— Я не волшебница.
— Хорошо, сэкономлю вопрос. Однако ответь мне на предыдущий: каково значение этих голубых камней?
— У них сродство с пещерой и друг с другом. Любой человек может взять камешек в руку и просто идти, повинуясь легкому ментальному давлению; в конце концов он придет в пещеру.
— Ты хочешь сказать — попасть туда через Царство Теней?
— Да.
— Занятно, хотя ничего значительного я здесь не вижу.
— Это еще не все. Помимо влияния пещеры, существует опосредованное, вторичное влияние или притяжение. Зная личностные характеристики определенного камня, можно повсюду следовать за его владельцем.
— Та-а-к… В этом уже больше смысла. Надо полагать, меня вчера и нашли, потому что я разгуливал с полным карманом голубых камушков?
— Возможно, это помогло им. Хотя в твоем случае они и без того нашли бы тебя.
— Каким образом?
— Эти камни обладают особым свойством. Тот, кто носил их некоторое время, уже связан с ними. Выброси их — связь все равно останется и тебя по-прежнему можно обнаружить. Камни словно ставят на тебе метку.
— Ты хочешь сказать, что я помечен? — Да.
— И когда же я смогу избавиться от этой меты?
— Думаю, никогда.
— Но ведь должно же быть какое-то средство снять с меня заклятие?!
— Точно не знаю, хотя думаю, что кое-какие способы тебе помочь есть.
— Какие? Назови их!
— Нужно пройти по Огненному Пути Амбера или обратиться к помощи Логруса Хаоса. Вроде бы каждый из них способен освободить индивидуума от влияния камней. Насколько я помню, Огненный Путь восстановил память твоему отцу.
— Не стану спрашивать, откуда ты знаешь про Логрус… Надеюсь, ты права. У меня и без того полно проблем. Итак, ты полагаешь, что они будут висеть у меня на хвосте, независимо от того, при мне камни или нет?
— Да.
— Откуда все это тебе известно?
— Просто чутье, интуиция. Это уже второй вопрос. Но я готова дать тебе ответ на лишний вопрос, чтобы поскорее закруглиться.
— Спасибо. Твоя очередь спрашивать.
— Незадолго до смерти Джулия встречалась с оккультистом по имени Виктор Мелман. Ты знаешь почему?
— Он учил ее, развивал в ней способность восприятия. Во всяком случае, так мне объяснял один парень, который с ней в то время встречался. Это было после того, как мы расстались.
— Нет, я хотела узнать другое. Для чего ей это понадобилось?
— Мне кажется, это уже следующий вопрос, однако за мной должок. Ладно. По словам того парня, я испугал ее, дав понять, что обладаю некими сверхъестественными способностями, и она решила приобрести свои собственные средства защиты.
— Продолжай! — сказала Винта.
— Что ты имеешь в виду?
— Что это неполный ответ. Ты в самом деле дал ей повод поверить этому и бояться тебя?
— Гм-м. Пожалуй, дал. А теперь мой вопрос. Прежде всего, откуда ты узнала про Джулию?
— Я была там, — ответила Винта. — И знала ее.
— Продолжай.
— Все. Теперь мой черед спрашивать.
— Но ты не ответила мне толком.
— Это все, что я могу сказать, доволен ты или нет.
— Согласно нашему уговору, я могу прекратить игру.
— Твое дело. Хочешь прекратить?
— Каков твой следующий вопрос?
— Джулия обрела способности, к которым стремилась?
— Я же сказал, что мы расстались до того, как она увлеклась оккультизмом. Откуда мне знать, чего она добилась?
— Ты нашел в ее квартире дверь, через которую, очевидно, проник зверь, растерзавший Джулию. Задаю тебе два вопроса не для того, чтобы ты ответил мне на них, а чтобы ты сам над ними подумал. Во-первых, для чего кому-то понадобилось ее убивать?.. Не слишком ли, по-твоему, странным способом ее убили? По-моему, лишить человека жизни можно гораздо проще.
— Ты права, — согласился я. — Было бы куда проще убить ее обычным оружием, чем магическим способом. А для чего — остается только гадать. Мне кажется, удар был приготовлен для меня — так же, как ежегодные сюрпризы тридцатого апреля. Тебе о них тоже известно?
— Давай поговорим об этом позднее. Полагаю, ты знаешь, что у каждого волшебника есть свой стиль, как у художников, писателей, музыкантов. Когда тебе удалось найти таинственный портал в квартире Джулии, ты не заметил в нем ничего особенного, что говорило бы о почерке автора, его особенностях?
— Не припоминаю ничего существенного. Правда, я торопился открыть дверь. Мне было не до изучения почерка запечатавшего ее мага. На что ты намекаешь?
