Свирид владел самым лучшим в городе казино – четыре игровых зала, бильярдная студия, ночной клуб со стриптизом, ресторан. Танцовщицы зарабатывали здесь хорошо, поэтому отбоя от желающих не было. Девушки-крупье хорошие деньги поднимали. А еще очень хорошо зарабатывали официантки, обслуживающие казино. Свирид нанимал только хорошеньких девочек – смазливых, с хорошей фигурой и красивой грудью, которую после двух часов ночи девицы выставляли напоказ публике. Целомудренность здесь, разумеется, не приветствовалась, и перед желающими занять вакансию вопрос, что называется, ставился ребром – даешь или не даешь. Нет – ищи работу дальше, да – добро пожаловать. И стриптизерши понимали, что казино – место злачное, добродетель здесь не в почете, но их это не очень смущало, потому в постель к Свириду они ложились без возражений. То с танцовщицей он зажжет, то с официанткой, бывало, и с крупье рулетку в постели раскрутит. Правда, со временем интерес к таким развлечениям угасал, все реже устраивал он оргии, поэтому имелся в его казино хоть и небольшой, но все-таки запас нетронутых им девчонок, из него он сегодня и выбрал официантку… Кажется, Люба ее звали… На кого пальцем он сегодня показал, та к нему в кабинет и пришла. А у него, как назло, резинки не было. Да и не любил он это дело. Раньше он вообще никогда не защищался, а сейчас вдруг переживать стал. Стареет он, еще пару годков – и сорок лет стукнет. Все чаще на ум приходят мысли о спокойной старости…
– Да какие там справки? Двадцать баксов дал, и любая справка, – скривился Свирид.
– Ну, не скажи.
– Что «не скажи»?
– Двадцать баксов много, можно и за сотню рваных справку купить.
– Ну, так а я о чем?
– Водку давай.
– А надо? – с сомнением спросил Артемчик.
За то и уважал его Свирид, что не боялся он своего босса, мог и поперек слово сказать – для пользы дела. А дело в том, что экстази с водкой смешивать нежелательно, башню так сорвать может, что обратно и не прикрутишь.
– Надо!
Артемчик поставил на стол бутылку водки, две стопки – для босса и для себя. На службе он старается не употреблять, но как не выпить за компанию с авторитетным человеком? Наполнил стопки.
Свирид смахнул со стола стопку, чокнулся с начальником своей охраны, выпил.
– Значит, не снимали пробу с Любки? – спросил он.
– Без тебя – нет.
– У нас что, феодализм? Право первой брачной ночи?
Свирид самодовольно хмыкнул. Любая форма деспотии хороша, но только если она в твою пользу…
А кто еще должен снимать сливки, как не Свирид? Кто бригаду в девяносто первом сколачивал? Кто выводил ее на большую дорогу? Рэкетом и крышами занимались многие, но где они, эти джентльмены удачи? И не счесть, сколько крутых пацанов полегло в девяностых – целые аллеи бандитской славы отлиты в граните на городских кладбищах. Где Соломон, Парфен, Сильвер, Карпуха? Одни только воспоминания об этих крутых авторитетах остались. Разве Парфен лет через пятнадцать еще выйдет из мест не столь отдаленных, а остальных никто никогда больше не увидит, потому что с того света не возвращаются. А где братва, которая под этими грандами ходила? Кто-то в могиле, кто-то сидит, кто-то непонятно чем занимается. Зато бригада Свирида на плаву. И охранная фирма у него своя, есть и подшефные бизнесмены, которые платят ему за свое спокойствие. И еще казино «Храм Фортуны», в которое он в свое время вложил не только душу, но и почти весь общак. Недостроенное здание кинотеатра за свой счет поднял, коммуникации подвел, планировку сделал, до ума все довел. Здание находилось в самом центре города, у реки, на самой набережной. И место здесь престижное, и в казино все по высшему разряду, так что самая денежная клиентура собирается у него, а это большие обороты, солидные навары. В девяносто восьмом бизнес хорошо просел, но даже тогда казино не работало себе в убыток. А сейчас дела в гору идут, с каждым днем все круче забираются. И все почему? Да потому что Свирид железный человек! Никакая сила его не берет – ни менты, ни конкуренты. Не будь его, бригада бы давно уже прахом пошла, а с ним братва при деле, при деньгах. И охранная фирма процветает, и в казино колесо фортуны крутится без остановки. Пацаны чуть ли не молятся на Свирида, поэтому его слово – для них закон.
– Сам такую постанову дал, – напомнил Артемчик.
– А это плохо?
– Разве я говорил, что плохо?
– Ну, может, тебе тоже хочется сливки снимать?
– Да мне как-то без разницы, первым быть или после тебя, – пожал плечами Артемчик.
