– Ух ты, вот здорово! Давно бы так, а то я уже отчаялась хоть когда-нибудь тебя увидеть! Все – давай завтра вечером в «Матрешке» – ну там, на Воронцовской, где мы раньше частенько зависали! На пять вечера. Договорились? Все пока, я Лене все передам!
Поэтому сегодня Веру ждала настоящая отдушина – и она намеревалась к ней готовиться с самого утра. Во-первых, неторопливо, во-вторых, неторопливо еще раз, а в-третьих, немного поспав днем и почитав в свое удовольствие.
У нее даже была заранее приготовлена новая толстенная книга «Династия под сенью коммунистического древа» в трех частях, в которой известный автор мастерски описывал становление и похождения семьи новорусских коммунистов. Кроме того, книга, как сейчас принято говорить: «Была написана живым интересным языком, содержала массовые эротические сцены и массу просто эротических сцен», в общем – как раз то, чего сейчас Вере особенно не хватало.
Да, с эротическими сценами у Веры было плохо – ну, за исключением тех, что снились по ночам. Те были разнообразными, яркими и наполненными фантазиями такой степени, что оставалось только догадываться, из каких глубин подсознания они выбрались, и где водятся фантазеры, что закладывают их туда.
И если бы некоторые из сцен воплотить в жизнь на самом деле, то классический немецкий жанровый фильм «Амурное совращение богатой золушки» просто уткнулся бы в угол от праведного стыда и смущения. Но сны, они на то и сны, что там все гротескно, там все гиперболизировано, и то, что происходит во снах, никогда в принципе не может случиться на самом деле.
Сны являлись определенным показателем, маркером Вериного состояния, и к ним нужно было повнимательнее присмотреться.
А еще говорят, что сны – это предвестники и могут давать ответы на вопросы (если очень сильно попросить).
Так вот, судя по тому, что в них происходило, Верино затворничество скоро должно было отразиться на ее здоровье, и по этому поводу нужно было срочно что-то думать. И, вероятно, кого-то искать, хотя это и запрещено негласным контрактом и прямыми намеками Высоковского. Здесь главное, что в итоге пересилит – потребность в общении с МЧ или статус, зведность и умозрительный крутой питерский жених, который затаился, и теперь было совершенно непонятно, чего от него ждать…
* * *Степан Надомников сидел в офисе и уныло таращился в монитор.
– Ната, принеси мне чаю! – крикнул он через дверь и опять уткнулся в цифры на экране, которые уже так его достали, что, казалось, он сейчас выкипит до дна, если не сделает перерыв. Очередной балансовый отчет, присланный по почте, который уже завтра придется подробно обсуждать на собрании акционеров, требовал времени и напряжения – а на сегодня это было уже слишком.
Через несколько минут в кабинете появилась его личная помощница – миловидная девушка в короткой юбке с вихляющей походкой и выдающимся бюстом – и поставила перед ним вожделенный поднос с чайником, его персональной кружкой и полным набором сладостей, начиная от конфет и заканчивая пятью сортами печенья.
– Как буржуин из «Мальчиша-Кибальчиша»! – Степан откинулся на спинку кресла и прикрыл веки. Перед глазами мелькали разноцветные пятна – результат длительного всматривания в монитор. А вместе с пятнами пришло и лицо Веры, которое в последнее время преследовало его, как привязанное.
Уже минуло почти четыре месяца, как Вера вернулась в Москву, и, казалось бы, воспоминания о ней должны были полностью выветриться из памяти Степана – но нет, со временем они стали только сильнее, мечтательней и еще более насыщенными.
Вера Штольц была сейчас самой популярной девушкой во всем российском медиа-пространстве, и Степан постоянно задавал себе один и тот же вопрос, вернее вопросы: «Как так могло получиться, что он ее упустил? И каким образом ее перехватил этот пронырливый Высоковский?»
Ведь это его продюсерский центр гонит сериал с Вериным участием, и его продолжения каждый вечер ждут все друзья и знакомые Степана – безразлично, с деньгами, большими деньгами или вовсе без денег. И только он один отворачивается от экрана, когда видит ее лицо и восхитительную фигуру.
Поначалу Степан пытался игнорировать появление Веры на экране. Потом незаметно для самого себя заинтересовался и стал поглядывать, что же там происходит – но, конечно, не каждый день и так, чтоб об этом никто не знал.
