Крепко спят, прижавшись друг к другу, Левицкий и Игнатович – оба летчики, товарищи капитана Хрусталева. Раскинул обе руки танкист Поляков на спины соседей…»
Образ простых солдат, попавших в жернова сталииских репрессий, прописан емко и эмоционально. Но кем на самом деле были участники побега майора Пугачева?
Описанный в «Колымских рассказах» Шаламова эпизод имел место в действительности. Побеги из колымских лагерей не были большой редкостью, но массовый побег 12 заключенных, разоруживших охрану и открывших ворота лагеря, оставался событием уникальным. Восстановить его хронологию сумел магаданский журналист и писатель А. Бирюков, который на протяжении нескольких лет занимался историей Колымских лагерей.
В 2004 году в Новосибирске ничтожным тиражом вышла его книга «Колымские истории: очерки» [42], которая, к сожалению, практически недоступна массовому читателю. К счастью, участникам военно-исторического форума удалось разыскать это произведение и отсканировать главу «Побег двенадцати каторжников». По этой электронной версии книги [43] мы можем сегодня получить отличный от Шаламова взгляд на побег «майора Пугачева».
Писатель с удивлением констатирует, что упоминания о событиях «Последнего боя…» встречаются еще как минимум в двух произведениях лагерной прозы. У А. Солженицына:
«В 1949 году в Берлаге, в лаготделении Нижний Аттурях, началось примерно так же: разоружили конвоиров, взяли 6–8 автоматов: напали извне на лагерь, сбили охрану, перерезали телефоны; открыли лагерь. Теперь-то уж в лагере были только люди с номерами, заклейменные, обреченные, не имеющие никакой надежды.
И что же?
Зэки в ворота не пошли…»
И в автобиографическом романе «Зекамерон XX века» П. Деманта, опубликованном под псевдонимом Вернон Кресс. О бежавших он, в частности, пишет:
«В лагере прииска имени Максима Горького всех зэков выгнали на линейку, поставили на колени по пяти и начали выявлять отсутствующих. После бесчисленных криков и пинков – ведь нарядчик, который лучше всех знал в лагере людей, бежал – установили личности беглецов. Семь из них были в прошлом военными, власовцами, и еще один – немой узбек, осужденный за убийство милиционера. Народ загнали обратно в бараки, против дверей поставили пулеметы и предупредили, что будут стрелять по первому, кто посмеет открыть дверь…»
Результатами изысканий самого А.Бирюкова стали следующие данные: 25 июля 1948 года бежала, напав на охрану и завладев оружием и амуницией, так называемая «группа Тонконогова». В постановлении о возбуждении уголовного дела по факту побега заключенных, которое приводит Бирюков, сказано:
«В ночь на 26 июля 1948 г. группа каторжников: Тонконогов И.H., Худенко В.М., Пуц Ф.С., Гой И.Ф., Демьянюк Д.В., Клюк Д.А., Янцевич М.У., Бережницкий О.H., Сава М.М., Игошин А.Ф., Солдатов H.A. и Маринив С.В., совершили групповое нападение на вооруженную охрану лаг. пункта № 3 ОЛП Н. Ат-Урях и убили: ст. надзирателя Васильева, дежурного по взводу Рогова, дежурного по вахте Перегудова, связали жену Перегудова Сироткину, проводника служебных собак Грызункина, забрав 7 автоматов, 1 пулемет ручной, винтовки, револьверы, патрон свыше 1000 штук и скрылись».
Совпадения с текстом Шаламова практически по всем пунктам, за исключением фамилий беглецов, которые автор либо решил изменить, либо, за давностью событий, просто не помнил. Вот как описан побег в «Последнем бое майора Пугачева»:
«Солдатов надел его одежду. Оружие и военная форма были уже у двоих заговорщиков. Все шло по росписи, по плану майора Пугачева. Внезапно на вахту явилась жена второго надзирателя – тоже за ключами, которые случайно унес муж.
– Бабу не будем душить, – сказал Солдатов. И ее связали, затолкали полотенце в рот и положили в угол.
Вернулась с работы одна из бригад. Такой случай был предвиден. Конвоир, вошедший на вахту, был сразу обезоружен и связан двумя «надзирателями». Винтовка попала в руки беглецов. С этой минуты командование принял майор Пугачев».
