— Хм… И в этом случае, он тоже ни в кого не попал…
— Более того. Я имею все основания утверждать, что противник имеет своего агента внутри данного, — Магда обвела вокруг себя рукой, — подразделения. Возможно, что и не одного.
— Час от часу не легче! Борг! А на полигоне был вообще кто-нибудь?
— Был, герр советник. Один человек.
— А откуда это стало известно?
— По следам. Мы нашли места, которые он приготовил для засад. Нашли его тайник с оружием и припасами. Кстати, там были две банки консервов из спецсерии.
— И его никто не видел?
— Допускаю, что видели его многие. Он, скорее всего, шел в одной цепи с испытуемыми.
— Искал сам себя? Как такое могло произойти?
— Пока у меня нет ответа на этот вопрос. Он сумел тихо убрать одного из испытуемых и занял его место. Успел переодеться в его одежду. Или изначально был одет так же. Взял его оружие, спрятав свое. И занял его место в строю.
— И никто его не узнал?
— В селе? Наверху его, разумеется сразу бы вычислили. Поэтому он туда и не пошел. Застрелил пулеметчика, спровоцировал бой между испытуемыми и солдатами охраны… В суматохе перевооружился, взял трофейный пулемет и ушел.
— Просто ушел?!
— Не просто. Он заглянул в бункер, бросил там свою винтовку (мы ее опознали по номеру), прихватил что-то для себя нужное…
— Что?
— Не знаю. Заминировал машину-арсенал и ушел. При вскрытии машины погиб один солдат.
— Это все?
— Нет. Он недвусмысленно намекнул нам, что его искать не следует.
— Каким образом?
— Каждый раз, когда кто-либо шел по его следам, это приводило к жертвам. Сначала это был заминированный автомобиль.
— А потом?
— Один из грузовиков с подкреплением свернул с основного пути. Видимо, старший группы что-то заметил. Не исключено, что как раз русского и увидел. Тогда этот… в общем, он подпустил машину поближе и расстрелял ее в упор. Погибли девять солдат и один офицер. Шесть человек были ранены.
— Интересно… В официальном рапорте Горна это не было как-то выделено.
— Я не знаю, что он там писал. — Борг пожал плечами, — я докладываю вам с в о и выводы.
— Продолжайте, гауптман. Как вы думаете, тот русский на полигоне и разведгруппа — это одно и то же?
— Судя по уровню подготовки — да.
— Горн действительно с ним говорил?
— Да. Эта встреча была зафиксирована.
— И это был один человек? Или несколько?
— Посты наблюдения видели одного. Мои ребята тоже шли только по его следу.
— То есть, в овраге он был один?
— Да. Там был один человек.
— У них есть между собой связь?
— Каким образом, герр советник? Рации у него с собой нет, это точно. Они могли согласовать свои планы, такое я могу допустить. Скорее всего, у них есть заранее назначенные места встречи. Туда они и идут.
— Вы сумеете их захватить?
— Найти — точно найду. А вот с захватом… — Борг помедлил, — я бы не был столь категоричен…
— Почему так?
— Как я уже вам говорил, герр советник, это хорошо подготовленные солдаты.
— Лучше ваших?
— Во всяком случае, не хуже. А такие бойцы имеют обыкновение драться до последнего патрона. И взять его в плен живым — задача достаточно тяжелая.
— Тем не менее, именно это вам предстоит сделать. Как минимум мне нужен их командир. Если сумеете взять кроме него еще хоть кого-нибудь, это не останется незамеченным.
— Это может стоить нам очень много крови.
— Война, герр гауптман. Не я начал эту операцию, да и вы не вчера пришли в армию. Кому как не вам должно быть известно, что некоторые поставленные цели оправдывают любые потери, связанные с их достижением.
— Я приложу все свои старания.
— Уж будьте так любезны. Вся требуемая помощь будет оказываться вам по первому сигналу. Радисты будут находиться в эфире круглосуточно, да и я сам буду около них практически постоянно. С этой минуты вы получаете полную и абсолютную самостоятельность во всем, что связано с решением поставленной перед вами задачи. Любые приказы вам помимо меня может отдать только лично рейхсфюрер СС. Вот, ознакомьтесь.
Вернер достал из своей папки еще один лист бумаги и протянул его Боргу. Тот внимательно прочитал текст и поднял на советника удивленные глаза.
— Значит ли это, что рейхсфюрер с самого начала предполагал провал операции штандартенфюрера Рашке?
