Каким образом ее «вторая половина» в одночасье превратилась в кровавого монстра, в психопатку, достойную американского сериала?.. Красть животных, снимать с них кожу, набивать чучела, целыми днями скрываясь в сыром зловонном подземелье, пропахшем дубленой кожей и химикатами, — все это способно помрачить любой рассудок. Если приближаешься к злу слишком близко, оно рано или поздно завладевает тобой.
Верваеке говорила себе, что ей самой нужно было забрать выкуп и освободить девочку, как и было условлено заранее. Но она предпочла скрываться в убежище — на тот случай, если Кюнар все же явится в сопровождении копов. Эта предосторожность ей дорого обошлась…
Завладев деньгами, она собиралась тут же свалить куда-нибудь подальше, к яркому солнцу и теплому морю. А уж вывезти эти деньги при ее связях не составило бы труда…
Да, уехать… Но как помешать этому типу со сломанной судьбой обратиться в полицию? Женщина лет тридцати, наголо обритая, мускулистая — не самый распространенный типаж. Скоро ее фотороботы будут расклеены повсюду.
У нее не было выбора. Среди двух тысяч разновидностей богомолов, населяющих планету, существует лишь один подвид — китайский богомол, самка которого не пожирает самца после совокупления. Напротив, иногда она сама лишается головы. Так что лучше следовать правилам, а не исключениям…
— Зачем… вы это делаете? — тяжело дыша, спросил Сильвен. — Почему… убили… слепую девочку? Что… вы сделали с другой… больной диабетом? Что означает… весь этот ужас?
— Заткнись и копай! Больше повторять не буду!
— Грязная… сука!..
Размахнувшись, Сильвен с титанической силой швырнул в нее заступ. Тот просвистел в сантиметре от бритой головы и вонзился в дерево, срезав пласт коры. Он бросил все сто килограммов своего веса на вооруженную женщину, однако единственным результатом был удар армейским ботинком в челюсть. От этого удара ему показалось, что все его лицо съехало куда-то набок. Верваеке схватила его за воротник и швырнула на землю, затем поставила ногу ему на голову.
— Мешок с дерьмом! — фыркнула она. — Да я бы справилась и с дюжиной таких, как ты! Сейчас ты встанешь, возьмешь заступ и будешь копать дальше! Если ты еще раз сделаешь что-то подобное, я тебя убью. Но не пулей. Можешь мне поверить, я знаю много разных способов мучить скотов вроде тебя!
Сильвен с трудом встал, держась за челюсть, поднял заступ и вернулся к работе. У него почти не было сомнений в своей дальнейшей участи. Обычно люди, копающие землю среди ночи под дулом пистолета, заканчивают плохо. Конечно, он и сам хотел умереть, но не таким образом…
После того как он пробил замерзший верхний слой, копать стало гораздо проще — земля поддавалась без всякого сопротивления. Близился момент, когда все должно было закончиться.
Приговоренный к казни наклонился вперед. Сквозь последний слой земли уже виднелись очертания проклятого чемодана.
— Еще… чуть-чуть…
Он стряхнул с крышки чемодана комья земли, схватил его за ручку и вытащил наверх.
Затем открыл замок ключом, который вынул из кармана.
Верваеке осторожно приблизилась, сжимая дуло револьвера и готовясь нанести удар рукояткой по голове своей жертвы.
Ударь посильней… Если бить изо всех сил, одного удара будет достаточно…
Сидя на корточках, Сильвен открыл чемодан и вдруг услышал сзади какой-то щелчок. Он еще успел обернуться, но увидел только металлический отблеск — уже почти у самого лица…
Глава 33
Люси затаила дыхание. Ее «беретта» была нацелена на затылок незваного пришельца. Тот замер. Затем медленно повернул голову. У нее подскочило сердце.
— Норман? Но… что ты здесь делаешь?
Лейтенант быстро шагнул в сторону, уходя из-под прицела.
— Хм… спасибо за теплый прием. Вообще-то я сделал крюк, чтобы рассказать тебе о последних событиях. Я же знаю, ты поздно ложишься. Но когда я подошел, то услышал детский плач и засомневался — стоит ли на ночь глядя тебя беспокоить…
— Черт, как же ты меня напугал! Я в какой-то момент подумала, что… Ладно, это ерунда. Заходи!
— Кажется, вы с Равье попали в вечерний выпуск новостей.
— Ну, мой дебют на телевидении получился довольно скромным — пришлось ограничиться ролью немого свидетеля…
— Все равно, тебя увидели миллионы людей по всей стране. Я считаю, это просто фантастика!
— Иначе говоря, я оказалась в одной компании с убийцами, сексуальными маньяками и прочими извращенцами — их тоже видят миллионы… — Люси нервно покусала костяшки пальцев. — Ну так что там у вас? Вы поймали эту ветеринаршу? А как Элеонора? Ну скажи мне, что она жива! Я весь вечер не могла ни до кого дозвониться!
Норман вошел в гостиную-столовую-кухню.
— Кажется, твои дочки не слишком рады меня видеть…
Люси машинально улыбнулась. По лицу Нормана она уже видела, что ничего особенно хорошего ждать не приходится.
— Я как раз кормила Жюльетту, и мне пришлось прерваться. Само собой, это ей не слишком понравилось…
Она указала на видневшийся за окном пейзаж:
— А ты что, пришел пешком через дюны?
— Шутишь? Я оставил машину в конце аллеи. В такую холодину чем меньше времени проводишь на улице, тем лучше. Почему ты об этом спросила?
— Да так… Скорее всего, от усталости мне что-то померещилось… Садись, располагайся поудобнее в моей берлоге. Я предпочитаю не включать верхний свет. Так больше шансов, что две эти маленькие дикарки хоть ненадолго заснут.
Она уложила Клару на колени Нормана, а сама поднесла бутылочку с соской к губам Жюльетты.
— Когда они чувствуют тепло чужого тела, это их успокаивает, — объяснила она. — Они, наверно, думают, что вернулись в материнскую утробу… А теперь рассказывай, прошу тебя!
Норман слегка погладил тыльной стороной ладони детскую щечку, похожую на абрикос. Его осторожные жесты и успокоившееся размеренное дыхание представляли заметный контраст с напряженными чертами лица.
— Похитителей было двое, — заговорил он. — Верваеке и кто-то другой. Мужчина или женщина — неизвестно. Во всяком случае, этот кто-то абсолютно ненормальный.
— Что?.. Ты издеваешься?
Норман покачал головой:
— Вовсе нет. Верваеке до сих пор не нашли. Обыскали ее дом и прилегающий сад, но результатов никаких. Не обнаружили ни чучел животных, ни тайников. Подвал в ее доме оборудован под заднюю комнату садомазохистского клуба. Плети, хлысты, наручники, пыточные кресты и все прочее из коллекции «госпожи».
— А откуда ты знаешь, что похитителей было двое?
Норман показал ей нейлоновую бирку с надписью.
— «Для тебя, любовь моя», — прочитала Люси. — Если честно, ничего не понимаю. Объясни, пожалуйста, в чем дело. И постарайся обойтись без жутких загадок.
— Эту бирку я оторвал от некоего подобия куклы, спрятанной под кроватью в доме Верваеке. Настоящий монстр, украшенный красной ленточкой…
— Фирменным знаком «Бьюти Итон»?
Норман поморщился.
— То, что я держал в руках, не имело ничего общего с детской куклой… У нее скелет из настоящих костей… внутренности — уменьшенная копия человеческих… кажется, они сделаны из разноцветного воска. А лицо… это отвратительное лицо и тело… обтянуты настоящей кожей. Человеческой кожей! Нечто ужасное!
Он достал из кармана небольшой цифровой фотоаппарат.
— Кажется, мы влипли в какой-то кошмар наяву. Еще десятки похожих монстров хранились в таких же коробках, в шкафах… Одни страшнее другого, как на подбор…
Люси невольно положила руку на грудь своей дочери. В едва ощутимом дыхании ребенка она пыталась отыскать источник тепла — способ придать себе уверенности. Затем принялась внимательно разглядывать снимки на небольшом экранчике фотокамеры, иногда нажимая кнопку зума для увеличения изображения. Она вглядывалась в миниатюрные кости, в разноцветные муляжи внутренних органов. Восковые внутренности, застывшая кровеносная система…
И вдруг она замерла.
Ей в голову пришла совершенно четкая ассоциация.
Тела без кожи, с обнаженной мускулатурой, забальзамированные Фрагонаром…
Глава 34
Воцарившееся в комнате напряжение действовало на нервы. Люси уложила Жюльетту в кроватку и включила телевизор, соединенный с компьютерным процессором, задействовав многопиксельный интерфейс навигатора. Затем сняла инфракрасную клавиатуру с крутящейся подставки и положила себе на колени.
— Люси! Во что ты собираешься играть?
Люси запустила поисковик Гугла. Быстро просматривая выданные по запросу ссылки, она спросила:
— Тела с обнаженной мускулатурой, созданные Фрагонаром и Веласкесом, пластификации профессора фон Хагенса — тебе это о чем-нибудь говорит?
— Фон Хагенс… фон Хагенс… Тот одержимый профессор, который проводил публичные вскрытия?