— Я подумала, что Джулия, быть может, сама научилась кое-чему, сумела открыть дверь, за что и поплатилась.
— Вздор!
— Возможно. Я просто пытаюсь осознать причину ее гибели. Стало быть, ты не замечал в ней скрытых способностей к магии?
— Нет, не припоминаю ничего похожего. Я допил кофе и снова наполнил чашку.
— Почему ты считаешь, что меня преследует не Люк? — в свою очередь спросил я.
— Он пытался убить тебя — неоднократно — несколько лет назад.
— Да, недавно он признался мне. А еще он добавил, что отказался от этого намерения.
— Верно.
— Я не знаю, что тебе известно, а что — нет, и это меня бесит!
— Потому-то мы с тобой и затеяли нашу игру. Это была твоя идея.
— Вовсе нет! Разве не ты предложила торговлю в виде обмена информацией?
— Нынче утром я. Но изначально идея была твоя. Ты подал мне ее несколько дней назад. Я имею в виду телефонный разговор в квартире мистера Рота.
— Так это была ты? Ты изменила голос, разговаривая со мной по телефону?
— Тебя интересует ответ на этот вопрос, или ты хочешь узнать о Люке?
— На этот!.. Нет, о Люке!.. И то и другое, черт побери!
— Мне кажется, разумнее было бы придерживаться правил нашей игры, то есть очередности.
— Хорошо, ты права. Расскажи про Люка.
— По-моему, он оставил свою затею, как только узнал тебя поближе.
— Ты имеешь в виду, когда мы подружились?
— Не могу сказать наверняка. Полагаю, он действительно организовал несколько покушений на тебя, хотя в нескольких последних случаях сам же тебя спасал.
— Кто же принял у него дела, когда он ушел в отставку?
— Рыжеволосая дама, которая, очевидно, имеет к нему непосредственное отношение.
— Джасра?
— Да, она. Должна сказать, я до сих пор не знаю о ней всего, что хотелось бы. А ты знаешь?
— Думаю попридержать козырь до серьезного разговора, — ответил я.
В первый раз она посмотрела на меня, сжав зубы и прищурив глаза.
— Разве ты не видишь, Мерлин, что я пытаюсь помочь тебе?
— По правде говоря, я вижу, что ты хочешь получить от меня информацию, — ответил я. — Валяй, не возражаю, поскольку сам хочу узнать кое-что от тебя. И все же, признаюсь, твои мотивы кажутся мне весьма туманными. Как, черт возьми, ты оказалась в Беркли? Зачем последовала за мной в кабак «У Билла»? Какой силой обладаешь, если ты не волшебница? Как…
— Это уже три вопроса, — прервала меня Винта, — и начало четвертого. Может, ты пожелаешь представить их мне в письменном виде, а я сделаю то же самое? Тогда каждый из нас сможет отправиться в свою комнату и решить, на какой вопрос следует ответить, а на какой нет.
— Предпочитаю продолжить игру. Но мы в неравных условиях. Тебе известно, почему я желал бы получить ответы. Для меня это жизненно важно. А ты? Сначала я думал, что тебе нужна информация, которая поможет найти человека, убившего Кейна. Но ты отрицаешь это. Зачем же тогда?
— Я хочу защитить тебя.
— Ценю твои благородные побуждения. Но почему? Ведь, судя по всему, ты едва меня знаешь.
— Тем не менее это и есть причина моих действий, и я не собираюсь скрывать ее. Хочешь верь, хочешь — нет.
Я встал и начал мерить шагами дворик. Мне не хотелось говорить ей то, что могло обернуться против меня и, в конечном итоге, против Амбера. Хотя, надо признаться, в обмен на свою информацию я узнал немало полезного. Ее версия казалась мне правдивой. К тому же семья Бейли всегда была лояльной к короне и немало выгадала от этого. Меня настораживало лишь утверждение Винты, что она не стремится отомстить. Такое поведение вовсе не в духе коренного жителя Амбера. Скажи она, что жаждет крови убийцы Кейна, и я бы мгновенно заглотил наживку. А что предложено мне в замен? Весьма туманные и зыбкие мотивы…
Которые должны были навести меня на мысль, что она говорит правду. Как бы не желая использовать убедительную ложь и предлагая мне довольно нескладную истину, Винта создает впечатление, будто говорит прямо и искренно. Хотя ответив на мои вопросы, она, без сомнения, гораздо больше скрыла.
На столике что-то задребезжало. Вначале я решил, что девушка барабанит кончиками пальцев по крышке стола, проявляя раздражение, но, обернувшись, я увидел, что она сидит, не шевелясь, и даже не смотрит на меня.