— Нет, конечно. Просто такая возможность была учтена в числе прочих. Еще вопросы имеются?
— Нет. Больше никаких вопросов не имею.
— Можете быть свободны, гауптман. У Магды возьмете конверт, в нем кодовая таблица для радиопереговоров и документы, подтверждающие ваши полномочия в данной операции. Распишитесь на конверте, укажите дату и время вскрытия. Конверт оставьте ей.
Проводив взглядом ушедшего гауптмана, советник повернулся к своей ассистентке.
— Магда, а вам не кажется, что наступило время перекусить более основательно, чем мы это делали до сих пор?
— Давно уже пора, герр советник.
— Тогда позвоните дежурному и распорядитесь, чтобы нам доставили сюда обед. А я пока слегка вздремну вон там, в кресле.
Через час.
— Кто у нас теперь на очереди, Магда?
— Ассистент Гюнтер Лееб.
— Зовите его сюда.
— А он уже здесь, за дверью сидит. Я распорядилась, чтобы его вызвали сразу, как мы закончим обед.
— Вы в который раз меня восхищаете своей предусмотрительностью! Вы золото, вам кто-нибудь об этом говорил?
— Кроме вас — никто.
— Это потому, что они не знают вас настолько хорошо. Давайте, зовите этого ассистента. Посмотрим, что хорошего он нам поведает.
Вошедший в кабинет мужчина в гражданской одежде с сомнением оглядел предложенное ему кресло и уселся в него.
— Позвольте представиться, ассистент, — советник Вернер. Это мой помощник фройляйн Магда. Я представляю здесь рейхсфюрера СС.
— Не тратьте попусту время, герр советник. Я прекрасно знаю фройляйн Магду и представляю себе, в каком качестве она может здесь находиться. Соответственно, и о вашей миссии у меня уже сложились свои представления.
— И если не секрет — какие?
— Кто-то же должен отвечать за весь тот бардак, который произошел тут в течение последних нескольких дней. Поэтому ваше появление здесь можно было легко предвидеть.
— Именно мое?
— Ну, не ваше, так еще чье-нибудь. Вы в данном случае, пожалуй, предпочтительнее прочих.
— Это почему же?
— Потому что я знаю фройляйн Магду уже почти шесть лет. Мы мало встречались лицом к лицу, но сфера нашей деятельности такова, что все более-менее серьезные специалисты знают друг о друге. У фройляйн весьма неуживчивый характер, и тот факт, что она работает с вами, говорит о многом.
— О чем же, например?
— Ну, хотя бы о том, что руководить ей может только специалист очень высокого класса, чей авторитет будет для нее незыблемым. Вы ее начальник, стало быть, и являетесь для нее тем самым авторитетом. Я совершенно не знаю вас, что свидетельствует только о том, что вы очень ловко умеете держаться в тени. Это делает вам честь.
— Однако… Вы очень неплохо анализируете ситуацию.
— Потому что я профессионал, герр советник. Как только вы арестовали Горна, я понял, что вы вызовете и меня. И, соответственно, подготовился к данной беседе.
— Хм… Ну, раз так, то давайте к ней и приступим.
— Слушаю вас, герр советник.
— Что вы можете сказать по поводу провала операции?
— Какой именно?
— А что, их было несколько?
— А вы об этом не знали?!
— Однако… Потрудитесь пояснить свои слова, герр ассистент.
— Проще простого, герр советник. На полигоне одновременно проводилось две операции.
При этих словах у советника и его помощницы вытянулись лица.
— Расскажите об обеих.
— Предъявите свои полномочия. Желательно в письменном виде.
— Извольте.
Советник протянул ассистенту лист бумаги. Тот внимательно его прочел и поднял на советника вопрошающий взгляд.
— Вам этого недостаточно?
— Разумеется, нет. В данном документе вас уполномочили произвести расследование деятельности штандартенфюрера Рашке. Чем вы и занимаетесь в настоящий момент. Упомянутая мною операция не входит в сферу деятельности штандартенфюрера.
— Которая из двух?
— Вторая. Первая, имевшая своей целью стандартную проверку боевых качеств испытуемых, действительно, завершилась неудачно. Здесь вы правы, и ответственность за ее провал несет штандартенфюрер Рашке. Вторая же производилась под прикрытием первой, о чем штандартенфюрер осведомлен не был. Соответственно, он и не мог отвечать за ее успех или неуспех.
