— Я говорю не о благотворительности, — сказал я. — Я говорю о справедливой оплате за оказанные услуги.
— Справедливой оплате? — рассмеялся мой партнер, закатывая глаза. — Ты, наверное, имеешь в виду ту сделку, которую заключил с Какеготамом? Он когда-нибудь тебе об этом рассказывал, Тананда? Понимаешь, мы поймали для этого девола глупую птицу, и мой партнер затребовал с него простой гонорар. Не процент со стоимости, заметь, а простой гонорар. И насколько велик был этот простой гонорар? Сто золотых? Тысячу? Нет. ДЕСЯТЬ. Десять паршивых золотых. А полчаса спустя девол продает свою «бедную птичку» за сто тысяч. Приятно знать, что мы не занимаемся благотворительностью, не правда ли?
— Брось, Ааз, — возразил я, внутренне терзаясь от стыда. — Всей работы ведь было лишь на пять минут. Откуда же мне знать, что эта глупая птица занесена в список видов, которым грозит исчезновение? Даже ТЫ считал это выгодной сделкой, пока мы не услышали, за какую сумму ее в конце концов продали. Кроме того, если бы я удержал процент от стоимости, а девол взял бы да и не стал продавать птаху, то мы бы не получили с этого и десяти золотых.
— Никогда не слышала от вас подробностей, — сказала Тананда, — но судя по всему, что до меня дошло на улицах, это действительно произвело впечатление на всех обитателей Базара. Большинство считает, что помочь доставить общественности редкую птицу за всего лишь малую долю своих обычных гонораров — это мастерский рекламный ход для самого ходового мага на Базаре. Это показывает, что он — нечто большее, чем бессердечный бизнесмен… Что он действительно не прет на народ.
— А чем, собственно, плохо быть бессердечным бизнесменом? — фыркнул Ааз. — Как насчет другого парня? Все считают его злодеем, и он плакал всю дорогу до банка, и ушел на покой благодаря прибыли с одной этой продажи.
— Если няня жутко не обманула меня, обучая арифметике, — перебил Корреш, — то по моим расчетам ваш текущий банковский счет может проглотить прибыль этого малого и там еще останется место для обеда. У тебя есть какая-то причина так усердно запасать золото, Ааз? Ты собираешься уйти на покой?
— Нет, не собираюсь уходить на покой, — отрезал мой партнер. — А ты совершенно упускаешь суть дела. Деньги не главное.
— Неужели?
Думаю, все ухватились за эту реплику одновременно… Даже Пепе, знавший Ааза совсем не так долго.
— Конечно, не они. Золото всегда можно достать еще. А вот время ничем не заменишь. Мы все знаем, что Скиву предстоит еще проделать долгий путь в области магии. Но остальные из вас постоянно забывают, какая небольшая продолжительность жизни находится в его распоряжении… возможно, лет сто, если ему повезет. Я всего лишь пытаюсь дать ему максимум возможного времени для обучения… а это означает — не давать ему тратить большую часть своего времени на грошовые приключения. Пусть ими занимается всякая мелюзга. Мой партнер не должен отрываться от своих занятий, если не наклевывается какое-то ДЕЙСТВИТЕЛЬНО эффектное задание. Способное посодействовать его репутации и карьере.
Наступило долгое молчание, пока все переваривали сказанное, особенно я. С тех пор как Ааз принял меня как полноправного партнера, а не ученика, я имел склонность забывать о его роли моего учителя и импресарио. Мысленно оглянувшись теперь на прошлое, я увидел, что на самом-то деле он и не думал расставаться с этой обязанностью, просто стал действовать более скрыто. Вот не поверил бы, что такое возможно.
— А как насчет данного конкретного грошового приключения? — нарушила молчание Тананда. — Ну, знаешь, вытаскивания твоего хвоста из капкана? Разве это малость не непритязательно для той легенды, которую ты пытаешься создать?
В ее голосе звучал откровенный сарказм, но он ни в малейшей мере не смутил Ааза.
— Если ты поспрашиваешь, то выяснишь, что я вовсе не хотел брать его на эту прогулку. Фактически, я оглушил его, пытаясь не дать ему отправиться. Маг высокого полета не должен опускаться до взыскивания долгов, особенно когда риск непропорционально велик.
— Ну, на мой вкус, все это кажется немного бесчувственным, — вставил Корреш, — если продолжить твои логические рассуждения, то нашему юному другу следует работать, только когда опасность астрономически высока, и наоборот, если задание достаточно выгодно для его карьеры, риск не слишком велик. Мне это кажется самым верным способом потерять партнера. И друга. Как говорит Живоглот, если постоянно держать пари на выгодных для себя условиях, то рано или поздно поплатишься за это.
