- Что это все значит, черт возьми? - громко воскликнул он. - Что вам здесь нужно?
Холмс быстро обвел глазами комнату и сразу подскочил к завязанному веревкой мокрому мешку, засунутому впопыхах под письменный стол.
- Вот это, мистер Баркер, этот узел с гантелью, который вы только что выудили со дна.
Баркер с изумлением уставился на Холмса.
- Откуда, черт подери, вам об этом известно?
- Оттуда, что я сам его здесь затопил.
- Вы? Вы затопили?
- Правильнее, наверно, было бы сказать подменил, - пояснил Холмс. - Вы ведь помните, инспектор, я с самого начала обратил внимание на отсутствие второй гантели. Но среди прочих дел вам было недосуг уделить этому внимание. Когда поблизости вода и отсутствует тяжелый предмет, само собой напрашивается предположение, что здесь что-то было брошено в воду. Предположение достаточно правдоподобное и заслуживающее проверки. И вот, с помощью Эймса, который впустил меня в комнату, и ручки зонта, принадлежащего Ватсону, я накануне ночью выудил этот мешок и изучил его содержимое. Оставалось выяснить, кто его туда забросил. Было объявлено, что утром вода во рву будет спущена, и, как я и предполагал, тот, кто запрятал узел, поспешит, как только стемнеет, достать его оттуда. У нас по меньшей мере четыре свидетеля, видевших, кто именно воспользовался этой возможностью, так что, мистер Баркер, теперь слово за вами.
Шерлок Холмс положил мокрый мешок на стол под лампу и развязал веревку. Оттуда он извлек гантель, которую кинул в угол. Затем сапоги. «Американские, как видите», - Холмс указал на их носы. Следом за сапогами он выложил на стол устрашающе длинный нож в ножнах. И наконец достал свернутую в узел одежду: нижнее белье, носки, серый твидовый костюм и короткое рыжее пальто.
- Вещи вполне обычные, - заметил Холмс, - если не считать пальто, имеющее ряд интересных особенностей. - Он бережно поднял его к свету. - Вот, обратите внимание, внутренний карман удлинен таким образом, чтобы там свободно мог поместиться дробовик с отпиленным стволом. Под воротником ярлык с именем портного - «Нийл, мужская одежда, Вермисса, США». Я провел плодотворные полчаса в библиотеке местного священника и обогатил свои познания, выяснив, что Вермисса - небольшой процветающий поселок в одной из самых богатых углем и железной рудой долин Соединенных Штатов. Помнится, мистер Баркер, вы в своем рассказе как-то связывали угледобывающие области с первой женой мистера Дугласа, и поэтому вполне правдоподобным представляется, что буквы Д. В. на визитной карточке, найденной рядом с телом убитого, означают «Долина Вермиссы» и что эта долина, присылающая к нам своих убийц, и есть та самая Долина страха, о которой мы тут слышали. До сих пор все более или менее ясно. А теперь, мистер Баркер, не буду больше мешать вашему объяснению.
Потрясающе интересно было наблюдать за лицом Сесила Баркера, слушающего разъяснения великого детектива. Выражение гнева, удивления, испуга и нерешительности сменяли друг друга с поразительной быстротой. В конце концов он укрылся за язвительной иронией.
- Вам так много известно, мистер Холмс, - усмехнулся он. - Может быть, расскажете еще что-нибудь?
- Несомненно я могу еще многое рассказать, мистер Баркер. Но уместнее было бы услышать все это из ваших уст.
- Вы так полагаете? Ну так вот, могу лишь сказать, что секрет, если здесь имеется секрет, принадлежит не мне, и не мне его выдавать.
- Если вы избираете такую линию, мистер Баркер, - тихо проговорил инспектор, - нам придется не спускать с вас глаз, пока не будет получен ордер на ваш арест.
- Можете, черт возьми, поступать, как вам заблагорассудится, - с вызовом ответил Баркер.
Было очевидно, что на этом можно поставить точку. Вид его каменного лица достаточно ясно свидетельствовал о том, что против воли его не заставит говорить peine forte et dure [5] 6 . Выход из тупика предложил женский голос: миссис Дуглас, оказывается, слушала у приоткрытой двери. Теперь же она вошла и сказала:
- Довольно, Сесил, вы сделали все возможное. Как бы дело ни обернулось дальше, вы сделали достаточно.