– Ты всегда после меня будешь.
– Так а кто против?
– Клевые у нас девчонки, да?
– Не то слово! – похабно ухмыльнулся начальник охраны.
Артемчик и сам пользовался доступностью танцовщиц и официанток. Внушительный он, но некрасивый – женщины таких не жалуют. У Свирида и статус круче, и мужчина он видный – ему никто никогда не отказывал, зато у Артемчика по этой части были проблемы, иной раз приходилось брать баб силой. Двух танцовщиц из-за этого потеряли. Одну он придушил ненароком, другая уволилась и уехала из города, в Москву вроде бы подалась. Обе ценные девчонки – красивые, танцевали здорово. Но Артемчик все-таки дороже. Потому что нетупой и Свириду предан, к тому же на первые роли не рвался, как некоторые. С ним надежно и спокойно, а еще по душам поговорить можно.
– Клевые, но шлюхи.
– А что, шлюха – не человек? – хмыкнул Артемчик.
– Да как-то слишком все просто…
– Но ты же не комсомолец, чтобы создавать себе трудности?
– Когда-то был комсомольцем. В армии комсоргом роты был… А потом бандитом стал, – загрустил вдруг Свирид.
– Да нет, не был ты бандитом. И я не был. Просто мы дела умели делать…
– Да ладно тебе гнать, бандитами мы были… Сейчас, может, и не бандиты, а раньше… Ну чего сидишь, наливай!
Свирид выпил, попросил сигару, но курить не стал. Взял гильотинку и покрошил ее на мелкие части. С каким-то садистским удовольствием покрошил, хотя и беззлобно. А закурил он обычную сигарету.
– На понтах мы с тобой живем, Артемчик. Кабаки, тачки, шлюхи… А хочется простого борща со сметаной похлебать, чтобы нормальная баба тебя дома ждала. Нормальная баба, а не шлюха…
– Так в чем же дело? Дом у тебя есть, бабу найти можно…
– Где?
– Да где угодно. Вон на улицу выйди, и будет тебе нормальная баба. Подошел, познакомился, все дела…
– А если она шлюхой окажется?
– Ну, тогда в церковь пойти, туда, кстати, клевые телочки ходят. Там какие шлюхи?
– А вдруг?.. Да ты не напрягайся, Артемчик! – засмеялся Свирид. – Ерунда вопрос! Если жениться надумаю, нормальную бабу найду… А мне пора жениться, да?
– Ну, может, и пора.
– Да ты молчи, я у себя спрашиваю, – пренебрежительно махнул он рукой.
Ему и без жены хорошо живется. Почет и уважение от братвы и бизнесменов, собственное дело, деньги, женщины, среди которых порой встречались очень даже приличные особи. Так что страсти по благочестивой девственнице казались ему сопливыми страданиями, ничего, кроме смеха, не заслуживающими.
Но в то же время ему действительно пора обзавестись семьей, законным потомством… Это от него не уйдет… Хотя и неплохо было бы найти красивую девственницу. Просто взять и найти, а потом поиметь чисто для прикола… Ну, и жениться можно. Если желание будет…
Водка смешивалась с наркотой, мысли вязли.
– Артемчик, пойдем прогуляемся!
Он только что сидел в кресле, но вдруг оказался на улице, под фонарями, свет которых растворялся в пучине наступившей ночи. И все-таки набережная освещена хорошо, особенно в районе «Храма Фортуны». Здесь еще и неоновые огни ярко переливаются. И само по себе казино – такое же яркое зрелище. Балконы с балюстрадами, портик с четырьмя колоннами. Только не всем хочется любоваться этой красотой. У парапета набережной Свирид заметил парочку, парень стоял и обнимал за талию стройную длинноволосую девушку в приталенном немодном платье ниже колен. Волосы у нее распущены, но сейчас не каменный век, чтобы ее саму считать распущенной. Скорее она окажется скромницей, нежели шлюхой.
До парочки метров пятьдесят, не меньше, через дорогу переходить надо было, но Свирид был пьян, помнил, как шагнул к ней, и потом, как уже оказался рядом.
Парень обнимал девушку за талию, слегка прижимая ее к себе. Они просто смотрели на реку, по которой шел пассажирский теплоход, очерченный по контуру сигнальными и декоративными огоньками.
– А чего не целуетесь? – спросил Свирид.
Парень вздрогнул, резко повернулся к нему. И девушка увидела его, испуганно спряталась за спину своего кавалера. Но Свирид успел рассмотреть ее. Красивое у нее лицо, нежность в ней чувствуется и чистота… Именно такая подружка и нужна была Свириду.
– Сгинь! – небрежно махнул он рукой, обращаясь к ее кавалеру.