— Так… Меня предупреждали, что вы человек крайне своеобразный.
— Уж какой есть, герр советник.
— Так… Меня предупреждали, что вы человек крайне своеобразный.
— Уж какой есть, герр советник.
— Тогда держите, вот вам еще один документ. Надеюсь, этого будет достаточно?
Ассистент внимательно прочитал вторую бумагу. Выражение его лица смягчилось.
— Что б вам сразу с этого не начать? Не теряли бы зря столько времени.
— Ну, это уж мое дело, с чего начинать и как. Теперь вы удовлетворены?
— Полностью, герр советник. Готов отвечать на все ваши вопросы.
— Для начала расскажите мне о первом эксперименте. Конкретно меня интересуют особенности управления испытуемыми. Кто, каким образом и при каких условиях может отдавать им команды?
— Подготовка испытуемых проводилась в рамках проекта ОКВ «Неудержимый натиск». Целью проекта являлась подготовка штурмовых групп прорыва. Их планировалось использовать для штурма хорошо укрепленных и сильно защищенных позиций противника. Исходя из этого и были проработаны варианты управления испытуемыми на разных этапах их деятельности. В обычном состоянии, условно назовем его состоянием покоя, они выполняют ряд команд, непосредственно связанных с их жизнедеятельностью. Это команды на перемещение, прием пищи и им подобные. Могут быть отданы практически любым человеком. Состоят из ряда кодовых слов. Это сделано для того, чтобы при отправке испытуемых в войска не сопровождать их на всем этапе следования специалистами института. В этом нет никакой необходимости. Второе состояние, назовем его предбоевым, есть состояние более сложное. В процессе этого происходит назначение цели, подготовка к ведению боевых действий и задается алгоритм поведения испытуемого в процессе боя. Это более сложная процедура, и она выполняется, как правило, хорошо подготовленным сотрудником. Ввиду сложности и малоизученности процессов, протекающих в головном мозге, только очень немногие люди могут осуществлять этот процесс достаточно качественно. При этом требуется не только аудиовизуальный, но и тактильный контакт специалиста и испытуемого. В третьей фазе, боевой, испытуемый выполняет только команды на атаку и отход. При этом смена цели может быть произведена одним из двоих специально назначенных для этой цели людей. А вот команда на отход может быть отдана практически любым человеком.
— А почему в данном случае такое несоответствие?
— Послать в атаку могут немногие. Но, поскольку в процессе экспериментов была выявлена такая особенность испытуемых, как полное отсутствие у них инстинкта самосохранения, возникла потребность в том, чтобы их можно было вовремя остановить и вернуть назад.
— Возвращаются они куда?
— В точку выхода. Кратчайшим путем. При этом они находятся в боевом состоянии и способны адекватно отвечать на все возникшие угрозы.
— Иначе говоря, они продолжают вести бой?
— Совершенно верно. Посылать следом за ними людей, знающих команды управления атакой, командование сочло опасным и ненужным. Всегда сохраняется возможность захвата такого человека противником. Поэтому следом за ними могут идти обычные солдаты, способные в нужный момент отдать испытуемым команду на возврат. Наихудшее, что может произойти в случае захвата такого солдата — испытуемые вернутся назад. Направить их на другую цель — невозможно.
— Если я правильно вас понял, то участие специалистов института требуется только во время проведения второй фазы?
— Именно так. Процесс подготовки к боевому состоянию является самым сложным и должен выполняться только грамотным специалистом.
— Испытуемых можно подготовить в тылу, вывезти на передовую, где специально назначенные люди отдадут им приказ к атаке?
— Да, все так.
— Хм… У вас получается практически идеальная боевая единица. Заранее подготовленная к бою и ожидающая только приказа. Обладающая высокими физическими возможностями, практически нечувствительная к боли. При этом вероятность ее использования противником практически ничтожна. Так?
— Да.
— Как долго такой боец может находиться в… э-э-э… автономном плавании?
— Теоретически — до двух недель. При наличии спецпайка, разумеется. Так что убежать он тоже никуда не сможет — попросту отключится мозг и он станет безвольной куклой. Причем — навсегда.
— Заманчиво… Понимаю наших генералов… Такой солдат всегда был мечтою многих из них. Однако, ассистент, вы весьма лаконичны!
— Я не оратор и не конферансье. Это им платят за болтовню. У меня другие обязанности.
— Ладно-ладно… Уж и пошутить нельзя… Расскажите-ка мне о второй операции, как ее успехи?