О главаре группы беглецов свидетельствуют строки его биографии:
«Тонконогов Иван Николаевич (по другим документам – Никитович), 1920 г. рождения, уроженец г. Лебедин Сумской области, украинец, из рабочих, образование начальное, по профессии – фотограф, в предвоенные годы был дважды судим: в 1936 г. по ст. УО УК УССР (хулиганство) на 2 года л/с и в 1938 г. по ст. ЗЗ УК УССР (как СОЭ) на 3 года л/с. […]
…подсудимый ТОНКОНОГОВ, оставшись проживать на территории, которую временно захватил противник, добровольно поступил на службу в немецкие карательные органы в полицию и работал с апреля м-ца 1942 года по август 1942 года инспектором горполиции, адъютантом начальника полиции, а затем был назначен на должность начальника полиции с. Будылки.
Работая на указанных должностях, ТОНКОНОГОВ проводил аресты советских граждан, так: им летом 1942 года был произведен арест семьи Костьяненко за связь с партизанским отрядом. При аресте Костьяненко и его семьи – Костьяненко Марии, ТОНКОНОГОВ лично сам жестоко избивал обоих […] В августе 1942 года произвел арест 20 чел. женщин, которых заключил под стражу… Неоднократно производил допросы задержанных советских граждан, при этом издевался и избивал их и угрожал расстрелом. Так, в апреле м-це 1942 года, допрашивая неизвестного задержанного советского гражданина, вместе с немцами выводил его на расстрел. В июле 1942 года избил шомполом неизвестную гражданку, обратившуюся к нему по поводу отобранных у нее рыболовных сетей».
Вот такой «майор Пугачев» предстает перед нами в книге магаданского журналиста А. Бирюкова. Летом 1948 года он действительно совершил свой последний «подвиг». Советская власть сохранила ему жизнь – лишь затем, чтобы с новыми жертвами застрелить его, преследуя во время побега.
Глава 27 Эксплуатация мифа: «изнасилованная Германия», или в чем смысл фальсификации истории?
Рассмотрев наиболее популярные мифы военной истории, отвлечемся на время от вопроса о сталинских репрессиях и взглянем на проблему шире.
В чем смысл исторических фальсификаций, и в частности фальсификации истории Великой Отечественной войны? Какие технологии применяют пропагандисты и насколько их утверждения соответствуют действительности? На наших глазах осуществляется большая операция по внедрению в массовое сознание мифа об «изнасилованной Германии». Проходит она явно, без лишней таинственности, грех не воспользоваться ею как учебным материалом.
Какую угрозу несут для нас мифы такого плана? Приведу пример, важный для понимания проблемы. Не так давно я стал свидетелем интернет-дискуссии по разделу Польши в 1939 году. Спор шел интеллигентно, со ссылками на документы, соглашения и нормы международного права. На определенном этапе собеседники поняли, что оперируют одной и той же фактурой, но расходятся в ее оценках. Здесь прозвучал уникальный по своей полноте вопрос: «Законодательно все понятно. Моральное рассмотрение недопустимо исходя из того, что для поляков это будет удар в спину, для украинцев и белорусов – освобождение, а что для нас? Для граждан современной России?»
Это очень точно и закономерно сформулированный вопрос о самоидентификации. Национальное, если хотите, общепринятое видение вопроса есть у поляков, у украинцев, у белорусов. Его нет у нас. Многочисленные труды историков-фальсификаторов поддерживают такое состояние общества.
Неудивительно, что на теме ВОВ сконцентрировано особое внимание пропагандистов всех мастей. Оспаривается даже сама Победа. Яркий пример – один из «последних» вопросов, который любят задать сторонники переписывания истории: «Почему тогда победители живут хуже побежденных»?
В ответ можно услышать рассуждения о плане Маршалла, сравнении экономик СССР и Западного блока, даже абсурдную в значительной мере аргументацию «потому, что мы и есть побежденные».
На полноценный ответ это не тянет, что неудивительно. В самой постановке вопроса скрыт подвох, он не подразумевает анализа соревнования экономических систем второй половины XX века. Понятия «победитель» и «побежденный» задают строгие границы области рассуждений, сводя ее к периоду окончания ВОВ – с одной стороны, и абстрактному «уровню жизни» – с другой.
Вообще-то очевидно, что разоренный тотальной войной на своей территории Советский Союз физически не мог жить лучше, чем побежденная Германия. Максимум, обе разоренные страны могли находиться примерно в равных условиях разрухи.
Существуют, однако, условия, при которых победитель-СССР мог резко повысить уровень жизни своих граждан в результате Победы. Разграбив Германию, вывезя ценности, скот и урожай, оставив немцев пухнуть с голоду на картофельных очистках. Но это мотив фашистов, которые и планировали «жить лучше, чем побежденные» (причем большая часть побежденных не должна была жить вообще).