Совсем еще пацан, смазливый, но мягкотелый, таких на зоне сладкими называют, со всем отсюда вытекающим.
– Как скажете! – испуганно кивнул он и стал уходить, увлекая за собой девушку.
– Эй, а подружку свою оставь! – потребовал Свирид.
– Нет! – мотнул головой парень.
– Я тебе сейчас дам «нет»!
Свирид подскочил к девушке, схватил ее за руку, потянул на себя. Он даже в здравом уме не смог бы подумать, что парень способен вступиться за нее, а сейчас тем более такая мысль не могла прийти ему в голову. Потому и потерял он осторожность. За то и поплатился. Парень ударил его кулаком в подбородок так, что ноги вдруг оказались выше головы.
Свирид упал, но к парню подскочил Артемчик. Начальник охраны уже понял, что имеет дело с достойным противником, поэтому не позволил себе расслабиться. Двумя четкими ударами он сбил парня с ног, а Свирид к этому времени поднялся, выдернул из-за пояса пистолет.
– Уйди! – он оттолкнул Артемчика и наставил ствол на парня.
– Не надо! – в ужасе завизжала девушка.
Но Свирида она остановить не смогла. Он был вне себя от бешенства, потому нажал на спусковой крючок без малейшего колебания…
Глава 3
Ветер весело играл в молодой листве старой липы, время от времени он спускался вниз, чтобы распушить волосы на голове у Глеба, а затем возвращался обратно и ласкал его слух нежным шелестом. Солнце клонится к закату, обагряя края надвигающейся откуда-то с юга тучи. Дождь собирается, но если он пройдет, то ливнем, смахнув с земли тепло полуденного зноя.
Хорошо в госпитальном дворе, воздух здесь свежий, зелень пышная, газоны аккуратно подстрижены, на клумбах радужные созвездия цветов. И лавочки такие удобные, что подниматься неохота. Но засиживаться Глебу нельзя, ходить ему надо, мышцы застоявшиеся разминать, легкие продувать.
Он поднялся, повернулся спиной к госпитальному корпусу, сделал несколько шагов. Не совсем он здоров, в животе до сих пор болезненное ощущение, голова кружится, а иногда поднимается внутричерепное давление, да так, что встать с кровати невозможно. И все-таки походка у него легкая, хоть бесшумный шаг разведчика выводи.
– Дробов! – услышал он вдруг за спиной знакомый голос.
Ольга Евгеньевна это. И подошла она к нему со стороны больничного корпуса, больше неоткуда.
Глеб погасил восторженную улыбку и повернулся к ней с постным выражением лица.
– Жаль, – вздохнул он.
– Что «жаль»? – непонимающе спросила женщина.
Еще в апреле он фактически сделал ей предложение. Ольга Евгеньевна в замешательстве вышла тогда из палаты и больше не появлялась. Через день он узнал, что ее отправили в отпуск. Но ведь она гражданский врач, ей не положено гулять отпуск полтора месяца. Лето уже наступило, а она только-только появилась. Значит, где-то пропадала, не желая видеться с Глебом. Как бы то ни было, она здесь – красивая, цветущая, слегка взволнованная.
Она и не скрывала, что рада видеть его, зато Глеб на нее в обиде. Ну, не так чтобы уж очень, но влюбленным дурачком в ее глазах он больше выглядеть не будет.
– Жаль, что бдительность утратил. Я врага должен издали чуять, да, видно, нюх потерял.
– Это вы о чем? – растерянно посмотрела на него женщина.
– О том, что издалека должен был вас, Ольга Евгеньевна, заметить. А не заметил. Минус мне.
– А я что, враг, чтобы меня издали замечать? – возмущенно спросила молодая женщина.
– Почему «враг»?
– Ну, вы же сказали, что врага издали надо чуять. А меня вы не учуяли, выходит, что я враг…
– А разве нет? Бросили меня на произвол судьбы, – без всякой обиды в голосе сказал Глеб.
– Я в отпуске была.
– Да слышал, – сухо сказал он.
– Вот, вернулась.
Наконец-то! Очень рад! Какое счастье!.. Что-то примерно в этом роде она и желала услышать. Но вместо сладких речей она снова получила горькую пилюлю.
– Да вижу.
– Хотела бы вас осмотреть, – в смятении сказала врач, неловко заламывая кисти рук перед собой.
– Илья Борисович меня осматривал, сказал, что все в порядке. Вот, жив-здоров, хожу и не кашляю.
– И все-таки я настаиваю на осмотре.
Глеб кивнул и направился в корпус, поднялся на второй этаж, лег на койку поверх одеяла. Палата у него двухместная, но старого соседа недавно выписали, а нового пока не подселили.