- Достаточно и даже более чем достаточно, - мрачно кивнул Шерлок Холмс. - Всей душой сочувствую вам, мадам. И настоятельно советую вам поверить в разумность наших законов и добровольно открыться полиции. Должно быть, я сам виноват, что не воспользовался вашим намеком, переданным мне моим другом Ватсоном, но тогда у меня были все основания считать вас непосредственно замешанной в преступлении. Однако теперь я уверен, что это не так. Но многое еще остается неразъясненным, и я настоятельно рекомендую вам попросить мистера Дугласа, чтобы он сам все рассказал.
При этих словах Холмса миссис Дуглас издала возглас изумления, и мы с полицейскими тоже, так как в ту же минуту увидели в затемненном углу комнаты мужчину, вышедшего словно бы из стены и теперь шагнувшего на свет. Миссис Дуглас обернулась, и в следующее мгновение ее руки обвились вокруг его шеи. Баркер схватил его протянутую руку.
- Так будет лучше всего, Джек, - говорила его жена. - Я уверена, ты сам в этом убедишься.
- Да, да, мистер Дуглас, - подхватил Шерлок Холмс. - Вы несомненно убедитесь в этом.
Незнакомец смотрел на нас, растерянно моргая, что, врочем, естественно для человека, вышедшего из темноты на свет. У него было замечательное лицо: смелые серые глаза, густые коротко подстриженные седеющие усы, выступающий квадратный подбородок и улыбчивые губы. Он внимательно оглядел всех присутствующих, а затем, к великому моему изумлению, подошел ко мне и протянул какую-то тетрадь.
- Я слышал о вас, - сказал он. Выговор у него был не совсем английский и не совсем американский, но мягкий и приятный. - Вы у них за историка. Так вот, доктор Ватсон, у вас в руках никогда еще не было такой занимательной истории, готов поставить последний доллар, что это так. Изложите ее на свой лад; с такими фактами успех у публики обеспечен. Я просидел взаперти двое суток и при дневном свете, сколько его проникало в ту нору, записал, как все было. Записи к вашим услугам, вашим и ваших читателей. Вот вам история Долины страха.
- Но это дела прошлые, мистер Дуглас, - тихо сказал Шерлок Холмс. - А нас сейчас интересуют дела нынешние.
- Вы их узнаете, сэр, - ответил Дуглас. - Можно мне курить, пока буду рассказывать? Спасибо, мистер Холмс. Вы ведь и сами курящий, насколько я помню, вам понятно, каково это - сидеть двое суток с табаком в кармане, опасаясь выдать себя дымом. - Он облокотился о каминную полку и жадно затянулся сигарой, которой угостил его Холмс. - Я слыхал о вас, мистер Холмс. Но не предполагал, что доведется лично познакомиться. Можете мне поверить, прежде чем вы дочитаете эти записи, - он кивнул на тетрадь у меня в руке, - вы убедитесь, что о подобном еще никто не писал.
Инспектор Макдоналд смотрел на него с величайшим недоумением.
- Ну, знаете, ума не приложу, что же это получается, - произнес он наконец. - Ежели вы и есть мистер Джон Дуглас из Мэнор-хауса, что в Берлстоуне, то чью же смерть мы тут двое суток расследуем? И откуда вы вдруг взялись? Словно из-под пола выскочили, прямо как черт из табакерки.
- Ах, мистер Мак, - укоризненно произнес Холмс и погрозил ему пальцем. - Не захотели вы читать превосходное описание тайника, где прятался король Карл. В те годы люди если уж прятались, то в таких местах, где все было надежно устроено заранее, а там, где прятались когда-то, можно спрятаться снова. Я-то сам не сомневался, что мы найдем мистера Дугласа под этой крышей.
- Да? И долго вы так над нами потешались, мистер Холмс? - сердито спросил инспектор. - Долго вы смотрели, как мы расшибаемся в лепешку, занимаясь поисками, которые, как вы отлично знали, были бессмысленными?
- Ни одной минуты, мой дорогой мистер Мак. Только минувшей ночью у меня сложилось представление об этом деле. А так как проверить все раньше нынешнего вечера было невозможно, я предложил вам и вашему коллеге устроить себе выходной день. Что еще я мог сделать? Когда я нашел во рву узел с одеждой, стало ясно, что убитый, обнаруженный в кабинете, не мог быть мистером Джоном Дугласом, а был, очевидно, велосипедистом из Танбридж-Уэллса. Это сомнения не вызывало. Но мне требовалось установить, где же мог находиться мистер Джон Дуглас, и вывод напрашивается сам: с согласия жены и при помощи друга он затаился в доме, где имеются условия, чтобы спрятаться в тайнике, и теперь он ждет, пока все уляжется и можно будет бежать отсюда.