Советский Союз, напротив, одной из главных задач на оккупированных территориях ставил снабжение местного населения. 2 мая 1945 года (напомню, что бои за рейхсканцелярию прекратились только в 15 часов 2 мая) член Военного Совета 5-й ударной армии генерал-лейтенант Боков определял основные задачи военных комендатур в Берлине:
Советский Союз, напротив, одной из главных задач на оккупированных территориях ставил снабжение местного населения. 2 мая 1945 года (напомню, что бои за рейхсканцелярию прекратились только в 15 часов 2 мая) член Военного Совета 5-й ударной армии генерал-лейтенант Боков определял основные задачи военных комендатур в Берлине:
«Выявление и учет продовольственных запасов для снабжения населения района, пуск в ход коммунально-бытовых и пищевых предприятий: водопровода, электростанций, канализации, мельниц, пекарен, булочных, консервных заводов, кондитерских и т. д., организация торговли хлебом, картофелем, мясом и изделиями легкой промышленности по удовлетворению нужд населения, открытие бань, парикмахерских, больниц, аптек, швейных и сапожных мастерских […] Продовольственные продукты отпускаются населению через магазины по карточкам, выданным бургомистрами районов (хлеба 150 г, картофеля 300 г на человека)» [44].
11 мая появилось постановление Военного Совета 1-го Белорусского фронта о снабжении продовольствием населения Берлина. В нем, в частности, говорилось:
«1. Исходя из установленных ГОКО норм снабжения продовольствием г. Берлина в среднем на одного человека в день: хлеба – 400–450 г, крупы – 50 г, мяса – 60 г, жиров – 15 г, сахара – 20 г, кофе натурального – 50 г (выд. авт.), чая – 20 г, картофеля и овощей, молочных продуктов, соли и других продовольственных товаров – по нормам, установленным на месте, в зависимости от наличия ресурсов…
2. Интенданту фронта к 20.00 14 мая с. г. доложить Военному Совету свои соображения о возможных нормах и порядке выдачи молочных продуктов населению Берлина, а также о возможности передачи минимально необходимого самоуправлению Берлина молочного скота из числа трофейного (выд. авт.)» (здесь и далее, если не указано другого, документы цитируются по [44]).
Была ли у СССР установка грабить Германию? Присутствовал ли в Великой Отечественной войне мотив поднять жизненный уровень населения за счет порабощенных или ограбленных немцев?
Показательно, что этот хитро сформулированный вопрос использует именно фашистскую, а не советскую мотивацию. Правда скрыта в нем под несколькими смысловыми слоями и остается незамеченной на первый взгляд.
Подобных примеров множество. На наших глазах разворачивается многоэтапная кампания под условным названием «советские солдаты на оккупированных территориях творили зверства не меньшие, чем вермахт в СССР». Особое внимание в рамках этой темы уделяется массовым изнасилованиям немок, которые якобы происходили в Германии в 1945-м.
Воздействие темы массовых изнасилований на общественное мнение давно известно пропагандистам, она демонизирует врага, выводя его за рамки морали, этики, в целом понятия «человек». Недаром ведомство Геббельса активно эксплуатировало именно эту тему, а совсем недавно мы могли воочию наблюдать использование все того же аргумента в ходе подготовки бомбардировок Югославии.
Вот только в данном случае за рамки морали и человечности выводятся наши деды, воины-освободители.
«Красноармейцам, по большей части малообразованным, были свойственны полная неосведомленность в вопросах секса и грубое отношение к женщинам…» – пишет в статье с говорящим названием «Они изнасиловали всех немок в возрасте от 8 до 80 лет» известный британский застрельщик темы Энтони Бивор [45].
Статья изобилует жуткими подробностями о насилии в стенах монастыря, роддома («беременные и только что родившие были все изнасилованы без жалости»), статистическими данными: «Хотя как минимум 2 миллиона немок были изнасилованы, значительная их часть, если не большинство, стали жертвами групповых изнасилований».
Творчество г-на Бивора не отличается ссылками на документы, а приведенные выше цифры появляются в его работе с таким предисловием: «Один доктор подсчитал, что…» Это, впрочем, не мешает средствам массовой информации широко тиражировать его измышления.