Ольга Евгеньевна не заставила себя долго ждать. Пришла к нему строгая, официальная, с холодной вежливостью во взгляде. Обычно она ходила с непокрытой головой, даже на улице была без головного убора, а сейчас волосы убраны у нее под голубую шапочку. Она молча подсела к Глебу, он задрал майку, ее пальцы мягко коснулись живота. Что она там прощупывала, непонятно, но вид у нее была такой, будто врач не осматривала его, а глядела в душу. Словно хотела знать, что он думает о ней.
– Все хорошо, – размышляя о чем-то волнующем, отстраненно сказала Ольга Евгеньевна.
Обследование она закончила, но руку с живота не убрала. А он лежал в страхе вспугнуть ее неосторожным движением. Может, Глеб и обиделся на нее, но сейчас он готов был забыть все.
– Илья Борисович тоже говорит, что все хорошо. С головой, правда, не так удачно, но это не моя компетенция…
– А что с головой? Я же не дурак.
– Никто не говорит, что вы дурак.
– Вы не говорите, но думаете.
– Я так не думаю, – Ольга Евгеньевна убрала руку и с мягкой укоризной посмотрела на Дробова.
– Вы же решили, что я сошел с ума.
– Когда я решила?
– Когда я признался вам в любви.
– Вы признались мне в любви? – порозовела молодая женщина.
– А разве нет? Я же не мог сделать вам предложение без любви. А я сделал вам предложение…
– Вы ставили мне условие… – Краска окончательно залила ее лицо.
– Условие – дело десятое… У меня есть возможность остаться в Черноземске.
Глеб уже звонил одному товарищу, который мог помочь ему с переводом.
Генерал Поземкин был еще полковником, когда он с ним познакомился. Сам он тогда еще в капитанском чине служил. Было дело, летели они на вертолете с полковником, а машину сбили. Посадка была жесткой, пилоты погибли, но пассажиры выжили, только вот чехи толпой навалились, пришлось отстреливаться. И не было бы сейчас Поземкина, если бы Глеб со своими ребятами не смог бы отбиться. Кстати говоря, мужик он стоящий, стрелял плохо, но «духа» одного все-таки уложил, чем страшно до сих пор гордился. И Глебу без всякой фальши обрадовался, внимательно выслушал его, обещал помочь. Верней, он запросто мог решить эту проблему прямо сейчас, но ведь Глеб еще пока точно не знал, чего хотел. Да и военно-врачебная комиссия не дала своего заключения. Официальное решение его волновало мало, главное, самому решить, готов он к службе без всяких ограничений по здоровью или нет. Если да, то в свою часть он вернется обязательно.
– Надо будет, останусь. Только дело не в этом.
Глеб смело смотрел на Ольгу Евгеньевну, а она в смущении отводила глаза и пальцами теребила пуговку на своем халате.
– Мне так просто Черноземск не нужен. Мне Черноземск нужен с вами.
Он протянул к женщине руку, ладонью накрыл ее беспокойные пальцы. Ольга Евгеньевна даже не шелохнулась. Теперь она, казалось, боялась его вспугнуть.
– Если вы захотите быть со мной, то я останусь с вами. Такое вот условие. И не в нем дело, а в том, что я к вам чувствую. А у меня есть к вам чувство. Я даже объяснить его не могу, потому что оно такое огромное, словами не охватишь…
Ольга Евгеньевна вдруг вздрогнула, одернула руку, настороженно, сквозь нахмуренные брови глянула на него, резко поднялась и, приложив два пальца одной руки к векам, вышла из палаты.
Глеб с тоской посмотрел ей вслед. Как бы она снова на месяц-другой не исчезла…
Но появилась она в тот же день, вечером, после ужина. Глеб лежал на койке, перелистывал газету, когда молодая женщина скорым шагом вошла в палату. Халат нараспашку, сарафан на ней из нежной полупрозрачной ткани, совсем не короткий, со скромным декольте, но смотрелась она в нем очень сексуально.
– Я говорила с Вадимом Сергеевичем… – на одном выдохе выдала она, но запнулась и отвела в сторону взгляд.
Щеки у нее некрасные, но волновалась она сильно.
– Он сказал, что с ума вы не сошли.
– И что?
Глеб сел, чтобы не разговаривать с ней лежа. Ведь сейчас же не осмотр. И она села рядом с ним, положив ладони на коленки, и без того прикрытые сарафаном.
– И ведете вы себя не как сумасшедший… Вы ведете себя, как тот кобель, который заманивает…
Она не договорила, потому что Глеб вдруг обнял ее за плечи, повернулся к ней лицом и поцелуем накрыл ее губы. Она дернулась, ударила мягко сжатым кулачком по спине, но тут же затихла. А когда Глеб отстранился и она пришла в себя, то возмущенно спросила: