– Ты есть совсем не будешь? – интересовался он.
– Нет-нет… в смысле буду, но потом, – нервно улыбалась она.
– Ну так хоть вилку попроси, тебе не досталось. Или мою возьми… – говорил и заботливо искал вилку.
Или отбирал ее тарелку и деловито спрашивал:
– Того салата положить?
– Нет-нет, не надо… – бормотала она.
– Надо, сначала ты попробуешь, а потом я есть начну… вдруг он невкусный.
Разглядывая ее пустой бокал, шептал:
– Тебе водки, коньяка или самогонки?
– Нет-нет, мне нормально… – окончательно терялась она. – В смысле – мне ничего не надо, я не пью.
– Нет, надо. Я тебе минералки налил, чтобы не выделялась.
В конце концов он добился того, чего хотел – Ксения перестала трястись. И совсем ей стало спокойно, когда он весьма откровенно поинтересовался:
– Я красиво ухаживаю? А то никогда этим делом не занимался… боюсь тебя опозорить перед родней… Я к тебе даже тарелку с курицей пододвинул, а еще могу тост за тебя сказать, надо?
Ксения не выдержала и фыркнула совсем не к месту – в это время новая жена Лени читала виновнице торжества стихи собственного сочинения. Стишки были жиденькие, в них совсем не проглядывалось рифмы, а содержание было нудным и неинтересным – в своем сочинении Анжела желала юбилярше почему-то только здоровья и долгих лет жизни. И, судя по листкам, стихосложению конца и края не предвиделось.
Фырканье Ксении вызвало негодующий взгляд Леонида и лукавое веселье у Веры Николаевны.
– Анжелочка, прости, милая, я только пожурю вон ту молодую особу, – заиграла она морщинками. – Ксюшенка! Я понимаю, у вас сейчас медовый месяц, вам не до этих нудных поздравлений, поверь, мне тоже они надоели, но имей же терпение!
И, обернувшись к дядьям и тетушкам, добавила:
– У меня Ксюша скоро замуж выходит вот за этого орла, ну никак налюбиться не могут, ну никак!
Ксения сидела на стуле, вытянувшись спицей.
– Не вздумай что-нибудь ляпнуть, – прошипел ей в ухо Семенов. – Мировая тетка твоя свекровь. Улыбайся давай. Да не так, счастливо улыбайся… Можешь ласково опереться на мою руку, потом сочтемся.
В это время гости попеременно стали подниматься с рюмками в руках, говорить пожелания и дарить подарки. Ксения тоже подарила – горшок с гортензией и коробку с сервизом.
Ее подарок свекровь приняла с особенным восторгом:
– Ксюшенька! Деточка! Я как раз хотела гортензию! Сейчас это такой модный цветок! Спасибо, солнышко, я тебе потом ее тоже начеренкую… Ой! А сервиз-то какой! И никаких журналов не надо! Вот ведь знает, чем свекрови угодить!
Она настойчиво подчеркивала, что Ксения осталась для нее родным человеком, чем окончательно вывела из себя Леонида.
Он презрительно скривился и в наступившей тишине строго спросил:
– Ксения, и это все, что ты купила на те деньги, которые я тебе привез? Я же тебе дал три тысячи, чтобы ты выбрала маме достойный подарок, а не эту китайскую поделку по двести рублей килограмм?
– Точно-точно, – поддержала его Анжела. – Я тоже такие чашки видела на китайском рынке, но не захотела брать такую дешевку, все же юбилей, можно один раз и раскошелиться.
Ксения стояла бордовая, точно свекла. Она отлично знала, что ни на каком китайском рынке такого сервиза нет, и стоит он даже не три тысячи, а пять, Димка специально бабушке отложил из своей зарплаты, но… Если она сейчас откроет рот, то глупо, предательски разревется!
– Так это вы Леня?! – вдруг радостно вскочил со своего места Семенов. – А я все вас никак не вижу, невзрачный вы какой-то…
Он уже пробирался со своего места к Леониду.
