Шарль Эксбрайя
Заговор корсиканок
Об авторе
Шарль Эксбрая (Шарль Дюриво) родился в 1906 г. в небольшом городке Сент-Этьен (департамент Луара). Юность его прошла на юге – колледж будущий писатель закончил в Ницце, где в то время жила его семья, а продолжил образование в Марселе, на медицинском факультете. Марсель, говорят, что-то вроде французской Одессы, поэтому вряд ли стоит особенно удивляться, откуда у Эксбрая такой могучий заряд жизнерадостности, юмора и умение никогда не упускать из виду комическую сторону жизни.
Итак, Эксбрая готовился стать врачом. Однако учеба не слишком занимала непоседливого и жаждущего приключений молодого человека, а потому, после очередной шумной проделки, ему пришлось оставить храм науки и перебраться в Лион, подальше от соблазнов крупного портового города.
Покончив с учебой и выдержав конкурсный экзамен, Эксбрая отправился в Париж преподавать естественные науки. Казалось, его ждала вполне благополучная карьера на ниве просвещения, но… кому суждено быть писателем, тот за кафедрой не усидит.
Любопытно, что начинал Эксбрая как драматург, однако, увы, сенсацией его пьесы не стали. Ни поставленная в Женеве «Без возврата», ни «Кристобаль и Аннет, или Охота на бабочек», появившаяся на парижской сцене, не принесли славы начинающему писателю. Впрочем, опыт работы в драматургии не прошел даром, в чем легко убедиться по замечательно бойким и остроумным диалогам в книгах зрелого Эксбрая.
Что касается первых прозаических опытов писателя, еще не имевших отношения к детективному жанру («Жюль Матра», «Те, что из леса»), то они, как и пьесы, прошли почти не замеченными публикой. Другой бы с отвращением зашвырнул ручку и поклялся никогда не писать больше ни строки, но жизнерадостный южанин и не думал отступать.
После второй мировой войны Эксбрая занимался журналистикой, а кроме того, не без успеха сочинял сценарии (по ним снято около полутора десятков фильмов, в том числе и такой известный, как «Очаровательная идиотка» с Брижит Бардо в главной роли).
Наконец в 1957 г. Эксбрая написал свой первый детективный роман – «У нее была слишком хорошая память». А уже вторая его работа в этом жанре – довольно жуткая история с отрубленной головой молодого красавца («Вы помните Пако?») – получила Гран При авантюрного романа за 1958 г. Несмотря на то что Эксбрая в это время уже перевалило за пятьдесят, он продолжал творить с огромным воодушевлением и до 1988 г., года своей смерти, создал около сотни повестей и романов. Большинство из них, даже те, что написаны в начале 60-х годов и, казалось бы, устарели, продолжают пользоваться огромной популярностью. Я думаю, это связано прежде всего с тем, что детективы Эксбрая на редкость теплы и человечны, способны глубоко тронуть каждого из нас.
Помимо чисто литературной работы Эксбрая ухитрялся массу времени и сил отдавать изданию великолепной детективной серии «Клуб масок», куда вошли лучшие романы и повести мастеров криминального жанра всего мира. И сколько же радости принесла эта серия тем из наших любителей детективов, кто лет десять-двадцать назад мог почитать (увы, только на языке оригинала), скажем, Агату Кристи, Ф. Дидло, Рекса Стаута, Джона Кризи или Картера Брауна! За эту радость тоже огромное спасибо Шарлю Эксбрая.
Заговор корсиканок
Полю Гюту – в память о временах, когда мы играли в солдатики.
Ш. Э.ГЛАВА I
В то воскресенье комиссар Оноре Сервионе не дежурил и собирался провести вечер, как любил, вдвоем с женой. После ужина, с особой заботой приготовленного Анджелиной, он в тапочках и с трубкой усядется в кресло, и оба будут смотреть по телевизору фильм о родной Корсике. Оноре родился в Корте, Анджелина – в Аяччо. Долгие годы жизни на континенте не притупили любви к малой родине, и они всегда проводили там отпуск. Супруги купили в рассрочку небольшой домик в Корте и теперь потихоньку расплачивались с долгом, ожидая лишь отставки комиссара, чтобы переселиться туда насовсем.
