслужили молебен. А спустя время икона Николая-угодника заплакала. Мироточением это назвать было нельзя, именно из глаз святого угодника бежали мутные капли – самые настоящие соленые слезы. Потом эти слезы, собранные аккуратно на ватку, исследует приехавшая из Оренбурга комиссия. Вывод: самые настоящие человеческие слезы. Два дня икона плакала, а вскоре начались трагические события в Сербии.
Вскоре образ замироточил. Да так, что даже стена, на которой он висел, подмокла. По составу жидкость была совсем другая, не как слезы, а тягучая, маслянистая, с удивительным, не похожим ни на какой земной, ароматом. Переполошились, побежали к церковному старосте. Тот позвонил в Бузулук благочинному отцу Леониду. Благочинный – владыке Валентину в Оренбург. Архи-епископ благословил икону освидетельствовать. Вскоре приехала комиссия из пяти священнослужителей. Один из них взял в руку икону и прямо ему в ладонь со лба святителя Николая, из голубого камешка нарисованного венца, истекло миро. Это было явное чудо, что авторитетная комиссия и засвидетельствовала.
А Ольга взяла да и вытерла икону полотенцем. Священники стали ругать ее, а она оправдывается:
– Да я хотела посмотреть, будет ли еще икона мироточить.
И образ замироточил вновь. Да так обильно – капли мира заструились потоками. Начало чуду было положено. Теперь каждый четверг (день поминания святителя Николая) в доме Ефимовых служится молебен ему, читается акафист. Вскоре замироточили и другие иконы. Одна за одной. Молва о чуде ушла далеко за пределы Державино. Вот и до Москвы докатилась по Божией милости. Потянулись в глухое оренбургское село паломники.
– У нас тут чего только не бывает, – рассказала мне Антонина Ивановна, – особенно для одержимых нечистым духом благодать мироточивых икон непереносима. Кричат, лают, страшно…
Едут в Державино из Самары, Бузулука, Орска, других городов и весей. «Икарусы» один за другим подкатывают к маленькому домику в самом начале села. Бывает, не помещаются все паломники, горница-то махонькая. Стоят на улице, ждут очереди.
– Тяжеловато, поди, от такого наплыва гостей?
– Нелегко, – вздохнула Антонина Ивановна. – Ольга работает почтальоном, я ей помогаю. Бывает, пенсию разносить надо, а гость на пороге. Покажите иконы. А люди деньги ждут. Некогда, говорю, убегаю, а паломники обижаются – издалека ехали, не имеете права отказывать.
Конечно, отказывать они права не имеют. Тем более что оренбургский архиепископ Валентин благословил принимать всех паломников. Ефимовы теперь на послушании у «чуда», на постоянной вахте у мироточивых икон. Пол в их доме всегда натоптан, тепло выдувается постоянно хлопающей дверью, домашние дела не делаются, а копятся и копятся. А народ все едет и едет.
Рассказала Антонина Ивановна про одну совсем уж таинственную гостью. Постучали. Стоит на пороге нищенка. Слепая. Говорит, что привела ее в Державино Почаевская икона Божией Матери. Вошла в горницу, встала перед образами.
– Матронушка, вот она, моя Матронушка, – сказала, как пропела, да и подошла безошибочно к иконе блаженной Матронушки, приложилась.
Два дня жила. Много интересного Ефимовым рассказала, как по Руси ходит, как в монастырях живет, те только дивились – слепая, без денег, и как ей это удается. Чужих людей странница боялась, пряталась за занавеской. Тихонько жила, не досаждала. Да только вдруг засобиралась в дождь и темень – пора мне, ухожу. Уговаривали, без толку. Ушла.
Один раз приехав в Державино, многие паломники рвутся сюда вновь. Очень уж велико и явно чудо в этом доме. Иконы мироточат так обильно, что редко кто уезжает без пузыречка с миром. Вот и Эмилия Ивановна Бобкова из Самары не первый раз сюда приезжает. Первый раз отправилась одна. Добралась на рейсовом автобусе. Пришла к Ефимовым, а народу у них – никого. Стала молиться, да как-то так само и вырвалось – за новопреставленного Николая. Испугалась, сына ее Николаем зовут. В страхе помчалась домой. Звонит с вокзала:
– Сыночек!
А сын в слезах:
– Вчера мой друг умер, Николай… Вот ведь как открыл Господь перед святыми иконами, чья душа просила молитв.