– Вот вам ваши деньги… Мы с Ксюшей сразу хотели вам вернуть… – Он комком затолкал деньги растерянному Леониду в карман и повернулся к имениннице: – Вера Николаевна, а вам от нас еще небольшой презент…
И сунул в руку расстроенной женщине злополучный конверт с путевкой:
– Поедете в Швейцарию, на горных лыжах кататься, а потом Ксению научите, она у нас такая трусиха.
И пока ошарашенная Вера Николаевна, хватаясь за сердце, хвасталась подарком, перегнулся через стол к Анжеле:
– Я понимаю, ваш супруг человек далекий от искусства, но вы-то, мадам! Неужели не можете отличить китайскую подделку от качественного продукта?
Анжела крякнула, покраснела и криво хихикнула. Леня при этом старательно жевал винегрет и опускал голову все ниже. Уши его пылали факелом, а новая жена не могла сдержаться и больно тыкала в бок.
Ксения уселась на свое место и шепотом обрушилась на Семенова:
– Все-таки сунул эту путевку! И как, спрашивается, Вера Николаевна, почтенная дама, будет рассекать на этих лыжах?!
– Обалденно! – скалился во весь рот Семенов и по-мальчишески радовался. – А лихо мы их отбрили, а? Знай наших! Я еще и… как ее… тетке этой, жене твоего бывшего, нос утер! Она теперь его съест. Я видел – уже начала!
Ксения, глядя на него, только с жалостью качала головой:
– И ведь еще называется директором предприятия…
Через часок-другой гости разгулялись. Кто-то пошел курить, кто-то уже лихо отплясывал под баян, а кто-то громогласно ругал политиков. В этом гаме никто, кроме Ксении, и не заметил, как в дверях появился улыбающийся Димка с тоненькой белокурой девчонкой. Пока парень шарил по комнате глазами в поисках матери, та судорожно толкала локтем своего кавалера:
– Прячься! Они пришли! Прячься, пусть усядутся, а то она тебя увидит и сбежит! Да ложись ты куда-нибудь!
Семенов, недолго раздумывая, рухнул прямо на колени Ксении. Той некогда было даже возмутиться – она судорожно прикрыла голову Семенова скатертью и нервно заулыбалась сыну, махая руками:
– Дима!!! Возле бабушки! Садитесь возле бабушки, она вам там место держит!
Дальше ни Димке, ни его подружке поговорить с матерью не дали – сначала на них со всей заботой обрушилась Вера Николаевна, а потом присоединились и остальные гости. Больше всех старался, конечно, Леонид:
– Дмитрий, убери локти со стола! Я говорю, со стола локти скинь!
– Да это не мои локти, – бычился Димка. – Это дяди Бори.
– Не перечь отцу, – влезала Анжела. – Отец сказал – убери, значит, дяди-Борины убери!
– Димочка, детка моя, не обращай на нее внимания, я же не обращаю, – суетилась возле внука Вера Николаевна, никак не желая принимать новую жену сына. – А ты, Леня, лучше за собой гляди! Чего это ты галстук в селедку повесил?! Рыбак нашелся!.. Димочка, давай я тебе котлеток подложу, только что подогрела. Девочка… Дима, как девочку зовут?
– Рано ему еще с девочками, – не унимался Леонид.
Но мать быстро затыкала ему рот:
– А тебе уже поздно! Вон плешь во всю лысину, а туда же – за молоденькой! Анжела, кушай, кушай…
Ксения не слишком прислушивалась к их перебранке, она толкала Семенова, который с ее колен подниматься, похоже, не собирался.
– Семе… Александр Ильич! Ну что ты там, помер, что ли?! – за рубашку вытягивала она его из-под скатерти. – Ты мне всю юбку помял!
– Ты ж в джинсах! Хотя в юбке б оно удобнее было… – ерничал тот, усаживаясь нормально. – А то прямо как будто на чехлах в машине, всю щеку отлежал…
Ксения и в самом деле к свекрови пришла в вельветовых джинсах и в светлой кофточке. Обалдев от семеновских ароматов, она впервые похвалила себя за то, что в ее сумочке всегда лежит флакончик с любимыми духами – осталась привычка еще со времени ее работы в ателье.