Не желая пропустить сводку спортивных сообщений за день, Оноре уже устроился в кресле, а Анджелина мыла на кухне посуду, как вдруг в дверь позвонили. Комиссар тихонько выругался, послав ко всем чертям гостя, который, возможно, испортит ему долгожданный отдых. Анджелина пошла открывать дверь.
– Это месье Кастелле, папочка, – сообщила она.
Хотя у них не было детей, Анджелина всегда называла мужа «папочкой», быть может, с помощью такой невинной уловки пытаясь создать иллюзию.
Офицер полиции Кастелле состоял в подчинении у Сервионе, и он рассердился.
– Что на него нашло, черт возьми? Неужто не мог оставить меня в покое хотя бы в выходной?
И как только гость переступил порог, комиссар набросился на него с упреками:
– На роду мне, что ли, написано не видеть никакого отдыха?…
Но, еще не успев договорить, комиссар заметил, какое расстроенное лицо у его подчиненного, и сразу изменил тон:
– Ну, что стряслось?
– Шеф, дело так скверно, что я предпочел не звонить, а приехать…
– Да говорите же, черт возьми!
– Настоящая бойня, шеф! Именно бойня! Отец, сын и сноха в Обани…
– Работал любитель?
– Нет, профессионал… К тому же бандитов было несколько, и все улизнули.
– А почему вы явились рассказывать это мне? Сегодня дежурит комиссар Мюра, так или нет?
– Дело в том…
– Да в чем же, черт побери?
Инспектор нервно сглотнул.
– Убиты офицер полиции Пьетрапьяна, его жена и отец…
– Что?!
Сервионе вскочил, а Анджелина тихонько застонала.
– Они прикончили Антуана?
– Да…
– …и Анну, и дедушку Доминика… – бесцветным голосом закончил пораженный комиссар.
– Да, спаслись только бабушка и трое малышей.
– Каким образом?
– Понятия не имею.
– А кто сообщил нам?
– Туристы… Они слышали выстрелы… Комиссар Мюра и его бригада сразу выехали на место.
– Ладно… Мы тоже туда отправимся. У вас есть машина?
– Ждет внизу.
Надевая галстук и башмаки, Сервионе продолжал расспрашивать:
– Есть хоть какие-нибудь предположения, что за сволочь могла это сделать?
– Пока ни единого, вот только…
Оноре вскинул голову:
– Только – что?
– Шесть месяцев назад Пьетрапьяна арестовал жену Кабри за мошенничество и шантаж. Она все еще за решеткой.
– Ну и что?
– Кабри поклялся отомстить за свою супругу Анаис.
– Кабри… Кабри… Это парень из банды Консегюда, верно?
– Можно сказать, правая рука.
– Ладно. Позвоните и распорядитесь, чтобы обоих бандитов притащили ко мне в кабинет, да поживее.
Пока Кастелле передавал приказ, комиссар прощался с Анджелиной.
– Не жди меня, мамочка. Вряд ли я вернусь до завтрашнего утра. Но, клянусь тебе, если Кабри и Консегюд замешаны в этом преступлении, я заставлю их жестоко раскаяться! Ну, вперед, Кастелле!
Как только мужчины уехали, благочестивая Анджелина стала молиться о спасении душ соотечественников, но, будучи еще и корсиканкой, не забыла попросить Всевышнего помочь ее мужу отомстить за невинные жертвы.