Он не пытался вникнуть в запутанные перипетии сюжета (там было все настолько непросто и настолько переплеталось с прошлым, будущим, какими-то воспоминаниями и фантазиями), что разобраться в нем могли только настоящие фанаты.
Его же интересовало только одно – чем Вера сейчас живет, и вспоминает ли о Степане вообще? Вопросы не из простых, принимая во внимание, что лицедейка из нее была от бога (и кто бы мог раньше подумать!), и увидеть что-либо конкретное с экрана не представлялось возможным. Все скрывала маска эротичной теннисистки, которая, впрочем, была совсем неглупа – и даже в сериале.
И, кстати, кто сказал, что на подобные вопросы можно найти ответ в телевизоре:
«Ну, хочешь у нее узнать, что она о тебе думает, так спроси у нее сам!» – постоянно долдонил Степану его внутренний голос, на что обиженное эго громко возражало: «А вот и ни за что! Между нами все мосты сожжены, и как бы там дальше дело не пошло, а Вера для меня уже ничего не значит!», – вот только кроме эго существовало и еще что-то, которое совсем с ним не соглашалось, а все твердило, что: «Ну, видно же, что она к тебе неравнодушна! Вот посмотри, у нее здесь прямо на лице написано, что она ждет тебя и хочет!», – хотя это и был почти чистый бред сумасшедшего. Однако все влюбленные живут в бреду, а то, что Степан был до сих пор влюблен в Веру, не было никакого сомнения.
Кроме того, Степан никак не мог успокоиться, вспоминая, как все нелепо и по-дурацки получилось – будто кто-то специально мешал им с Верой в Питере.
Но, конечно же, никакие потусторонние силы были здесь не причем, это была его личная неудача, его персональный прокол, и от этого Степана частенько охватывало ощущение настоящего бешенства – ведь он никогда не проигрывал по крупному, а тут такое!
Он немного даже осунулся с лица от приступов жалости к себе, и такое не могло продолжаться долго. Нужно было что-то делать со своими чувствами, но прежде всего перебороть свою уязвленную гордыню. И он боролся – но пока безуспешно, хотя и понимал, что его проблемы кроются исключительно в нем самом…
* * *– Все проблемы кроются исключительно в тебе самом! – именно это пытался сказать Степану его отец, который время от времени дергал его по их общим делам. И он же первый заметил, что с отъездом Веры Степан как-то потерял интерес к бизнесу и даже к девушкам и теперь жил, словно во сне, старательно делая вид, что все точно так же, как и раньше: он собран, подтянут, деловит и с ясной головой.
Отец, конечно, догадывался, что происходит с сыном, но даже и для него было немного странным видеть, в какое состояние тот сам себя загнал.
Надомников-старший даже несколько раз порывался ободрить сына, намекая ему, что у него есть все основания возобновить отношения с Верой (если он так хочет), но Степан никак не реагировал. В конце концов, Надомников-старший оставил попытки повлиять на настроение Степана – единственно что, он пока размышлял, стоит ему рассказывать, какую роль в судьбе Веры играет он сам.
Дело в том, что «Корт, как судьба» на данный момент был одним из самых выгодных телевизионных проектов семьи Надомниковых, а его главная героиня претендовала на то, чтобы вывести отца в разряд самых успешных продюсеров года (на пару с Высоковским).
Если вы помните, в тот злополучный вечер, когда Вера поймалась на удочку Нимфоманской, Степан позвонил отцу и рассказал ему, что произошло. Отец, в отличие от сына, не стал дергать за ниточки, чтобы каким-то образом сгладить ситуацию (в конце концов – Степан сам эту кашу заварил, пусть сам и расхлебывает), но для начала решил немного подумать.
Все, что касалось его сына, касалось и его самого. Он внимательно просмотрел все ролики в интернете, которые так или иначе были связаны с произошедшим скандалом, оценил количество просмотров и количество отзывов и сделал вывод, что да, конечно, можно просто забыть о Вере, но не стоит разбрасываться таким удачным материалом, а можно попытаться для начала сделать на ней деньги.
А почему нет? Такая популярность, достигнутая всего за пару дней, выдавала в девушке недюжинный талант – талант становиться популярной. А если у нее еще и мозги есть, и работоспособность, и хоть немного актерских способностей – то тогда ей сам бог велел появиться в телевизоре. А при должной раскрутке – скоро и в большом кино.
Надомников-старший взвешивал все «за» и «против». Честно говоря, аргументов «против» не было вовсе, что лишний раз говорило о том, что попытаться раскрутить Веру все же стоит.