– Давай иди к нам в домик, пока дети заняты. Они тебя не увидят, а потом я с Леночкой поговорю, пусть только поедят сначала.
Семенов молча кивнул, поднялся и, смешавшись с пляшущими гостями, поспешно вышел.
Поговорить получилось минут через двадцать – ребята наелись и подошли к Ксении.
– Мам, мы немного посидим и уедем, ага? – спросил Димка. – Ну чего мы тут долго сидеть будем?
– Подождите… пойдемте-ка на веранду, поговорить надо, – позвала их Ксения и вышла из-за стола.
В это время гостей снова пригласили за стол, поэтому на веранде никого не было.
– А куда вы папу моего дели? – спросила Лена, едва они вышли.
– Какого папу? – наивно заморгала Ксения.
– Обыкновенного, – пожала плечами девчонка. – Возле ваших ворот наша машина стоит.
– Точно, надо сказать, чтоб загнал, – спохватилась Ксения и взяла девчонку за руку. – Леночка, давай-ка в понедельник на операцию, а? А мы с Димкой за тебя переживать станем. Прямо там, в больнице, сидеть будем, пока операция идти будет.
Димка дернулся, Лена вспыхнула до корней волос и прошептала:
– Это папа вас попросил, да? Я ж ему говорила! Я ж просила!
– Тихо-тихо, девочка… – притянула ее к себе Ксения. – Ну что ты придумала-то, дурочка? Ты думаешь, Димка у нас с тобой совсем идиот? Думаешь, в нем ничего человеческого нет, что ли, да? Да если бы ты знала, сколько раз он сам в этих больницах лежал!
Девчонка на плече у Ксении тихо всхлипывала, а Димка, точно сова, таращил глаза и вертел головой от матери к подруге и обратно.
Девчонка на плече у Ксении тихо всхлипывала, а Димка, точно сова, таращил глаза и вертел головой от матери к подруге и обратно.
– Ма, я че-то ни фига не пойму… – наконец проговорил он. – Кто-то из нас должен в больницу лечь, что ли?
– Это я-я-я-я должна-а-а… – уже в голос ревела Лена.
– А че не ложишься? – все еще не понимал парень.
– А то и не ложится! – накинулась на него мать. – Сам наговорил девчонке, что не переносишь, когда люди болеют, а ей операцию на глаза делать надо! И медлить нельзя! А она, чтобы ты… короче, из-за тебя она тянет, вдруг ты свое отношение поменяешь!
Димка побледнел, нервно дернул кадыком и мотнул головой:
– Я уже… поменял. Лен, ты чего, я ведь так… ну кретин я, чего ты, не понимаешь?!
– Я боялась… что… ты к этой своей убежишь… к Татьяне-е-е-е… – не успокаивалась девчонка.
– Ну почему к Татьяне-то? – таращился парень. – У меня что, бежать больше не к кому?
И тут же получил от матери звонкую затрещину.
– У меня же ты есть! – прижал голову Димка. – И потом… Танька тоже больная, не переживай, гастрит у нее. Мам, не дерись, я ж правду говорю… Лен, ну чего ты придумываешь-то? У нас же вообще здоровых нет, поколение такое пошло – хилое, наши родители спортом не занимались, обливания не делали, вели черт-те какой образ жизни, вот мы и отдуваемся… Мам, ну чего ты опять, правда же!
Ксения только пыхтела и пыталась дотянуться до Димкиной макушки.
– Лен, пойдем к нам в домик, а то она из меня весь интеллект выбьет, – ухватил подружку за руку Димка и поволок ее из дома.
– Пойдемте вместе, – догнала их Ксения. – Там с вами еще один товарищ поговорить хочет.
– Папа? – спросила Лена.
Ксения мотнула головой.
– Обложили… красными флажками, как волков, – подытожил Димка, подталкивая девчонку к выходу.