Я подошел ближе, чтобы понять, в чем дело. Кольцо, кусочки камней и пуговица вибрировали на столе сами по себе.
— Это ты что-то с ними делаешь? — спросил я.
— Нет.
Камень в перстне треснул и выпал из оправы.
— Тогда в чем же дело?
— Я разорвала связь, — ответила Винта. — Думаю, кто-то пытается восстановить ее и у него не получается.
— Но ведь если я помечен, камушки не нужны, чтобы запеленговать меня?
— Возможно, здесь замешана не одна компания, — заметила Винта. — Думаю, надо послать слугу в город и велеть ему бросить эти штучки в море. Если кто-нибудь захочет последовать за ними — ради Бога.
— Осколки приведут назад в пещеру, а перстень — к мертвецу, — сказал я, — но пуговицу лучше пока не выбрасывать.
— Почему? Ведь не известно, кому она принадлежит.
— Именно потому. Подобные вещи работают в обе стороны, не правда ли? Стало быть, с ее помощью я смогу найти дорогу к Рассыпающему цветы.
— Это опасно.
— А не используй я эту возможность, опасность — причем, наверное, еще большая — будет грозить мне всю жизнь. Нет, выбрасывай в море все, кроме пуговицы.
— Хорошо. Я сберегу ее для тебя.
— Спасибо. Джасра — мать Люка.
— Ты шутишь!
— Вовсе нет.
— Теперь понятно, почему он не мог прямо сорвать ее покушения по тридцатым числам апреля. Прекрасно! Это дает новый импульс догадкам и размышлениям.
— Не желаешь ли поделиться ими со мной?
— Позднее, позднее. Всему свое время. А сейчас я займусь камешками.
Винта взяла их со стола, и несколько мгновений они продолжали плясать в ее руке.
— Пуговицу отдать тоже? — спросил я. — Да.
Она положила пуговицу в карман, а остальные камни продолжала держать в руке.
— Но ведь ты тоже будешь помечена, если сохранишь пуговицу, не правда ли?
— Нет, — ответила она. — Не буду.
— Почему?
— На то есть причина. Извини, мне нужно найти контейнер для камней и отправить их с кем-нибудь.
— А слуга не будет помечен?
— Для этого требуется более длительное время.
— Понятно.
— Выпей кофейку — или еще чего-нибудь. Винта ушла.
Я стал жевать сыр, пытаясь уяснить для себя, чего больше я извлек из этой беседы — ответов или новых вопросов, пробуя вставить новые детали в старую головоломку.
— Папочка!
Я обернулся — никого.
— Смотри сюда, я здесь.
Рядом, на грядке с увядшими стебельками и сухими листьями я заметил светящийся диск величиной с монету. Я обратил на него внимание, потому что он медленно двигался.
— Призрак?
— Да, — послышался ответ откуда-то из опавших листьев. — Я хотел застать тебя одного, потому что не очень-то доверяю этой женщине.
— Почему?
— В ней есть что-то фальшивое — пока еще не знаю, что именно. Но я не о ней собираюсь говорить с тобой.
— А о чем?
— Ты в самом деле хотел выключить меня?
— Силы небесные! И это после всех жертв, которые я принес ради тебя! Ради твоего образования и всего прочего… А для чего я перетаскивал все твои окаянные компоненты в надежное место, где бы ты был в безопасности? И как только ты можешь задавать мне такие вопросы?!
— Гм-м. Ну ладно, извини!
— Вот так-то лучше. Мне столько пришлось натерпеться из-за тебя!..
— Я искал тебя несколько дней и не мог найти.
— С хрустальной пещерой шутки плохи.
— У меня мало времени. — Светлый диск замигал, поблек, почти исчез и снова загорелся, засверкал ярко, как алмаз. — Можешь мне быстренько ответить на один вопрос?
— Валяй.
— Хочу спросить про того парня, которого однажды видел с тобой. Ну, помнишь, тот здоровый, рыжий?
— Люк. И что ты хочешь про него спросить?
— Можно доверять ему? — Голос Призрака стал слабым, еле слышным.
— Нет! — заорал я. — Не будь дураком, не доверяй ему!
Призрак исчез, и я не понял, услышал ли он мой ответ.
— В чем дело? — донесся от дома голос Винты.
— Спорю с воображаемым собеседником, — ответил я.
Даже на расстоянии я заметил озадаченное выражение ее лица. Она оглядела двор и, очевидно, убедившись в том, что я один, кивнула:
— Вот как? Ладно, скоро вернусь.
— Не стоит спешить, я подожду.