То, что они достигают цели, видно из современных русскоязычных интернет-обсуждений творчества Бивора. Здесь можно встретить весьма патриотическую, на первый взгляд, позицию: «Мне нет дела до страданий немцев во время победоносного шествия советских войск!» Или такую: «Убежден, что это носило системный характер. И ничего особенного в этом не вижу. Война исполинских масштабов…» И даже: «Что жалеть немцев? И обсуждать это особо не надо, и каяться России не за что…»
В этих словах уже содержатся оправдания, причем самого неразумного плана. Лишенные конкретных исторических знаний, молодые люди говорят: «Немцы сами виноваты!» Если на секунду задуматься, это означает автоматическое признание массового насилия, которое чинили наши деды. «Да, насиловали, но за дело» – так звучит этот тезис, если его переформулировать. Оправдание превращается в признание.
Но был ли сам факт, на котором строятся эти утверждения? Попробуем разобраться. Вначале выясним, кто вошел на территорию Германии, кто эти «по большей части малообразованные» красноармейцы, как воспитаны, какие исповедуют ценности, что считают должным, а что – недопустимым.
Как обстояли дела с образованием военнослужащих РККА, показывает донесение начальника Политического управления 1-го Украинского фронта о политико-воспитательной работе с новым пополнением из числа граждан, освобожденных из фашистской неволи от 7 апреля 1945 года:
«За время боев на территории Германии соединения и части фронта несколько восполнили свои боевые потери в людях за счет советских граждан призывного возраста, освобожденных из немецкой неволи. На 20 марта было направлено в части более 40 ООО человек. […] Почти все молодые бойцы имеют неполное или полное среднее образование и лишь незначительная часть с высшим и начальным образованием. Неграмотные или малограмотные составляют единицы. В числе 3870 человек, поступивших в феврале на пополнение частей соединения, где начальником политотдела генерал-майор Воронов, бывших военнослужащих 873 человека, вновь призванных в армию 2997 человек, в том числе 784 женщины. По возрасту: до 25 лет – 1922, до 30 лет – 780, до 35 лет – 523, до 40 лет – 422 и старше 40 лет – 223 человека. По национальности: украинцев – 2014, русских – 1173, азербайджанцев – 221, белорусов – 125, армян – 10, узбеков – 50 и других национальностей – 125 человек».
40 тысяч человек разных возрастов и национальностей – достаточно репрезентативный срез для того, чтобы составить мнение об образовании советского человека 40-х годов. Впрочем, не образование является определяющим. Фашисты творили на территории СССР немыслимые зверства – хоть и существует общее среднее образование в
Германии со времен Бисмарка. Важно, каким моральным ориентирам следует человек, что у него за душой, если хотите.
Важные для нашей темы слова встречаем в приказе И.В. Сталина, посвященном 24-й годовщине со дня основания Красной Армии (приказ № 55 от 23.02.42). В нем сказано:
«Иногда болтают в иностранной печати, что Красная Армия имеет своей целью истребить немецкий народ и уничтожить германское государство. Это, конечно, глупая брехня и неумная клевета на Красную Армию. […] было бы смешно отождествлять клику Гитлера с германским народом, с германским государством. Опыт истории говорит, что гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское остается.
Сила Красной Армии состоит, наконец, в том, что у нее нет и не может быть расовой ненависти к другим народам, в том числе и к немецкому народу, что она воспитана в духе равноправия всех народов и рас, в духе уважения к правам других народов» [46].
Но, может быть, это только слова? Хорошо ли знал Сталин Красную Армию или выдавал желаемое за действительное? В записи воспоминаний ветерана ВОВ Зимакова Владимира Матвеевича читаем [47]:
«В Австрии, недалеко от немецкого Мюнхена, встретились с американцами и англичанами. Сначала 3–4 дня пьянствовали, а потом произошел эпизод. Наши ребята с ними подрались из-за негра. Увидели, как один из них негра ударил, и давай его лупить. […] Наш комендантский взвод их всех растащил и провел границу, отведя войска из селения в лес».
Действительно, сейчас трудно представить себе такое поведение (воспитание с тех пор серьезно изменилось), однако нужно отдать должное – в отношении морального облика военнослужащих РККА Сталин в целом не ошибался. Собственно, ничего удивительного в этом нет, учитывая объемы и обстоятельность донесений Главного политического управления Красной Армии о «политико-мо-ральном состоянии бойцов». Думаю, им позавидовали бы и нынешние социологи.
Рассматривая тему «зверств на немецкой территории», немаловажно помнить, сколь «заорганизованной» (как назвали бы это сейчас) структурой была РККА. За соблюдением воинской дисциплины, морального и политического состояния бойцов следили как непосредственные командиры, так и политработники. Соблюдение законности контролировали особые отделы и органы военной прокуратуры. Кроме того, в частях действовали партийные и комсомольские организации.