Люси запустила поисковик Гугла. Быстро просматривая выданные по запросу ссылки, она спросила:
— Тела с обнаженной мускулатурой, созданные Фрагонаром и Веласкесом, пластификации профессора фон Хагенса — тебе это о чем-нибудь говорит?
— Фон Хагенс… фон Хагенс… Тот одержимый профессор, который проводил публичные вскрытия?
Люси лихорадочно просматривала сайт за сайтом.
— Да, тот, кто сделал препарирование трупа настоящим искусством, захватывающим зрелищем. Превратил в разновидность занимательной телепрограммы… Сейчас его тоже можно иногда увидеть по кабельному телевидению, когда он проводит вскрытия в прямом эфире.
— Неужели ты смотришь такие программы?
— Регулярно… И не надо на меня так смотреть! Человеческое тело — это само по себе фантастическое зрелище. В эпоху Возрождения публичные вскрытия привлекали толпы зрителей. Они приходили целыми семьями, с детьми, разряженные как на праздник… Сейчас почти то же самое, хотя сам процесс модернизировался.
— Я все-таки предпочитаю другие праздники…
Люси больше не отрывала глаз от экрана. Интернет, этот бездонный кладезь мыслимых и немыслимых знаний, раскрывал перед ней свои сокровища — в том числе самые жестокие и мрачные тайны. Мировая паутина была полна зла…
— Что ты знаешь о таксидермии? — спросила она.
— Ну… это искусство изготавливать чучела животных. Из мертвых тел выпускают кровь, вынимают все органы, обрабатывают кожу специальными химическими растворами, чтобы избежать процесса гниения… потом набивают тело соломой. Так?
— Почти правильно. Только если речь идет о крупных животных, используют не солому, а специальные манекены, на которые натягивают выдубленную кожу. Но это не важно. Во всяком случае, как ты и сказал, из тел животных вынимают все органы. Леон объяснил мне, как все происходит. Тело лишается лимфатической системы, желчного пузыря, уретры, дыхательных путей, грудных и слюнных протоков… Но с той куклой-монстром, которую ты нашел, дело обстояло не так — у нее были все внутренние органы, сделанные из разноцветного воска… Стало быть, мы имеем дело не просто с таксидермистом, а с таксидермистом-анатомом. Специалистом, который пытается сохранить не только наружность своих изделий — путем обработки кожи и натягивания ее на манекен, но и часть внутренней анатомии. Та отвратительная кукла в какой-то мере стала очередной вехой многолетних экспериментов, которые проводили Фрагонар или фон Хагенс… Но наш убийца постоянно совершенствуется. Вот почему он крадет одинаковых животных по нескольку штук. Он тренируется…
Норман обхватил голову руками, словно для того, чтобы удержать всю эту информацию.
— Расскажи подробнее про тела с обнаженной мускулатурой. Кто такой этот Фрагонар?
— Оноре Фрагонар — кузен художника Жана-Оноре Фрагонара. Анатом, живший в восемнадцатом веке. Эти тела без кожи, с обнаженными мускулами, — его изобретение. Он снимал с трупов кожу, потом методично удалял все внутренние органы один за другим, а затем заполнял кровеносную систему вплоть до мельчайшего сосудика особым химическим составом. Затем придавал телам желаемые позы, удерживая мускулы в нужном положении с помощью игл, нитей, специальных пластин. Он укреплял на их лицах брови и ресницы, волосок за волоском, с величайшей тщательностью. И наконец выставлял на всеобщее обозрение. Его шедевры до сих пор можно увидеть в музее в Альфоре, носящем его имя.
— Пакость какая!..
— Почему? Только потому, что он открыто показывал то, чего разум не хотел признавать? Мы можем узнать о смерти только через смерть кого-то другого, из книг или из фильмов. Наша собственная смерть пугает нас до такой степени, что мы пытаемся отдалить ее с помощью тысячи ухищрений: макияжа, кремов, лифтинга, силикона… Фрагонар отвергал подобное лицемерие. Он ставил нас лицом к лицу с нашей собственной природой, с тем, чем мы по сути являемся: существами из плоти и крови. Наружность — это ложная видимость, обманка, за которой скрываются страдание, болезнь, смерть. Насколько я знаю, с помощью пластической хирургии еще ни разу не удавалось вылечить рак или язву. Анатом обнажает суть своей работы, срывает с нее покров тайны. Лично я не вижу в этом ничего отвратительного.