— Никак.
— То есть?
— А она еще не завершена. Вот закончим — тогда и будет о чем рассказывать.
— Так. Давайте-ка поподробнее и с самого начала.
Гюнтер пожал плечами. Пододвинулся к столику и налил себе чашку кофе.
— Как вам будет угодно. Только не спрашивайте меня о совсем уж специфических методах работы, ладно? Объяснить я вам и это смогу, только мы тогда тут до утра просидим. Для понимания картины вам и того, что я расскажу, будет более чем достаточно.
— Годится. Рассказывайте.
— Как вы теперь знаете, в институте параллельно велась работа над двумя проектами. «Неудержимый натиск» — по заказу ОКВ. А вот заказчик проекта «Ночной гость» неизвестен даже мне. Профессор, разумеется, его знал, но вот мне не сообщил.
— А штандартенфюрер?
— Этот — точно не знал. Его прерогативой было обеспечение безопасности испытаний, подготовка исходного материала и прочие аналогичные вопросы. В научную кухню он не лез, да и не понял бы в ней ничего. Все расходы по данному проекту проводились в рамках «Неудержимого натиска» и никак особо не выделялись.
— Почему?
— Не знаю. Это вообще не мое дело, а бухгалтерии.
— А в чем заключались особенности данного проекта?
— Это подготовка одиночного бойца. Полностью автономного, не связанного никакими ограничениями и запретами. При этом, он обладает всеми качествами испытуемого, но его умственные способности на несколько порядков выше.
— И зачем это нужно?
— Внешне он вообще неотличим от обычного человека. Так же пьет, курит и шутит. Вы можете подойти и дать ему по морде, он обидится и отойдет в сторону.
— И не даст сдачи?
— Если это не его цель — не даст.
— В смысле — цель?
— Этот боец рассчитан на одновременное уничтожение или захват одной, конкретной цели. Ей может стать любой человек, группа людей или какой-либо объект. В любой точке земного шара. Не имеет значения, кто эти люди или что это за объект, и сколько народу их охраняет.
— То есть, по сути дела — это идеальный террорист?
— Да. На своем пути к цели он должен обойти любое препятствие. При невозможности обойти — уничтожить. Выполнить задание и возвратиться назад. Желательно — незаметно для всех.
— Даже и для своих?
— Для него нет таких понятий. Есть люди и факторы способствующие выполнению задания, есть — мешающие. С первыми можно сотрудничать, вторых обходить или уничтожать.
— А каков срок его автономии?
— Теоретически? До бесконечности. Он потребляет весьма небольшое количество препарата. И может унести с собой достаточно большую дозу. Еду и все прочее¸ ему потребное, он может добывать сам — его умственных способностей для этого вполне достаточно.
— Сколько таких бойцов вы имеете на сегодняшний день?
— Сейчас? Одного.
— А сколько их было?
— Всего шесть человек. Двое умерли в процессе исследований. Трое погибли при испытаниях. Один выполняет полученное задание.
— Вы говорите, погибли… При каких обстоятельствах?
— Вам все подробно рассказывать?
— Более или менее, как сами считаете нужным.
— В первом случае «призрак» получил задание уничтожить пулеметный расчет противника. Расчет находился на хорошо охраняемой позиции, в окружении большого количества солдат красных.
— «Призрак»?
— Профессор распорядился называть их именно так.
— Ага, понятно. И что же, он уничтожил расчет?
— Ему было приказано принести пулемет и головы солдат, которые из него стреляли.
— Принес?
— Принес. Станковый пулемет и пять отрезанных голов. Но, вот при возвращении его обстреляли наши солдаты и увы… до наших окопов он не дополз всего двадцать метров.
— Как же так?
— Его не было три дня и солдаты уже перестали ждать кого-нибудь своего с той стороны.
— А почему так долго?
— Могло быть и дольше. «Призрак» сам выбирает время и условия нападения. Исходя из наилучшей возможности сделать это максимально эффективно. Кстати, в этом случае, он переоделся в форму противника. Видимо убил кого-то уже в тылу красных и взял его форму, чтобы подойти ближе к цели.
— А другие два случая?
— В одном «призрак» получил команду принести голову командира дивизии противника. Причем, он не знал кто этот командир и где его искать. Ему сообщили только номер части. Он пришел через неделю и принес эту голову. К сожалению, он умер от передозировки препарата. Третьему отдали приказ найти близлежащий партизанский отряд, установить там комиссара и убить его.