Мой партнер резко повернулся и столкнулся с троллем носом к носу.
— Конечно, это будет опасно, — прорычал он. — Профессия мага — не для слабодушных и для достижения вершины ему понадобится быть вспыльчивым и злобным. Этого нельзя избежать, но я могу попробовать гарантировать его готовность к этому. Почему, по-твоему, я так категорически возражал против придания ему телохранителей? Если он начнет полагаться на присмотр за собой со стороны других людей, то утратит преимущество сам. Вот ТОГДА ему будет опасно пройти даже через вращающуюся дверь.
Это заставило ринуться в бой Гвидо.
— Дайте-ка мне посмотреть, правильно ли я понял, — сказал мой телохранитель. — Вы хотите, чтобы меня с моим кузеном Нунцио не было рядом, для того чтобы Босс мог справляться со всеми бедами сам? Это полный бред, понимаете, что я имею в виду? А теперь послушайте меня, так как на этот раз я знаю, о чем говорю. Чем выше взбирается кто-либо по лестнице, тем больше народу охотится за его головой. И даже если они ничего никому не делают, найдутся желающие пальнуть по ним, так как они пользуются властью и уважением, а всегда есть субчики, считающие, что могут присвоить их себе. Так вот, я видел кое-каких Больших Парней, пытавшихся действовать именно так, как вы говорите… они все время настолько боялись, что не доверяли никому и ничему, рассчитывать они могли только на самих себя, а все остальные — под подозрением. В их число входят совершенно незнакомые лица, их же собственные телохранители, друзья И партнеры. Подумайте минутку об ЭТОМ.
Он откинулся на спинку кресла и обвел взглядом помещение, адресуя следующее свое замечание ко всем.
— Подобным людям долго не протянуть. Они никому не доверяют и поэтому у них никого нет. Один не может сделать все, и раньше или позже они смотрят не в ту сторону, или засыпают, когда следовало бы следить, и все кончено. Так вот, я не раз работал телохранителем и это было просто работой, понимаете, что я имею в виду? Босс — иное дело, я говорю это не ради красного словца. Он самый лучший человек, какого я встречал за всю свою жизнь, потому что он любит людей и не боится показать это. И еще важнее, он не боится рискнуть головой, помогая кому-либо, даже если это НЕ в его лучших интересах. Я работаю на него вдвойне усердней, потому что не хочу, чтобы с ним что-нибудь случилось… и если это означает отправку с ним в странные экспедиции вроде этой, то быть посему. Всякий, кто захочет его тронуть, должен будет прорваться мимо меня… И это включает драку с любым из вас, если вы захотите попробовать превратить его во что-то, чем он не был и не желает быть.
Маша вступила в разговор, громко захлопав в ладоши.
— Браво, Гвидо, — поаплодировала она. — Мне думается, Зеленый и Чешуйчатый, твоя проблема в том, что твое представление об успехе не совпадает с представлениями всех остальных. Мы все желаем Скиву добра, но он нам также нравится таким, какой он есть. Мы достаточно верим в его здравый смысл, чтобы поддерживать его в любом шаге, сделанном им в своем развитии… не пытаясь затащить его силой или обманом на какой-то определенный путь.
Ааз не только отступил перед этим натиском возражений, он, казалось, немного съежился.
— Мне он тоже нравится, — промямлил он. — Я знаю его дольше, чем любой из вас, помните? Он действует отлично, но ведь он мог бы добиться намного большего. Как он выберет путь, если не увидит его? Я всего лишь пытаюсь настроить его быть большим, чем я… чем МЫ когда-либо мечтали стать сами. Что в этом плохого?
Несмотря на раздражение тем, что мою жизнь обсуждают так, словно меня здесь нет, я был немало тронут преданной защитой своих друзей, а больше всего словами Ааза.
— Знаешь, партнер, — тихо проговорил я. — Ты там какую-то минуту, казалось, говорил точь-в-точь как мой отец. Он хотел, чтобы я был наилучшим… или, конкретней, лучшим, чем он. Мамуля всегда пыталась втолковать мне, что он этого хотел потому, что любил меня, но в то время мне казалось, что он просто всегда порицал меня. Возможно, она была права… Сегодня я больше склонен этому верить, чем тогда, но, впрочем, опять же, я теперь старше. Мне уже доводилось хоть бы пытаться сказать людям, что я люблю их, когда эти слова просто не лезли из горла… и расстраиваться из-за своего неумения, когда они не видели того, что я пытался им показать.