Пьетрапьяна приехали из Корте. Семья перебралась на континент, точнее, в Ниццу, более полувека назад, надеясь сколотить состояние. Доминик был портным. Мечты о богатстве не сбылись, и в конце концов нужда заставила его поселиться со всеми домашними в старом городе, на улочке у самого подножия Замковой горы. Насмешники прозвали эту часть города «малой Корсикой», поскольку жили там лишь переселенцы – островитяне, преуспевшие в жизни не больше Пьетрапьяна. Из всех детей, родившихся в этих старых семьях за долгие годы борьбы с неудачами, только Антуан, единственный сын Доминика и Базилии, остался с родителями. Получив звание офицера полиции, он сразу женился на своей землячке, Анне Баттини, с которой познакомился в отпуске. Анна достаточно любила мужа, чтобы согласиться жить в очень трудных условиях. На жалованье Антуана приходилось не только воспитывать троих детей, но и помогать старикам не умереть с голоду.
Как только выпадала свободная минутка, Сервионе, покинув уютную квартиру на бульваре Римбальди, отправлялись в «малую Корсику» повидать земляков. Во-первых, Пьетрапьяна – как уроженцы Корте, тс были им ближе всех. Затем – самых старых, бастийцев Поджьо. Старому Шарлю уже стукнуло восемьдесят, а его жена Барберина недавно отпраздновала семьдесят восьмой день рождения. Они кое-как перебивались благодаря тому, что все корсиканцы в Ницце считали своим долгом поручать ремонт часов только старику Поджьо. Потом Сервионе навещали бакалейщиков Жана-Батиста и Антонию Мурато, выходцев из Бонифачо. Обоим перевалило за семьдесят, но по сравнению с Поджьо они считались молодыми. Следовало заглянуть и к Паскалю и Коломбе Пастореччья, родившимся в Аяччо три четверти века назад в одном и том же месяце. Пастореччья держали небольшую колбасную лавочку, где можно было купить главным образом паштет из дроздов, фигателли, бруккьо[1], «Ньоло», а порой и несколько бутылок «Орсино». Последними в списке значились Амеде и Альма Прато из Порто-Веккьо (семидесяти восьми и семидесяти шести лет от роду). Эту пару спасало от голодной смерти только то, что Амсде чинил старую обувь, а Альма оказывала медицинскую помощь беднейшим семьям округи.
Сервионе по мере возможности поддерживали этих несчастных, чьей судьбой не слишком интересовались даже их собственные дети. И теперь Анджелина с тревогой думала, что станется со старой Базилией и тремя малышами Антуана.
В ущелье Вилльфранш, в крошечном садике у лачуги, которую снимали Пьетрапьяна, комиссар Мюра объяснял коллеге:
– Похоже, Пьетрапьяна играли в шары, когда неожиданно нагрянули те…
– Вы уверены, что их было несколько?
– Судя по следам, по меньшей мере трое… Приехали на машине. Никакой борьбы, по-видимому, не было – все слишком быстро кончилось. Стреляли, очевидно, из автоматов… Пули уже нашли…
– И нет ничего, что могло бы навести нас на след преступников?
– Увы…
– А где бабушка?
– В хижине, с малышами.
– Как она?
Мюра молча пожал плечами. Но Сервионе продолжал настаивать:
– Она не видела убийц?
– Уверяет, будто нет.
– Будто?
– У меня такое впечатление, что мадам Пьетрапьяна молчит от страха.
– Я ее понимаю. Если только тс, другие, узнают…
– Разумеется…
– Ладно. Пойду поговорю с ней.
Бабушка Базилия неподвижно сидела на стуле возле печки. Маленькая Роза играла с куклой у ее ног, а двое детей постарше, Жозеф и Мария, что-то строили.
Когда вошел комиссар, Базилия подняла голову и по морщинистым щекам заструились слезы.
– Бедная моя Базилия, – сдавленным от волнения голосом пробормотал Сервионе.
В ответ старуха лишь покачала головой. Комиссар взял стул и уселся напротив.
– Расскажите, – шепнул он, крепко сжав ее сморщенные руки.
– Зачем?
– Я должен знать, Базилия, чтобы заставить их уплатить по счету.
– Это не вернет мне убитых…
– Само собой, но я не хочу, чтобы они ушли неотомщенными! Вы знаете, как я их всех любил?
– Знаю…
– Тогда расскажите…
Немного помолчав, старуха начала:
– Антуан, Доминик и Анна играли в шары. А мы с малышами пошли в лесок собирать травы… И вдруг я услышала стрельбу… В первые минуты до меня не дошло… Никак не думала, что это нас касается… Мало ли кто может стрелять… И только увидев всех троих… лежащих рядышком, в крови… я поняла, что случилось… О, эта кровь! До самой смерти она будет стоять у меня перед глазами!
– И что вы сделали?
– Сначала заперла малышей в доме – незачем им помнить такое. А потом пошла поглядеть на них, бедняжек… Все умерли… и кровь текла отовсюду… Не знаю, как я с ума не сошла… Думаю, только из-за детей… Теперь у них одна я. Это и помешало мне наложить на себя руки. А потом пришли люди… начали кричать. Тела закрыли брезентом, а женщины увели меня в дом… Очень славные люди… До приезда полиции они возились с малышами… И звонить поехал тоже кто-то из них… Вот и все.
– Базилия, – вкрадчиво проговорил Сервионе, – я не думаю, что вы рассказали мне всю правду.
– Почему?
– Я вас слишком давно знаю.
– Не понимаю…
– О нет, прекрасно понимаете! Вы же видели бандитов, не так ли?
– Нет!
– А я уверен в обратном… А если бы я вам сказал, что среди негодяев был Фред Кабри?
Старуха чуть заметно вздрогнула, и это не укрылось от комиссара. Теперь он не сомневался, что знает имя по крайней мере одного из убийц.
– В таком случае, вам известно больше моего…
– Нет, Базилия, при желании вы могли бы назвать мне и двух остальных, и меньше чем через час я бы отправил всю троицу за решетку!
– Повторяю вам…
– Ладно, не будем пререкаться, упрямая голова!
Он указал на детей.
– Вы решили молчать из-за них, да?
– У меня больше никого не осталось.
– И вы опасаетесь, как бы, узнав, что вы были свидетелем преступления, убийцы не принялись за малышей?
– Я ничего не видела! Я ничего не знаю!
Сервионе немного помолчал.
– Вы отдаете себе отчет, Базилия, что своим молчанием вы предаете Антуана, Доминика и Анну? – наконец спросил он.
– Я?
– Черт возьми! Разве не вы пытаетесь уберечь убийц от возмездия?
– Я ничего не видела… – упрямо повторила старуха.
Поняв, что все равно больше ничего не добьется, комиссар встал.
– Ладно, но я впервые в жизни вижу корсиканку, не желающую отомстить за своих!
В глазах старухи сверкнула молния, но она так и не проронила ни звука. Оноре вздохнул:
– Ну, коль так, поехали, я отвезу вас домой вместе с детишками.
Фред являл собой типичный образчик соблазнителя. Стоило поглядеть на высокую стройную фигуру, черные кудри и голубые глаза – и не оставалось ни тени сомнений, что парню самой судьбой предназначено кружить девичьи головы. Сидя в кабинете Сервионе, Кабри с некоторой тревогой наблюдал, как комиссар устраивается в кресле, а его помощник Кастслле – на стуле, рядом. Полицейские, по-видимому, не собирались говорить, и парень первым пошел в наступление:
– Почему вы послали за мной, господин комиссар?
– Посмей только еще раз открыть рот, когда тебя ни о чем не спрашивают, и получишь пару таких затрещин, что вовек не забудешь! – не двигаясь с места, заметил Оноре.
Фред прикусил язык. Немного помолчав, Сервионе продолжал все тем же спокойным голосом:
– Если я еще не начал допрос, Кабри, то вовсе не для того, чтобы нагнать на тебя страху или сбить с толку… нет, на такие штучки мне плевать. Просто я пытаюсь совладать с огромным желанием тебя убить.
У бандита пересохло в горле.
– Меня убить? – недоверчиво повторил он. – Но за что?
– Чтобы отомстить за тех, кого ты прикончил сегодня днем!
Кабри изобразил на лице глубокое недоумение.
– О чем это вы толкуете, господин комиссар?
– Осторожнее! Советую не доводить меня до крайности!
– Но…
– Молчать! Дайте мне стакан воды, Кастелле…
Выпив воду, Оноре утер губы тыльной стороной кисти.
– У тебя есть какие-нибудь известия от Анаис? – почти ласково спросил он.
– От моей жены? Да…
– У нее все в порядке?
– Со здоровьем, я думаю, да, а вот на душе не так уж хорошо.
– Правда?
– Конечно. Жизнь в тюрьме – штука невеселая, а ей придется торчать там еще целых два месяца.
– Ну, теперь, когда ты сообщишь наконец новость, которой, надо думать, твоя жена ждала с большим нетерпением, ей сразу полегчает.
– Какую новость, господин комиссар?
– Что ты сдержал слово и отомстил офицеру полиции Антуану Пьетрапьяна.
– Как так?
– Съездив с дружками в ущелье Вилльфранш и застрелив его.
– Это не я!
– Гляди-ка, значит, ты в курсе? А в газетах еще ничего не писали.
Кабри с досадой подумал, что сделал промах.
– Вы не хуже меня знаете, господин комиссар, что такого рода слухи распространяются очень быстро…
– Вот только на сей раз ты перегнул палку, Фред… Зачем тебе понадобилось убивать еще и старого Доминика, и жену Антуана? Не хотел оставлять свидетелей, а?
– Уверяю вас, господин комиссар, вы ошибаетесь! Я тут совершенно ни при чем. А кроме того, у меня есть алиби!
– Так ты, помимо всего прочего, знаешь еще и точное время, когда это произошло?
– Я хотел сказать, что у меня есть алиби на весь день…
– Удивительно…
– Я ловил рыбу с друзьями неподалеку от Антиба… Выехали рано утром… Можете спросить Юбера, хозяина ресторанчика «Веселый матрос» в Гольф-Жуане. Он сам готовил нам буйабес[2]… Могу добавить, что Мирей, жена Акро, после рыбалки отвезла нас в Гольф.
– Кого это – нас?
– Ну… Акро, Пелиссана, Бенджена, Бэроля…
– Короче, ты сейчас перечислил мне имена своих сообщников?
– По рыбалке – да!
Оноре наотмашь ударил бандита по лицу.
– Прекрати надо мной издеваться!
От удара на глазах Кабри выступили Слезы.
– Вы не имеете права! – возмутился он. – Инспектор – свидетель!
– Инспектор Кастелле был лучшим другом Пьетрапьяна и, думаю, был бы очень рад, если бы я на минутку отлучился и позволил поговорить с тобой наедине… И чем вы занимались целый день?
– Играли в шары, в белот… Юбер подтвердит.
Сервионе поглядел на инспектора:
– Кастелле, наведите справки об этом Юбере и выясните, с чего это он так любезно предоставляет алиби убийцам.
– Но, послушайте, – взвился Кабри, – почему вам непременно понадобилось взвалить эти убийства на меня? У вас нет свидетелей!
Комиссар заколебался. Если он заговорит о Базилии, не исключено, что бандит сломается, а если нет, то старуха и малыши окажутся в смертельной опасности. Кабри – крепкий орешек. И Оноре это знал.
– Нет, к несчастью, свидетелей у меня нет.
Фред с облегчением перевел дух, но каким бы легким ни был этот вздох, комиссар все же уловил его и окончательно уверился в виновности Кабри.
– Тебе чертовски повезло, что свидетелей нет, – буркнул он, желая окончательно усыпить бдительность противника. – Тем не менее я не сомневаюсь, что Пьетрапьяна убили ты и твои дружки.