- Да, вы верно сообразили, - похвалил его Дуглас - Я хотел улизнуть от британской полиции, я ведь не знал, как у вас ко мне отнесутся, и в то же время это была возможность сразу и окончательно сбить этих псов с моего следа. За всю свою жизнь я не сделал ничего такого, чего бы мне пришлось стыдиться и чего не сделал бы опять. Можете меня не предостерегать, инспектор, я говорю правду и готов стоять на этом до последнего. Не буду утомлять вас долгим рассказом, вы все это прочтете сами. - Он указал на тетрадь у меня в руке. - История эта престранная. Но, коротко говоря, сводится вот к чему: есть люди, которые ненавидят меня, на что имеются свои причины, они готовы отдать последний доллар, чтобы до меня добраться. Пока я жив и пока живы они, в этом мире мне нет укрытия. Они гнались за мной из Чикаго до Калифорнии и изгнали меня из Америки; но здесь, женившись и обосновавшись в этом тихом уголке, я надеялся прожить остаток жизни в мире и спокойствии.
Жене я ничего не рассказывал. Зачем ее вмешивать? Она бы тогда не имела ни минуты покоя, ей бы всюду мерещилась опасность. Но кое о чем, думаю, она догадывалась, но до вчерашнего дня, когда вы, джентльмены, с ней познакомились, она ни о чем не имела ясного представления. Вам она сообщила все, что знала. И Баркер тоже, ведь в ту ночь, когда все это произошло, мне некогда было вдаваться в объяснения. Но теперь ей известно все, и надо было мне, глупцу, давно ей довериться.
Так вот, джентльмены, накануне всех этих событий я был в Танбридж- Уэллсе и увидел на улице одного человека. Только мельком, но у меня наметанный глаз, и я сразу его узнал. Это был самый жестокий мой враг, он преследовал меня все эти годы, как голодный волк преследует оленя. Поняв, что мне грозит беда, я вернулся домой и приготовился. Думал, справлюсь в одиночку - о моем везении в семьдесят шестом в Штатах ходили легенды. Я не сомневался, что удача и теперь мне не изменит.
Весь следующий день я был настороже и из дому не выходил. И хорошо сделал, в парке он меня бы застрелил из своего дробовика прежде, чем я бы успел прицелиться. Когда мост был поднят - а у меня всегда на душе становилось легче, после того как поднимут мост, - я на время выкинул тревожные мысли из головы. Я и не предполагал, что он мог забраться в дом и поджидать меня тут. Но когда вечером, уже в халате, я, как обычно обходя перед сном все комнаты, зашел в кабинет, сразу почуял неладное. Когда человек постоянно сталкивается с опасностью - а уж на мою-то долю ее выпало больше, чем кому-либо, - у него развивается нечто вроде шестого чувства. Я сразу почувствовал опасность, а потом увидел сапог под портьерой и все понял. Поставив свечу на стол, я подскочил к камину, где на полке лежал молоток, но этот человек уже бросился на меня, блеснул нож, я размахнулся и ударил молотком. Нож лязгнул об пол. Увернувшись, как угорь, этот тип отскочил за стол, выхватил из-за пазухи дробовик и взвел курки. Но я ухватился за ствол, прежде чем он успел выстрелить. Минуту или две мы с ним боролись, не выпуская из рук дробовика. Кто первым отпустит, тот, считай, убит.
Он рук не разжал. Но на какое-то мгновенье опустил вниз приклад. Кто нажал спуск, не знаю, возможно я. А может, мы просто слишком сильно его тряхнули. Так ли, эдак, но выпалили оба ствола, и прямо ему в лицо. А я стою и смотрю вниз на то, что осталось от Теда Болдуина. Я его узнал еще в городе, но теперь его бы и родная мать не признала. Я человек к смертям и ранам привычный, но и меня тут чуть не вывернуло.
Стою, держусь за край стола, и в это время вбегает Баркер. За ним, слышу, по лестнице спускается жена. Я подбежал к двери и не дал ей войти. Это зрелище не для женских глаз. Пообещал, что скоро поднимусь к ней. Сказал пару слов Баркеру - он и так с одного взгляда все понял, - и мы стали ждать. Но никто не показывался. Ясно было, что никто ничего не услышал.
Тут меня вдруг осенило. Блестящая мысль, я даже зажмурился. Рукав у убитого задрался, над запястьем обнажилось клеймо, знак ложи. Вот посмотрите. - Дуглас закатал рукав, и мы увидели у него на руке то же клеймо, что и на руке убитого. - Вид клейма надоумил меня. Он и ростом, и цветом волос походил на меня. А лицо у бедняги было неузнаваемо. Я принес сверху эти вещи, и за пятнадцать минут мы с Баркером обрядили его в мой халат и уложили так, как вы его увидели. А его одежду увязали в узел, сунули внутрь единственный груз, который попался под руку, и выбросили в окно. Карточка, которую он собирался положить на мой труп, оказалась лежащей у него под боком.