А еще мне задавали в Державино один и тот же вопрос:
– Почему именно у Ефимовых иконы мироточат? Кто они такие, что удостоились чуда? Чем они лучше нас?
Вопрос, на который мне никогда не ответить. Вопрос, на который не ответить никому, потому что только духоносным старцам, святой жизни христианам, по силам будет ответ. Могу сказать лишь одно – значит, так надо. Чудеса и являются нам, дабы усмирить непомерную гордыню всезнайства. Я все могу рассчитать, предусмотреть, объяснить, я образован, я начитан, я умен, я не склонен к мистике. А вот и объясни, умный, начитанный и трезвый, как может картонная, тонюсенькая, почти прозрачная на свет, иконка плакать настоящими человеческими слезами или благоухать нездешним ароматом от обильно истекающей благодатной влаги? Объясни. Не можешь?
Древнее русское село. Храм-красавец на взгорочке. Ворота настежь – приходите, православные, молитесь.
– Приходят, молятся? – спрашиваю местного священника отца Анатолия Касприка.
– Прихожан у нас в храме… Анастасия, Валентина, Георгий… – он считает по пальцам, – человек восемь будет.
В Державине две тысячи жителей. На такое количество одного Знаменского храма мало. Но – не ходят. Живут без молитвы, без покаяния, без праздников Божиих, без постов и без веры в чудо. И лишь один вопрос имеют к Ефимовым:
– А почему именно вы?
И подумалось мне. Господь пришел призвать не праведников, но грешников. Вспомним, давайте вспомним, как не верил апостол Фома в воскресение Господа, не верил не по жестокосердию, а – боясь поверить в радость несказанную. Не поверю, пока не вложу пальцы свои в язвы его… И что делает Господь? Он является Фоме. Вот Я, вкладывай… Радостью наполнилось сердце Фомы, уже не осталось в нем места неверию. И несправедлива народная присказка – Фома неверующий, потому что уж кто-кто, а Фома-то точно знал, видел, осязал (!) воскресшего Спасителя. И вера его была крепкой и несомненной. Так, может, и сейчас является Господь нам, неверующим, маловерующим, редковерующим, упорным, через иконы мироточивые и оплакивает настоящими, нашими (!) слезами жестокосердие и зависть гордого мира?
1 сентября Ольга и Антонина Ивановна пошли проводить в школу Олину дочку. Вернулись, а икону Николая-угодника (первую замироточившую) украли. Унесли и Почаевский образ Божией Матери, и большое распятие. Бросились со слезами в милицию, да без толку. Ольга говорит, что во сне ей явился Николай-угодник и открыл, кто взял икону. Ольга взмолилась – отдай, я тебе заплачу, сколько есть, все отдам. На другой день с уговорами отправился церковный староста Василий Егорович Кондаков. Предложил все деньги из церковной казны, но успехом его визит не увенчался. Двадцать дней прошло. Ольга после стирки пошла вылить воду в яму за домом. А в яме-то икона! Вся помятая, в грязи, изрезанная. Святотатцы пытались понять, как попадает внутрь иконы миро. Отмыли, отчистили, окропили святой водичкой, заклеили изрезанную в лохмотья тыльную сторону образа.
И вот он опять мироточит. Капельки мира стекают на блюдечко, радуя паломников и наполняя благоговением их сердца. Уже было от икон несколько чудных исцелений. Прозрели две старушки после закапанного в глаза мира. Поднялась на ноги одна парализованная женщина из Курманаевского района Оренбуржья.
И вот он опять мироточит. Капельки мира стекают на блюдечко, радуя паломников и наполняя благоговением их сердца. Уже было от икон несколько чудных исцелений. Прозрели две старушки после закапанного в глаза мира. Поднялась на ноги одна парализованная женщина из Курманаевского района Оренбуржья.
Я уходила из дома, а в дверях уже другие паломники. Большая группа детей из Самары во главе с батюшкой. Священник бережно взял в руки икону Николая-угодника:
– Смотрите, дети, вот оно, благоуханное миро.
Притихли дети. Их глаза устремились на святой образ, обильно источающий неземную влагу. Они видели чудо и не сомневались в нем. Наверное, другими вернутся они в Самару – укрепившимися в вере, познавшими собственным сердцем Божию милость Божией любви.