— Ну, у каждого свое мнение…
Люси открыла сайт с изображениям тел без кожи. Замелькали яркие цветные фотографии. Ряды человеческих зародышей в разных стадиях развития. Мужчина, рассеченный надвое от головы до лобка. Пищеварительная система в разрезе, помещенная в стеклянный кубический сосуд. Далее шли монстры с восемью ногами, циклопы, гибриды людей и морских сирен. Изображения гнойных ран. Детские скелеты в разных положениях, словно призванные подчеркнуть эфемерность жизни.
Неисследованные бездны гениального мозга.
— Вот оно! — возбужденно воскликнула Люси. — Смотри! Гравюры Леонардо да Винчи и Микеланджело с изображениями тел без кожи.
— Да перестань ты восторгаться! Можно подумать, тебе все это доставляет удовольствие!
Щелчок мыши…
— А вот на это взгляни! «Человек с ослиной челюстью»! Одна из самых сложных работ Фрагонара…
Крепко сжав губы и отведя глаза, огромный человек без кожи угрожающе вздымал сжатую в руке ослиную челюсть. Его пенис непристойно торчал вверх. Остатки ушных хрящей и почти полностью провалившийся нос придавали его лишенному кожи лицу ужасающий вид. Сквозь прозрачный органический покров, из лабиринта переплетенных вен и артерий на зрителя словно глядела сама Смерть, затаившись где-то между желудком и кишечником и готовясь нанести решающий удар.
Люси щелкнула по другой ссылке. Появился какой-то текст.
— Ага, вот тут все подробно описано… Вот послушай…
У Нормана зазвонил мобильник.
— Подожди минутку…
Он встал и ушел на кухню. Когда через несколько минут он вернулся, напряжение на его лице стало еще более заметным.
— Есть что-нибудь новое?
— Ветеринар проанализировал кости, волосы и внутренности нескольких кукол. У той, которую я разломал, скелет был сделан из кошачьих костей. Волосы — из кошачьей же шерсти. Это европейская короткошерстая кошка среднего возраста, судя по скелету — от четырех до восьми лет. С остальными, кажется, та же история. Хотя я бы предпочел, чтобы речь шла об останках капуцинов и кенгуру-валлаби… Ну что ж, по крайней мере, проясняется какая-то логика…
— Я предпочла бы кошек, — пробормотала Люси, не отрывая глаз от экрана. — Так вот, послушай, что говорится на этом сайте о Фрагонаре! Это отчасти пересекается с тем, что я узнала из книги о Пирогове.
— Это еще кто?
— Неважно… Вот, слушай: «Известно, что Фрагонар заботливо выбирал тело животного или человека, которое погружал в горячую воду на срок от трех до восьми часов, чтобы оно размягчилось. Затем он перерезал подвздошные и подмышечные артерии, чтоб выпустить из тела кровь…»
— Как с теми животными в зоопарке?
— Именно… «Тогда препаратор получал возможность перейти к инъекциям; тело снова нагревалось; затем он осуществлял торакотомию путем рассечения нескольких реберных хрящей. Вскрыв околосердечную сумку, он перевязывал аорту у основания и вскрывал дугу аорты, чтобы вставить в нее тонкую трубочку, через которую вводились различные смеси. Это был воск, окрашенный в разные цвета согласно правилам, которые применяются и по сей день: артерии заполнялись воском, окрашенным киноварью в ярко-красный цвет, вены — в цвета берлинской лазури, индиго, серо-голубой…»
Внезапный плач Клары, перемежаемый икотой, заставил обоих полицейских вздрогнуть. Люси откинулась назад, прижавшись затылком к спинке дивана и устремив глаза в потолок.
— Это самое худшее из всего, чего я опасалась, Пьер. Мы имеем дело с настоящим монстром. С существом, способным на такие жестокие поступки, которых нормальный человек не в силах себе даже представить…
Норман сжал крошечную детскую ручку в своей. Клара тем временем изучала окружающий мир внимательным взглядом широко распахнутых невинных глаз — так пристально, что обыкновенная стена, на которой висела ничем не примечательная картина, одной лишь силой этого взгляда преображалась в нечто значимое. Каким же образом из таких вот невинных младенцев вырастают страшные преступники?..
— Объясни, Люси…
Прежде чем снова заговорить, Люси проглотила дольку шоколада. Ее глаза блестели от возбуждения, вызванного внезапным открытием. Норман, опытный лейтенант полиции, не мог сдержать дрожи, глядя на фотографии на мониторе компьютера. Как могла эта женщина, сидящая рядом с ним, мать двух новорожденных дочерей-близняшек, сохранять такую бесстрастность, такую уверенность в голосе?..
Можно подумать, все это доставляет ей удовольствие…
— Помнишь следы от удушья на шее девочки? — спросила Люси. — Такие слабые, почти неразличимые?