Надомников-старший взвешивал все «за» и «против». Честно говоря, аргументов «против» не было вовсе, что лишний раз говорило о том, что попытаться раскрутить Веру все же стоит.
– В конце концов, пригласить ее на пробы и посмотреть, на что она способна. Если окажется, что с нее можно делать картинку, тогда заказать сценарий и нанять толкового режиссера, вложить немного денег – и пускай плывет по течению, а там определимся, как быть дальше. Да, так и поступим – дадим девушке несколько дней на отдых, а потом зашлем к ней гонца! Все, на том и порешили! – сказал он сам себе, заранее представляя, каким сюрпризом окажется для Степана появление Веры в проекте своего отца.
В тот вечер Надомников старший никак не мог предполагать, что удивляться придется для начала ему самому – после того, как в конце недели ему позвонил его старый приятель Высоковский и по своему обыкновению блеющим голосом, обильно разбавленным свистящим шепотом, предложил встретиться, чтобы обсудить один очень перспективный телевизионный проект.
Они пересеклись в одном из ресторанов, который пользовался в городе завидной репутацией места встречи олигархов. И, действительно, публика здесь собиралась богатая, статусная и очень шумная, но у Надомниковых был абонирован собственный отдельный кабинет, который можно было использовать в любой момент для деловых переговоров, а, следовательно, никакой шум в общем зале был им нестрашен.
Высоковский явился заранее, а когда подошел Арсений Петрович, он уже полностью составил для себя план разговора. Его задачей было убедить Надомникова вложить деньги в Веру Штольц, которая оказалась даже лучше, чем маэстро думал раньше. Вот только Высоковский не знал, как отреагирует на его предложение отец Степана – ведь прошло буквально пару дней, после Вериного бегства. С другой стороны: «Куй железо, пока горячо! А то можно опоздать навсегда!»
Что-что, а удивлять Высоковский умел! И когда он выложил все, что заготовил для разговора (фотографии, видеозаписи, смонтированные сцены, монологи и крупные планы), Надомникову не оставалось ничего иного, кроме как в очередной раз воздать должное чутью своего приятеля, который буквально выхватил Веру из-под носа у него самого (причем, как оказалось, совершенно случайно).
И теперь Арсений Петрович был вынужден обсуждать только лишь свое долевое участие в проекте, вместо того, чтобы быть единственным и полноценным хозяином.
С другой стороны – может, так было даже лучше, поскольку основные риски брал на себя Высоковский, а уж если он так гоношился и рисовал такие заманчивые перспективы нового сериала, то, зная его, можно было делать выводы, что проект, действительно, имеет перспективы.
Попутно за разговором выяснилось, что именно задумал Высоковский. Получалось, что сериал потребует серьезных вложений, зато и отдача будет на уровне. У самого продюсера не было необходимых средств, вот он и решил побеспокоить Надомникова и предложить ему поучаствовать. А что от этого выиграет Арсений Петрович?
Деньги, само собой, а заодно и подтвердит своего репутацию человека с отменным чутьем, что ценится даже больше, чем деньги. Продюссирование – занятие очень ответственное, и здесь каждый успех на вес золота, и стоит один раз удачно попасть, как потом едешь, словно по накатанному – и Арсению ли Петровичу об этом не знать?
После недолгого размышления и долгих посиделок под коньяк и сигары они ударили по рукам. Надомников взял на себя финансирование, а Высоковский – все остальное, включая собственно создание сериала, его раскрутку, прокат, продажу рекламы и т. д.
Риск потерять деньги, конечно, был – но впрочем, он есть всегда и в любом коммерческом предприятии, но тут игра стоила свеч. По имеющимся у Высоковского сведениям к Вере уже стали проявлять интерес крупные продюсерские центры и модные московские глянцевые журналы – и птичка могла ускользнуть в любой момент.
Но это, конечно, не было бы весомым аргументом, если бы не внутренняя уверенность продюсера, который так и сказал Надомникову: «Здесь можно работать, я тебе говорю – ты не пожалеешь!» В общем, Арсений Петрович дал отмашку, слаженные механизмы его финансовой империи заработали, как часы, и проект стал наполняться живительными денежными соками, которые, как известно, могут расшевелить даже полумертвого, что уж говорить о живых!
Прошло несколько месяцев, и настало время подвести некоторые итоги.
Впрочем, даже без скучных финансовых отчетов было понятно, что проект получился настолько удачным, что его впору заносить в отдельный престижный список: «Мега-хиты».