Где скрывается мудрость, где обитают разум, взаимопонимание и согласие? Если бы я знал к ним путь, отправился бы туда и остался бы там навеки. А сейчас я будто стою посреди огромной карты, на которой нанесены лица зловещих, постоянно меняющих облик переменных. Отличное место для монолога — если тебе есть что сказать.
Я вошел в дом и заперся в сортире. Нельзя пить так много кофе.
Глава 6
Да, пожалуй.
С Джулией — пожалуй…
Я сидел один в комнате при зажженных свечах и размышлял. Винта разбудила давно уснувшие воспоминания.
Это было уже позднее, когда мы виделись редко…
Я познакомился с Джулией на курсах по углубленному изучению компьютеров. Сначала мы встречались от времени к времени, например за кофе после занятий. Потом встречи участились, и довольно скоро взаимная симпатия переросла в серьезное чувство… Но вот оно стало угасать — так же быстро, как началось. С каждой встречей…
Я выходил из супермаркета с пакетом продуктов, когда ее рука легла на мое плечо. Я чувствовал, что это была она, но когда оглянулся, никого не увидел. Несколько секунд спустя она окликнула меня на автомобильной стоянке. Я подошел к ней, поздоровался и спросил, работает ли она все там же, где и прежде, в магазине компьютеров. Она ответила, что уволилась.
Помню у нее на шее цепочку с маленькой серебряной пентаграммой. Думаю, она могла бы с таким же успехом носить ее под блузкой. Но тогда я бы ее не увидел, эту вещицу. Я сделал вид, что не обратил на нее внимания. Мы обменялись несколькими незначительными фразами. От моего приглашения пойти куда-нибудь поужинать или в кино Джулия отказалась, причем не в первый раз.
— Чем ты теперь занимаешься? — спросил я.
— Хожу на лекции, ужасно занята.
— И что ты изучаешь?
— Так, разные предметы. Как-нибудь тебя удивлю.
Я промолчал, и тут к нам подошел ужасно дружелюбный ирландский сеттер. Джулия положила руку ему на голову и сказала: «Сидеть!» Пес послушался, сел с ней рядом и замер, как статуя. Когда мы ушли, сеттер продолжал сидеть. Кто знает, не исключено, что его скелет до сих пор можно увидеть на том же месте — там, где оставляют тележки при выходе из магазина, — как образчик современной скульптуры.
Тогда я не придал этому значения. Теперь, вспоминая…
В тот день мы отправились с Винтой на верховую прогулку. Видя, что утром я был сильно раздражен, она почувствовала, что дело может кончиться ссорой. И была права. Поэтому, когда после легкого ленча она предложила прокатиться по имению, я с готовностью согласился. Мне хотелось чуть подольше отдохнуть и сосредоточиться перед следующим сеансом игры в вопросы и ответы. Погода была прекрасная, ландшафт — живописный.
Мы ехали между деревьями по извилистой дорожке, ведущей к холмам в северной части имения, откуда открывался величественный вид на обширную, пересеченную оврагами долину, что тянулась до самого залитого солнцем моря. Ветер гнал по небу рваные облака, мимо пролетали стаи птиц…
Казалось, Винта ехала наугад. Собственно говоря, мне это было безразлично. Я вспомнил, как однажды побывал на винном заводе Нейпа, и, когда мы придержали лошадей, чтобы дать им отдохнуть, спросил Винту:
— Вы разливаете вино по бутылкам здесь, в имении, или в городе? А может быть, в Амбере?
— Не знаю.
— Я думал, ты тут выросла.
— Никогда не интересовалась подобными вещами.
Я проглотил обиду — ее надменный патрицианский тон, — сделав вид, что принимаю сказанное за шутку. Как могла она не знать того, что происходило буквально у нее не глазах?
Заметив выражение моего лица, Винта тут же добавила:
— Мы разливали вино и здесь, и в городе… По-разному. Последние несколько лет я живу в городе и точно не знаю, как нынче обстоят дела.
Неплохо выкрутилась, не к чему придраться. Вовсе не собираясь провоцировать ее, я, видно, невольно коснулся чего-то, чего знать не должен. Она вдруг стала торопливо рассказывать, что они часто грузят большие бочки на корабли и отправляют их на продажу оптовикам. И, мол, в то же время некоторые клиенты предпочитают заказывать партии бутылок…
Через некоторое время я просто перестал ее слушать. С одной стороны, понятно: говорит дочь виноторговца. С другой стороны, я и сам мог бы с ходу выдать подобное.
И не проверишь. Я не мог избавиться от подозрения, будто она пытается заморочить мне голову, что-то скрыть. Но что именно?
— Спасибо за рассказ, — вставил я, когда она замолчала на мгновение, чтобы перевести дух.