Н. СухининаНикола
Случилось так, что мне с Тихого океана, где я служил на крейсере, через всю матушку Россию пришлось перебираться на Черное море по приглашению моего товарища. Но, приехав в Одессу, я с огорчением узнал, что друг ушел в плавание за границу. Винить его в этом было нельзя – он не зависел от собственных решений. Но я сам виноват в том, как распорядился своим временем и своими деньгами. Молодость и бесшабашность – плохие советчики, и я вскоре остался без средств к существованию, растратив свои флотские деньги. И решил я поехать в Донбасс на заработки (в то время в Одессе шла бойкая вербовка на шахты). Так, совершенно не планируя этого раньше, я оказался в Донбассе на одной из старых малопроизводительных шахт. Порой я уставал так, что, приходя в общежитие, валился на койку замертво, прямо в одежде. Новые друзья старались не шуметь, пока я спал. Скоро я втянулся в работу, мозоли на огрубевших руках приходилось срезать ножом, но мне нравилось, что я не пал духом и не сбежал, как некоторые. И все бы хорошо, но случилась беда. В тот день мне так не хотелось спускаться в клети в шахту! Душа словно чуяла беду. Когда мы шли по штреку к забою, вдруг сверху – треск, грохот, удар в левое плечо и руку, дикая боль в ноге, и в завершение – удар в голову и полет в никуда. Темнота.
Очнулся я, засыпанный породой и грязью. Трудно было дышать. Обвал. Как нас учили, я начал понемногу шевелиться, искать свободное пространство вокруг себя. Левая рука была неподвижной, пошевелил пальцами правой – работают! И стал я по камешку освобождать себя от плена земли, часто теряя сознание от боли. Но я не хотел умирать заживо погребенным и верил, что завален частично. И моя отчаянная борьба завершилась победой – я освободился из-под завала. Вокруг была кромешная тьма. И тишина. Я крикнул, позвав своих товарищей, но мне никто не ответил. Ощупав себя, я обнаружил на левой руке несколько ран, из них сочилась кровь. Нога нестерпимо болела, но крови не было, я решил, что здесь закрытый перелом. Разорвав тельняшку, я кое-как перевязал руку. Снова стал кричать, но только эхо подземного царства насмешливо отвечало мне.
Я забылся тяжелым сном, но вдруг отчетливо услышал хохот и визг. Я пополз по штреку, волоча больную ногу. Шум и лай то усиливались, то отдалялись. Я отдыхал, стараясь найти хоть немного капающей сверху воды. И вдруг совсем рядом услышал ехидное хихиканье, громкое хрюканье и задорное улюлюканье. И я перекрестился! Это я-то, флотский комсомолец! Но чудо – мерзкие звуки прекратились! И я пополз в противоположную сторону. Но куда? На этой старой шахте много выработок. Значит, мне долго придется блуждать по ним и, возможно, навечно остаться в этом подземелье. Я забылся в тяжелом сне. Мне снилось детство и моя мама, стоящая в левом крыле Покровского собора перед иконой святителя Николая. Она дала мне свечку и прошептала: «Это твой небесный покровитель Никола Чудотворец. Поставь ему свечку. Если будешь молиться к нему, он всегда придет на помощь, спасет от любой беды. Всегда помни это. Всегда». Я перекрестился и прошептал: «Никола Чудотворец, спаси меня!» – и проснулся. Проснулся внезапно, словно кто-то коснулся меня. Спокойный мужской голос произнес: «Встань, юноша, и иди за мной». Я подумал о сломанной ноге, но тот же голос твердо настаивал: «Следуй за мной!» И я встал! Но все-таки боясь наступить на больную ногу, я пошел, держась за мокрую стену штрека.
Голоса я больше не слышал, но словно видел во мраке того, кто притягивал меня, как магнит. Время от времени я останавливался, чтобы отдохнуть, и тот, впереди меня, тоже останавливался и ждал. На очередной остановке блеснул свет, и я узнал его! Это был Никола с иконы Барнаульского Покровского собора! «Ну вот и все, – сказал он, – скоро к тебе придут вон оттуда». Я посмотрел в направлении, куда он указывал, а когда обернулся, возле меня уже никого не было. Я опять впал в бессознательное состояние, из которого меня вывели спасатели, решившие проверить старые штольни. На все вопросы о моем спасении я отвечал только: «Никола, Никола». С этого времени меня прозвали Никола-сибиряк. Девять дней выбирался я после обвала, блуждая по штольням, а погибло тогда одиннадцать человек.