Ааз, я ценю твою заботу и мне нужно твое руководство. Ты прав, некоторые пути и варианты выбора я еще и не рассматривал. Но я должен также выбирать свой путь сам. Я хочу, в конечном итоге, стать лучше, чем есть сегодня, но не обязательно наилучшим. Мне думается, Гвидо прав, пребывание на вершине связано с высокой ценой, и мне хотелось бы долго и крепко подумать, а хочу ли я выплачивать ее… Даже будь я убежден, что могу ее выплатить, в чем я не убежден. Но я все-таки знаю, что если она означает перестать полагаться на тебя и всех здесь присутствующих, я удовольствуюсь ролью грошового деятеля. ТАКУЮ цену я никогда не заплачу по доброй воле.
Снова начало воцаряться молчание, когда каждый и каждая из нас погрузились в собственные мысли, а затем в центр события выскочил вервольф.
— Но что же это, а? — вопросил он. — Наверняка, это не может быть великой командой Ааза и Скива, способной посмеяться над любой опасностью?
— Знаешь, Пепе, — предупреждающе произнес Ааз, — тебя ждет большое будущее в качестве набитой головы.
— Моей головы? — моргнул вервольф. — Но она же не… О-о-о-о. Теперь я понимаю. Вы пошутиль, да? Хорошо. Это больше похоже на дело.
— … а что касается смеха над опасностью, — добавил я, твердо решив поддерживать свою часть легенды, — то я здесь вижу только одну опасность — риск умереть со скуки. Где все-таки носит Вильгельма?
— Я знаю, Скив, вы с Аазом привязаны друг к другу, — зевнул Корреш, — но тебе НАДО проводить побольше времени с другими людьми. Ты начинаешь походить на него. Возможно, тебе не помешает в следующий раз отправиться на задание со мной.
— Только через мой труп, — встал на дыбы мой партнер. — Кроме того, чему такому может он обучиться у тролля, чему бы я не мог научить его сам?
— Я мог бы научить его не ловить птиц для деволов за десять золотых, — усмехнулся тролль, подмигивая сестре. — Этой частью его образования ты, кажется, пренебрег.
— Вот как! — ощетинился партнер. — Ты собираешься учить его устанавливать цены? Как насчет того случая, когда ты наладил родную сестру украсть слона, не потрудившись проверить…
И они снова завели свое. Слушая, я невольно размышлял о том, что хоть и приятно знать глубину чувств своих друзей, было куда уютней, когда им удавалось скрывать их под плащом подтрунивания. Открытую искренность по большей части труднее принять, чем дружеский смех.
ГЛАВА 16
Не обманывайтесь внешним видом.
МэллойК тому времени, когда вернулся Вильгельм с нашими личинами, все в общем опять вернулось в нормальное русло… оно и к лучшему, так как процесс маскировки оказался испытанием чувства юмора для всех участников.
До тех пор пока я не связался с Аазом, мне никогда не доводилось притворяться кем-либо, кроме самого себя. И поэтому я никак не мог знать, долго ли требуется надевать физическую личину, не прибегая к магии. К тому времени, когда мы покончили с этим, я приобрел новое уважение к усвоенному мной умению, не говоря уж о настоящей тоске по измерению… любому измерению с мощными силовыми линиями для работы.
Большую помощь оказала Тананда, пустив в ход опыт своей работы в гильдии убийц. Она взяла на себя руководство, пытаясь обучить нас новым ролям.
— Выпрямись, Гвидо! — командовала она; в голос ее закрадывалось раздражение. — Ты ходишь, словно гангстер.
— Я и есть гангстер! — проворчал в ответ телохранитель. — Кроме того, чем плоха моя походка? Она довела нас до тюрьмы, не так ли?
— Тогда тебя не искало полгорода, — возразила Тананда. — Кроме того, ты тогда мог сам выбирать себе маршрут. Мы не знаем, где затаился противник. И в этой охоте нам придется проходить сквозь толпы, а с такой походкой можно и впрямь дойти до тюрьмы. Искусство переодевания — на девяносто процентов в умении научиться двигаться, как изображаемый тобой персонаж. А в данный момент ты двигаешься так, словно ищешь, с кем бы подраться.
— Попробуй ходить, как дон Брюс, — предложил я. — Он ведь тоже гангстер.
За это я заработал мрачный взгляд, но мой телохранитель попытался следовать инструкциям, ступая на каблуки и семеня ногами.
— Лучше, — одобрила Тананда, оставив Гвидо гарцевать взад-вперед по кабинету с хмурым выражением лица.
— Как у нас получается?
— Паршиво, — доверительно сообщила она мне. — Это занимает куда больше времени, чем должно бы. Желала бы я видеть здесь побольше зеркал… черт, любые зеркала не помешали бы.