В их домике, уронив голову на руки, спал Семенов. Лена, увидев отца, тревожно уставилась на Ксению:
– Что это с ним? Ему плохо?
– Не думаю… устал, наверное, – пояснила та. – Пока ты две ночи дома не ночевала, он все время ждал тебя и не спал, конечно…
Димка дернул подругу за руку:
– Ты где это шаталась целых две ночи? Я ж тебя каждый раз до дома довозил.
– Я у тетки ночевала, – понизив голос, объяснила блудная дочь.
– И что, тетка не сказала тебе, что надо на операцию?
Лена вздохнула и уселась рядом с отцом:
– Ульяна вообще в это дело не лезет, у нее свое мнение. Она говорит, что папе деньги девать некуда, вот он и пытается от меня отделаться, затолкает в больницу, а потом… в дом инвалидов…
– Ну и дура твоя Ульяна! – не выдержал Димка.
– Дима! – одернула его мать.
– А чего она! Это ж надо такое девчонке в башку вбить!
– А сам-то!
– Все! Я понял! Я виноват, но уже исправился, – немедленно грохнулся на колени парень. – Теперь я тебя, Леночка, никуда не выпущу, даже не надейся! До самой больницы. Потому что доверить такое сокровище буквально никому не могу! Мама, стели ей постель прямо здесь, а я ее всю ночь буду охранять, а то вдруг она опять ночью к своей полоумной тетке сбежит!
Лена, смеясь, поднимала Димку с пола и обещала, что никуда сбегать не будет. В это время завозился Семенов и совершенно бодрым голосом проговорил:
– Дим, слышь, мне можешь доверить, я ее точно к тетке не пущу. А в понедельник прямиком в больницу доставлю.
Димка смущенно вскочил и серьезно ткнул в Семенова пальцем:
– Мам, он не спал. Вот так лежал, камешком прикинулся и не спал. А еще такой большой дяденька.
– Пап! – кинулась Ленка к отцу. – Ты правда не спал, да? Ну какой ведь, а?! Ты чего, специально подслушивал, да?
Ксения с улыбкой смотрела, как Семенов трется о светлые волосы дочери и… немножко завидовала девчонке. Потом спохватилась и предложила:
– Вот что, Семеновы, давайте я вам здесь постелю, в большой комнате, а нам с Димкой в маленькой.
Семенов посмотрел на часы и замотал головой:
– Нет, мы поедем, пожалуй. Нам ведь и в самом деле еще многое подготовить надо… – и стал собираться.
– Ну вот, мамочка, – зашипел Димка. – Взрослая женщина, а «вам в большой постелю, а нам с Димой…». Постелила бы по-другому, глядишь, и остался бы мужик…
У мужика со слухом был полный порядок, поэтому он снова залился хохотом и весело шлепнул парня по плечу:
– Сегодня никак не получится, честно, но позже…
– Дим, а ты во время операции не сиди в больнице, – вдруг вспомнила Лена, – ты ж боишься…
– Я буду сидеть, – упрямился Димка. – Буду сидеть, бояться и чувствовать себя героем!
Парень тяжко вздохнул и поволок девчонку из домика, похоже, взрослые им мешали.
Ксения смотрела, как быстро собирается Семенов, как он деловито превращается из «временного жениха» – смешливого, похожего на мальчишку и уже немножечко близкого в того, Лидкиного директора, далекого и холодного. Смотрела и понимала – больше у них ничего не будет. Никогда. Сказка кончилась, она уговорила его дочь лечь на операцию, а он честно отработал сегодняшний вечер.
Он заметил ее взгляд, на секунду замер и подошел.
Ксения испугалась. Неизвестно чего, просто как-то сильно затрепетало сердце, накатила жаркая волна, и… язык залепетал черт-те что:
– Семенов… Александр Ильич…
– Ну чего ты так-то уж, – усмехнулся он одними глазами, подходя к ней непростительно близко. – Саша.