После выписки из больницы друзья с почестями проводили меня на родину – родной, цветущий Алтай. Встречала меня со счастливыми слезами моя поседевшая мама. После моего подробного рассказа мама поведала мне: «В тот день, когда ты попал в беду, я пошла в огород полить грядки. Все было хорошо, я была вполне здорова, но вдруг в глазах потемнело, мне было так плохо, что я с трудом добралась до дома. Я выпила корвалол, прилегла на постель и задремала. Мне приснился ты, окутанный черным облаком, в котором временами вспыхивала молния. Я была очень больна, и еще этот сон. Он снился мне несколько дней. Только теперь я понимаю, что черное облако – это мрак шахты, а свет – святитель Николай, твой спаситель, слава ему и Господу Иисусу Христу, без воли Которого ни один волос не упадет с головы человека!
На другой день мы поехали в Покровский собор помолиться о моем чудесном спасении, поблагодарить Господа и Николу Чудотворца.
Николай Блинов, г. НовоалтайскДва подарка
В 50-е годы моя тетя Домна ухаживала за рабом Божиим Иоанном – тяжело больным, прикованным к постели человеком. Он рассказывал о себе вот что. В 1930 году было ему 8 лет. В школу он не ходил, читать не умел, а когда мама с бабушкой звали его в церковь, отказывался или говорил, что пойдет, но молиться не будет. Вместо школы ходил пасти деревенских коров. Вот как-то пас он коров, и вдруг откуда ни возьмись появляется перед ним старичок с книгой в руке. «Возьми, – говорит, – книжку: будешь читать». Мальчик отказывается, говорит, что неграмотный, а старичок настаивает: «Возьми! В этой книге вся твоя жизнь, а читать научишься». Мальчик полистал книгу – картинок в ней нет; хотел вернуть старику, а тот уже пропал… Через три дня заболел мальчик, слег в постель, и вот тогда-то снова взял он в руки подаренную книгу (это было Евангелие на русском языке) – за несколько дней сам освоил грамоту и начал читать. Помочь ему в этом никто не мог: родители сами были неграмотные, а учителя к ним, верующим, не приходили. Тогда же понял Ваня, что старичок, сделавший ему столь дорогой подарок, – это святитель Николай.
Болезнь мальчика оказалась очень тяжелой: пролежал Иоанн в постели 25 лет, до самой смерти, но никогда не жаловался и среди односельчан слыл человеком блаженным и прозорливым: многие приходили к нему за советом, стремясь узнать волю Божию о себе. А Евангелие, подаренное святителем, до сих пор хранится у нас в семье.
Другой случай произошел во время Великой Отечественной войны. Моей знакомой, р. Б. Анне, очень трудно жилось в семье у свекра и свекрови. Решила она от такой жизни броситься под поезд. Выбрала время, когда мимо должен был проходить товарняк, и бегом побежала к рельсам. И в этот момент старичок, обликом чем-то похожий на ее покойного дедушку, которого она очень любила, вдруг окликнул ее. Окликнул так, как дедушка звал: «Аннушка, милая!» Она остановилась, а он подошел к ней, набросил ей на плечи полушубок (дело было зимой, а она выскочила из дома в одном платье) и пропал сразу; поезд же тем временем ушел. Этот полушубок Анна хранила всегда. Прошло время, и по иконе она узнала в своем спасителе святителя Николая.
Е. В. Хохлова, Волгоградская обл.Пожар на стройке
В. ездил на заработки вместе со своими товарищами. Строили дачи за городом. Жили возле стройки в вагончиках, которые зимой отапливали обогревательными электроприборами, часто самодельными. Однажды мужчины оставили электроплитку включенной на ночь, а над ней вокруг развесили постиранное белье. Ночью, когда все спали, возник пожар. Полусонные рабочие в ужасе выпрыгивали из вагончика. В. проснулся не сразу, а когда проснулся, убегать было поздно и некуда. Он сидел посреди вагончика, а со всех сторон бушевало пламя. Вдруг среди огня и дыма он увидел святителя Николая Чудотворца. Святитель позвал его, а потом резко вытолкнул через окно. В. получил ожоги, но остался жив. Особенно пострадали кисти рук, но работоспособность они не потеряли. Вскоре В. выздоровел и сменил профессию. Теперь он священник.