Всего за несколько месяцев он полностью отбил вложенные в него средства и сейчас уже приносил всем участникам ощутимую прибыль. Сериал недвижимо занимал верхнюю строчку рейтинга, уверенно перещеголяв по количеству аудитории даже самые раскрученные ток-шоу, которые шли в одно с ним время.
В связи с чем продюсерам этих передач приходилось их постоянно сдвигать – переносить на более позднее время или же транслировать немного раньше. А главная героиня Вера Штольц превратилась в кинодиву, и только строгий запрет на общение с посторонними, установленный Высоковским, и постоянная его личная опека (наряду с каждодневной многочасовой занятостью) оберегали Веру от того, чтобы ее буквально не разорвали на части многочисленные поклонники и масс-медиа.
Для большей раскрутки Веры специально была создана новая телевизионная программа под патронатом модного ведущего, который сам писал сценарии вопросов и правильные ответы на них – так, что в каждом шоу Вера представала девушкой умной, веселой, жизнерадостной, ну и само собой, обворожительно красивой.
А принимая во внимание, что она и без того была очень начитана, от природы остроумна, естественна и лишена всяческого апломба (по крайней мере, перед камерами), то ощущения от ее интервью у зрительской массы (особенно мужской) оставались самые лучшие (и плюс ко всему – замешанные на таком чувственном настое эротичности и желания, сотворить который в свое время удавалось, наверное, только Мэрилин Монро).
На руку Вере играло и то обстоятельство, что невозможно было сказать – кто же более популярен: Вера, как героиня сериала, или сама Вера с ее врожденной естественность и легкостью.
Высоковский, который по делам проекта достаточно часто встречался с Надомниковым-старшим, не скрывал своей симпатии по отношению к Вере.
Сейчас она была для него настоящим сокровищем, особо ценным еще и тем, что ведь это именно он нашел ее (пускай и не без помощи интернета и того же Степана), пусть совершенно случайно, но все же сам! «А случайность еще нужно заслужить – случайность вещь очень странная, на дороге не валяется, а уж счастливая случайность – так тем более!» Кроме того, он перехватил ее у многих желающих, а потом за короткий срок вылепил из нее настоящую звезду, которая сейчас слушается его, как миленькая, и не смеет возражать!
А потому что понимает, что сама она без своего продюсера – вообще ничто, и неделю не сможет удержаться на пике славы!
И да – нужно отдать ей должное, с мозгами у Веры все в порядке. Ведь видно же, что выматывается, что затворничество ей уже надоело хуже горькой редьки – но терпит! А так и надо – и только так и рождаются звезды, а потом уже живут своей жизнью!
А ведь сколько раз у него случались проколы: вытаскиваешь какую-нибудь красотку-дворняжку прямо из трущоб, воспитываешь ее, учишь манерам, делаешь из нее знаменитость, а она – раз и, все бросает по причине острой влюбленности в какого-нибудь смазливого мальчишку! И сколько работы – и все зря! И опять приходится начинать все сначала!
Правда, в последнее время Высоковский стал замечать в глазах Веры тоску и томление. Ее, конечно, можно было понять – молодая красавица, которая купается во внимании мужчин всей страны (и даже из-за границы), но не имеет возможности разрядить свои эмоции в постели.
И он стал задавать себе вопрос – насколько ее хватит, и заодно и еще раз напомнил ей, что: «Никаких пока МЧ! И чтоб – ни-ни!» И Вера опять согласилась, но если при первом разговоре ее глаза не выражали никакого сомнения в правильности слов продюсера, то в этот раз они говорили только об одном – Вера, конечно, держится, но всему есть предел, и когда она сорвется, одному богу известно! А такого развития событий (с вмешательством посторонних в дела почти семейные) нужно было избежать любым способом!
Да – с самого начала Высоковский позаботился, чтобы Вера была окружена всеми необходимыми атрибутами шоу-бизнеса, у нее появились деньги (огромные для нее деньги), наряды из самых крутых бутиков, «БМВ» с водителем и охраной всегда под боком, шикарная квартира от студии, плюс возможность пользоваться услугами стилистов, косметологов, кутюрье и юристов – что в ее положении было совсем нелишним.
Но человек – существо неудовлетворенное, ему всегда всего мало, и всегда можно от него ожидать непредсказуемых поступков – только глаз, да глаз! Поэтому Высоковский и постарался отгородить Веру настоящим забором – чтобы лишних соблазнов не было.