– Ага… – выдохнула она и забормотала: – Саша… Я помню… Я деньги за путевку Вере Николаевне вам верну…
Он взял ее за обе руки и притянул к себе. И заговорил, непростительно тихим голосом:
– Ты… ты не оставайся здесь, пусть тебя Димка тоже домой увезет. Я… не хочу, чтобы ты оставалась здесь. Одна.
Она теперь и вовсе не знала, куда спрятать глаза, лучше всего было бы прямо здесь, немедленно провалиться… Она все время отворачивалась, пыталась сделать вид, что с ней ничего такого не происходит… Господи, да какой там вид!
– …И еще те деньги верну… Ленины…
Он уже уткнулся в ее ухо и тягуче прошептал:
– Обязательно…
И уж совсем непростительно крепко и горячо поцеловал.
– Спасибо… – шепнул он еще раз и поспешно вышел.
Ксения совершенно без сил опустилась на стул, и голова ее пошла кругом. И сердце отчего-то замерло, потом сладко сжалось, а потом начало радостно подпрыгивать. Она и сама уже готова была скакать неизвестно по какой причине – просто хотелось, и все тут, как в детстве на празднике перед елкой!
– Боже мой, стыд-то какой! – ухватила она себя за щеки и попыталась успокоиться. – Как недостойно, вот бы Димка сейчас мать увидел!
Ксения подскочила, подмигнула себе в зеркало и навесила на лицо самое хлопотливое выражение – гости уезжают, надо же как-то проводить…
Она не вышла их провожать, только в окно видела, как отъехала машина. И после отъезда Семеновых праздник как-то вмиг кончился, скакать уже не хотелось, да чего там скакать – не хотелось даже двигаться, а на душе стало пусто и темно. И холодно.
Ксения села на корточки и стала равнодушно заталкивать дрова в печь.
– Мам, да ну их, чего ты их толкаешь? – появился в дверях Димка. – Поехали домой. У бабы Веры мы уже отметились, поедем, а?
Димке, видимо, тоже стало одиноко без светловолосой девчонки. Ксения не спорила. Собрались они быстро и очень скоро уже мчались по дороге к дому.
– Мам, а что, у Лены с глазами серьезно? – спросил сын, вглядываясь в дорогу.
– Если не делать операцию, то может ослепнуть, а так – очень хорошие прогнозы, – слово в слово передала Ксения слова Семенова.
– Ну, значит, все нормально будет, – вздохнул парень. – А что, Ленин отец специально из-за нее приехал?
– Еще бы! Девчонке надо в больницу ложиться, а она из дома сбежала! Потому что, видите ли, ее друг не любит больных! Конечно, он примчался как сумасшедший, ради дочери чего не сделаешь!
– А Лена говорила, что она никому не нужна… – как бы про себя проговорил Димка. – Интересно, какая скотина ей это в голову вдолбила?
– Следи за языком! – одернула его мать.
– Да я и так слежу, если б не следил, я б еще не так высказался… – фыркнул парень. И вдруг сказал: – Мам, а это хорошо, что ты с ним сегодня была у бабушки, отец чуть свои рукава не сжевал! И лучше всего, что ты теперь по папаше с ума не сходишь… Может, и найдется порядочный мужик, правда, мам? Вот этот бы Семенов…
– Дима!!!
– Да что ты кричишь-то? Я чуть из-за тебя в столб не врезался! – огрызнулся сын и сам себе сообщил: – Наверное, точно – влюбилась в моего будущего тестя…
Дома они долго не могли уснуть. Ксения сама постелила сыну постель, чмокнула его в прохладную щеку и ушла к себе, но сна не было. Потом, не включая света, к ней пришел Димка. Лег на отцовское место и по-детски уткнулся головой в ее плечо.
– Мам, ты знаешь, эта Ленка совсем не похожа на других девчонок. Нет, ну правда, у меня же много всяких девиц было, а эта… как не от мира сего… Я сначала думал – куда там, дочь такого директора, а она как мне порассказала… Представляешь, она в интернате жила… они с отцом только недавно встретились…