Мы надели на его пальцы мои перстни; но когда дошло до обручального кольца - он поднял свою мускулистую кисть, - сами видите, что это невозможно. Обручального кольца я ни разу со дня свадьбы не снимал, и чтобы сделать это, понадобился бы напильник. Да и вряд ли бы я согласился с ним расстаться. Но даже и захоти я, ничего нельзя было поделать. Мы решили оставить все как есть. Я принес пластырь и заклеил его палец в том месте, где у меня сейчас надето кольцо. Вы дали маху, мистер Холмс: догадайся вы содрать пластырь, вы увидели бы, что никакой ранки под ним нет.
Вот такое дело. Если бы я смог отсидеться тут немного, а потом перебраться куда-нибудь, где ко мне бы присоединилась моя «вдова», появился бы шанс безмятежно дожить остаток жизни. Эти дьяволы не дали бы мне ни минуты покоя, но если бы они прочли в газетах, что Болдуин своей цели достиг, пришел бы конец моим мучениям. У меня не было времени растолковать все Баркеру и моей жене, но они поняли, что надо прийти мне на помощь. О здешнем тайнике мне было известно, и Эймсу, кстати сказать, тоже, но ему и в голову не пришло как-то связать его с этим происшествием. Я заперся, предоставив Баркеру все остальные заботы.
Как он действовал дальше, вы знаете. Он открыл окно и отпечатал на подоконнике кровавый след, чтобы понятно было, как скрылся убийца, а уж затем принялся отчаянно звонить. Что было после, вам уже известно. А теперь, джентльмены, можете делать, что считаете нужным. Но я рассказал вам правду, всю правду, да поможет мне Бог! Что мне хотелось бы у вас узнать, это - как на меня посмотрит английский закон?
Последовало молчание, которое нарушил Холмс.
- Английский закон в основном справедливый закон. Больше, чем вам по справедливости полагается, вы от него не получите, мистер Дуглас. Но я хочу спросить у вас: каким образом тот человек узнал, где вы живете, как ему удалось проникнуть в ваш дом и спрятаться, чтобы напасть на вас?
- Об этом мне ничего не известно.
- Боюсь, история еще не окончена, - проговорил Холмс. Лицо его стало очень бледным и серьезным. - Вам могут встретиться враги пострашнее, чем английские законы и даже чем ваши преследователи из Америки. Полагаю, вы в большой опасности. Послушайте моего совета и не теряйте бдительности.
А теперь, мои долготерпеливые слушатели, я приглашаю вас последовать за мной из Берлстоуна в Суссекс и перенестись лет на двадцать назад во времени и на тысячи миль к западу в пространстве, чтобы я мог развернуть перед вами повествование настолько необычайное и ужасное, что вам, возможно, трудно будет поверить в то, что так все оно и было. Не подумайте, что я начинаю новую историю, не доведя до конца предыдущую. Читайте дальше, и вы в этом сами убедитесь. А когда я перескажу со всеми подробностями те давние события и вы разгадаете тайну минувших лет, мы снова сойдемся вместе в квартире на Бейкер-стрит, где и найдем окончание этой удивительной истории.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
«Метельщики»
Глава 1
Он
Было 4 февраля 1875 года. Зима в тот год стояла суровая, и в ущельях Гилмертонских гор скопилось много снега. Однако железнодорожные пути постоянно расчищали паровым снегоочистителем, и вечерний поезд, связывающий длинный ряд шахтерских и железолитейных поселков, медленно подымался по крутому склону от Стэгвилла до Вермиссы, местного центра, расположенного в верхнем конце долины Вермисса. Оттуда железная дорога начинала спуск к Бартонской переправе, Хелмдейлу и дальше в сельскохозяйственное графство Мертон. Дорога одноколейная, но у каждого разъезда, а их там много, на запасных путях стояли составы из платформ, груженных углем и железной рудой - свидетельства таящихся в земле богатств, которые привлекли грубый народ и кипучую жизнь в этот прежде совершенно необжитой угол Соединенных Штатов Америки.
Это был действительно медвежий угол. Могли ли первопроходцы, некогда прошедшие здесь, предполагать, что цветущие прерии и зеленые заливные луга будут цениться гораздо дешевле, чем эти сумрачные места, где одни только черные скалы и лесные заросли? По обоим склонам длинной извилистой долины над темными, труднопроходимыми лесами виднелись голые вершины гор, белые снега и острые утесы. По этой-то долине и полз сейчас местный поезд.