Лишь начав снаряжаться, мы сообразили, что Диспетчер вообще не держал зеркал. По его словам зеркала в среде вампиров были непопулярны, да и не нужны. В итоге нам не осталось ничего иного, кроме как проверять грим и костюмы друг друга, и труд этот был бы титаническим, даже если бы речь шла о менее чувствительных эго.
— Как мои зубы? — спросила Маша, выставив передо мной голову и открыв рот.
Это походило на заглядывание вглубь подземной пещеры.
— Мгмм… левая сторона отлично, но с правой у тебя все еще несколько пропущено. Погоди секундочку, и я тебе помогу.
Зубы превращались в особенную трудность. Мы надеялись найти в помощь нашим личинам какие-нибудь резиновые клыки, столь преобладающие в магазинах новинок на Базаре. К несчастью, ни в одной из лавок Блута такие не продавались. Самым близким к ним из того, что у них, по словам Вильгельма, имелось в запасе, были резиновые наборы человеческих зубов, сделанные с расчетом насаживать поверх клыков. Вампир заверил нас, что среди местных они считались очень страшными. Столкнувшись с этим непредвиденным дефицитом, мы прибегли к чернению зубов, закрасив все свои зубы, кроме клыков, ради хоть приблизительного сходства с неумело изображаемыми нами вампирами. Когда мы испробовали этот способ, результат получился неплохой, но реальное нанесение краски вызвало бессчетные трудности. Когда пытаешься покрасить сам себя без зеркала, трудно попасть на нужные зубы, а если позвать на помощь друга, то быстро обнаружишь, что названного друга вскоре охватывает неудержимое желание выкрасить тебе черным цветом язык вместо зубов.
— Не нравится мне этот плащ, — объявил Гвидо, хватая меня за руку. — Я хочу надеть свою полушинель.
— Вампиры не носят полушинелей, — твердо заявил я. — Кроме того, плащ действительно отлично выглядит на тебе. Заставляет тебя казаться… ну, не знаю, добродушным, но опасным.
— Да? — скептически отозвался он, вытягивая шею в попытке увидеть себя.
— И по-твоему, у тебя есть проблемы? — взорвалась Маша. — Посмотри, что предлагается надеть!мне! Я в любой день променяю эту оснастку на твой плащ.
Как вы, возможно, заметили, у команды возникло более чем немножко затруднений с приспособлением к своим личинам. Особенно бунтовала против своего маскарадного костюма Маша.
После того как во время побега она плавала в воздухе, словно воздушный шар над парадом, мы опасались, что из всех членов нашей группы быстрей всего узнают ее. И поэтому мы не только перекрасили ее броские оранжевые волосы, мы настояли, чтобы новый костюм прикрывал ее по возможности побольше. Для этой цели Вильгельм нашел платье, названное им «му-му», — название отнюдь не вызвавшее у моей ученицы прилива любви к этому наряду.
— Я имею в виду, ну В САМОМ ДЕЛЕ, Девятый Вал, — обратилась она ко мне, тесня меня в угол. — Разве не достаточно плохо, что полгорода видело меня в образе дирижабля? Ну скажи мне, что я должна быть теперь КОРОВОЙ.
— Честно говоря, Маша, — вступил в разговор Вильгельм. — Такая мода довольно популярна здесь, в Блуте. Такие платья носят многие дамы, которые… то есть, немножко…
— Толстые!?
Она надвинулась всей массой на маленького вампира.
— Ты это слово ищешь, Низенький и Готовый Вот-Вот Вымереть?
— Давай смотреть правде в глаза, дорогая, — пришла на выручку Тананда. — У тебя есть-таки немного лишнего веса. Поверь мне, если и бывает время, когда нельзя заблуждаться насчет своего тела, так это при облачении в маскарадные костюмы. Если этот наряд что и делает, так заставляет тебя выглядеть малость стройнее.
— Не пытайся обмануть обманщицу, милочка, — вздохнула Маша. — Но насчет переодевания ты права. Но эта штука такая НЕВЗРАЧНАЯ. Сперва я дирижабль, а теперь — армейская палатка.
— Вот с ЭТИМ я соглашусь, — кивнула Тананда. — Тут на мужчину можно смело положиться, обязательно найдет тебе невзрачное му-му. Вот что я тебе скажу. Есть у меня один шарфик, я собиралась сделать из него кушак, но ты, наверное, могла бы носить его на шее.
Я боялся, что это последнее замечание вызовет еще один взрыв, но Маша восприняла его как полезное предложение и обе отправились на поиски других возможных украшений.
— Есть свободная минутка, партнер?
По тону Ааза я понял, что настал тот самый миг, которого я страшился.