– Ладно, друг мой, хватит болтать, – сказал я. – Мы очень ценим твое бережное к нам отношение, хотя и не понимаем, чем вызвали подобное сочувствие. И тем не менее мы не против откровенного разговора с профессором, хотя и не торопимся к нему. Если тебе велит служебный долг и необходимость, веди нас, но не стань вторым Иваном Сусаниным. Или все-таки мы сначала имеем возможность просто погулять? – Я сделал паузу. – Только сначала скажи мне, что это за человек движется курсом по направлению к столовой? А то у меня стало плоховато с памятью. Это не подполковник Санников, случаем?
Пусть простит меня подполковник Санников, если существует такой подполковник в действительности. Я же узрел торопливую и чуть суетливую походку моего сегодняшнего визитера, страстно желавшего мне удачного побега из приюта вампиров, гипнотизеров и прочих пиявок.
– Нет, – ответил Сережа. – Это инженер из радиоцентра. Обслуживающий персонал. Не помню его фамилию, кажется, что-то на «Ф» или на «Х» начинается.
– А жаль. С Санниковым я с удовольствием поговорил бы. Нам с капитаном Пулатовым есть что ему поведать, – выразил я всем лицом великую вселенскую скорбь. – Ну так скажи откровенно, не кривя душой, имеем мы возможность воздухом подышать и только потом, если ты будешь настаивать, отдаваться в лапы профессора? Хотелось бы, скажу честно, слегка потолковать с тобой по душам...
Последнее мое предложение, сначала смутное, окончательно созрело и окрепло после встречи с дневным визитером. Этот человек если не провокатор, то явная оппозиция. Значит, здесь есть оппозиция. Организована она или не организована, но она есть. Что дальше? Дальше следует аналогичное предложение Сережи любым способом избежать беседы с профессором. Настоятельное предложение! Но ведь это тоже оппозиция! В таком случае следует всерьез задуматься, настолько ли здесь все гладко. Ну, подумаешь, есть охрана. С охраной мы справимся без проблем, не впервой. Да и охрана, если судить по действиям Сережи, тоже иногда имеет свои мнения и привязанности. Вот эти вопросы и следует выяснить до встречи с Тихомировым. Нашего сопровождающего следует основательно прощупать на предмет сотрудничества.
Сережа посмотрел на часы. Моему неожиданному предложению он был откровенно рад.
– Ваш ужин планировался на третью смену. Так что минут сорок в запасе есть.
– А где у вас обычно культурно отдыхают? На берегу озера?
– Там пиявки... – несмело возразил Пулат.
– Пиявки посуху прыгают только в исключительных случаях, – отмел я сомнения маленького капитана, желая удалиться с людских глаз в любую глухомань, если здесь такая найдется.
– К тому же по четвергам, а сегодня среда, – прочувствовав ситуацию, сразу согласился Виталий, откровенно радуясь разинутому от удивления рту Сережи. Должно быть, Сережа ни разу не видел, как скачут по четвергам песчаным берегом удалые пиявки. – Не-ет... На берегу по вечерам комаров видимо-невидимо. – Ему явно чем-то не по душе берег озера, я по голосу это чувствую. Не хочет наш сопровождающий там гулять. Очевидно, очень комаров не любит. Это дело вкуса, одни не любят пиявок, другие комаров. Ведь и те, и другие – вампиры-кровососы. – За последним корпусом в волейбол играют. Там площадка есть и скамейки для болельщиков. Но сейчас еще жарко. Народ попозже соберется.
– Надо успеть занять места! – категорично решил Пулат. – Веди нас...
Таким образом, мы нашли приличное безлюдное место. Маленькая трибунка, по трибунке в три ряда скамейки. Расположились прямо в середине, чтобы обзор не терять, разлеглись на скамейках, сняли камуфляжки, чтобы позагорать и... приступили к допросу.
– Рассказывайте, друг дорогой, – сурово произнес маленький капитан, – как вы дошли до жизни такой?
Сережа, только что завалившись на скамейку поудобнее и подставив без того загорелую спину заходящему солнцу, сразу сел. Сообразил наконец-то, что привели его сюда не просто так.
– До какой?
– Давай сразу спросим тебя: ты считаешь себя хорошим человеком? – вступил и я в разговор.
Такие темы никто не любит. Никто не хочет разговаривать откровенно. Сережа не исключение.
– Хороший человек – это понятие относительное. Невозможно быть хорошим для всех.
– У нас времени для демагогии и отвлеченных размышлений нет. Отвечай попроще. По-мужски... Мы – спецназ. Мы – специалисты по работе на чужой территории. Считай, что мы сейчас на чужой территории. И там нам следует выяснить отношения. Понимаешь ситуацию?
– Понимаю. – Он внутренне собрался.
– Ты сам себя считаешь порядочным?
– Ну, считаю, предположим... Хотя и бывают заскоки, как у всех.
Манерой речи он защищается от нас.
– Опять начинаешь плавать. Ладно, давай будем еще четче вопросы формулировать. Тебя устраивает твое нынешнее положение? Тебя устраивает работа здесь? Тебя устраивает подчинение чьим-то сумасбродным идеям? Ты готов жизнь положить за хорошую жизнь твоего профессора, или твоего банкира, или кто там еще входит в ваше руководство?
Сережа слушал мои многочисленные вопросы, сжав губы, словно к прыжку готовился, и с каждым в его глазах появлялось все больше и больше тоски.
– Не устраивает, – сказал он наконец мрачно. – Но мне уже поздно отступать.
– Вот здесь вы правы только наполовину, – наставительно сказал Виталий. – Если отступать уже поздно, что неоднократно случалось в районе интенсивных боевых действий, то выход видится только в одном – в наступлении. Это единственный путь к спасению, если разговор идет о спасении. А в данном конкретном случае вопрос стоит именно так.
– Пока еще не так? – Сережа вяло сопротивляется. Ему гордость не позволяет сразу согласиться, хотя он уже понял, что получает почти официальное приглашение к сотрудничеству. На нашем профессиональном языке это называется вербовкой. Но, как всегда при вербовке, самый веский аргумент следует преподносить напоследок, чтобы добавить, когда сомнения все же выбираются наружу. А они всегда, как опыт подсказывает, выбираются.
– Ошибаешься, друг дорогой, – сказал я абсолютно холодно и членораздельно, чтобы он понял лучше. – Вся местная организация, как там она называется – Структура?.. Так вот, эта самая Структура не проживет больше суток. Это я тебе гарантирую. Она еще не успела созреть в полноценный организм, а уже начала гадить обществу. Что же будет потом, когда она силу обретет?
– Силы и сейчас достаточно, – так же членораздельно ответил мне Сережа. – Тут под боком воинская часть стоит. Местный генерал полностью профессору подчиняется. Он тоже прошел «собеседование в наушниках». И поступит так, как ему профессор прикажет.
– Ни одна часть, ни один гарнизон не поднимется против своей страны, против приказа министра обороны или хотя бы начальника Генштаба. Один генерал ничего не сможет сделать. Его арестуют раньше, чем он построит своих солдат. Но даже не в этом дело. Вашу Структуру взяли в основательную обработку. И именно потому мы с капитаном Пулатовым сейчас здесь.
– Вы здесь потому, что вас захватили... – Сереже показалось, что он нашел слабое место в нашей проповеди. Он даже усмехнуться себе разрешил.
– Нас захватили, – нехорошо улыбнулся Пулат, – только потому, что нам приказали позволить это сделать... Иначе как бы мы пробрались в этот городок вслед за генералом Легкоступовым?
– Генерал тоже с вами?
– Нет, – отрезал Пулат. – Таких нам не надо. Он недавно много гадостей сделал капитану Ангелову, и я за капитана в большой обиде. Придет время, и до Легкоступова мы доберемся.
Я начал понимать маленького капитана. И освободил ногу из-под скамейки.
– Я думал, он с вами. – Сережа был явно разочарован. Он ожидал, что мы прибыли большими силами. Но он просто не знает, чего стоят два офицера спецназа ГРУ, пусть и отставники-инвалиды.
– За Легкоступовым следили с тех пор, как он начал преследование капитана Ангелова. И так вышли на вас. А теперь всю Структуру основательно обложили со всех сторон. Она не в состоянии будет выдержать бой со спецназом ГРУ, как не в состоянии выдержать его и местный гарнизон, если послушается все же приказа своего генерала.
Сережа встал и поднял руки, желая совсем не вовремя зевнуть и потянуться. Получилось у него это очень колоритно. Такой зевок издалека должно быть слышно. И в это время Пулат нанес ему из лежачего положения резкий удар ногой в печень. Охранник мешком осел между двух рядов скамеек. Я тут же подхватил обмякшее тело и аккуратно уложил на скамейку рядом с собой, забросил руки под затылок. Маленький капитан тем временем сунул руку под камуфлированную куртку Сережи, показал спрятанный там миниатюрный передатчик и достал пистолет. Боевой, не со снотворным. И тут же мы с Пулатом вытянулись, закрыли глаза, словно задремали.
Плохо мой воспитанник Юрок обучал своих парней. Они подошли к нам непростительно быстро и непростительно близко, выскочив из-под трибуны. Четверо, как легко определил я сквозь неплотно прикрытые веки. Очевидно, их смутил безобидный вид Сережи. Но его сигнал они слышали отчетливо.
Плохо мой воспитанник Юрок обучал своих парней. Они подошли к нам непростительно быстро и непростительно близко, выскочив из-под трибуны. Четверо, как легко определил я сквозь неплотно прикрытые веки. Очевидно, их смутил безобидный вид Сережи. Но его сигнал они слышали отчетливо.
Пулат подпустил их на предельно короткую дистанцию, чтобы я тоже мог показать свои способности. И я ударил одновременно двумя ногами из лежачего положения – просто разогнул свои конечности. Такой удар можно назвать классическим, хотя ни в одном из видов единоборств он не применяется. А в обиходе это называется – дать кому-то между ног. Я дал сразу двоим. Сам Виталий дважды выстрелил. Потом еще дважды, добил моих недобитых, потому что оставлять их так было нельзя. Он уже поднял пистолет для пятого выстрела, но я отвел руку.
– Так, капитан... – взял я команду на себя. – Теперь давай соображать без суеты. Скоро хватятся охранников. Начнут нас искать. Ты на их месте куда бы направил поиск?
– В сторону аэродрома.
– Правильно. Я на их месте поступил бы точно так же. На своем же думаю отправиться прямо в противоположную сторону.
– Куда мы выйдем?
– К морю. Наверняка берег обитаем. Найдем каких-нибудь рыбаков, доберемся до первого же города, а уже оттуда дадим координаты.
– С этим козленком что делать? Добивать? – спросил Пулат про Сережу, открывшего глаза.
Испуга я в этих глазах не заметил. Скорее недоумение по поводу происшедшего.
– С собой заберем. Это и заложник, и свидетель.
– Подъем, молодой человек. Я же предупреждал вас, что здесь спецназ ГРУ. А это серьезная организация. Не какая-то доморощенная Структура, плодящая пиявок в виде профессоров и профессоров в виде пиявок... Подъем, и вперед!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
1
Впереди ремонтировали дорогу, и капитану Яблочкину пришлось сбросить скорость. Но его верткий трехдверный джип «Тойота» еще мог двигаться достаточно быстро, тогда как другие машины на асфальтированной «стиральной доске» вообще еле-еле ползли. «Жучки» еще двигались, привычно подпрыгивая, и только, но простые иномарки – не джипы – постоянно норовили проверить крепость своего поддона и крепление выхлопной трубы. И Яблочкин без конца сигналил, требуя, чтобы ему уступили путь.
Около нужного поворота, где объездную дорогу искало и еще множество машин, вообще образовалась пробка. Здесь полковник Мочилов опять увидел тот самый микроавтобус «Фольксваген», в который садились пассажиры «Як-40». Микроавтобус не проехал вперед, как другие, а свернул по пыльному проселку в обратную сторону, навстречу длинной веренице машин, идущих в Москву.
– Вон те парни из аэропорта, – показал Яблочкин. – Быстро мы их догнали.
– Я на них и смотрю... – кивнул Мочилов.
– Попутчики, кстати, наши. Нам за ними ехать. Дачи в той стороне.
И тут полковника осенило. Даже возбуждение появилось, как перед боем.
– Попутчики, говоришь... Попутчики? Может, покажешь класс? Надо, капитан, от них сильно не отстать, а то рискуем опоздать.
Яблочкин сам бывший спецназовец. В агентурный отдел перешел после операции в Македонии, когда НАТО бомбила Югославию. Сам по матери македонец, он сумел за несколько дней наладить в стране сеть агентуры из лиц, недовольных присоединением страны к НАТО. Это не осталось незамеченным. Вместе с очередной звездочкой Яблочкина прибрал к рукам отдел генерала Спиридонова.
– Прилетели, – прочитал капитан мысли полковника. – Прямо оттуда голубки и прилетели. В помощь первым. И будут тем же бортом вывозить захваченную семью. Так, товарищ полковник?
– Так, похоже... Ты местные дачи знаешь?
– Бывал пару раз. У меня здесь знакомый живет. Постараюсь не заплутать.
Яблочкин говорил и внимательно наблюдал за дорогой, выискивая просвет между машинами, чтобы нырнуть в него и перестроиться в первый ряд, наблюдал и за микроавтобусом, чтобы не выскочить на проселок раньше времени, когда из «Фольксвагена» их могут еще заметить.
«Фольксваген» свернул между двумя высокими заборами на едва приметную дорогу. И тут же Яблочкин поймал просвет между машинами. Долгим сигналом обозначил свои намерения и, зная, что сейчас раздадутся отборные матюки в его адрес, внаглую свернул вправо, создав достаточно опасную ситуацию. Может быть, матюки и раздавались, но Мочилов, посмотрев на длинный ряд машин, увидел только открытые в восхищении рты. Джип съехал, как свалился, с высокой насыпи, как танк, переполз глубокую, но не широкую обочину, без сомнений и напряжения взобрался широкими колесами по косому неровному взгорку и оказался на соседней дороге.
– Вот так, товарищ полковник! – не преминул похвастаться капитан. – Под хорошее настроение мы и не то можем. Они свернули, срезая путь. Нам надо не отстать, я всегда по главной дороге заезжал и здесь плохо ориентируюсь.
– Бог поможет!
– Поможет! У вас, кстати, пистолет с собой?
– Нет. Как тревогу объявили, я в делах забегался. Не успел взять. А у тебя?
– Тоже нет... Та же история. К дежурному заскочить было некогда.
– Ребята в засаде вооружены.
– Уже легче. Но мы и в рукопашке поработаем. Предупредите на всякий случай парней! Пожалуй, уже пора. Если это подмога, могут начать действовать быстро.
Мочилов согласился – уже пора. Слишком подозрительно совпадение маршрутов машин.
«Сотовик» поста охраны ответил сразу.
– Это Мочилов. В вашу сторону движется микроавтобус «Фольксваген» с тремя людьми в камуфляжке. Водитель четвертый. Возможно, подмога первым трем. Мы следуем за ними. Будьте внимательны. Предупредите семью генерала.
– Они уже предупреждены.
– Действуйте.
– Оружие применять можно, товарищ полковник?
– Только в случае необходимости. Лучше поищите что-то подручное, чтобы было дешево и сердито. Есть там что-нибудь?
– Есть. У меня как раз в руках лопата. Я в открытую работаю. Под садовода. Грядки подравниваю рядом с генеральским забором. Лопата, конечно, не саперная, но тоже сгодится.
– Напарник где?
– Он уже на территории. В самом доме в кладовке под лестницей сидит.
– Смотри, чтоб не заснул там в такую жару. Мы вот-вот подъедем.
Джип начал плутать по поворотам. Яблочкин во все глаза всматривался в номера линий, заменяющих здесь названия улиц, пытаясь правильно сориентироваться, но номера стояли далеко не на каждом заборе и сориентироваться было трудно.
– Где-то рядом, товарищ полковник.
– Стоп! – резко скомандовал Мочилов.
Но команда и не требовалась. Капитан проявил отличную реакцию, надавив на тормоза. Он сам увидел микроавтобус. Трое людей в камуфляжке всматривались в сторону большой двухэтажной дачи через соседний участок. К ним присоединился водитель. Этот в цивильной одежде. Что-то показывает пальцем. Тот лысоватый крепыш, что распоряжался при посадке в машину на стоянке, достал «сотовик». Через пару минут после его звонка из кустов появился еще один человек, одетый точно так же. Из первой троицы.
– Переодеваться будем, товарищ полковник? – спросил Яблочкин.
Сам он уже снял портупею с пустой кобурой и забросил на заднее сиденье.
– Какой смысл? Все равно засаду устроить не успеем, – отмахнулся Мочилов и, достав «сотовик», нажал кнопку повторения прошлого звонка.
– Слушаю... – без звания, коротко. Значит, кто-то есть совсем рядом.
– Подтверждаю прибытие подкрепления к группе захвата.
– Я в курсе.
– Мы в пятидесяти метрах за углом.
– Хорошо. Я вас жду.
Полковник огляделся. Перед ними забор из штакетника. Высокий, одним махом не перепрыгнешь. Сразу за забором колючие кусты малины. Через эти заросли без шума не пробраться. Зато не видно никого на участке. И дом внешне выглядит закрытым. На других участках, где дачники есть, устраивают через окна и двери вентиляцию. Здесь же, кажется, тишина и покой. Некому ругаться на посторонних и привлекать внимание.
– Как подбираться будем? Может, через соседний участок?
– Нет, там, я слышал, собака тявкнула. Если собака, то и люди есть. Шум будет. Лучше... Сейчас... – сообразил Яблочкин.
Он быстро сел за руль и в два переезда переставил машину так, чтобы с крыши можно было перепрыгнуть сразу и через забор, и через кусты малины.
Забрался на капот, сам перелез на крышу и пригнулся, всматриваясь в дачу генерала.
– Быстрее, товарищ полковник... Они обхват начали. Перекрывают все пути бегства. Вы сразу идете к правому углу, я к левому. На вас один человек, на меня двое. Непонятно... У них, похоже, обрезы...
– Да. – Мочилов в три движения оказался на крыше рядом с Яблочкиным и заметил, как обеспокоенно посмотрел под ноги капитан. Бережет машину. – Эти обрезы стреляют шприцами со снотворным. Так они захватывали Ангелова с Пулатовым. Будь осторожнее, не подставляйся, снотворное действует почти моментально. Это неприятнее, чем пуля. Полный останавливающий эффект.
– Сейчас проверим... Вперед! – скомандовал Яблочкин, словно он был здесь старшим по званию, и беззвучно спрыгнул через забор и через кусты малины прямо между грядок. И тут же освободил место для приземления полковнику, устремившись к одному из углов участка.